Мрачная тишина

Елена Чистякова

Алена влюбляется в самого обаятельного друга, и, на первый взгляд, его хулиганство и интриги – самая загадочная история однообразной провинциальной жизни. Вскоре она сталкивается с проблемой намного страшнее, чем несколько юных блондинок. Пара оказывается в центре борьбы за равновесие нашего и потусторонних миров. Алена не знает, на что он способен, что к ней чувствует. Не знает, выживет ли вообще и сможет ли обрести надежду на счастье в мире, который стремительно рушится.

Глава 4

Понедельник — самый тяжелый день в неделе. В этом уверены все учащиеся нашей школы, потому что по понедельникам, ровно в 9 утра, у нас линейка. Этот день не стал исключением. Сперва минут пятнадцать нам забивали голову какими-то пустяками. Наконец, наступила заключительная часть — дежурный класс прошлой недели должен был зачитать отчет; выступала староста.

— Неделя прошла спокойно, — читала одиннадцатиклассница стандартные и наскучившие фразы. — Без замечаний. Все ученики вели себя подобающим образом. Только хотелось бы выделить Данилова Никиту, он всю неделю нарушал дресс-код школы…

У меня за спиной раздалась подавленная усмешка Никиты. И кажется, он так громко усмехнулся, что привлек взгляд своей тетки.

— А также, в пятницу Данилов Никита и Волкова Алена после уроков топтались по цветочной клумбе.

Дело в том, что в пятницу, мы пережили небольшое приключение. Я крутила на пальце ключи от дома, и те улетели прямиком в клумбу. Переборов боязнь гнева администрации, я в спешке бросилась искать злополучную связку среди цветов, и спасло меня только наше юное дарование. Он нашел ключи за пару секунд и вручил их мне.

Я почувствовала, что краснею, ловя на себе взгляды учеников. Староста закончила свой отчет и вернулась обратно к своему классу.

— Выходите, нарушители, — угрюмо произнесла директриса.

По ее рассеянному лицу было видно, она была не готова услышать фамилию своего племянника в сводке «нарушители недели». Положив руки мне на плечи, Никита подтолкнул меня вперед, и мы вышли на растерзание. Я взглянула на него: Никита, поджав губы, старательно сдерживал улыбку; судя по всему, его забавляла эта ситуация, а вот я готова была провалиться сквозь землю.

— Ну, что ж, — смерив нас взглядом, Людмила Викторовна траурным голосом начала свою обычную тираду. — Печально, что вы испортили цветы. Очень жаль, что мы не смогли привить вам уважение к труду окружающих. Попрошу вашего классного руководителя определиться с наказанием. На этом линейка закончена, всем спасибо!

С этими словами она развернулась и ушла прочь в сторону своего кабинета.

Все направились в классы. Первым уроком была геометрия, а вела его как раз классная руководительница.

— Ну что, антисоциальная личность, — положил мне на плечо руку Никита и слегка обнял. — Чем же ты так насолила старосте одиннадцатого?

— У нас давно нежные чувства друг к другу, — улыбнулась я. — Лучше скажи, чем ты ей насолил? Твое имя сегодня несколько раз повторилось.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Наверное, тайно влюблена в меня. Или таит обиду за проигрыш. Разве можно вас, девчонок, понять?

— Ну, что вы, криминальные напарники, как умудрились так спалиться? — поравнялся с нами Максим. Он был сыном нашего завуча, и все его проделки оставались незамеченными. И сейчас он откровенно потешался над нами. — Посягнули на святое! Ничего человеческого в вас нет!

— Совесть уже замучила, — улыбнулся Никита. — И вообще, надо бы нам уже на крупные дела пойти.

— Вообще-то, у меня нет тети-директора, — отозвалась я. — И она с лёгкостью разорвет меня как Тузик грелку!

— Никит, — догнала нас Ольга, она выглядела какой-то расстроенной. — Нам нужно поговорить.

— Не сейчас, — вмиг он стал серьезным. — На перемене.

— Хорошо, — Оля отстала от нас, поравнявшись с Машей. Я обернулась: она, чуть не плача, что-то эмоционально рассказывала подруге.

— Видела бы ты свое выражение лица! — Никита беззаботно обратился ко мне.

— Ну, и какое оно было? — наклонила я голову на бок.

— Перепуганное. Ты так серьезно относишься к этому. Забей и расслабься.

— Я очень впечатлительная, — усмехнулась я. — Кстати, ты не забыл лабораторную?

— Забыл, вчера не до этого было. Я тебе помогу ее решить.

