Пять недель на воздушном шаре

Жюль Верн, 1863

Жюль Верн (1828–1905) – знаменитый французский писатель-фантаст – с раннего детства обожал море и приключения. В 11-летнем возрасте он нанимается юнгой на корабль, идущий в Индию. Отец возвращает беглеца домой уже со снявшегося с якоря корабля. По настоянию родителей Жюль Верн оканчивает юридический факультет в Сорбонне, но не продолжает дело отца-нотариуса, а увлекается театром и литературой. Способный автор привлекает внимание издателей и вскоре с ним заключается контракт, обязывающий Верна в течение 20 лет писать ежегодно по два романа. Первый роман «Пять недель на воздушном шаре» (1863) сразу приносит писателю широкую известность. Действие книги начинается в 1862 году, когда член Королевского географического общества доктор Самуэль Фергюсон вместе со своим слугой Джо и другом Ричардом Кеннеди отправляется в путешествие по Африке (к тому времени малоизведанной) на воздушном шаре, наполненном водородом, в поисках истоков великого Нила.

Глава пятая

Сны Кеннеди. — Злоупотребление местоимениями множественного числа. — Намёки Дика. — Прогулка по карте Африки. — Между двумя точками циркуля. — Новейшие экспедиции. — Спик и Грант. — Крапф, Деккен, Хейглин.

Доктор Фергюссон очень энергично готовился к отъезду. Он лично руководил сооружением воздушного шара, делая в нём некоторые изменения, неизвестно какие, ибо доктор на этот счёт был нем, как могила. Он уже давно начал изучать арабский язык, а также разные наречия негров и благодаря своим лингвистическим способностям сделал большие успехи.

Тем временем его друг-охотник не отходил от него ни на шаг. Должно быть, Дик боялся, как бы Самуэль не улетел, не сказав ему ни слова. Не раз шотландец снова порывался убедить друга отказаться от своей затеи, но тот был непоколебим. Порой Кеннеди обращался к нему с патетической мольбой, но и это не трогало доктора. И вот Дику стало казаться, что Фергюссон как бы ускользает у него из рук. Бедный шотландец действительно заслуживал сожаления. Он уже не мог иначе как с ужасом смотреть на лазурный свод небес. Даже во сне у Дика кружилась голова от какого-то покачивания, и каждую ночь ему мерещилось, что он летит вниз с неизмеримой высоты.

Надо сказать, что во время этих ужасных кошмаров бедный Дик раза два даже падал с кровати. И он тут же показывал Фергюссону свою ушибленную голову.

— Ведь и упал-то я всего с каких-нибудь трёх футов, никак не больше, — прибавлял он добродушно, — а шишка вон какая! Посуди сам.

Этот намёк, в котором слышалось глубокое уныние, однако, не смутил доктора.

— Мы не упадём, — заявил он.

— А если всё-таки упадём?

— Говорю тебе — не упадём!

Это было сказано так решительно, что Кеннеди не нашёлся что возразить.

Особенно раздражало его то, что доктор, казалось, совсем не считался с ним, находя, что Кеннеди бесповоротно предназначен самой судьбой быть его спутником в воздушном путешествии. Это было решённое дело. Самуэль невыносимо злоупотреблял местоимением первого лица множественного числа: «мы подвигаемся вперёд», «мы будем готовы такого-то числа», «мы отправимся»… Частенько пользовался он местоимением «наш» и в единственном и во множественном числе: «наша корзина», «наше исследование», «наши приготовления», «наши открытия», «наши подъёмы»…

Всё это приводило Дика в содрогание, хотя он и решил не отправляться в это воздушное путешествие. В то же время ему не хотелось раздражать своего друга. Надо добавить, что он втихомолку выписал из Эдинбурга, сам не зная для чего, некоторое количество специально подобранной одежды и свои лучшие охотничьи ружья.

В один прекрасный день Дик притворился, будто решил уступить настояниям друга и отправиться вместе с ним: есть же хоть один шанс из тысячи на успех — при большой удаче!

Но тут же, чтобы отсрочить путешествие, он стал придумывать массу самых разнообразных увёрток и выражать сомнение в пользе и уместности экспедиции.

— Так ли в самом деле важно открытие истоков Нила? — спрашивал он. — Действительно ли это необходимо для человечества? А если даже африканские племена будут цивилизованы, станут ли они от этого счастливее?.. Да, наконец, может быть, Африка ещё более цивилизована, чем Европа?.. Это весьма возможно… И вообще, нельзя ли хоть ненадолго отложить эту экспедицию? Ведь когда-нибудь кто-нибудь да переправится через всю Африку, и притом способом менее рискованным… Без сомнения, появится какой-нибудь исследователь — ну, через месяц, полгода, год…

Но, увы, все эти разговоры и намёки имели как раз обратное действие, и Фергюссон, слушая их, лишь выходил из себя:

— Чего ж ты хочешь, мой бедный Дик, мой неверный друг? Чтобы слава досталась другому? По-твоему, надо изменить своему прошлому? Да? Отступить перед какими-то ничтожными препятствиями? Трусостью и колебаниями отблагодарить английское правительство и Лондонское географическое общество за всё, что они сделали для меня?

— Но… — начал Кеннеди, очень любивший это слово.

— Но, — перебил его доктор, — разве тебе не известно, что я должен содействовать успеху уже действующих экспедиций? Ты, видимо, не знаешь, что новые исследователи в настоящее время приближаются к центру Африки?

