Прежде чем иволга пропоет

Елена Михалкова, 2020

Ей обещали, что это тихое место. Ей обещали, что она спокойно отдохнет. Карелия. Озеро. Благоустроенные коттеджи. Всего десять туристов. На золотом крыльце сидели: Лжец, Беглец, Охотник, Убийца, Жертва. Ее не предупредили только об одном: придется выбрать, кем ты будешь.

Глава 2

Сыщики

В квартире был бардак. Раз-бросанные вещи Сергея Бабкина не смущали — за время оперативной работы он повидал такие жилища, где нужно было пробираться в темноте, точно крот, по узким норам, ведущим сквозь спрессовавшиеся груды хлама.

Но там не было попугайчиков.

А здесь были.

Один, увидев вошедшего в комнату Бабкина, сразу закричал и больше уже не замолкал. Второй, оценивающе скосив на Сергея круглый глаз, принялся вышвыривать ему под ноги опилки и что-то похожее на помет.

Бабкин никогда не держал попугаев. Он и представить не мог, что эти птички размером со сливу могут издавать звуки такой громкости.

— Чего он орет?

— Я, когда тебя в первый раз увидел, тоже орал, — сказал Илюшин.

Макар стоял, сунув, по обыкновению, пальцы в карманы джинсов, и с любопытством осматривался.

— Минуточку! — прокричали из коридора. — Буквально минуточку, я уже иду!

Но сначала в комнату влетели две лохматые собаки и с громким лаем кинулись на Бабкина и Илюшина. Один из псов запрыгал перед Сергеем, пытаясь облизать ему лицо.

— Я ему сейчас шею сверну, — сквозь зубы процедил Бабкин.

— Не надо, — сказал Илюшин, ловко уклоняясь от своего. — Это лабрадор или помесь. Они добродушные, местами до идиотизма.

— У него воняет из пасти.

— Джоки! Шерлок! Фу, фу!

Следом за собаками вбежал хозяин. Попугаи завопили еще пронзительнее.

— На место! На место! Нельзя, я кому сказал!

Бабкин отметил про себя, что собаки слушаются владельца не больше, чем попугаи. Вся эта суматоха начала его утомлять. Илюшин откровенно веселился.

«Надо было настоять, чтоб этот растяпа сам к нам пришел». Но потенциальный клиент требовал, чтобы они осмотрели комнату его пропавшей жены, и Макар решил не разбивать знакомство на две части.

От Джока и Шерлока удалось избавиться только при помощи парня лет двадцати, бесцеремонно вытащившего обоих за шкирку.

— Это наш младший, Евгений, — вслед ему с гордостью сказал запыхавшийся хозяин. — Присаживайтесь, пожалуйста. — Огляделся, охнул. — Нет, минуточку! Сейчас, сейчас…

Он засуетился, пытаясь освободить места. Уронил со стульев стопки книг, разбросанную по дивану одежду сгреб в охапку и растерянно застыл, вертя головой по сторонам.

— Без Танечки совершенно не понимаю, куда все это… Как со всем этим справиться… Жека! Жека! — закричал он. — Помоги же мне скорее!

Бабкин изумился, представив, что сейчас вернется лабрадор. Однако на крик неторопливо пришел, что-то жуя, тот же парень, забрал белье и скрылся. Клетки с орущими птицами хозяин сам вынес в коридор.

Сергей наконец-то присел на диван и спокойно вздохнул. Благословенная тишина… Как они живут в таком гвалте?

— Беспалов, Павел Семенович, — зачем-то заново отрекомендовался клиент, ерзая на стуле. — А это — супруга моя, Танечка…

Он протянул им семейный потрет в рамке. Кроме Павла Семеновича, Жеки, Джока, Шерлока и еще одного юнца, с фотографии устало смотрела широкоплечая женщина со старомодной укладкой и одутловатым лицом.

Бабкин еще раз взглянул на хозяина.

Бородка. Животик. Очки. Вялые пухлые ручки, лежащие на коленях. Внешность обманчива, сказал он себе, нельзя исключать, что именно этими самыми ручками Павел Семенович расчленил супругу Танечку и вынес в мусорных пакетах из квартиры.

