Старик и Бомба

Жан Шазли

Старик Жан с раннего детства озабочен спасением мира от разрушений и войн. Причина — в раннем детстве случайный просмотр фильма о последствиях и ужасах от взрыва атомной бомбы. Желание спасти мир сопровождает его всю жизнь. Погружается в мысли о разрушающем мире, навязанными идеями величий и исключительности.

Глава 6

«Доллар — это деньги?»

В страну, в которой Жан был полноправным гражданином, начали приезжать иностранцы даже из империалистических стран. В больших количествах.

На обочине под сильным дождем стоял человек в длинном темном плаще и желтых туфлях. Он размахивал руками в попытке остановить проезжающие мимо автомобили. Жан притормозил и остановился. Человек быстро влетел в салон на заднее сиденье. Дверь захлопнулась. «Отель «Мечта», — сказал он коротко с акцентом, похожим на зарубежный. «Это гостиница?», — переспросил Жан, надеясь, что он правильно задал вопрос. В его стране разрешили иметь свой частный бизнес и все магазинчики, парикмахерские и почти вся сфера услуг с тех пор называлась «Мечта».

Борьба за мечту была нешуточной и иногда люди оспаривали то, чья мечта лучше, в основном красивым шрифтом, подсветкой и всякими украшениями вывесок со словом «мечта».

«Йес, йес, отель «Мечта», — утвердительно ответил пассажир, приспосабливаясь на заднем сидении. Через минуту, поерзав и поправив полы своего длинного плаща, он поздоровался. Жан, обернувшись к нему, ответил вежливо и с улыбкой. Машина поехала. Обильный дождь на стекле автомобиля Жана, который усиливался от скорости ее движения и шаркающие «дворники» по этому стеклу не располагали к беседе. Жан давно хотел поменять их, но найти их было непросто. Поэтому он резинки своих «дворников» промазывал растворителями или бензином.

Они становились мягче и лучше, чистили лобовое стекло его авто от дождя. Но до сегодняшнего дождя стояла сухая погода и Жан это протирание не делал, а сегодня такой проливной дождь. Дворники скрипели и плохо чистили лобовое стекло. Надо было смотреть на дорогу. Но иногда пассажир и он обменивались взглядами и улыбались. У них был примерно одинаковый возраст. Это тот возраст, когда знакомишься быстро, непринужденно и общение бывает легким. Языка иностранца Жан не знал, а тот, видимо, не знал его языка. Но просто ехать и молчать казалось неприличным и начался обмен жестами, поддерживаемый несколькими понятными словами.

«Как вам у нас?», — спросил Жан, надеясь, что иностранец это словосочетание знает. Он, уже возможно, слышал этот вопрос, смог его запомнить и знает, как ответить. Пассажир оживился и ответил: «Гуд, гуд». Жан знал, что такое «Гуд, гуд», довольно покачал головой и ответил:

«Гуд, значит гуд». Далее словесный диалог между ними продолжаться не мог, ввиду незнания Жаном языка собеседника и соответственно незнание иностранцем языка Жана. Иностранец видимо был не из робкого десятка и очень уверенно вел себя. Не проявлял никакого беспокойства. Его спокойствие и дружелюбное поведение понравилось Жану. Но поддержать разговор он не мог. И очень огорчался по этому поводу. То же самое не мог и иностранец, хотя обе стороны добросовестно стремились продолжить разговор. Все вопросы и ответы заканчивались кивками головой в ответ друг другу. Все желания Жана поговорить оставались при нем самом. Его мысли о разговоре заканчивались там же, где и возникали. То есть в голове Жана. Поездка была недолгой. Дождь тоже был недолгим и прекратился. Сильные дожди прекращаются также неожиданно, как и начинаются. Они молча доехали до места. До гостиницы «Мечта». «Здесь?», — спросил Жан и снова услышал голос: «Йес, йес». Жан решил проявить гостеприимство и отсутствие интереса к мелочи. Возможно пассажир ему предложит оплату за свой проезд. А если — Нет — то он не станет просить его об этом. Но как сказать об этом своему пассажиру он не знал.