— Однако… — опять начал Кеннеди.

— Выслушай меня хорошенько, Дик, и взгляни на карту!

Дик покорно устремил взгляд на карту.

— Поднимись по течению Нила, — проговорил Фергюссон.

— Поднимаюсь, — послушно ответил шотландец.

— Дойди до Гондокоро.

— Дошёл!

И Кеннеди подумал, как легко путешествовать… по карте.

— Теперь возьми циркуль, — продолжал доктор, — и поставь одну из его ножек на этот город, дальше которого не проник ни один самый бесстрашный человек.

— Поставил.

— А затем разыщи остров Занзибар на шестом градусе южной широты.

— Нашёл.

— Следуй по этой параллели до Казеха.

— Есть.

— Теперь поднимись по тридцать третьему меридиану до того места на озере Укереве, где остановился лейтенант Спик.

— Ну, поднялся и едва не очутился в озере…

— Прекрасно! А знаешь ли ты, какие предположения можно сделать на основании сведений, полученных от племён, живущих на берегах этого озера?

— Понятия не имею.

— Так слушай же: предполагают, что это озеро, южный берег которого находится на втором градусе тридцатой минуте южной широты, простирается также на два с половиной градуса севернее экватора…

— Вот как!

–…и что из северной части озера берёт начало река, которая неизбежно должна достигнуть Нила, если только это и не есть самый Нил.

— Очень любопытно!

— Теперь поставь вторую ножку циркуля на крайнюю северную точку озера Укереве.

— Готово, друг Фергюссон!

— Ну, скажи: сколько градусов между этими двумя точками?

— Около двух.

— Известно ли тебе, Дик, какое это расстояние?

— Не имею ни малейшего представления.

— Это составляет менее ста двадцати морских миль^[9], другими словами — сущую безделицу.

— Да, почти так, Самуэль!

— А знаешь ли ты, что происходит в данное время?

— Клянусь, не ведаю!

— Да будет же тебе известно: Лондонское географическое общество нашло необходимым исследовать озеро, открытое лейтенантом Спиком. Находясь под покровительством этого общества, Спик (в настоящее время уже капитан) присоединился к капитану Гранту, служившему раньше в Индии, и оба они поставлены во главе многочисленной и располагающей большими средствами экспедиции. Им поручено исследовать озеро Укереве, а также дойти до Гондокоро. Они получили субсидию более чем в пять тысяч фунтов стерлингов, и губернатор капской провинции предоставил в их распоряжение отряд солдат-готтентотов. Экспедиция эта двинулась из Занзибара в конце октября тысяча восемьсот шестидесятого года. В это же самое время английский консул в Хартуме, Джон Питрик, получил от Foreign office — министерства иностранных дел — около семисот фунтов стерлингов с приказанием снарядить в Хартуме пароход, погрузить на него необходимый провиант и отправить в Гондокоро. Там пароход дождётся экспедиции капитана Спика и снабдит её всем необходимым.

— Прекрасно придумано, — заметил Кеннеди.

— Из этого, Дик, ты видишь, что надо очень торопиться, если мы хотим принять участие в этих экспедициях. И это ещё не всё: в то время как одни исследователи — на верном пути к открытию истоков Нила, другие отважно устремляются в самое сердце Африки.

— Пешком? — поинтересовался Кеннеди.

— Да, пешком, — ответил доктор, не обращая внимания на намёк своего друга. — Доктор Крапф собирается двинуться на запад вдоль Джоба — реки, протекающей у экватора. Барон Деккен вышел из Монбаза и, исследовав горы Кения и Килиманджаро, также направляется к центру материка.

— И тоже пешком? — опять спросил Кеннеди.

— Да, пешком или верхом на мулах.

— Мне подходит и то и другое, — заметил шотландец.

— Наконец, — продолжал Фергюссон, — доктор Хейглин, австрийский вице-консул в Хартуме, только что организовал очень солидную экспедицию; она отправится на поиски путешественника Фогеля, посланного в тысяча восемьсот пятьдесят третьем году в Судан на соединение с экспедицией доктора Барта. В тысяча восемьсот пятьдесят шестом году Фогель покинул Борну с намерением исследовать неизвестную страну между озером Чад и Дарфуром. С тех пор о нём не было ни слуху ни духу. Судя по письмам, полученным в июне тысяча восемьсот шестидесятого года в Александрии, он был убит по приказанию короля страны Вадаи; но по другим письмам, присланным отцу путешественника доктором Гартманом, который ссылается на свидетельство некоего жителя королевства Борну, Фогель содержится пленником в Варе; значит, надежда ещё не потеряна. Образовался комитет под председательством великого герцога Саксен-Корбург-Готского; мой друг Петерман — секретарь этого комитета. По подписке собраны средства на экспедицию, в которой участвуют многие учёные. Доктор Хейглин уже выехал в июне из Массауа. Разыскивая следы Фогеля, он должен в то же время исследовать местность между Нилом и озером Чад, связав таким образом воедино труды экспедиций Барта и Спика. И вот, как видишь, Африка будет всеми ими пройдена с востока на запад.

— Ну и чудесно! — воскликнул шотландец. — Раз у них всё так прекрасно налаживается, что же, спрашивается, нам остаётся там делать?

Доктор Фергюссон на это ничего не ответил, а только пожал плечами.

Примечания

9

Морская миля равна 1,852 км, или 1’ дуги земного меридиана.