Майское лето

Зина Кузнецова, 2022

Летняя новинка от автора "36 вопросов, чтобы влюбиться" Зины Кузнецовой – идеальная книга для поклонников творчества Аси Лавринович и Алекс Хилл! Учебный год, наконец, закончился. Больше никаких сердечных переживаний: только дача, пикники, прогулки с друзьями, шумящий лес прямо за окном. Каждое лето Нина проводит с друзьями в элитном дачном поселке в гостях у бабушки и дедушки. И это лето не должно было стать исключением. Но все изменила одна встреча. Дерзкий, колкий, нахальный Никита совершенно бесцеремонно завладел ее вниманием, мыслями, сердцем… Есть ли у них будущее, кто знает? Пока у них есть только это лето.

Глава четвертая

На следующий день все наконец ожили.

Спустившись вниз на завтрак, Нина первым увидела Даню, а точнее — его незакрывающийся рот, который в тандеме с Даниным мозгом дарил миру в целом и всем находящимся поблизости в частности какую-то очередную уморительную, занимательную историю.

Туся сидела у зажженного камина на коврике и старательно водила пальчиками по макушке спящего на диване Джина. Любовь лежала на спинке того же дивана параллельно Джину.

Открывшаяся картина Нину позабавила.

— Как погодка? — спросила она. — Вроде солнце…

Гостиная и столовая тонули в ярких лучах.

— Не верь, — сказал Даня, — лицедейство в чистом виде. Думаешь, что тепло, надеваешь футболку, бодрым шагом выходишь и таким же бодрым заходишь назад через секунду, чтобы взять свитер потеплее. Но, — он поднял указательный палец вверх, — дождя нет и не предвидится.

— Можем сходить в поле, я нашла папин пленочный фотоаппарат старый… — сказала Туся.

Длинные темные волнистые волосы, когда она вот так сидела на полу, скрывали почти всю ее тоненькую фигурку.

— Можем, — согласилась Нина, опускаясь на стул.

Иногда бабушка накрывала стол в столовой, а иногда здесь, в гостиной. Стелила длинную белую скатерть на небольшой круглый столик, который обычно использовался как письменный. Где будет проходить трапеза в тот или иной день, целиком и полностью зависело от бабушкиного настроения. Если ей хотелось видеть вокруг себя больше красоты и эстетики и погрузиться в романтику, — она накрывала в гостиной. Не было времени или день не обещал ничего особенного — в столовой.

Сегодня в гостиной стояли фарфоровые кружечки с кофе и тарелки с ягодами и булочками.

— А пленка-то у тебя есть, Улитка двадцать первого века? — спросил Даня, намазывая размякшее масло на булку.

Туся кивнула и тоже подошла к столу.

— Я Филю попросила привезти, спохватилась вовремя…

Нина застыла, когда к столу подошел еще один человек. Она заметила его сразу, как только спустилась. Он стоял в дальнем углу комнаты и рассматривал дедушкины книги.

— Да уж, задачку она мне поставила… — сказал Филя. — Представляете, среда, шесть вечера. Я уже почти выехал из города, и звонит это чудо: «Ну, пожалуйста, пожалуйста, ты мой любимый братик…» А найти пленку, когда все магазины уже закрыты, — это веселенькая задачка…

Джин пошевелился и, все еще сонный, принюхался.

Все смеялись над Филиным рассказом о том, как все-таки ему удалось достать пленку, когда Нина резко оборвала всех и внимательно пригляделась к Джину. Любовь спала без задних ног. Он легко мог напрыгнуть на нее…

— Не волнуйся, он просто перевернулся, — сказал Филя, положив Нине ладонь на плечо.

Нина в это время жевала булку, запивая кофе. Как только Филя дотронулся до нее, она застыла, так и не сумев проглотить еду.

— Так значит он — любимый братик, — Даня легонько дернул Тусю за ее распущенные волосы. — Обиделся, почти смертельно, — добавил он.

Туся даже бровью не повела. Отпила кофе и перекинула волосы через левое плечо, подальше от Дани.

— А ты продолжай называть меня Улиткой и дергать за волосы и вообще перекочуешь в разряд дальних родственников.

Туся и Даня препирались весь завтрак (почти час) и прекратили только тогда, когда в гостиную вошел дедушка, захватив с собой свежесть майского утра.

— Боже мой, вот теперь верю, что вы приехали. Какие тишина и покой? Все, на три месяца один сплошной шум! Филипп! Рад видеть! — дедушка подал Филе руку. — Возмужал!

— Спасибо, Андрей Георгиевич, как вы?

— Да что со мной будет… Учишься?

— Учусь.

— Успешно?

— Судя по отметкам, вполне.

— А по знаниям?

— Всегда есть куда стремиться.

Нине все казалось, что рано или поздно Филя в конце предложения вставит «сэр», — но он не сказал.

«Как жаль, вот было бы смеху!» — подумала она.

— Так что, молодежь, — дедушка опустился на пустующий стул, — какие планы на сегодня? А это что… кофе? Ниночка, будь добра, сделай мне кружечку, пожалуйста.

Нина встала и повернулась, чтобы пойти на кухню, и тут же почти ткнулась кончиком носа в Филину грудь.

— Прости… — Нина.

— Извини… — Филя.

Сказали хором и, как машины в узком дворе, неловко и неуклюже сдали назад, потом Нина обогнула его на расстоянии вытянутой руки и выдохнула только на кухне, когда включила плиту.

