Не остановишь силой дождь. Экзамен

Елена Матеуш, 2021

У Кассандры Кридис проснулся пророческий дар. Его хочет поставить себе на службу король воров. В королевстве Лакхор беспокойно – волнения на окраинах, войны преступных кланов, заговоры на самом верху. Но "не остановишь силой дождь, человека, жизнь"… Для создания обложки использовано бесплатное изображение Felicia Ruiz с сайта Pixabay.

Глава 5. Встречи

— Подъезжаем к Виррану! — крикнул возница. — Ещё несколько поворотов и его можно будет увидеть из окна.

Сима приник к окну кареты, но вокруг был всё тот же голый зимний лес и проступающие среди деревьев скалы. Раньше из Баории он почти не выезжал. Так только с хозяином в поместье или близлежащие к столице города. Он даже не представлял, что рядом с большим городом, (а Харран вполне себе большой город, хоть с Баорией и не сравниться) могут быть такие безлюдные места с настоящим лесом.

— Чё-то я ни понял, где Пёс собирается с нами встретится, — задумчиво сказал Ржавый, глядя в окно через плечо Симы. — Едем — едем, а тут ни трактира, ни корчмы. Так, несколько домишек местных попадалось по пути, но там и хозяев — то особо видно не было.

До слуха Симы донёсся волчий вой со стороны леса. Его четвертушка дедовской крови сразу откликнулась. Он узнал голос оборотня.

— Стой! Стой! — крикнул он вознице и пояснил остальным. — Это Пёс где-то рядом.

— Останови! — стукнул в стенку кареты и Ржавый.

— Тпру!

Лошади протестующе заржали. Они тоже чуяли оборотня. Но послушные вожжам остановились.

Сима распахнул дверь и выпрыгнул из кареты. Остальные предпочли ждать в ней появление Павла. Сима внимательно всматривался в окружающие дорогу деревья. Из-за них показалась знакомая фигура Павла.

— Ты один? А мы думали ты с Кридис. Вроде ты написал Ржавому, что вывел их.

— Вывел. Они ждут в укрытии.

— Так что там случилось? — к Симе присоединился выбравшийся из кареты Ржавый. Улыбающийся Крюк предпочёл приветственно махнуть Павлу с сидения. Двое всадников, сопровождавших карету, с любопытством рассматривали оборотня.

— За семьёй уже следили и плотно. В городе ночью были волнения. Я не рискнул вас ждать. Вывел их из города ночью.

— Так что, в Вирран уже можно не ехать? Едем назад в Харран? Грузим их в карету и возвращаемся? Тесновато будет, но ничего. До Харрана ехать не так долго. Как-нибудь продержимся. Зови их.

— Я уже сказал — их здесь нет. Они в укрытии. И в Харран мы не поедем. Их могут ждать там.

— А что тогда?

— Ты с Крюком и одним из местных останешься в Вирране. Надо присмотреть за их домом, пока всё здесь не успокоится. Чтобы не сожгли, не разграбили. Думаю, дня два на это хватит. А я с Симой и вторым харранцем берём карету и вывозим семью.

— Куда?

Павел посмотрел на Ржавого жёлтыми глазами волка:

— Посмотрим. Потом решим.

— Ладно, как скажешь. В этом деле Шима тебя определил главным. Что делаем сейчас?

— Вы не спеша едете к Виррану. Перед тем, как въехать в город притормозите. Увидите меня — приоткроете дверцу, я запрыгну. Сейчас я побегу, предупрежу Кридис.

Павел сошёл с дороги и через мгновение среди подлеска мчался здоровый волк.

— Интересный у вас товарищ, — протянул один из всадников, глядя как чёрное пятно стремительно растворяется между деревьев.

— Личный телохранитель Шимы, — пояснил Ржавый, возвращаясь в карету.

Вирран Симу не впечатлил. То, что он мог увидеть из окна, мало чем отличалось от других провинциальных городишек королевства. Точно такие же он видел под Баорией. Он то появлялся внизу, то вновь прятался при очередном повороте дороги. И без просьбы Павла возница не стал бы спешить на горном серпантине. Так что разглядывать городок с разных точек пассажирам даже надоело.

Когда дорога наконец спустилась вниз и впереди уже виднелись первые дома, Сима заметил чёрную тень на обочине. Он распахнул дверь, и чёрный зверь прыгнул. Уже в карете обернулся Павлом и упал на сиденье рядом с подвинувшимся Симой. Павел тяжело дышал, бока ходили ходуном. Ржавый протянул ему фляжку.

— Попей! Это вода.

Павел сделал два глотка и вернул фляжку.

— Сейчас остановимся на постоялом дворе. Я схожу к гостинице, заберу свои вещи из номера, и мы с Симой уедем. Вы сразу к дому Кридисов не идите. Только после того, как мы покинемгород. Не раньше, чем через два — три часа. Чтобы у нас было время, пока вас с ними свяжут.

