Анжей и тетушка Стефания

Зофия Мельник (2024)

Новая редакция одного из первых романов Зофии Мельник. Полностью переработанный текст, не публиковавшиеся ранее эпизоды… Дня не проходило, чтобы пани Стефания не наказывала Анжея. Следы от розог не успевали заживать, не помогала даже лечебная мазь, которой смазывала сеченые места добрейшая Гражина. Сперва тетушка, наказав племянника, места себе не находила, но вскоре воспитательная порка стала волновать пани Стефанию, она испытывала странное томление, когда стегала племянника березовыми прутьями. Нужно сказать, что тетушка ни разу не обошлась с Анжеем несправедливо, и племянник не был на нее в обиде. Тем летом Анжей притягивал к себе неприятности, как магнит притягивает железные опилки. Любое приключение Анжея заканчивалось тем, что ему приходилось снова и снова ложиться ничком на лавку. А тетушка с печальным и строгим лицом вытягивала из кадки березовую розгу вымоченную в соленой воде… Тематический роман о флагелляции. Телесные наказания, женское доминирование, футфетиш.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В тот день с физикой у Анжея не задалось. Молодой человек слушает пана Валежака в пол уха и мало, что понимает. Перед глазами Анжея стоит смеющееся лицо Злоты, ямочки на её щечках, рассыпанные по плечам русые волосы оттенка спелой пшеницы, её загорелы коленки, выглядывающие из-под короткого сарафана. Голос Казимира звучит где-то вдалеке, бревенчатые стены учебной комнаты расступаются, и Анжей следом за Злотой идет по дорожке через березняк, и любуется стройными ножками панночки…

В конце концов, Казимир Валежак теряет терпение.

— Вы, пан, совершенно не желаете учиться, — выговаривает молодому человеку Казимир, останавливаясь подле парты. — Вы витаете в облаках! Как раз для таких мечтателей придуманы розги! Сию же минуту ступайте к козлам!

Анжей, сконфузившись, выходит из-за парты. Подойдя к козлам, он расстегивает пояс и спускает штаны до колен.

— И кальсоны, — слышит он сердитый голос Казимира.

Анжей стаскивает кальсоны и ложится на обтянутый кожей лежак. Лежак закреплен под наклоном, таким образом, задница Анжея оказывается выше его головы. Его голые ягодицы совершенно беззащитны и будто выставлены на показ, так что пану Валежаку будет чрезвычайно удобно сечь их прутом.

Казимир, тем временем, сноровисто пристегивает ноги Анжея к ножкам козел, после затягивает ремешки на запястьях, и еще один ремень перекидывает через поясницу Анжея и, натянув, застегивает пряжку. Анжею становится не по себе. Он лежит на козлах совершенно беспомощный и следит с тоскою, как пан Валежак снимает сюртук и аккуратно вешает на спинку стула, как он подворачивает рукава белой сорочки и выуживает из кадки длинный блестящий от влаги прут.

— Добрые розги, — говорит Казимир, потянув гладкий березовый прут через кулак. — Ну-с, молодой человек, я желал бы услышать второй закон Ньютона.

Анжей горестно вздыхает.

— Ну-с? Второй закон Ньютона? Что же вы молчите, пан? Вы, вероятно, меня не слушали?

— Простите, пан Валежак, — говорит Анжей. — Я, наверное, отвлекся, буквально на минуту.

Казимир Валежак пожимает плечами.

— Что же, раз так не обессудьте.

Он подходит к козлам и, встав позади и немного сбоку, несколько раз на пробу машет прутом. А потом, примерившись, хлещет Анжея по голым ягодицам.

Похоже, Казимир выбрал прут потолще, да и сечет он куда больнее, чем тетушка. Анжей вовсе не думал, что будет так больно! Он кричит в голос и дергается на козлах всем телом.

Казимир дает ему время перевести дыхание и снова стегает розгой. И Анжей снова кричит, как оглашенный. Боль от розог такая жгучая и острая, что он совсем не может выносить эту порку.

— А вы не витайте в облаках на уроке, — выговаривает молодому человеку пан Валежак. — Извольте слушать, когда я говорю. Слушать и запоминать…

И опять больно стегает прутом по худой мальчишеской заднице.

— Пан Валежак, умоляю вас, пожалейте! — воет, вертясь на козлах Анжей, когда березовая розга раз за разом впивается в его голые ягодицы. — Ай! Больно-то как… Пан Валежак, миленький, я все уразумел! Я ни единого слова вашего не пропущу… Ай! Как же жжется!… Ей богу, только не бейте больше… Ай! Да что же это… Пан Валежак, довольно, смилуйтесь…

Из глаз Анжея льются слезы, будто из садовой лейки. Ему кажется, что время остановилась, и эта мука никогда не кончится.

Вскоре на крики племянника прибегает встревоженная пани Стефания. Остановившись в дверях и прижав руки к груди, с испугом смотрит, как пан Казимир сечет Анжея солеными прутьями.

Розга, наконец, ломается, и Казимир бросает ее на пол.

— Уж больно вы строги с Анжеем, — упрекает тетушка Казимира, заходя в комнату.

— Помилуйте, по-другому нельзя, — отвечает тот, вытирая платком пот со лба.

Анжей лежит на козлах, всхлипывая и тяжело дыша. Его ягодицы и ляжки исполосованы прутьями. Следы от ударов припухли, налились кровью и сделались темного фиолетового цвета.

— Бедный мальчик, — вздыхает пани Стефания.

Со слезами на глазах она быстро выходит из комнаты.

Пан Валежак, наклонив голову на бок, слушает, как затихают за дверью шаги тетушки, потом оборачивается к Анжею,

— Ну-с, молодой человек, теперь вы расскажите мне закон сохранения энергии?

Странным образом после пары десятков розог в голове у Анжея прояснилось. Злота с рассыпанными по плечам волосами и торчащими из-под сарафана коленками куда-то пропала. И Анжей вдруг отчетливо вспомнил, что рассказывал ему пан Валежак четверть часа назад.

— Закон сохранения энергии утверждает, что… энергия тела никогда не исчезает и… не появляется вновь, она может лишь превращаться из одного вида в другой…

— Именно! Ну, что же, я вижу, память к вам вернулась, — Казимир весьма довольный собой прохаживается взад-вперед перед козлами. — А не могли бы вы, привести конкретные примеры этого универсального закона мироздания?

Привести примеры Анжей не может.

Тогда Казимир вытягивает из кадки другую розгу и хлещет ей по воздуху. От свиста розги у Анжея сжимаются ягодицы.

— Следите за моей мыслью, пан. Энергия тела никогда не исчезает, она может лишь превращаться из одного вида в другой. Таким образом, кинетическая энергия розги превращается…

И поскольку Анжей растерянно молчит, пан Валежак пребольно стегает его прутом. Анжей мычит сквозь сжатые зубы, крутится на козлах и, переведя дыхание, быстро говорит,

— Превращается в тепловую энергию. Верно, пан Валежак?

— Верно, — соглашается Казимир. — Верно. Вот видите, ничего сложно. Да-с… Ну что же, продолжим…

И, положив розгу на парту, пан Валежак подходит к доске и берет в руки мел.