Обратился бы он тогда к частным сыщикам?

Не исключено.

— Расскажите, пожалуйста, с самого начала, — попросил Илюшин.

— Двадцать пятое мая. Да. Мая. Я проснулся утром — а ее нет. Просто нет! Исчез человек! — Он всплеснул руками.

«Плохое вступление».

Бабкин вспомнил семейную пару в Греции: муж вышел искупаться ранним утром перед завтраком, пока жена спала, вернулся в номер и обнаружил, что все вещи на месте, а комната пуста. Тяжкое было расследование, что бы там ни говорил Илюшин.

— Записка? — уточнил Макар.

— Нет, вообще ничего!

— Во сколько вы проснулись?

— Ну… по выходным я обычно поднимаюсь около двенадцати… И накануне я рано лег, но слышал, как Танечка вернулась с работы. Она заглянула в спальню, пожелала мне спокойной ночи, потом гремела на кухне посудой… Я задремал, так что не знаю, во сколько она пришла спать… Около полуночи, может быть.

— Вы уверены, что ваша жена ночевала дома?

— Абсолютно! Она, видите ли, постоянно будит меня, когда я храплю, и той ночью будила трижды. — В его голосе зазвучали обиженные нотки. — А ведь в моем возрасте уже тяжело засыпать, когда проснулся среди ночи!

— Сыновья видели ее утром? — спросил Бабкин. Все, что говорил Беспалов, он заносил в небольшой блокнот.

Тот замахал руками:

— Жека и Жора спят часов до двух, до трех! Мы все проснулись, поели… Да, собственно, — тут он сконфузился, — не сразу и спохватились. Поняли только по собакам…

— По собакам? — переспросил Илюшин.

— Да. Они скулили, просились на улицу, а потом Шерлок сделал лужу в коридоре. Тут мы с мальчиками поняли, что мамуля не вывела их с утра. Кинулись ей звонить — а телефон недоступен.

Илюшин стал задавать традиционные вопросы об отношениях в семье, о привычках исчезнувшей женщины, о ее здоровье, о друзьях и работе. «Заместитель начальника планово-экономического отдела… — быстро записывал Бабкин. — Женаты двадцать пять лет… Подруг нет, досуг проводит с семьей… Машину не водит. Родители живут в Обнинске, приезжает к ним дважды в год на праздники».

На вопрос об увлечениях Беспалов живо закивал:

— Как же, как же! Танюша очень любит готовить!

— А что-нибудь вне дома?

Он задумался.

— Вне дома, вне дома… Нет, ничего не приходит в голову.

Павел Семенович не смог вспомнить ни странных звонков на телефон жены, ни изменений в ее поведении, ни новых знакомств. Все выглядело так, словно размеренную жизненную рутину ничего не нарушало.

— А что с работой? — спросил Илюшин. — Коллеги и начальство не проявили беспокойства из-за ее исчезновения?

— Дело в том, что с понедельника она выходила в отпуск. Конечно, я приехал в их офис в понедельник с утра. Пришлось очень долго ждать на пропускном пункте… меня не хотели пускать! Меня! Ее мужа! — Он начал горячиться, вытер вспотевшие ладони о колени. — В конце концов показались какие-то две дамочки, сообщили, что понятия не имеют, где Таня. По-моему, они решили, что я пьян. Но она никогда раньше не исчезала!

«Вышла с утра за хлебом, дальше что-то случилось? — прикинул Макар. — Нет, исключено. Собачник не пойдет в магазин, не выгуляв прежде своих питомцев».

Тем временем Бабкин пытался добиться от хозяина, какие вещи его жены исчезли из квартиры.

Павел Семенович не совсем уверенно подвел его к шкафу.

— Нет ее паспорта и мобильного, я уже искал. И следователь расспрашивал. Кошелек исчез. Деньги, которые были дома, лежат в ящике… — Он показал три пятитысячных купюры. — Но что касается одежды… У меня плохая память на эти все юбки, жакетики… Вот костюм ее на месте. А все остальное…

— Посмотрите, пожалуйста, что с обувью, — попросил Сергей.