— Не боись, Пёс. Мы дело знаем, сумеем запутать ниточки. Вначале сходим к здешнему боссу, а потом уже в дом. Отжим недвижимости — прибыльный бизнес. Так что никто не удивится нашему интересу.

— Вам видней. Кто из харранцев поедет с нами?

— Там, на постоялом дворе решим.

Постоялый двор был для публики попроще, чем единственная гостиница в центре города. Он располагался в нижней части Виррана. Здесь останавливались крестьяне, рудознатцы, охотники, заезжавшие сюда по делам. Возницу предупредили о скором отъезде, и пока остальные отправились в харчевню, Павел поспешил в гостиницу.

За стойкой портье сидел пожилой мужчина. Если он и удивился, увидев Павла, то вида не показал, и вопросов, когда тот сдавал ключ и прощался, задавать не стал. Павел спешил, его сжигало нетерпение. До тех пор, пока карета вновь не покинет город, и он не увидит своих подопечных, беспокойство углём будет гореть в груди.

На постоялом дворе ждать долго не пришлось. Карета и его будущие спутники были готовы в любой момент отправиться. Возницу Гнус выбрал ни лишь бы какого, а жившего когда-то в здешних местах и хорошо их знавших. Мужик был спокойный и демонстративно не любопытный. Весь вид его говорил: «Моё дело маленькое. Куда скажете — туда и везу. Всё остальное меня не касается».

Харранец, отправлявшийся с ними, светловолосый и сероглазый, протянул Павлу руку:

— Густав, — и изо всей силы сжал ладонь Павла.

Рука у него оказалась как тиски и Павел намеренно крепко сжал в ответ. Густав отступил первым:

— Всё, хватит! — засмеялся он и демонстративно потряс побелевшую ладонь. — Первый раз с оборотнем ручкаюсь.

Павлу понравилось, как легко Густав отступил, без обид и нелепых попыток взять реванш, потешить своё самолюбие. Понравилось и то, что он не стал задавать вопросов и требовать пояснений, когда Павел велел вознице направить карету совсем не на ту дорогу, по которой они въезжали в город.

Выехали спокойно, никто их не остановил. Удивления такой быстрый отъезд не вызвал. С постоялого двора уезжали многие.

— Этой ночью тут народ повеселился: подожгли несколько домов и лавку. Дома отстояли, а лавка сгорела дотла, — делился услышанными сплетнями Густав. — Кого-то побили, говорят, и убили кого-то в суматохе. Так что все ждут гвардейцев и разбегаются от греха подальше.

Павел до назначенного места встречи с семейством Кридис ехал на облучке рядом с возничим, изучая окружающий мир с помощью чувств оборотня. Ничего тревожного не заметил. Их никто не преследовал. Всадники, повозки и редкие экипажи, выехавшие вслед за ними из Виррана, спокойно обгоняли медленно едущую карету. Кридис он почуял ещё до того, как увидел. Приказал вознице остановиться и спрыгнул с облучка. Он поднял сжатую в кулак руку, показывая условным жестом, что всё в порядке и можно выходить.

Уголёк тревоги, подгонявший Павла, погас только тогда, когда Кридис вышли из-за деревьев. Улыбалась Павлу только Тина. Анна выглядела усталой, а Ян настороженным. Павел видел, что Ян Кридис держит наготове плетение боевого заклятия. И он его понимал. Его бы тоже напрягало в таких обстоятельствах такое количество незнакомцев. Павел для него, по сути, тоже незнакомец. Он увидел его впервые вчера вечером и теперь вынужден доверять самое дорогое — жизни жены и дочери.

— Это парни, о которых я говорил, — Сима и Густав. Их прислал нам в помощь дор Шимонт. Садитесь скорее в карету и едем, пока никого на дороге нет.

Пока Анна и Тина усаживались в карету, Густав обратился к Павлу:

— Слушай, если мы будем ехать долго, и ты не хочешь, чтобы их обнаружили, то стоит выправить им ксивы, чтобы не светить по дороге.

— Было бы неплохо. Это сложно, долго?

— Если не заморачиваться и взять что-то простое, чтобы так только, по дороге предъявлять, то нет. В ближайшем городе могу решить этот вопрос. Сделаю и мужику с бабой, и пацанёнку ихнему.

Павел не сразу сообразил, что Густав принял одетую в куртку и штаны Тину за мальчика. А поняв, не стал разубеждать. Так даже лучше.

В карете Ян держался по-прежнему напряжённо, но заклятие убрал. Анна скинула с головы капюшон, развязала завязки плаща, вытянула ноги и облегчённо вздохнула:

— Хорошо что карета. Я уже не способна к долгим переходам или поездкам верхом. Павел, представьте нам вашего спутника.

— Сима, то есть Симон Гуршвиц, — поспешил назваться тот.

