Папины пирожки

Иван Карасёв, 2021

Лучшие юмористические рассказы Ивана Карасёва. Они рождены жизнью. Среди них есть истории, случившиеся с автором, например, титульный рассказ о том, как мужчинам порой приходится готовить и что из этого получается – «Папины пирожки», к этому же разряду относятся рассказ-«катастрофа» «Пропущенные звонки» и «Как один мужик двух французских программистов прокормил», а также повествование о том, как глупость одних толкает человека на противозаконные действия – «История моего преступления». Есть сюжеты, происшедшие с другими людьми: «Винный дождь» – рассказ о том, как удаётся так наотдыхаться, что не найти собственную квартиру, или «Маршал хочет сена», где повествуется о неимоверной глупости, до которой иногда доводит подхалимаж командующему, «Vodka and Belarus consulate» – история о том, как ностальгия богатого американца по России переплелась со славянским раздолбайством. В общем, всё это невыдуманные жизненные ситуации, которые, к счастью, кончились хорошо. Содержит нецензурную брань.

Винный дождь

Нелёгкое начало

Макс возвращался из отпуска. В этот раз он смог вырваться в свой любимый Крым на целых два месяца. Столько времени, проведённого на море с обязательным ежедневным купанием и затяжными вечерними посиделками за ёмкостью с местным вином, зарядили его организм положительной энергией для дождливого Питера на год вперёд. Теперь он снова был готов ринуться в самую гущу кипучей журналистской деятельности. Он по ней даже немного соскучился, видимо, отдых закончился в самый подходящий момент, когда длительное безделье ещё не полностью оторвало от реальной жизни, не стало привычным состоянием души и тела, а накопившаяся энергия начала искать выход. Поэтому ожидавшие его интервью, статьи, освещение пресс-конференций, семинаров, симпозиумов и съездов партий после такого великолепного отдыха представлялись просто семечками, которые он будет лузгать не глядя и безостановочно. И плевать, что на него косо смотрят коллеги по редакции, как на любимчика главреда. «Не можете делать как я, так и не завидуйте!» А писал он хорошо, всегда без подсказок находил нужную тональность, угадывая настроение и читающей публики, и начальства.

Впрочем, до выхода на работу оставалось ещё два дня. За это время нужно было отметить с друзьями и возвращение из отпуска, и обмыть новую квартиру, в которую он только-то и успел перевезти вещи до отъезда, и даже ни разу не переночевал там. Оказалось, гораздо проще дожить у родителей последние и, как всегда в таких случаях, совершенно сумасшедшие дни перед долгожданным отпуском. Там, хотя бы не требовалось заботиться о завтраке и ужине, утром без проблем найдёшь чем зажевать непременный кофе, а вечером, когда он, усталый и выжатый как лимон, возвращался домой, на плите стоял ужин, и иногда его даже не надо было разогревать — в обмотанной кухонными полотенцами кастрюльке заботливо приготовленная мамой еда долго хранила тепло.

В родительской квартире в центре города по-прежнему оставалось всё необходимое для жизни Макса — вплоть до зубной щётки. Вероятность того, что иногда придётся жить на два дома, Макс вполне допускал, но сегодня он с друзьями завалится в свои личные двухкомнатные апартаменты в доме брежневской постройки, и они будут гулять, пока не кончится вино.

А вина Макс вёз аж две канистры, хорошего, прямо с завода, до того, как его успели разбодяжить для массового потребителя. Во всяком случае, он так думал, а ведь от способности к самовнушению зависит очень многое, в том числе вкусовые пристрастия. Прочитав изрядный объём литературы или посмотрев умную передачу по телевизору, человек может поверить, что мясо, например, вредно и даже его внешний вид, не говоря о вкусе, будет вызывать у него отвращение. Так и с вином, главное верить, что оно хорошее, а лучше марочное. Неважно, что оно не в бутылках с соответствующими значками, куда значимей знание всех звеньев цепочки производитель — вор — посредник — потребитель и, конечно, собственный положительный опыт распивания данного напитка. Вкусовые ощущения ведь создаются «по ходу пьесы», в первый раз вы можете и не оценить все достоинства подслащённого вина, но когда вам скажут: «А это дядя Вася прямо с завода приносит, до розлива берёт!», то вы начинаете ощущать дополнительные вкусовые нотки: то аромат чёрной смородины, то вишни, то сирени, в зависимости от степени подпития. Ну, а если выяснится, что при покупке оптом — от канистры, ещё и цена становится удивительно привлекательной, то со вкусом вашего вина уже ничто другое сравниться не может. «Какое там бордо или бургундское, у нас своё, из лучших крымских виноматериалов!» И плевать на то, что всякие умники в питерских ресторанах, называющие себя умным словом сомелье, пытаются вам внушить, будто в настоящее вино сахара не добавляют, а сладковатый вкус достигается иными способами, вы-то всю жизнь пили именно такое, «слатенькое», оно и вкуснее, и забористее.

— Привет, Макс! Ты во сколько приезжаешь? — спросил из телефона голос Коляна.

— В шесть пятнадцать, встречаемся, как договорились, у меня на Народного ополчении, в восемь.

— Нет, ты даже точный адрес не сказал, мы тебя встретим на вокзале, не спорь, ты бухло везёшь? — Колян, как и все остальные из компании бывших однокурсников, знал, что Макс из Крыма всегда привозит вино.

— Конечно, об чём вопрос!

— Отлично, значит, мы ничего не берём, сначала, как говорится, пьём твоё, а потом каждый своё. Какой вагон?

— Шестой.

— Замётано!

— Ладно.