Машина Жана остановилась у гостиницы, уткнувшись носом сзади внезапно остановившейся машины. Иностранец вышел из машины Жана. Пометавшись взад и вперед у машины, он пригнулся к водительскому окну Жана и виновато произнес: «У меня нет местной валюты, я заплачу вам в долларах — I don’t have local currency, I’ll pay you in dollars». О чем речь Жан не понял, но поднял руку давая понять, что уже приехали и он на месте. И начал медленно отъезжать. Но иностранец не отставал и в открытое водительское окно протянул Жану невзрачную бледно-зеленоватую купюру. Жан из всего предложения иностранца понял только слово «доллар». Он слышал о таких деньгах, никогда их не видел, но слышал выражения «Доллар и в Африке доллар», и рассудил по рыночному. Он, Жан, все-таки довез пассажира, то есть оказал услугу, а пассажир доехал, то есть получил услугу и должен заплатить. Не желая удивлять гостя из рыночной страны бесплатной услугой в его нерыночной стране, Жан согласился на его предложение:

«Доллар тоже деньги», — ответил Жан, стараясь не обидеть иностранца. Протянул руку и взял купюру. Подумал, что возможно в качестве сувенира она будет интересной. Было бы интересно рассмотреть ее поближе. Отдав купюру, иностранец пристально смотрел на Жана. В его глазах был вопрос. Жан не знал, как реагировать на этот взгляд, но переданную ему купюру, не разглядывая затолкал в свой нагрудный карман.

Иностранец не прощался и продолжал смотреть на Жана. Жан снова вытащил купюру и сделал движение, чтобы вернуть эту купюру иностранцу. Тот вежливо отказался. Разводил руки, качал головой, демонстрируя, что все хорошо и они в расчете. Но было видно, что он расстроен. Но оба были взаимно вежливы и попрощались, взаимно показав друг другу ладони. Впереди идущая машина ускорила ход. Жан вынужденно нажал на газ и поехал за ней. Иностранец помахал рукой и исчез в дверях гостиницы. По прибытии в свою лабораторию Жан достал купюру, помял ее и увидел номинал — сто. Отнесся он к этому спокойно, не зная о достоинствах этой купюры для дальнейшего использования. Решил удивить коллег и помахал банкнотой. Увидев в руках Жана доллары, его сотрудники начали весело переглядываться и шутить. «Шеф, вы стали валютчиком?». Вопросов «Откуда?» не было.

Задавать вопросы на вопрос всегда имеет оттенок нездорового интереса. Его коллеги были весьма интеллигентны и молча ожидали дальнейших откровений Жана. Признаться в том, что он подвозил пассажира и получил за это деньги, Жану было крайне неудобно. Он промолчал, откуда у него на самом деле эти деньги. «Вы хотите увидеть доллары?». Все дружно рассмеялись. Они давно знали, что такое доллар потому, что почти все к тому времени стали «челночниками».

«Челночники» — это те, кто покупал, самостоятельно привозил товары из-за рубежа и продавал с наценкой в своей стране на многочисленных стихийных рынках. Были «челночники» и среди его коллег. Это было вынужденно. Так они поддерживали свои семьи. Никто никого по этому поводу не осуждал и даже организовывались целые команды, которые поддерживали друг друга. «Сколько это в наших деньгах?», — спросил Жан, помахивая купюрой. Назвали сумму, после которой Жан засуетился и ему захотелось срочно найти и вернуть эти деньги своему недавнему пассажиру. Он чувствовал себя крайне неуютно. Теперь он понимал вопросительный взгляд этого иностранца. Он видимо ожидал сдачи, но ее не было. Ведь Жан нагло затолкал эту, как оказалось, крупную сумму себе в карман. Никогда извозом или продажей товаров он не занимался и забыл, что в таких сделках обычно дают сдачу. Но он же об этом даже не задумался. Надо найти этого иностранца и отдать ему деньги.