— Анна, вам надо поменять имена, а Тина пусть будет Тимом, — поспешил сказать Павел, вспомнив про ошибку Густава. — Мы начнём сразу называть вас по-новому, чтобы быстрее привыкнуть.

— Хорошо, тогда я буду Петрой, а Ян так и останется Яном. Наша дочь как-то забыла у нас подорожную, когда приезжала в гости прошлым летом, а муж у неё тёзка моего. Может, получится ей воспользоваться, хотя, конечно, выдать себя за старшую дочь мне будет сложновато.

Сима повернулся к Павлу:

— Слушай, надо чтобы родители написали дочери. Шима ждёт.

— Да, чуть не забыл. Хорошо, что напомнил.

Павел не стал говорить, что записку Кассандре отправил ещё ночью. Пусть та будет только её. А эту получит Шима, чтобы потребовать с неё клятву. Первая была от отца, вторая пусть будет от матери. Кэсси увидит, что оба они живы.

— Напишите что-нибудь дочери так, чтобы она знала, что это именно вы, — Павел протянул листок вестника Анне.

— Хорошо.

Тина, сверкая глазами, наблюдала за матерью и Павлом. Присутствие ещё и Симы в карете смущало её, и она пока молчала, но по глазам было видно — ей кажется, что опасность уже миновала, и всё это путешествие в карете огромное приключение.

Граф Вартис, заместитель главы Тайной канцелярии

Первый день графа Вартиса ушёл на политес, обязательный при посещении провинции для чиновника такого уровня. Аудиенция у наместника дора Дангофинга, визит в местное отделение Тайной канцелярии, представление ему всех значимых его служащих. Вечером — посещение приёма у мэра города. Окружающие старательно изображали фальшивую радость от его прибытия, за которой у всех ощущалась тревога. Эта тревога никак не помогала выявить заговорщиков. Граф привык, что его опасались все. Безгрешных людей не бывает, и лишь полный идиот шагает по жизни, не видя собственных ошибок и прегрешений. При появлении рядом заместителя главы Тайной канцелярии все остальные резко начинали вспоминать о совершённых или воображаемых проступках и ждать неприятностей.

На второй день графу Вартису после знакомства с донесениями агентов стало ясно, что приехать сюда стоило раньше и прихватив не десять доверенных людей, а полк гвардейцев. Волнения уже начались, хотя и не развернулись ещё в полную силу. Но всё уже было наготове. Среди обывателей запущены слухи, о жадности короля Анджея и его подчинённости леям. Именно этим объясняли выросшие цены на рынках, перебои с продуктами. Людям внушали, что стоит отделиться от Лакхора, и сразу настанет порядок. На полках появятся продукты, цены упадут, а доходы вырастут. Ведь золото, драгоценные камни и всё остальное, что добывают в местных горах, перестанет уходить за хребет Лашань, что отделяет Харранию от остального королевства.

Через два дня намечался выход протестующих на площади Харрана. В этот день начинался какой-то местный праздник, который традиционно отмечался с шествиями, возжиганием огней, ярмарками и прочими гуляниями. Запретить его невозможно. При нынешней напряжённой обстановке это могло быть истолковано, как притеснение здешних народов, неуважение со стороны лакхорцев.

Граф был уверен, что большая часть горожан действительно выйдут на улицы чтобы праздновать. Но затесавшиеся среди них бунтовщики постараются всё повернуть так, чтобы затянуть в беспорядки всех. И скорее всего с кровопролитием. Но не это главная проблема. Сомнения в успехе возникли у Вартиса от того, что он не мог здесь ни на кого положиться.

Здесь, на месте, ему стало ясно, что измена идёт с самого верха. Без прямого попустительства наместника идеи об отделении Харрании от королевства не могли укорениться так быстро. Последние полгода об этом писалось во всех здешних газетах. В театрах и на уличных представлениях с того же времени вдруг стали ставиться пьесы и исполняться песни сплошь о героической истории Харрана, его королях и воинах, отважно сражавшихся с жадными лакхорцами. Не видеть это мог только слепой, глухой и парализованный страдалец, а наместник таким не был. Но никаких мер против вольнодумцев не предпринимал. Напротив, на приёме у мэра Вартис наблюдал, как дружески общается дор Дангофинг с владельцем местной газеты и главным режиссёром театра. Правда, его внимание к последнему могло быть вызвано желанием пообщаться с его спутницей — чрезвычайно хорошенькой примой театра.

Также твёрдо Вартис уверился в предательстве главы здешнего отделения Тайной канцелярии. Иначе о происходившем здесь в Баории узнали бы куда раньше. Только предательством и участием в заговоре можно объяснить те гладкие успокаивающие донесения, что поступали из Харрана. Чтобы справиться с заговорщиками, да и просто уцелеть, графу нужно найти опору среди местных. Но на кого можно положиться?