Лерочка

Иван Вольнов (2024)

Не бывает неизлечимых зависимостей. Бывают люди, не нуждающиеся в излечении. В этой книге вы увидите ту самую дорогу «в никуда» о которой вот уже много лет ходят легенды и мифы. Никуда, а это куда? И главное — зачем? Лёгкая притча с вкраплениями фрагментов из реальной жизни, поможет вам, дорогие читатели, вспомнить себя в молодости и открыть глаза на вещи, которые по счастливому стечению обстоятельств с вами так и не произошли. Бесперебойные диалоги в голове и наяву, зловещая музыка на фоне и стихотворные отступления лирического героя, создают мрачную атмосферу упадка и, казалось бы, абсолютной безысходности. Но даже в самых тёмных подземельях нашего разума, всегда найдётся местечко для тёплых размышлений о детстве и юности. Эта невидимая связь между героями вчерашних дней и теми, во что они превратились, оставит пространство для полного молчания и тишины, нависшей над вашей комнатой. Закрывайте глаза, приготовьтесь, и постарайтесь не дышать хотя бы мгновение. Спектакль уже начался.

4

— Лер, ты спишь?

–…

— Лерочка… Лера…

–…

— Ну и ладно. Вот и спи. Я тут чего подумал… а может и, впрямь, посудиться с этим Иваном? Кто его знает, может и выгорит чего путного. Купим тебе новую сумку. И туфли. И ящик пива. Ну не тебе… в смысле, туфли-то тебе, а вот ящик… или два ящика… заживём… Лер…

–…

— И так всегда. Вечно она дрыхнет. Эх. Лера, Лера. А мне этот, прикинь, говорит, будто у нас с тобой… ну того сего… как там его… а я ему… понимаешь, у нас… ну ты же понимаешь? Ай ладно, чего я тебе рассказываю. Спи себе и спи. Завтра рано вставать.

–…

— Лер, я вот думаю, а может у нас и, впрямь, с тобой? Ну это… ну ты поняла. Ты скажи, если что. Может мне… как-то вот… по-другому нужно… но понимаешь… я бы с радостью… но я не могу. В смысле могу, но не сейчас. Нам бы как-то выбраться из всего этого. В смысле мне… у тебя-то всё не так уж плохо… я же не со зла, ты же знаешь… ничего поделать не могу… чёртова апатия. Бывает… как встанешь, как пойдёшь, вот ещё чуть-чуть… а потом думаешь: «Ну и куда? И зачем?». А потом ещё одна неделя проходит. И ещё… и годы… золотые мои годы… Лер, ты точно спишь?

–…

— Ну Слава Богу. Лер, ты знаешь, я так больше не буду. Ну как в тот раз… ну то есть всё будет… как надо. Как должно быть. Вот отсудим у этого паренька пару лимонов… и как рванём в Питер, или куда ты там хотела? Мне всё равно, честно. Я куда-угодно смогу. Правда я, на самом то деле… не хочу судиться. Слов нет, как не хочу. Столько людей… расспросы, допросы… я же их всех ненавижу, Лер! Всех до единого! Будто я должен им что-то доказывать! А они посмотрят на меня… а потом на него… и сразу станет понятно, кто из нас прав. В смысле… да никто мне не поверит! Паренёк-то, видно, и с издательством дружит, и юристы у него видать имеются… я тоже юрист, но ты же знаешь какой… я же толком не учился… только пил и… но не будем об этом.

–…

— Я не против заработать, Лер! Честно — совсем не против. И туфли тебе купить, и коммуналку оплатить… но эти суды… что я им скажу? Некий Иван Вольнов, которого чудом зовут как меня, который выглядит, как я, написал книженцию про меня! Ещё и переврал всё… какая Наташа, какая Аня… я их сто лет не видел, ты же знаешь! Какие к чёрту доктора! Я их вовек не встречал… ну очень давно, по крайней мере… а уж тем более… мозгоправов всяких… глупость, ей Богу… но интересная… даже очень. Тебе самой-то понравилось?

–…

— А ещё он пишет, что в один час взял, да и бросил пить! Ну смешно же а, Лер? Бросил пить… может ещё и курить? Хах. Книга про меня… ну и бредятина… я сам-то не Бог весть какой писатель, но такую чушь явно бы не настрочил… мне больше Буковски нравится… и Хемингуэй… и Ремарк, в конце концов! Реализм… в чистом виде… а этот Вольнов… ну что за детские сказочки про белого бычка… хотя… если всё это белая горячка какая-нибудь… он же бросил пить… ну точно! Свихнулся паренёк!

–…

— Мне одно вот интересно. Почему именно Карелия, почему девятое мая, почему именно эти девушки? Их же было так много… зачем хвататься именно за этих? С одной повстречались какое-то время, ну мало ли… с кем я только не встречался. А с другой… дружили вроде как, неплохо общались, проводили время… ну и что? Мало ли с кем я общался? Мало ли с кем выпивал? Всё это… так несущественно с годами… так глупо… бессмысленно. Я читаю и понять не могу… что в этих людях такого интересного? А как же Катюха? А Ирочка? Вика, на худой конец? Или Сашка? К ним у него какие претензии? Авторский замысел? Да в чём тут замысел! Ну скажи мне, Лер… Лерочка…

Девушка лежала на одном боку, укутавшись потеплее в старенький плед. Она не отвечала ни слова, но по катившейся слезе, можно было представить глубину её «понимания». Жаль только, что свет от фонарного столба не проникал в их чистую, только-только оправленную от учинённых беспорядков комнатушку. Жаль только… она не спала.

Когда часики приблизились к цифре три, он молча встал, не привлекая излишнего внимания, на цыпочках пробрался к Лериной сумке, аккуратно, со знанием дела, извлёк из неё несколько купюр, спешно оделся во что-то неприметное и ускользнул из квартиры. Лерочка осталась одна. Жаль только… она не спала.

Днём, когда головная боль стала непомерной и непреодолимой, он с тяжестью распахнул глаза, мучительно обвёл комнату слева направо, затем в обратную сторону, не обнаружив ни единой живой души, нащупал таблетки на тумбочке и случайно обронил записку, ожидавшую его с самого утра.

Из архивов, датируемых 18.04.2019:

«Ты хотела со мной познакомиться,

Ну а я свесил ноги на крыше,

Ты звала королевскую конницу,

И просила спуститься пониже.

Ты просила кричать полушёпотом,

Ну а я, заливался в распевах,

И ты вторила шорохам, топотам,

В ожидании принца — морпеха…

Ну а я, космонавтом ведь не был,

И в спецназе, увы, не служил,

И не спрашивал: где же ты, где ты,

Мне своей-то хватало души.

Не умел зарабатывать деньги,

И писал в пустоту — прямо чушь.

Разливаясь, как горные реки,

Мимо фьордов и утренних луж.

Ты ждала меня с каждым рассветом,

Ну а я, коротая деньки,

Разносил свои строчки по ветру,

Ведь Творец меня певчим слепил.

Ты просила: «Слезай с перекладин»,

Проведи, хоть, часочек со мной,

Но ведь я, с головою не ладил,

Потому был немыслим покой.

Потому то и пел всем на свете,

Потому то кричал в небеса,

Потому я тебя не приметил,

Потому что не метил в десант.

Не мечтал о стабильной работе,

О покладистой мгле естества,

Я тебя своим видом заботил,

Словно молодец в сказочных снах.

Ты ушла, обронивши слезинку,

Как прекрасный живой херувим,

Не оставив на память и снимка,

«Я тебя никогда не любил».