Макс рассчитывал заказать такси, иначе рюкзак и две канистры не дотащить даже до общественного транспорта, но теперь в схему его приезда вмешалась новая вводная, и он решил не звонить «Таксовичкову», а определиться по прибытии — впятером они всё равно в одну машину не помещались. До Питера оставалось четыре с лишним часа, и Макс, согреваемый приятными мыслями о весёлой вечеринке с друзьями, прикорнул на верхней полке.

Разбудил голос проводницы.

— Просыпаемся, просыпаемся, молодой человек, через пятьдесят минут Петербург, скоро санитарная зона.

Дородная тётка, убедившись, что Макс протёр глаза, прошла дальше, покачивая всеми возможными частями тела. «Мечта поэта», — подумал Макс и легко, по-солдатски, хотя в армии был только на сборах, спрыгнул со своего лежбища.

Быстро совершив прогулочный моцион до туалета и обратно, присел на краешке нижней полки, достал телефон, чтобы хоть как-то убить время. На самом деле, после двух дней скучной тряски в поезде, где почти все соседи оказались родителями с детьми, желание выпить постепенно одолевало его, но не начинать же прямо в купе на глазах у удивлённой мамаши с двумя отпрысками дошкольного возраста. Не поймут. Макс терпеливо ждал, и вот наконец за окном поплыл перрон Московского вокзала. Ребята стояли прямо напротив его вагона. После приветствий и поцелуев, Колян и Андрей подхватили десятилитровые канистры, и все весело зашагали в сторону начала платформы.

— Так вино до дому подождёт? — задал вопрос Макс.

— Зачем же? — ответил Колян. — Так долго никто ждать не будет!

— Ха, а как мы будем пить, прямо из канистры? — Макс до сих пор не задумывался о технической стороне вопроса.

— Ничего, за вас думал фюрер, — успокоил Колян, — у нас всё предусмотрено, даже воронка имеется, надо только найти место, где можно разлить вино.

— Пойдём в туалет, — предложил Андрей, — там и разольём по индивидуальной таре, — он показал Максу на полиэтиленовую сумку в руке Оксаны, из которой торчали горлышки пластиковых бутылок в бумажных пакетах.

На входе в здание вокзала, они зазвенели в рамке, хотя канистры были пластмассовые, но охранник с биркой «РЖД» лишь лениво махнул рукой, мол, проходите. Друзья двинулись в сторону туалетов, но прямо перед местами общественного пользования для мужчин стояло двое полицейских, казалось, всё их внимание было сосредоточено на максовых ёмкостях с напитком. «Наверное, у них тоже слюнки потекли», — шепнул Колян Андрею, и они автоматически повернули в другую сторону, блюстители порядка остались на месте и, вроде, даже потеряли интерес к их ношам.

— Девчонки, придётся вам, в женский туалет они не зайдут. Маша держит бутылочку с воронкой, а ты, Оксана, аккуратно наливаешь. — Колян всегда в трудные минуты брал управление на себя.

— Угу, ключевое слово аккуратно, — недовольно пробормотала Оксана.

— Не боись, Ксюха, если немного прольёшь — не страшно, нам хватит, — поддержал друга Макс.

Девчонки пошли в женский сортир. В белом кафельном зале с рукомойниками было слишком много народу, пришлось уединиться в тесной кабинке. Какая-то толстая баба, поправляя рейтузы — шедевр советской швейной промышленности эпохи строительства БАМа, проводила их взглядом, и громко, на весь туалет гаркнула:

— Совсем стыд потеряла молодёжь!

— И не говорите, в старые времена они бы себе не позволили такого, а всё эта демократия! — поддержала её старушенция с усами, как у Чапаева.

Оксана и Маша затихарились в узкой кабинке, пока две блюстительницы чистоты нравов не угомонились и не ушли. Зато нарисовалась вооружённая шваброй, тряпками и ведром уроженка солнечного Самарканда и, расписавшись в висевшем на стене листке, приступила к выполнению своих обязанностей. Контингент сортира постепенно сменялся, и только невозмутимый клининг-менеджер, тихонько напевая себе под нос «Миллион алых роз» на узбекском языке, по-прежнему неспешно протирала раковины. Наконец, в туалете воцарились лишь привычные для этого заведения звуки. Решили начать, тесновато, корпулентная Оксана занимала почти всё пространство, Маше пришлось устроиться между боковой стенкой и унитазом. Сам процесс пошёл непросто, чуть ли не треть драгоценной жидкости выливалась на пол. Оксана с Машей пытались минимизировать потери и обменивались короткими фразами:

— Держи прямо!

— Подправь!

— Да не вываливайся ты (это воронке)!

— Ну, поехали!

— Ай, не так быстро!

— Та-аак, вот ещё тебе.

— Ну, давай, давай, хорошо-о, хорошо-о!

— Всё, больше не могу (это Оксана устала держать тяжёлую канистру)!

Узбекская уборщица, видимо, достаточно разбиралась в тонкостях русского языка, чтобы составить своё мнение о том, что происходит в дальней кабинке:

— Дэвочки, дэвочки, это нэлзя здэсь дэлат, пажалусто, идыты в другой место.

Девчонки замолчали. Испугались, что сейчас вызовут полицию, отберут вино и составят протокол.

— Мы всё уже, сейчас уходим, всё в порядке, а Вы не хотите глотнуть?

— Глотнут что? Вы что мне прэдлагат хотитэ? — уборщица рассердилась не на шутку, — у нас такой никто не дэлает. Я сейчас милиция вызову! Быстро ухади!

Тут в заведение вошли две расфуфыренные дамочки бальзаковского возраста. Одна потянула воздух носом и сказала:

— Какой-то странный запах в этом туалете, я бы сказала, сиренью пахнет, удивительно.