Беспалов и здесь был бессилен. Кажется, сказал он, не хватает одной пары… Такой жесткой, черного цвета… А может быть, и кроссовок. Или это были кроссовки Жеки…

— Хорошо, а косметика? Кремы? — попытался Илюшин.

Павел Семенович жалобно посмотрел на него.

— Можно вы сами поглядите в ванной? Там этих баночек тысячи!

Баночек в ванной оказалось пять.

— Расческа на месте, — сказал Макар, осматривая полки, — но расчёсок у женщины может быть больше, чем волос. Зубных щеток — четыре, значит, по крайней мере, она не взяла свою. Мы пока даже не можем понять, вышла ли она из квартиры с сумкой или с пустыми руками.

— Паспорта нет, — напомнил Бабкин.

— Муж мог его не найти. Давай осмотрим комнату.

Но ни осмотр, ни разговор с сыновьями Татьяны Беспаловой — угловатыми неряшливыми парнями в грязных футболках, по которым можно было определить, чем завтракали их владельцы, — не принесли ничего нового. Старший рассказал, что звонил в Обнинск. У родителей Татьяна не появлялась.

— Павел Семенович, как давно вы обращались в бюро регистрации несчастных случаев? — спросил Илюшин.

— Что это такое?

— Сводная база по моргам и больницам.

Беспалов побледнел и ошарашенно уставился на него.

— Б-больницы? З-зачем?

Сергею Бабкину редко доводилось видеть, чтобы его друг терялся с ответом, но здесь и Макар опешил.

— То есть как… — растерянно сказал он. — Если человек пропадает без вести, логично первым делом проверить, не случилось ли с ним…

Беспалов не дал ему заговорить, отчаянно замахав руками.

— Нет-нет-нет! Абсолютно исключено! Танюша — абсолютно здоровая женщина, никогда ничем не болела… Ну, простуда в прошлом году… Но она даже гриппом от меня не заражается, а я, между прочим, сваливаюсь каждую зиму, а иногда и дважды за сезон! — Бабкину показалось, что это составляет предмет гордости Павла Семеновича. — Никаких моргов, никаких больниц! Кроме того, я ведь написал заявление! В милиции наверняка сделали все, что требуется!

Сыщики переглянулись.

— Павел Семенович, я был уверен, что вы все проверили, — осторожно сказал Макар. — Прежде чем начинать расследование, нужно убедиться, что ваша жена не попала в…

— Я вам заплачу! Вы проверяйте! А я… — Беспалов вытер вспотевший лоб. — Я, извините, нет. Не могу. Просто не могу! Это… так страшно!

— Но у вас два взрослых сына, — не удержался Сергей, представив, что всю эту неделю несчастная Беспалова провела в реанимации. — Это могли бы взять на себя они…

— Вешать на мальчиков такую ношу?!

«Мальчики? На них пахать и пахать!»

Бабкин проглотил это неуместное возражение, поймал взгляд Илюшина и, извинившись, вышел из комнаты.

«Инфантил. Жене полтинник, с ней может произойти все, что угодно, а он голову сует в песок, как страус…»

— Саня? Это Сергей Бабкин, — сказал он в телефон, прикрыв за собой дверь комнаты и убедившись по привычке, что его никто не подслушает. — Можешь кое-что разузнать для меня? Запиши, будь добр… — Он продиктовал данные исчезнувшей женщины. — Подожди, проверю дату рождения… Ага, семнадцатое октября. Шестьдесят девятого.

Вернулся он двадцать минут спустя и на молчаливый вопрос Макара коротко качнул головой. Нет, Татьяны Беспаловой не было ни в больницах, ни в моргах. И никого похожего по описанию.

Перед уходом Сергей обошел подъезд. Видеокамеру над входной дверью жильцы не ставили. Консьержка, сидевшая на дежурстве, поклялась, что утром в день исчезновения Беспаловой ничего не видела. Отлучалась ли она со своего места? Конечно: с семи утра до девяти отмывала подъезд. И полиции она сказала то же самое. Да, ее расспрашивали три дня назад.