— Надеюсь, вечер был насыщенным.

— Еще каким.

В классе стоял шум и галдеж. Всё притихло, как только зашла в класс Ирина Борисовна.

— Всё веселитесь, — недовольно заметила учительница.

Нашей классной руководительнице было чуть за пятьдесят. Хотя она все время читала нам нравоучения, в надежде, что те хотя бы чуть-чуть отложатся в наших ветреных головах, в целом наши отношения были неплохими. В отличие от некоторых учителей, Ирина Борисовна оставалась компанейской и открытой женщиной, иногда с ней было даже весело. А нотации… Мы все понимали, что таковы ее обязанности.

Она уселась на свой стул и обвела класс взглядом. Затем постучала пальцами по закрытому журналу.

— Алена, — начала она, строго посмотрев на меня. — Ты остаешься после уроков сажать цветы.

— Хорошо, — отозвалась я, испытав облегчение от такой конкретики, без лишних лекций. Ирина Борисовна открыла учебник, собираясь начать урок, но ее прервал Никита.

— А я? — напомнил о себе он.

— А на тебя мне не давали распоряжения, — ответила она, захлопнув учебник и поднимая взгляд на него.

— Так это не честно! — взбунтовался Никита. — Это же я по клумбе ходил! А она стояла рядом. Там, кстати, ещё что-то про дресс-код промелькнуло…

— Ну-ну, прикрывай эту дурочку, — демонстративно заявила Оля, как бы, между прочим. Никита вопросительно перевел взгляд на неё. А судя по тому, с каким вызовом Оля смотрела на него, то ждала от него какой-то реакции. Но он только усмехнулся, и перевел обратно взгляд на учителя.

— Да, Никита, белый верх — черный низ, а не как взбредет тебе в голову, — отозвалась Ирина Борисовна, рассматривая Ольгу. Наверное, она тоже озадачилась тем, что между ними происходит. — Ну, слава Богу, хоть голый не приходишь, а то учёба совсем бы встала. Если ты так сильно хочешь помочь, то можешь помочь своей напарнице сажать цветы после уроков. Так тебя устраивает?

— Вполне, — произнёс он.

Мне с трудом, удалось сдержать довольную улыбку. В этот момент мне стало очень приятно.

— Предел мечтаний: с фриками цветочки сажать, — усмехнулась Оля, скрывая обиду.

— Это ты сейчас про меня сказала? — с удивлением я посмотрела на нее.

Как я понимаю, это она сказала обо мне. Первый раз слышу, что я фрик! Никогда бы не подумала, что меня ассоциируют с фриком!

— А про кого ещё! Как домашний питомец путаешься у него под ногами! — на весь класс заявила Ольга. — Неудачница.

Это был удар в спину! Такого от нее я не ожидала!

— Ты с собой не сравнивай, — тут же вступился Никита. — А лучше, попробуй помолчать, умнее будешь казаться.

Интересно, что изменилось со вчерашнего вечера, почему он так жесток к девушке, с которой у них вроде бы «все серьезно»? Может быть, он не такой благородный, каким хочет казаться мне? Или я замечала раньше только то, что мне нравилось в нем?

— Так, — повысила интонацию Ирина Борисовна. — Это вам не базар, а урок. На перемене разбирайтесь! Приступим к уроку.

Она снова открыла учебник.

— Не обращай внимания на нее, — шепотом обратился ко мне Никита.

— Вчера так миловались, а сегодня уже как кошка с собакой, — так же шепотом заметила я. — Что произошло?

— Все нормально, забей, — отмахнулся он.

Дальше приставать с расспросами я не стала. Очевидно было, что, благодаря Никите, я оказалась в списке врагов Ольки.

В течение дня я пару раз видела плачущую Олю в окружении одноклассниц. Они стояли вокруг нее с сочувствующими лицами. Мои чувства к происходящему были смешанными. С одной стороны, она меня оскорбила при всех, но с другой, мне было ее жаль. Что-то произошло у них, с чем она не может справиться.

После шестого урока нам вручили ящики с рассадой, ведро и тяпку.

— Ты хоть раз сажал цветы? — поинтересовалась я у него, как только он принес полное ведро воды.

— Да я специалист по садоводству, — сыронизировал он.

Судя по всему, происходящее его забавляло.

— Ладно, признаюсь, ступила! — улыбнулась я.

— Давай, я буду ямки делать, а ты сажай, — предложил он, беря в руки тяпку. Сосредоточился и принялся за работу.