Дамы, задержавшись у зеркала, собирались уже пройти по своим делам, а недовольная уборщица принялась вытирать пол, и тут она увидела огромную красную лужу, вытекшую из крайней кабинки, именно оттуда вовсю несло «сиренью». До неё, наконец, дошёл истинный смысл происходившего наряду с пониманием, что простой протиркой пола тут не обойдётся, а придётся ещё долго тряпки выжимать.

— Так вы там пьётэ, на вокзал нэлзя пит, нэт, пазаву милиция! Милиция! Милиция!

Колян стоял совсем рядом и давно прислушивался к происходящему в туалете. Надо было действовать. Вспомнив старый фильм с Никулиным, Вициным и Моргуновым, Колян не растерялся и вытащил из кармана красный бант, завалявшийся там с коммунистического митинга, про который ему позавчера велели написать маленький репортаж, нацепил его на куртку и, придав себе как можно более важный вид, вошёл в женский туалет. Там уборщица уже схватила за руку хрупкую Машу, а две дамочки с любопытством ожидали конца представления.

— Кто вызывал милицию? Я за неё! — начальственным тоном прокричал Колян, левой рукой выпячивая вперёд бант, и, осмотревшись, направился к Маше и выглядывавшей из-за её спины Оксане.

— Девушки, это вы тут распиваете спиртные напитки, — произнёс он строго, глядя на виновниц скандала.

— Мы-ыы, — пряча глаза, робко промямлила Оксана.

— Что ж, пройдёмте, будем разбираться с вами. А вы, женщины, не стесняйтесь, продолжайте, занимайтесь своими делами, — сказал он оторопевшим расфуфыренным красоткам.

Те, однако, стояли без движения.

— Какими делами? — наконец пробормотала одна из них.

— Вам что показать? ПИсать идите, все свободны, гражданочки, здесь не театр! — и, схватив за руки Оксану с Машей, Колян вывел подружек в безопасное место.

Логистические проблемы

Наконец, все вздохнули спокойно — Оксана с Машей потому, что уже явственно представляли себе, как их ведут под белы рученьки в отделение полиции, а мужчины потому, что перестали беспокоиться за судьбу заветной жидкости. Теперь можно было выпить. И друзья не преминули это сделать прямо перед выходом из вокзала. На этот раз слово взял Андрей:

— Друзья, я хочу выпить за Макса, за то, что он провёл такой великолепный отпуск, загорел, отдохнул да ещё вина хорошего привёз!

— Конечно, за тебя, Макс, — посыпалось со всех сторон.

Весело потягивая вино из замаскированных ёмкостей, компания направилась к автобусной остановке. Вообще наземным транспортом ехать до квартиры Макса было крайне неудобно — долго и с пересадкой. Но в метро они рисковали напороться на полицию, а пить вино в автобусе казалось даже особым шиком. Да и вид из окна повеселее, чем между станциями метрополитена.

Пока шли к остановке и ждали нужный маршрут, пол-литровые бутылки из-под воды были опустошены почти у всех. Встала дилемма: либо садиться в автобус и вести скучные светские разговоры, либо подождать, наполнить ёмкости снова и веселиться дальше. У обоих вариантов были свои минусы. Без вина ехать категорически не интересно, а искать подходящее для розлива место, таская оттягивающие руки канистры тоже не самое увлекательное занятие. Тогда Колян предложил компромиссный вариант:

— Ребята, а давайте наливать в автобусе, на остановках? Займём заднюю площадку, самые мощные, встав полукругом, создадут заслон, а Маша с Оксаной продолжат наливать, у них это ловко получается!

— Просто эксплуатация женского труда какая-то! Мужикам всегда лишь бы на баб всё свалить! — недовольно проговорила Оксана, но Маша уже дёргала её за руку, согласившись с предложением Коляна.

В автобусе сначала было пустовато — суббота, народ на дачах, собирает урожай. Кондукторша, взяв у всех за проезд, подошла к водительской кабинке и стала болтать с коллегой, несмотря на табличку со строгой надписью «Разговаривать с водителем во время движения запрещается». Так что обстановка позволяла. Они попробовали. Канистра стала полегче, и у Оксаны уже лучше получалось, она почти не проливала. Но всё же запах «сирени» пополз по салону. Люди оборачивались, удивлялись, некоторые тихо возмущались, но никто не решался протестовать открыто. Каменные лица трёх высоких парней расхолаживали даже самых ярых сторонников соблюдения правил поведения на транспорте. Впрочем, быстро выяснилось, что не все пассажиры против. К ребятам подошёл какой-то ханурик лет сорока и предложил свою помощь, он-де хорошо справляется с подобными задачами, опыт есть. Но стоило Коляну только посмотреть на него, как халявщик осознал свою профнепригодность и ретировался. На второй остановке прозрачные сосуды вновь обрели бордово-красный цвет. Ехать снова стало веселее, но хотелось большего.

— Девушка, присоединяйтесь к нам, — предложил Макс какой-то женщине, сидевшей прямо перед ними, он хорошо умел считать и уже некоторое время чётко осознавал, что две девицы на троих парней — это катастрофически мало.

«Девушка» обернулась и прежде, чем она успела что-то сказать, Макса перекосило, но он нашёлся:

— Дама, мы можем налить Вам элитного крымского вина, если пожелаете!

— Спасибо, я с незнакомыми людьми не пью, — кокетливо произнесла «девушка» лет шестидесяти пяти.

— Как обманчив бывает вид сзади, — разочарованно прошептал Макс на ухо Андрею.

— Да вот твоя девушка, — сказал Колян, кивая на прорывающуюся к ним массивную кондукторшу. Она не шла, а плыла как мощный ледокол, разгребая руками хрупкие льдинки из встречных пассажиров. Её тучная фигура, в которой голова при помощи какого-то плече-грудного пузыря в кофточке с рюшечками переходила прямо в бёдра, раздвигала во все стороны постепенно набежавший в автобус народ.