«И так, желтые туфли и длинный темный плащ. Лица не запомнил, но лицо приятное, это точно». Жан немедленно начал готовить план того, как он сможет вернуть деньги или хотя бы сдачу. Ему было неудобно, что за такую короткую поездку он получил такую сумму. Так даже такси не стоят. Коллеги заметили, как Жан изменился в лице, недоумевая, как эти сто долларов могут так сильно волновать его. Некоторые, особенно женщины, отводили взгляд и уходили к своим колбам и пробиркам. Жан быстрым шагом вернулся к своему автомобилю и поехал в гостиницу «Мечта». На гостиничной стойке ему объяснили, что такой гость есть. Они все его знают по его желтым туфлям. Такие туфли здесь только у него. И темный длинный плащ он носит. Но сказать, в каком он номере, отказались. Сказали: «ждите в холле, он должен сейчас выйти». Жану это показалось удобным, и он присел в кресло дожидаться иностранца. Но как он будет отдавать эти сто долларов, он не представлял. Казалось, это смешно и не солидно. Объяснить ему он ничего не сможет и может выглядеть надоедливо. Надо найти способ не выглядеть навязчиво. Решив, что он наконец нашел наиболее разумное решение, он подошел к стойке. Попросил конверт, вложил туда банкноту и короткое письмо с объяснением. Спросил имя иностранца, которое написал на конверте, и свой обратный адрес тоже. В этот раз увидев, что намерения Жана вполне дружелюбны, имя постояльца их гостиницы ему сообщили. Его звали Илон. Жан оставил конверт с купюрой на ресепшен с просьбой передать его иностранцу в желтых ботинках и удалился.

Через неделю ему вернули конверт вместе с купюрой меньшего достоинства. Сообщили, что иностранец убыл, передал Жану благодарность и большое уважение. Оно было написано его собственной рукой на его языке и с его адресом на таком же листке, на котором Жан написал ему свое сообщение. Это было давно. Тогда, когда еще иностранная валюта в стране Жана была неизвестна, а ранее была запрещена как средство взаиморасчетов. Теперь Жан знает, что такое валюта. Читает сводки о курсовой разнице. О сильных валютах. О своей слабой валюте. О борьбе за мир. Оказалось, что спокойствием в мире недружественные страны тоже озабочены. Перспектива мира без войн, атомного оружия становилась реальной. Президент и известные люди его страны даже настояли на своем разоружении и легко уничтожили все его ядерные запасы. Они ждали всеобщего мирового признания своих усилий в борьбе за мир, надеясь, что весь мир последует их примеру, но этого не случилось. Эти люди его страны хотели быть известны всему миру, но остались известными только в своей стране. Они организовывали митинги против атомных войн. Но никаких премий за укрепление мира не получили. Жан даже внес в их фонд свой финансовый вклад. Они ведь выступали против атомных войн. Стране Жана гарантировали безопасность. Идея мира была у всех, но самого мира не было. Если все за мир, то кто же тогда нарушитель спокойствия? Неужели это люди, которыми управляют такие же люди. Они легко верят в свое величие и хотят быть величественными. Так, рассуждая о войне и мире, старик вспомнил этот случай своего знакомства с долларом и первым иностранцем, с которым очень кратковременно пообщался.

Старик снова вернулся к загадочному конверту, которое он недавно получил. «Может, это письмо от этого иностранца, который обещал, что обязательно встретит Жана, если он захочет приехать в его страну». Старик решил более не задавать себе никаких вопросов на эту тему. Да он был давно в стране этого человека. Они в его стране встречались. Но прошло много лет.

Знакомство было очень дружелюбным. Но они давно не общались. С тех пор прошло много лет. Жан вспомнил свою поездку в эту страну. Ее мирных и дружелюбных жителей, которые с детства внушались ему неприятелями. И договариваться с ними о мире ему не пришлось. Наивная детская мечта. Так день за днем старик вспоминал свою жизнь и старался угадать, чье это приглашение. Иногда ему казалось, что конверт он не ищет потому, что хочет угадать, что там есть на самом деле. Никаких перемен в жизни пенсионера Жана не намечалось. Волнения были лишними и никаких сюрпризов в этом конверте нет. И разгадка загадки из конверта была ненужной. — Найду и прочитаю, успокоил он себя в очередной раз.