— Хорошо, — я наблюдала за ним.

— А-а-а, я не могу, Никита-садовник, — к нам подошла сестра Никиты, изящная блондинка с чуть вьющимися локонами, ростом чуть выше меня. Вместе с ней подошла и ее одноклассница. — Ань, сфоткай меня на фоне работающего брата!

Вероника протянула подруге телефон.

— Ну-ка, улыбнись! — попросила она брата, продолжая дурачиться.

— Ника, отвали! — возмутился он. — Иди, куда шла, а то сама тут цветы будешь сажать!

— Нет-нет. Ты накосячил, ты и сажай! И не забудь, это цветочки, сажать надо зеленым вверх, корнями вниз, — потешалась она. Я смотрела на них, не сдерживая улыбку.

— Не умничай! Ты хоть поняла, что сама сказала? — пробубнил он.

— Ха, ха, ха. Вот умора то! Сейчас тебя запечатлею на память, будь умницей, улыбнись! Так, сейчас вылетит птичка! — Вероника непринужденно и весело фотографировала брата, тот начинал злиться.

— Иди отсюда! — угрожающе, но с улыбкой произнес он.

— Ладно, ладно, — улыбалась девочка. — Но, знай, теперь у меня на тебя есть компромат!

— Испугала, — покачал головой Никита. Девочки стали отдаляться от нас, весело болтая о чем-то.

Выходящих из школы учеников становилось меньше, а вскоре входные двери и вовсе перестали открываться.

— Ольга меня возненавидела! — произнесла я в надежде поддержать разговор.

— Много она себе надумала лишнего, — отозвался он.

— Так что у вас произошло? Она весь день рыдает.

— Я же говорю, накрутила.

— Вчера у вас были обнимашки, а сегодня она рыдает.

— Ален, — нахмурился Никита. — Все сложно с ней, ты на самом деле хочешь знать об этом?

— Мне нужно знать, почему меня в ваши идеальные отношения приписали.

— Она стала мне указывать, с кем мне дружить, что мне делать и прочее в этом духе. Мне это не нравится. Вот мы и решили расстаться. Ты тут совершенно не причем.

— Всего за один вечер?

— И такое бывает, — коротко ответил он.

— Понятно, — пожала я плечами. — А найти компромисс? Вроде как у вас там серьезно.

— Кто тебе сказал, что у нас там серьезно? — удивился Никита. — То, что она бегает и рассказывает, что у нас был секс — не показатель серьезности. Ее это не украшает, а, наоборот, показывает, какая она глупая.

— Ты так спокойно говоришь про секс, а ведь это таинство между парой, — я даже слегка смутилась.

— Ты знаешь, таинство… Но не тогда, когда каждый второй житель этого села знает чуть ли не во всех подробностях, что у нас было. Даже мои родители об этом знают! Между прочим, ты единственная, с кем я обсуждаю эту тему, и то, только сейчас, когда наш секс с ней уже стал народным достоянием. Так что у нас не таинство, а бурный инфоповод.

— Да уж, и правда странно. Так, значит, все?

— Значит, все, — пожал он плечами.

— И тебя не останавливает, что она тебе доверилась, отдав самое дорогое, что у нее было?

— Самое дороге, что есть у человека — это душа и жизнь, — поправил он.

— А для девушки еще и невинность.

— Алена, — вздохнул он. — Невинность в наше время для девушки перестала иметь такую важность. У нас было обоюдное согласие. И вообще, как-то странно с тобой это обсуждать. И зачем об этом разглагольствовать, если даже ты знаешь про наш с ней секс!

— А почему «даже я»? — мне стало как-то немного обидно. — Что со мной не так? Я, между прочим, самая последняя это узнала.

— Извини, не хотел тебя обидеть, просто ты такая правильная.

— Это я правильная? — воскликнула я в негодовании. — Неужели я создаю впечатление правильного человека? Я почти каждый понедельник на линейке стою. И не потому, что нарушаю дресс-код… — на что друг не смог сдержать улыбку. — Да в моём личном деле столько объяснительных, со всей школы столько не наберешь!

— Нет, Алена, — покачал он головой. — Тебя бы не поставили старостой, будь ты хоть чуточку неудобной. Просто на тебе наглядно используют карательную систему школы. Поверь, ты одна из лучших учеников. Ты входишь в десятку лучших характеристик школы.

— Откуда такие познания? — поинтересовалась я.

— Забыла? Я племянник нашей директрисы. Я в теме всего, что в администрации школы происходит, — усмехнулся Никита.