— Молодые люди, в автобусе запрещено распивать спиртные напитки, покиньте транспортное средство на следующей остановке!

— А мы пьём вишнёвый сок, — галантно ответил Макс, — не желаете ли угоститься? Или может, предложить водителю? Кто у вас главнее?

— Прокурор! Давайте-давайте, а то я вызову милицию!

— С такими аргументами трудно спорить, пехота бессильна против танков, — Колян, ещё не совсем проспиртовавшись, решил не ввязываться в конфликт, — выходим ребята!

— До встречи в Генеральной Прокуратуре, товарищ старший следователь! — прокричал Макс новой знакомой. — Желаю вам высокого коэффициента раскрываемости!

Они вышли на какой-то унылой остановке, улица тоже была унылой — обшарпанные дома с отваливавшейся штукатуркой стояли сплошняком: не имелось никакого минимального благоустройства — ни скверика с парой скамеек, ни столь удобной в подобных ситуациях детской площадки. Продолжать праздник в таком месте было не комильфо, для этого они, наверное, ещё недостаточно выпили. Да и вторую серию бутылочек почти все уговорили, а желанного пространства для совершения очередных манипуляций с переливанием волшебного напитка, цвета бычьей крови, на узком тротуаре не имелось. Дворы же, как водится в наше время, были закрыты на кодовые замки. Андрей, было, ринулся вычислять заветную комбинацию на одних воротах, но его остановил Макс:

— Не надо привлекать лишнее внимание и конкурентов, у нас остаётся меньше полторы канистры, это не так много, как кажется на первый взгляд!

— Немного, — согласился Колян, — всего примерно по три литра на брата, а вечер ещё длинный!

— Надо ловить такси, — сделал вывод Макс.

— Не ловить, а вызвать, — поправил Андрей, — Яндекс-Такси приедет минут через пять. Проверено!

— Не пойдёт, нас пятеро, в одно такси не поместимся. Кто будет платить за второе? — спросил Колян.

— А за первое? — не понял Макс.

— За первое ты, ты же всё равно собирался ехать на такси до того, как я позвонил!

Макс почесал в затылке, получалось справедливо:

— Но тогда вы сами решайте, кто платит за второе.

Тут вступила в разговор Оксана:

— Да все скинемся по сто рублей, говно вопрос!

— Нет, — Колян рассёк воздух правой рукой, как бы отодвигая Оксану в сторону, — девушки не участвуют, это не по-джентельменски.

— Ага, вот отправлять нас в туалет вино разливать, так это по-джентельменски, — хихикнула Маша.

— У Андрея никогда нет денег, у него вся зарплата на ипотеку уходит, — не обращая внимания на Машу, рассуждал Колян.

— Зато ему мама на карманные расходы даёт, как в детстве, — схохмил Макс, — чтоб я так жил.

— Ну, значит, плачу я! Поехали! — Колян зашагал к стоящей рядом чьей-то машине.

— Погоди, это не такси, — уцепился за его руку Андрей, — я ещё не вызвал машину.

— Ладно, так и быть, — сказала Оксана, — я вас научу впятером ездить в одном такси, — вызывай, Андрюха.

— Одно?

— Одно, я за свои слова отвечаю!

— Адрес? — вопросительно сказал Андрей, обращаясь к Максу и уже куда-то тыкая в своём телефоне.

Наступило неловкое молчание, все посмотрели на Макса. Он только развёл руками:

— Не помню!

— Как не помнишь? — стала наезжать на него Оксана. — Так, может, ты и квартиру не покупал!

— Квартиру покупал, могу в деталях её описать, а адрес не помню, документы все в моей комнате у родителей, а они сейчас на даче.

— Но ты же должен помнить! — возопила молчавшая доселе Маша.

— Должен, но не помню! Я там был два раза, когда смотрел и когда вещи завозил, а потом два месяца отпуска, знаете, я после отпуска ничего не помню, никогда. Я на работу как в первый раз прихожу.

— Надо вина меньше пить, — прошипела Маша.

— Кто бы говорил, а не ты ли мою бутылку сейчас допивала, потому что самой не хватило? — усмехнулась Оксана.

— Девочки, не ссорьтесь, решим вопрос, — это Колян, как всегда в трудную минуту, взял управление коллективом в свои надёжные руки.

— И что будем делать? — спросил Андрей.

— Сейчас, — Колян твёрдо держал рычаги управления в своих больших ладонях, — какая улица там?

— Да проспект Народного ополчения, но только мой дом далеко от первой линии.

— Ничего, — Колян достал смартфон, открыл карту, увеличил, — показывай!

— Примерно здесь, вот Торговый центр «Весна», от него минут пять пешком.

— Давай, Андрюха, Народного ополчения, двадцать четыре!

— А мы точно влезем в одно такси, — робко спросил Андрей, — можно заказать восьмиместное, но оно приедет через минут тридцать только!

— Не надо восьмиместное, — твёрдо сказала Оксана, — заказывай обычное!

Такси, действительно, приехало минут через пять. Теперь всем распоряжалась Оксана:

— Машка, на переднее сиденье!

Маша залетела так быстро, что водитель еле успел убрать свой телефон с зарядником из-под единственной части её тела, постоянно привлекавшей взгляды мужчин на улице. Не успел он опомниться от внезапного налёта на свои вещи, как раздалась вторая команда Оксаны:

— Вы все, — она обращалась к мужской части компании, закидывавшей в багажник заветные канистры и рюкзак Макса — на заднюю скамейку, быстро!

Парни расселись, и тогда Оксана, сжав до невозможности своё крупное тело, в буквальном смысле слова нырнула им на колени.