«С семи до девяти», — записал Бабкин. Что ж, хоть какой-то временной промежуток.

Утро было солнечное, но к полудню посыпал мелкий дождь. Закрыв за собой дверь подъезда, Бабкин поежился, полез в рюкзак за зонтом, который подарила Маша, и обнаружил, что забыл его в машине.

«Тьфу ты, черт». Жена уехала два дня назад, и за эти два дня он, кажется, исчерпал всю рассеянность, отпущенную ему на год.

— Хочешь взяться? — спросил он Илюшина, безмятежно шлепавшего под дождем. — Зацепок мало, семья ни черта не знает. И что мы будем делать, если окажется, что она сбежала с любовником?

Они искали пропавших людей, иногда — погибших, но никогда не занимались слежкой за неверными мужьями и женами; Бабкин часто думал, что частному сыщику, берущемуся за подобные дела, ниже падать уже некуда. Он не смог бы ответить на вопрос, почему его напарник выбрал эту работу, но о себе знал: его привлекала деятельность, которая, как бы напыщенно это ни звучало, приносила пользу обществу. При этом на само общество ему было, по большому счету, наплевать; он вкалывал как проклятый только ради ощущения, что делает что-то значимое, а следовательно, и сам имеет некую ценность. До встречи с Машей это был единственный смысл его жизни, и он не думал, что возможен другой. В идеальном мире, где родился бы идеальный Сергей Бабкин, он стал бы хирургом. В существующем ему пришлось заниматься сначала поиском преступников, затем — тех, кто пропадал из-за них. Или просто пропадал.

Когда ему было двенадцать, бабушка однажды с осуждением сказала о соседе, человеке никчемном и ни к какой осмысленной деятельности не годном: «Живет как ноги переставляет». Маленький Сережа отлично понял, что она имела в виду. Он представил беднягу-соседа в образе зомби, бессмысленно шатающегося по окрестностям, и решил, что сам так шататься не будет.

Кризис самоидентификации благополучно миновал его: Бабкин всегда знал, кто он такой. И то, что он знал, его устраивало.

— Татьяна Олеговна, шестьдесят девятого года рождения, замначальника планово-экономического отдела, замужем, двое детей, — задумчиво перечислил Макар. — Исчезает субботним утром, ни слова не сказав мужу и детям. Прошло семь дней. У родителей ее нет. С семьей она не связывалась.

Сергей понимал, что имеет в виду Илюшин. Это не было похоже на побег с любовником.

— Поехали, с коллегами побеседуем, — решил Макар. — Может, что-то прояснится.

Когда Бабкин дошел до машины, выяснилось, что зонта внутри нет. Он лежал в рюкзаке, а Сергей при поисках его не заметил.

Разговор с коллегами тоже вышел странным. О судьбе пропавшей никто не беспокоился, хотя Бабкину показалось, что три женщины, которых они опрашивали, относятся к ней с большой теплотой.

— У нее же отпуск, — с улыбкой пояснила одна, и две другие кивнули. Казалось, визит Илюшина с Бабкиным их удивляет и забавляет.

— Да, но ее телефон не отвечает, и домашние не знают, где она, — сказал Илюшин.

— Ну, может, им и не надо… — туманно сказала старшая из женщин.

Решив, что одинокая овца податливее, чем овца в стаде, Бабкин дождался в курилке еще одну сотрудницу и попытался что-то выяснить у нее. Но все эти женщины были неуловимо похожи: неразговорчивостью, затаенной насмешкой в глазах и откровенной демонстрацией, что лишь из вежливости они соглашаются терпеть частных сыщиков на своей территории. У него сложилось ощущение, что на Беспалова их вежливость не распространялась. «Насолил он им чем-то, что ли?»

Кое-что полезное ему все-таки удалось разузнать.

— У Татьяны есть своя страница Вконтакте, — сказал он Илюшину, когда они вышли с предприятия. — Она пишет там под девичьей фамилией — Зорина.