— Теперь, всё намного понятней, — я оторвалась от посадки цветов и посмотрела на него. — Так мог бы рассказать про ваш роман, я бы тебя не отрывала своими дурацкими прогулками от твоей девушки.

— Поверь, если было бы что-то стоящее или серьезное, ты бы узнала об этом первая.

— Получается, ты использовал ее?

— Получается так, — пожал плечами Никита. — Я тебе обещал помочь с физикой, можно сделать ее на площадке. Как только закончим каторжными работами заниматься.

— Солнце еще высоко… — протянула я.

— Так ничего страшного, вечер длинный, — подмигнул он.

После посадки цветов мы ушли на площадку, чтобы позаниматься физикой.

— Так, почему вы решили сюда переехать? — поинтересовалась я, переписывая лабораторную работу, которую мы только что вместе решили.

— Наши родители решили, что меня срочно нужно спасать от ненужных решений и ошибок.

— И как, спасли?

— Здесь я связался с плохой компанией в твоем лице, — улыбнулся он и иронично продолжил: — И теперь топчусь по клумбам тетки и лишаю невинности местных девочек.

— Будете переезжать на луну? — прищурилась я, сдерживая улыбку.

— Нет. Им какой-то психолог посоветовал оставить меня на время одного, чтобы я пожил самостоятельной жизнью. Все лето буду тут жить один. Они считают, что я бунтую против них.

— А ты не выглядишь проблемным подростком, — пожала я плечами.

— Меня устраивает, что они не лезут в мою жизнь. Пускай считают себя заботящимися о нас родителями.

— А это не так?

— Нет. Все детство мы с сестрой были предоставлены сами себе, а сейчас вдруг они решили, что надо нас спасать.

Вот оно как… Так со стороны они выглядели вполне счастливыми. Наверное, в каждой семье есть свои скелеты в шкафу.

— А ты? — Никита внимательно посмотрел на меня. — Мы никогда не говорили про тебя.

— А я давно уже здесь, целую вечность, — пожала я плечами. — У меня вообще очень скучная жизнь. Наше село — это место, где ничего не происходит, и народ живет одними сплетнями.

— Я заметил, — усмехнулся он.

Издалека послышался треск мотоцикла. Минуту спустя к нам подкатил Максим.

— Привет! — поздоровался он, заглушив мотор. — Что-то я вас часто вдвоем вижу. Аленка, не верь всему, что он говорит.

Улыбнувшись в ответ, я ничего ему не ответила, углубившись в лабораторную работу.

— Ты появляешься всегда не вовремя, — недовольно возмутился Никита.

— Уже шесть, мы договорились, что к шести соберемся. Сейчас наши все подъедут. Опаньки! — Макс впился хищным взглядом в мою тетрадь. — Дайте скорей листок! Тоже сделаю лабораторную на отлично!

Никита протянул ему двойной листок и ручку, Максим присел рядом со мной, поворочался, устраиваясь поудобнее.

— Своими мозгами надо думать, — буркнула я.

— Это говорит мне тот человек, который в последнее время списывает у Никиты! — тут же нашел, что сказать Макс.

— Не умничай, — с улыбкой толкнула я его в бок.

Когда мы закончили переписывать, на площадке было много парней всех возрастов. Они уже делились на две команды.

— Ребят, давайте к нам, — позвал Никита.

— Ладно, пойду я домой, — убрав тетрадь в рюкзак, вставила я.

— Пойдем, — позвал Макс. — Посидишь в воротах, а то никто не хочет вратарем быть.

Я потупила взгляд, покачав отрицательно головой.

— Нам одного человека не хватает, не обламывай. Обещаю, будет весело! — присоединился Никита, услышав наш диалог.

— Ты же ему не откажешь? — спросил Макс.

— Тебе не откажу, — улыбнулась я другу и направилась на поле. — Пойду только ради тебя!

Меня поставили на ворота. Я очень сомневалась в разумности этого решения, так как была уверена, что отбить мяч смогу только по чистой случайности, но ребята просто ни разу не пустили противника на свою часть поля. Максим всегда хорошо играл в футбол, а в дуэте с Никитой они могли бы утереть нос любой мировой звезде. Своим соперникам они не оставили даже шанса на победу.

После игры мы всей компанией еще долго сидели на площадке и болтали о всякой ерунде. Одержав победу, Никита был в приподнятом настроении, шутил и рассказывал какие-то байки. Я тихонько сидела рядом и смеялась. Внутри чувствовалось приятное умиротворение.