— Поехали, шеф! — крикнула она оторопевшему водиле.

Машина тронулась, а компания продолжала веселиться.

— Как тебе там, Маш, не тесно одной, — пошутил Андрей, ощущая на своей правой коленке мощный бюст Оксаны, — а то у нас тут ещё место найдётся, на третьем этаже!

— Нет, спасибо, тесновато, конечно, но я обойдусь.

— Ладно, а то мне и так на Оксане жениться теперь придётся, как честному человеку! А на двух сразу по закону нельзя!

— А я уже, кажется, женюсь, — смущённо пробормотал Колян, сидевший посередине.

Вся компания разразилась смехом. Не смеялся только водитель, не желая конфликтовать с подвыпившими пассажирами, он выбирал самые тихие улицы, где никогда не стояли гаишники.

— Ребята, признавайтесь, у кого осталось вино? Ехать долго, а в горле сухо. — крикнула Оксана, поворачиваясь на спину.

— Оксан, аккуратней, ты мне там все детали отдавила, — застонал Колян, — а вино только в канистре.

— Нужно наполнить бутылки. Шеф, останови! — командным тоном приказала Оксана, судя по всему, она стала за главного, — Нам надо.

— Мы вообще-то по мосту едем, остановка запрещена и за мостом тоже.

— Это мост, а почему фонари как на Невском?

— А вода как в океане, — сыронизировал водитель.

— Действительно, какая прозрачная в Неве вода, я даже водоросли вижу! — отметил Макс.

— Это не водоросли, это бензиновые разводы, и не Нева, а Обводный канал! — поправил Андрей.

— А я вот вижу одну сплошную Оксану, справа Оксана, слева Оксана и спереди тоже Оксана, весь мой мир состоит из Оксаны, — это поддержал разговор Колян.

— Хочешь, он всегда будет таким, — недвусмысленно намекнула девушка.

— Я подумаю, — галантно ответил Колян, — а пока я хочу, чтобы ты не давила на мочевой пузырь. А то я не доеду.

— Постараюсь, — Оксана слегка обиделась.

Детский сад и медная табличка

Наконец такси выгрузило их около торгового центра «Весна». Кто-то предложил добраться до цели их поездки и там уже с комфортом посидеть. Но остальные члены группы эту пораженческую инициативу единодушно отвергли. Зачем ждать? Друзья быстро отыскали укромный уголок и подоили первую канистру, в ней ещё оставалось заветная жидкость. Теперь каждый опять был снабжён необходимым на первое время запасом драгоценного напитка. Поблизости оказалась подходящая для беседы детская площадка, и друзья с большим удовольствием уселись на скамейке для мамочек. Рядом играли дети, трещали между собой говорливые мамаши, а весёлая компания потягивала вино и вела разговор на совершенно не винные темы. Кто-то вспомнил, что в этом году исполняется десять лет их поступления в университет, а значит и знакомства. Посыпались воспоминания, смешные истории из студенческой жизни, и тут Колян встрепенулся:

— Ребята, а мы чего сюда приехали?

— Точно, — хлопнул себя по лбу Андрей, — Макса домой провожаем, — Макс, а где твой рюкзак?

Тут Макс встал, посмотрел по сторонам и, увидев свой багаж метрах в пятидесяти от скамейки, там, где они разливали вино, авторитетно заявил:

— Спокойно, всё под контролем, пошли, вон там детский сад, за ним три дома буквой «П», мой тот, который посередине, шестнадцать этажей!

Макс забрал рюкзак, и они двинулись к назначенному им дому. Нашли подъезд, где, согласно табличке, на 11-м этаже фигурировала квартира 128. Потому что номер своих апартаментов, Макс, как это ни странно помнил, так же, как и этаж — одиннадцатый, а вот номер дома он выдавить из своей памяти никак не мог. Правда, увидев на доме цифру 36, он уверенно произнёс: «тридцать шестой, я так и думал, просто стеснялся сказать, а то вдруг ошибусь, и вы бы подумали, что я слишком пьяный».

Оставалось немного: открыть подъезд и подняться на этаж. Но тут получилась незадача, ключ почему-то не хотел открывать магнитный замок.

— Вот какая фигня, магнит сломался, наверное, отсырел! — грустно сказал Макс. — Питерский климат!

— Или перепрограммировали замок. Такое бывает, у нас тоже было, — высказала свою версию Маша.

— Что будем делать? — вступила в разговор Оксана, — Может, мы с Коляном напряжёмся, и дверь подастся?

— Не надо ничего ломать, — закричал Андрей, — в подъезде почти полсотни квартир, кто-нибудь да появится.

И точно — не прошло и пары минут, как из подъезда вышла девочка с сеттером, наступал час собаки. Домашние животные просились на улицу перед длинной ночью, дабы украсить общественные места произведениями своего художественного творчества, а довольные хозяева (как же, наконец, можно погулять!), оторвавшись от компьютеров и телевизоров, радостно сопровождали своих питомцев.

Друзья прошмыгнули в любезно придержанную девочкой дверь. Лифт, к счастью, работал. На одиннадцатом этаже, подойдя к квартире с соответствующим номером, Макс стал возиться с ключом.

— Что? Не получается? — поинтересовался Колян. — Давай помогу, я с ключами на «ты», они у меня открывают даже те двери, которые не должны открывать.

— За последнее можно и загреметь туда, где ключей уже не выдают, — сказал Макс.

— Не умничай, лучше скажи — а ты уверен, что это твоя квартира? — спросил Андрей, он, видимо, никогда не пьянел.

— Конечно, сто двадцать восьмая, вон, посмотри даже половик мой, у нас в маминой квартире такой же.

— Так то в маминой квартире, — не унимался Андрей.