Они сели в кафе-столовой, Макар открыл планшет.

— Последнее посещение — двадцать пятого мая. — Он пролистал страницу. — Фотографии… Собаки, березки, собаки, березки… Клумба на даче, мемы… О!

— Что — «о»? — Бабкин попытался заглянуть через его плечо, и Макар придвинул планшет.

В теме, открытой в первых числах мая, Зорина-Беспалова просила совета, где лучше отдохнуть в начале июня. «Хочется природы, безлюдья, а главное, тишины, — прочитал Сергей. — Развлечений не требуется, я сама себя отлично развлекаю. Так давно не отдыхала, что даже не представляю, в какую сторону смотреть».

«Танечка, а бюджет?» — спрашивала пользовательница с ником «Валюша Миргородская».

«Хочеш в тепло или мы холодов не боимся)))))))))))))))?» — юзер без фотографии, подписывающийся «Женя Глушко».

— Разъяснить бы этого Глушко, — заметил Бабкин.

Татьяне советовали отели в Подмосковье, Грецию, Алтай и ферму с лошадьми в Смоленской области. Она отвечала, что Подмосковье отпадает, поскольку хочется смены обстановки. Ездить верхом она не умеет, в Греции много туристов. На этом тема затихла.

— Это все? — спросил Сергей.

— Нет, вот еще одна дама, с репликой про Карелию. Советует какой-то «Озерный хутор».

— Ну, теперь мы знаем, что она строила планы на отпуск. Нигде не говорится, что она планировала сбежать с кем-то вдвоем, но такие вещи и не обсуждаются открыто. Что нам это дает?

Макар чему-то усмехнулся:

— Скажи мне, мой мизантропически настроенный друг, если бы ты выбирал место для отпуска, с учетом попугаев, собак, детей и мужа, и тебе хотелось бы природы и одиночества, — куда из всего перечисленного ты бы отправился? Она здесь пишет, что нигде не была, кроме Турции, Египта и, внезапно, Мексики.

— Ну, допустим, Алтай. Хотя… — Бабкин поразмыслил. — Под одно условие не подходит: кого-кого, а туристов там хватает.

Илюшин набрал в поисковике «Озерный хутор».

Фотография, открывшаяся на главной странице, заставила Бабкина одобрительно хмыкнуть. Бревенчатый дом, стоящий на высоком берегу озера, вокруг сосновый лес; далеко внизу — ровная серебристо-синяя гладь воды.

— «Восемь коттеджей на тридцати квадратных километрах, — прочел Илюшин описание. — Природа. Уединение. Красота».

«Ровно то, чего она хотела», — подумал Сергей.

Макар уже набирал номер телефона, указанный в контактах.

— Здравствуйте. Скажите, у вас зарегистрирована Татьяна Беспалова?

Но здесь его ждал неприятный сюрприз.

— Сожалею, мы не даем информации о наших гостях, — сказал приятный мужской голос. — Я могу вам еще чем-нибудь помочь?

Они попытались несколько раз. Но как Илюшин ни объяснял, что женщину ищет ее семья, менеджер повторял, словно автомат, одно и то же. После третьего звонка оба сыщика обнаружили, что телефон отеля постоянно занят.

— В черный список занес нас, маленький негодяй, — сказал Макар.

— Да и черт с ним. Я бы все-таки еще раз обзвонил больницы. Слушай, даже если она планировала отдохнуть в этом «Озерном хуторе», она до него не добралась. Ее вещи, очевидно, на месте, раз Беспалов не смог назвать ни одной исчезнувшей. Все женские склянки, маски и эти, как их… притирки — тоже остались в квартире. Машка в Самару с собой на неделю знаешь сколько всего для волос взяла? — Он начал загибать пальцы. — Шампунь, средство после шампуня, средство после средства после шампуня и еще какую-то корейскую дрянь на тот случай, если первых трех будет недостаточно. Нам бы с Обнинском связаться. Родители могут знать о ее личной жизни больше, чем муж и сыновья. Если у нее с собой телефон и он включен, то рано или поздно…

Бабкин взглянул на Макара и обнаружил, что тот его не слушает. Илюшин сделался не по-хорошему задумчив и смотрел куда-то вдаль.