Ожидая, когда кофе в турке сварится, она смотрела в окно. Вид открывался прямо на клумбы, где тоненькая, маленькая фигурка — бабушка — с убранными в ракушку волосами и в белых садовых перчатках пропалывала свои прекрасные желтые тюльпаны.

Нина улыбнулась и чуть не проворонила кофе, который танцевал у краев турки, намереваясь сбежать.

На обратном пути в гостиную Нина услышала стук по входной двери. Стараясь не уронить белую кружечку с кофе, она открыла. На нее снова уставились два насмешливых глаза, глядящих из-под кепки.

— Доброе утречко, — он коснулся двумя пальцами козырька, а потом посмотрел на кружку в Нининых руках. — Это чай? Кофе? Какое гостеприимство, я возьму…

И действительно взял. И отпил.

Нина нахмурилась:

— Этот кофе я делала для дедушки. Если вам тоже хочется, я, конечно, угощу вас.

Она прекрасно поняла, что он хотел пошутить и, может быть, даже как-то впечатлить ее своим свободным от всяких условностей поведением, но он только все меньше и меньше нравился ей.

— В следующий раз просто попросите, не хватайте. Дедушка в гостиной, вам туда, — добавила она и снова направилась на кухню.

«Хорошо, что сварила сразу на несколько кружек», — подумала Нина.

Чуть позже в прихожей Нина столкнулась с дедушкой, позади него шел этот парень в кепке.

— Ой, Ниночка! Кофе мне? Спасибо! — дедушка взял у нее кружку. — Выпью на улице… Надо кое-что показать Никите.

«Ах, значит, Никита…»

Они прошли в прихожую. Но перед тем как закрыть за собой дверь (дедушка уже ушел), парень остановился, допил свой кофе, поставил белую чашечку, так неуместно смотревшуюся в его больших, грубых руках, на маленький столик у входа и сказал:

— Благодарю, — Нина прекрасно уловила насмешку.

Потом подмигнул и скрылся.

Нина вернулась к друзьям. На столе уже не осталось почти никакой еды, но есть и не хотелось. Она была взбудоражена, как после выступления перед публикой, и не смогла бы проглотить даже ягодку черешни.

— Ну все, пойдемте уже делать фото, — сказала Туся, — только мне надо пленку из комнаты забрать. Подождите меня на заднем дворе.

Туся убежала, а ребятам пришлось задержаться, чтобы разбудить Джина.

— Ни за что не оставлю его одного в доме наедине с Любовью, — сказала Нина, когда они шли к двери, через которую недавно ушли дедушка и невоспитанный паренек. — Кстати, а почему мы идем через задний двор?

— Улитка хочет пару кадров сделать в лесу, — сказал Даня, краем глаза наблюдая, как Джин, сонно перебирая лапами, топает рядом, периодически тычась носом в их ноги. — Говорит, свет интересный можно поймать, а потом уже на поле пойдем.

Когда они оказались на улице, Нина, ожидавшая ужасного холода, разочарованно сказала:

— Ну и зачем вы меня пугали, терпимо… даже в платье…

— Ну ты подожди, все впереди, — сказал Даня и, схватив палку, кинул ее. — Ну давай, Джин! Апорт! Просыпайся!

Джин смотрел на него исподлобья и всем своим видом показывал, что Даня еще не дорос «апортами» раскидываться.

— Подожди, — сказала Нина и взяла другую палку, — сейчас он разойдется. Апорт! — и тоже кинула ее далеко-далеко.

И случилось чудо. Джин, хоть и не как довольный щенок, но все же с лаем помчался следом.

Вернулся назад уже с виляющим хвостом и без тени сна на мордочке.

— Теперь он и с тобой должен поиграть, — Нина передала Дане мокрую от слюней палку.

— Вот уж счастье, то есть не я с ним, а он со мной. Честь так честь…

Пока Даня, как и Джин, носился по участку, кидая и выискивая (наперегонки с Джином) палку, Нина с Филей стояли на крыльце и молчали.

Со стройки, которая была от них всего в паре десятков метров, доносились голоса, один из которых был дедушкиным.

Подул ветер, и Нинины ноги тут же покрылись мурашками.

— Ой! — сказала она и обхватила себя руками. — Даня был прав… Холодно…

Филя стянул с себя толстовку и протянул ей. Сам остался в футболке.

— Я лучше сбегаю до своей комнаты, ты же замерзнешь… — Она робко прижала его толстовку к груди.

— Не замерзну, — он улыбнулся. — Я же закаляюсь. А ты, похоже, врала мне в лицо.

— Ладно, признаю, — Нина поспешно натянула на себя его толстовку, которая по длине была почти такая же, как и ее платье. — Бесстыже, беспардонно и нагло лгала. Я не закалялась, я просто не угадала с одеждой… Как видишь, я постоянно не угадываю…

После этого разговор пошел проще, и Филя даже стал шутить. Улыбаясь, Нина на секунду перевела взгляд за Филину спину (просто оглядывала двор) и совершенно случайно увидела, что этот мальчишка в кепке снова смотрит на нее.

«Надеюсь, он решит, что мы с Филей пара», — подумала Нина.

Однако она совершила ошибку: все продолжала смотреть на парня. Он заметил, конечно. Заинтересованность в его взгляде в ту же секунду сменилась каким-то фамильярным заигрыванием. Нина возмутилась до глубины души и больше на него не смотрела.

Наконец вернулась Туся. На плече ее висел пленочный фотоаппарат, помещенный в прямоугольный кожаный чехол.

— Ну что, идем! — Туся светилась от счастья.

И они направились к сосновому бору.