Тут дверь внезапно открылась, и в проёме нарисовалась фигура высокого крупного мужчины в трениках и майке.

— Я могу вам помочь, молодые люди?

— Можете, — произнёс Макс, — а что Вы тут, собственно, делаете?

— Живу, уже лет тридцать, а вы ко мне в гости? Так я не приглашал!

— Макс, пошли, кажется, это не твоя квартира, — Андрей потянул друга за рукав.

— Нет, извините, я должен убедиться, это тридцать шестой дом?

— Да!

— А этаж одиннадцатый?

— Да! А лифт напротив, — мужик, встряхнув слегка Макса за плечи, помог ему развернуться задом к квартире и при помощи лёгкого пинка совершить движение в направлении лифтовой шахты.

Выйдя из дома, компания некоторое время переживала своё фиаско. Но, глотнув ещё пару раз, друзья вновь зарядились оптимизмом. Ошибка с домом теперь представлялась досадным недоразумением, которое Макс, конечно, быстро исправит. А встреченные неподалёку одичавшие заросли позволили друзьям освободить место для новых порций волшебного крымского напитка.

На импровизированном военном совете в кустах было решено двигаться в следующий П-образный комплекс зданий, потому что Макс явственно помнил, что он уже проходил мимо сирени, росшей неподалёку. Кажется, сирени в тот день было много на их пути.

В следующем, типовом шестнадцатиэтажном, здании они быстро нашли парадную со 128-ой квартирой на одиннадцатом этаже, но магнитная кнопка снова не хотела открывать входную дверь.

— Макс, ты опять ошибся, — заявил Андрей среди пронзительной тишины, — где детский сад?

— Как где? Вон, смотри, точно такой же, как и там, понастроили, понимаешь, только путаешься из-за них!

— Ну да, могли бы боулинг влепить сюда или пивбар, куда веселее, — поддержала Оксана.

— Кстати, у меня вино кончилось, — заявил Колян.

— И у меня, — это уже Маша вступила разговор.

И они стали разливать остатки первой канистры на глазах у двух изумлённых старушек, сидевших рядом на скамеечке.

— Молодые люди, тут дети ходят! — не выдержала одна из них.

— Дети — наше будущее, — ответил Колян, — им нальём завтра!

Друзья выпили ещё немного и принялись рассуждать на тему тот или не тот дом, но дверь вдруг опять открылась, из неё вышла молодая пара с коляской.

— Вот, я же говорил, дети — наше будущее и настоящее тоже, — сказал Колян уже в подъезде.

Они поднялись на одиннадцатый этаж, и Макс долго колдовал с ключом, который никак не хотел открывать злосчастную дверь.

— Ты на неё плечом навались, — скомандовала Оксана, — моя только так открывается!

Но плечо не помогало.

— Тогда на себя потяни, — посоветовал Колян.

Тоже безрезультатно.

— Дай я, — сказал Колян, — нет ещё таких дверей, которые бы не покорились большевикам!

— Это он о чём? — удивлённо спросила Маша.

— Это из истории, у него по истории всегда пятёрка была, разве не помнишь?

Они ещё минут десять пытались разными способами открыть дверь, она никак не поддавалась, пока Андрей, как самый трезвый, не обратил внимание на небольшую медную табличку на дверном полотне «Профессор И.А. Магометхабибов».

— Макс, твоя фамилия ведь не Магометхабибов, — спросил Андрей, не обратив внимания на инициалы, — и ты ведь не профессор!

— Нет, — удивлённо ответил Макс, уставившись в табличку.

— Ну, всё ясно, пошли искать дальше, — приказала Оксана, её командный голос приобретал всё более железные нотки.

— Ещё пара таких походов, и я не выдержу, канистру придётся бросить, — простонал Колян, тащивший вторую, всё ещё полную канистру.

— Не бросить, а выпить, не дрейфь, я помогу, — поддержал товарища Андрей.

— Выпить или нести?

— И то, и другое, пошли, не ныть, ребята, — это уже Оксана продолжала демонстрировать свои командные способности.

Пока они двигались к третьей подобной конфигурации домов, пропала Маша. Колян, глядя вслед удаляющейся почему-то компаньонше, только и успел сказать:

— Мы её теряем!

И они её потеряли, Маши вдруг не стало, она совершенно растворилась в пространстве.

— Ничего, взрослая девочка, — сказала Оксана, она теперь получала монополию на женский пол, а это, плюс непочатая канистра вина, могло стать заманчивым вариантом, — не потеряется, ребята не отвлекайтесь от главного, нам надо найти квартиру Максу!

— Нет, ты всё путаешь, — встрял Колян, — я вот не пьянею, я всё помню, не надо искать квартиру Максу, она у него есть!

— Не цепляйся к словам. Я знаю, что нам надо!

— Вот, — сказал Макс, — детский садик, а вот мой дом, дом шестьдесят, я всегда считал, что он именно такой номер имеет!

— Подожди, я проверю детский сад, — прервал его самый трезвый Андрей, — что-то мне в нём не нравится, — и он отделился от компании, чтобы прочитать табличку.

Вернулся удручённым:

— Ребята, это районная прокуратура!

— Это ты зря кондукторшу прокурором назвал, вот оно нам и аукнулось, — сказал Колян, с укоризной посмотрев на Макса.

Тот, тем не менее, не терял оптимизма:

— Значит, они перепрофилировали детский сад в прокуратуру, в стране падает рождаемость, а количество преступлений растёт. Логично?

— Железная логика, — согласился Колян. Андрей с Оксаной почему-то молчали, возможно, они владели другими статданными.

— Сейчас-сейчас, вот увидите, — сказал Макс, копошась в своих карманах, — вот!

Он, наконец, достал знакомую всем связку ключей.