— У тебя суп стынет, — заметил Сергей.

Тихо завибрировал телефон.

— Сергей? — взволнованно спросили в трубке и закашлялись. — Это Беспалов. Извините! Вы что-нибудь обнаружили?

— Павел Семенович, мы с вами расстались три часа назад, — осторожно сказал Бабкин, недоумевая, отчего клиент звонит ему, а не Илюшину.

— Я понимаю, понимаю… — На заднем плане раздался отчаянный собачий лай. — Но поймите и вы меня! Я выбит из колеи, дезориентирован, все валится из рук… Вам наверняка знакомо это состояние!

Бабкин, который понятия не имел, о чем бормочет этот взвинченный мужчина, что-то согласно промычал. Переговорами с клиентами всегда занимался Макар, и до сегодняшнего момента Сергей не слишком-то задумывался, какого терпения это требует.

— Павел Семенович, мы делаем все, что в наших силах. — Он постарался интонацией смягчить дежурную фразу. — Макар Андреевич будет держать вас в курсе.

Когда он нажал отбой, Илюшин вопросительно посмотрел на него. Бабкин не успел ответить — на смартфоне Макара высветился звонок.

— Да? — сказал Илюшин. — Павел Семенович? Нет, у нас пока нет никаких результатов, но…

Даже через стол Бабкин расслышал пронзительные вопли попугаев из динамика.

— Павел Семенович, как только что-то будет известно… Нет, я вас понимаю… Да, конечно. Нет, ни в коем случае… Разумеется… Да… Да.

Затем Макар замолчал и только время от времени вставлял «нет», «да» и «я вас прекрасно понимаю». Наконец бормотание в трубке сменилось кашлем, и, воспользовавшись паузой, Илюшин заявил, что должен вернуться к работе.

— Кхе-кхе! Кхе-кхе!

— Разумеется, — вежливо согласился Илюшин. — Всего хорошего.

Отложив в сторону телефон, он помешал остывший суп.

— Что, мне Беспалов не поверил? — ухмыльнулся Бабкин. — Решил, что ему нужен старший по званию?

— Не думаю, что он руководствовался именно этой логикой. Так, о чем я говорил?..

— Ты молчал и жевал.

— А. Да. Вспомнил.

Он провел пальцем по экрану и открыл приложение. Телефоны Илюшин обновлял чаще, чем Бабкин — исписавшиеся ручки; Сергей не сомневался, что когда, наконец, будет изобретена флешка, которую можно подсоединить к мозгам, Макар окажется в рядах тех, кто первым вырежет под нее разъем в черепной коробке.

— До Петрозаводска десять часов езды, — сообщил Илюшин, — и от него… — он сверился с картой, — еще четыре. Пишут, что дорога не очень хорошая.

— В России «не очень хорошая дорога» означает, что дороги нет, — отозвался Бабкин и вдруг осознал, о чем говорит ему Макар. Вопли проклятых псов и попугаев до сих пор звучали у него в голове и — как там выразился Беспалов? — дезориентировали его. — Подожди-ка! Мы едем в «Озерный хутор»?

Макар кивнул.

— Я думаю, Беспалова там или как минимум побывала там недавно.

Сергей хотел было возразить, что проще всего, да и разумнее, связаться со следователем и изложить ему то, что они узнали; пусть обращается с официальным запросом к несговорчивому менеджеру. Но представил, что тогда уже пару часов спустя он будет сидеть один, как король, в пустой квартире, смотреть какую-нибудь галиматью вроде «Джона Уика», запивая холодным пивом, с приятным ощущением, что нарушает собой же установленные правила, а вечером раскинется в свое удовольствие на широкой двуспальной кровати, и никто не приползёт к нему, сонному, в два ночи, не уткнёт в ноги свои ледяные пятки, не станет требовать, чтобы он убрался на свою половину…

И тут его охватила такая тоска, что он проглотил все, что собирался изложить Макару, и деловито спросил:

— Когда выезжаем?