Но магнит опять не хотел открывать дверь. Публика заметно приуныла.

— Может, вернуться в квартиру родителей, там найдёшь документы и завтра завалишься к себе, тут все дома одинаковые, а канистра тяжёлая, зараза, — пробубнил Колян, по-прежнему всю дорогу тащивший драгоценный груз.

— От той квартиры ключ-то у тебя есть? — поинтересовался Андрей.

Тут Макс ахнул, хлопнул себя по лбу, выругался и, повернувшись к друзьям, сказал:

— Ребята, это не те ключи, я же свои ключи в рюкзак положил, а в куртке те, с которыми я уезжал из родительской квартиры!

Покопавшись в рюкзаке, Макс вытащил оттуда правильную связку. Компания с облегчением вздохнула и стала напряжённо ждать результата реакции магнитного замка на новый ключ. Увы, дверь не открывалась.

— Блин, опять канистру куда-то тащить, — пожаловался Колян, — а тут камеры хранения поблизости нет?

— Здесь не вокзал, да и понадобится она ещё нам! — запротестовала Оксана.

— И куда нам идти, здесь таких домов много, — грустно заметил Колян.

Тут Андрею, как самому трезвому, пришла в голову мысль:

— Макс, а ты не мог повесить табличку Магомет-как-там-его ради стёба? Это ведь в твоём духе.

Все дружно ухватились за спасительную мысль и посмотрели на Макса. Он ещё в университетское время славился своими приколами и хохмами. Например, изменив голос, звонил кому-нибудь от лица научного руководителя или даже декана и назначал разбор курсовой работы в воскресенье в ресторане «Баку». Потом жертва могла долго обижаться, но Макс ни за что не сознавался, и только близкие друзья знали точно, кто автор радиоигры.

Макс, видя сколько надежды возлагают на него глаза всех присутствующих, постарался вспомнить, а не мог ли он выкинуть подобный номер. Задумался на несколько секунд, потом опять ахнул и произнёс:

— Точно, это он!

— Кто он? — в один голос закричали друзья.

— Игорь Артемьевич, продавец мой, старичок-профессор, книжный червь, это он — Игорь Артемьевич Магометхабибов! Я ещё удивлялся такому странному сочетанию.

— Так пошли же скорей, выпьем, наконец, немного, а то всё на ходу, как бомжи какие-то, — выпалил Колян, и все дружно согласились с ним.

По дороге они встретили Машу, она держала в руках очень милую, пушистую кошку пепельного цвета. Животное имело вполне домашний вид, было ухожено.

— Ты где её взяла? — поинтересовался Макс, и все вместе с ним.

— Тут, она сидела на скамейке лапками вперёд, и ей было очень плохо. Ей нужен хозяин. Возьми её, кошки приносят счастье.

— А с чего ты взяла, что ей было плохо, может, стало плохо, когда ты её загребла в свои объятия, — предположил Андрей, он ведь оставался самым трезвым в компании и к тому же всегда отличался критическим складом ума.

— Возьми, не слушай его, — поддержала Оксана, — видишь какая она несчастная!

Кошка, действительно, чувствовала себя не очень, временами она осуществляла наивные попытки вырваться из цепких Машиных пальцев, но та довольно своеобразно уговаривала её остаться: «Нет, не дёргайся, тебе так неудобно, тебе вот так удобно!» Как животное позволило взять себя в руки незнакомому человеку, было непонятно, но вполне возможно, что некоторые жители двора частенько видели её тут и имели обыкновение гладить красавицу. На этом она и попалась в загребущие руки Маши. А та уже не отпускала кошку, только поглаживала по спинке и со словами «не волнуйся, всё будет хорошо, вот увидишь, Максик тебя возьмёт, тебе будет хорошо с ним!» протянула её Максу.

Макс удивлённо смотрел на эту сцену, вроде даже не понимая, что речь идёт о нём, а бедное животное, наконец прекратив попытки бегства, решила покорно ждать своей участи. Она, наверное, привыкла повиноваться людям и теперь просто ожидала продолжения истории.

— Ребята, так она с ошейником, — обратил внимание друзей Андрей на важную деталь.

— Ну и что? — сказала Маша.

— А, может, она чья-то, погулять выпустили.

— Нет, — наконец сказал, как отрезал, Макс, — будет жить у меня, её бросили!

Сказано — сделано, кошку потащили в квартиру Макса, теперь уже все замки поддавались ключам…

Винный дождь

Картину произошедшего потом никто не мог восстановить в памяти полностью. Вспоминались лишь мелкие, ничего не значащие детали — то, как Оксана, смешно выгнувшись, чтобы наполнить вином стакан Коляна, вылила на пол и на свои новенькие джинсы почти пол-литра драгоценного напитка. Как ругался при этом еле успевший отскочить Колян — откуда только такая прыть взялась? Зато все остальные ржали, как лошади, Маша даже захлебнулась смехом и вином и, зажав рот обеими руками, без промедления усвистала в туалет. Отряд не заметил потери бойца и каким-то образом вдруг очутился на балконе, где Макс снова стал доказывать всем, что он изначально помнил номер дома, но только боялся ошибиться, дабы его ошибку не списали на быстрое опьянение — в их компании любили считать, кто дольше всех держит удар. И тут Макс, желая доказать, что есть ещё у него порох в пороховницах вызвался на спор выпить пол-литра вина в один присест. Сказано-сделано. Друзья замерли в ожидании подвига, а Оксана почему-то стала считать глотки — «один, два, три, четыре, пять…». После пятнадцатого пластиковая бутылка опорожнилась, и Макс, вдохнув полной грудью, вдруг позеленел лицом и, приподняв вверх голову, скоренько прижался к балконному ограждению. Его горло совершило импульсивное движение, и из открытого рта под мощным напором ударил фонтан красноватой жидкости. Сила, выбросившая его из нутра Макса, была такова, что струя винного напитка мгновенно рассыпалась на мириады мелких капель, которые чуть зависнув на уровне максова лба, тут же устремились вниз. Рассеянные в усталых лучах закатного солнца частички крымской бодяги образовали малюсенькое облачко жутковатого блестяще-бордового цвета, а западный ветер обильно оросил ими нижний балкон, волнистый шифер барьера которого покрылся оригинальным пятном из множества точек краски непонятного колера, как будто кто-то поработал садовым распылителем. «Настоящий винный дождь», — пробормотала Оксана, она, свесив голову вниз, успела увидеть это редчайшее природное явление.

Потом силы наших героев иссякли, а последующие воспоминания распались на индивидуальные сюжеты. Андрей полночи воевал с каким-то урчащим железным гробом, постоянно почему-то сталкивавшем его с себя. Коляну всё время снилось капавшее ему прямо на лицо вино — кап-кап, кап-кап. Он во сне жадно облизывал губы, но почему-то вино казалось очень пресным, тогда он стягивал капли со щёк ладонями, но по-прежнему не получал желанного вкуса, наконец, утолив жажду и повернувшись на бок, он засыпал. Когда он пробуждался в последний раз, Колян осознал, что откуда-то сверху на лоб сочилась холодная вода, и в полусне подумал, что находится в подводной лодке, один в задраенном отсеке, в котором обнаружилась течь, и теперь надо было пожертвовать отсеком и самой его жизнью, чтобы спасти весь экипаж. Колян уже мысленно приготовился совершить это жертвоприношение, как его окончательно разбудил стук в приоткрытую дверь, из-за которой он услышал Оксанин голос:

— Коленька, я, конечно, предпочитаю тебя именно в таком виде, но сейчас хотелось бы принять душ, это слегка облегчит мои страдания, я уже минут пятнадцать тебя бужу.

Колян разодрал глаза, огляделся вокруг, оказалось, он лежит абсолютно голый в мокрой ванне. Он поискал рукой хоть какую-то одежду, но нашёл только носки, тогда, обернувшись полотенцем, он уступил своё место Оксане. Шёл тяжело, каждое движение отдавалось в голове. Квартира напоминал разгром Руси после Батыева нашествия: пара перевёрнутых стульев лежала на полу, всюду валялись вещи, посуда в самых неожиданных уголках, на полу в нескольких местах было разлито вино. Макс, раздетый до трусов, единственный из всех спал на кровати. На одеяле лежала кошка, увидев Макса, она призывно замяукала и, соскочив со своего ложа, стала тереться о его ноги. «Хочет есть, — сообразил Колян, — ладно, поищу в холодильнике». Но холодильника на кухне он не нашёл, зато во второй комнате обнаружил и его, и Андрея. Оба были в горизонтальном положении, лежавший на боку агрегат был отключён и молчал, а Андрей храпел на нём, подстелив себе какой-то коврик. Рядом, забившись в угол, спала Маша. Она свернулась калачиком и совсем как настоящая кошка лапками слегка перебирала во сне руками. Коляновой одежды, однако нигде не было. «Где же я разделся и зачём голый попёрся в ванну? Неужели у нас с Ксюхой что-то было, на что это она намекала в ванной? Ёлы-палы, теперь же от неё не отвязаться будет!»

Наконец Колян, пошатываясь, добрался до кухни. Там в шкафу он нашёл среди прочего банку консервов «килька в томатном соусе». Колян поставил её на стол, подковырнул ушко крышки и дёрнул на себя, чтобы открыть консервы. Они открылись, но приложенное усилие оказалось несоразмерно большим, и почти всё содержимое полетело на Коляна, на полотенце и на пол. Выругавшись себе под нос, Колян стал искать кухонную тряпку и, найдя её, принялся вытирать. Чистить белое полотенце, вероятно, не имело смыла, теперь оно навсегда получило неожиданный рисунок из ярко-оранжевых пятен. Подтерев пол, Колян сунул тряпку под кран и вдруг осознал, что это были его собственные трусы. Выругавшись ещё раз, он бросил их на пол и выложил не отделившуюся от импровизированной ракеты-носителя последнюю ступень консервов в маленькое блюдечко прямо перед носом кошки. Та обнюхала кильки со всех сторон, но есть не стала, а замурлыкала, и, задрав голову, смотрела на Коляна. В её взгляде явственно читался укор, мол, я просила «Вискас», а ты мне что дал?

Колян, держа руку на раскалывающемся затылке, пробормотал «ну, извини, всё, что могу!» и продолжил поиски своей одежды. В коридоре ему навстречу выплыл ещё сонный Макс, он, не сказав ни слова, подошёл к вешалке и стал хлопать по карманам своей куртки, явно ища что-то. Наконец, вроде нашёл и вытащил из нагрудного клапана паспорт, потом повернулся к Коляну, удивлённо наблюдавшему всю эту сцену, и произнёс:

— Я вспомнил и проснулся, я вспомнил!

— Ой, — простонал Колян, — что ты вспомнил?

— Я же знал свой адрес!

— Ну, конечно, до отпуска ты знал, ты же сам говорил!

— Да нет, и вчера знал! Я же здесь прописался перед отъездом, в паспорте был адрес!

Макс раскрыл паспорт на нужной странице и ткнул ей почти прямо в лицо Коляну. Тот слегка отстранился, чтобы прочитать запись в штампе о регистрации. Там, после слова «зарегистрирован» было красивым почерком выведено от руки «Санкт Петербург, проспект Народного ополчения, дом 48, квартира 128».

— Кошку накорми, — только и ответил Колян.