Красная Луна

Игорь Додонов (2023)

Молодой участковый уполномоченный прибыв в командировку, успевает только войти в новый отдел полиции, как тут же направляется на поступивший вызов. И пока ещё он даже не подозревает о том, с каким ужасом ему предстоит столкнуться. История одних суток, что станут самым настоящим кошмаром для людей, оказавшихся отрезанными от внешнего мира в небольшом городке в разгар неизвестной эпидемии. Добро пожаловать в ад!

Глава четвёртая. Что это такое?

Нужно было идти и искать обезболивающее. В шкафах одной из операционных палат должны были быть такого рода медикаменты. Медсестра понимала, что когда Саша придёт в себя, то без ощущения жуткой боли он рукой пошевелить даже не сможет. Она взяла автомат «АКСУ»¹² за рыжее деревянное цевьё в одну руку, а другой убрала стул от двери. Медленно и аккуратно её открыв, девушка вышла в тот самый ужасный коридор хирургического отделения, который был усыпан телами убитых военных в защитных костюмах. Аня, как девушка без опыта обращения с огнестрельным оружием, и не зная как откидывается скелетный приклад, держала автомат на вытянутых дрожащих руках прямо перед лицом. Она ещё раз обернулась назад, убедившись в том, что точно закрыла дверь в помещение, где лежал Токарев. Войдя в ближайшие открытые двери с левой стороны, медсестра нащупала выключатель рядом с дверным проёмом. Раздался щелчок и над хирургическим столом в центре засияла большая операционная лампа. Анна положила оружие на металлический холодильник и принялась искать то, что ей было нужно.

Коробки с ампулами — не то! Снова одни серые картонки, но в них одноразовые медицинские шприцы. Взяв один из небольших и запечатанных коробков, повертев его в руках, девушка поняла, что всё — таки нашла именно то, что искала. Внутри зазвенели стеклянные ампулы. Положив на стол ту коробку, и открыв её, Соловьёва замерла, когда услышала: «Эй…». Та резко развернулась назад, снова вслушиваясь: «Я здесь…». Аня не спуская глаз с операционного стола, стала его обходить. На белой простыне, которой тот был накрыт сверху, виднелся отпечаток ладони кровавого цвета. Пройдя немного дальше, девушка увидела военного, который сидел на полу, вытянув вперёд свои ноги. Его всего трусило, противогаз был снят и находился у него на коленях. Левая рука по локоть была оторвана, а из локтевого сгиба наружу торчали фрагменты от кости и разных жил вперемешку с рваным, бледно — мятным резиновым материалом. Выше находился армейский ремень, который выполнял роль жгута, обжимая оставшуюся часть руки. Но кровь всё равно стремительно продолжала капать на пол.

— Пригнись, не шуми только! — с трудом и медленно выговорил неизвестный военный, кашляя и сделав резкий плевок кровавым сгустком на пол.

И тут снова стали доноситься эти звуки, которые до этого были слышны, когда она зашивала рану Саши. Только теперь этот шум был уже совсем рядом, и казалось, всё ближе и ближе. Солдат жестом оставшейся руки стал показывать той, чтобы она пригнулась со словами: «Это снова оно!». Большие, глухие шаги и протяжный звук волочения одновременно доносящийся вместе с ними. Анна поняла, что забыла забрать свой автомат, который оставила на холодильной камере рядом со входом в операционную. Шаги стихли напротив дверного проёма помещения. Тот, кто их издавал, будто бы что — то услышал. Она чувствовала как за её спиной с другой стороны хирургического стола кто — то стоит. Волосы на голове медсестры стали дыбом, когда послышалось отчётливое шипение. Какое — то ритмичное, что напоминало отдалённо шум, который издаёт порошковый огнетушитель во время распыления. Та повернула голову и посмотрела на изувеченного военного, который закатил глаза под самый лоб и вообще перестал дышать. Медсестра решила, что он уже мёртв. Только с обрубка его руки багровые капли то и дело падали на перевёрнутый металлический почкообразный лоток для стерилизации больничных инструментов, что лежал на полу. Но, в абсолютной тишине, звук ударов капель крови о металлическую посуду был очень отчётливо и выраженно слышен. Соловьёва смекнула, медленно и осторожно подставив свою ладонь под капающую жидкость. В операционной воцарилась тишина. Топот и звук протаскивания чего — то снова возобновился, но теперь уже отдаляясь дальше. Раздался очередной хлопок в конце коридора хирургии, будто по дверям сделали резкий удар. Аня дёрнулась от испуга, когда солдат повернул к ней голову и открыл глаза: «Эта тварь реаги… реагирует на шум. Зрения у неё вроде бы нет, я во всяком случае не видел. Некоторые инфицированные мутируют. Не знаю, с чем вообще связаны эти мутации. Образцы нам собрать так и не удалось. Знаю одно, передаётся инфекция путём непосредственного воздействия на живые клетки. Укус, рана, царапина — всё! Как мне сейчас. И у всех по — разному. У кого — то через час начинается эта невменяемость, у кого — то только через несколько часов. А у нас приказ от министерства обороны — стрелять во всё, что представляет угрозу и препятствует сбору образцов. Нас положили, придёт более вооружённая группа… мы — это так, разведку провели, обосрались, теперь не нужны».

— Откуда эта инфекция? Вас же перед боевым заданием должны были проинформировать?

Военный продолжал рассказывать, даже не обращая внимания на вопросы Анны: «Никто и ничего пока не знает. Эта тварь всего… меня всего покалечила своей «клешнёй» сраной. Из моего бойца просто отбивную сделала. А потом подняла его за голову своей лапой и высосала как пылесосом его содержимое черепушки. Вон, глянь! Дыра в его противогазе диаметром чуть меньше самой башки. У этой мерзости что — то внутри этой «клешни» находится. И меня также схватило оно за руку, конечность моментально перемолотило, как будто в жернова попал. Давай так, девочка, я уже труп. У этого «чуда эволюции» с одной стороны тела вроде одни ошмётки мяса поверх скелета человеческого, с другой стороны огромные наросты. То — ли мышц, то — ли ещё чего — то, с ручищей огромной. Я с десяток попаданий из автомата сделал по этим наростам, так оно даже не остановилось».

— Какие ещё наросты? Вы о чём? У вас жар сильный, крови много потеряли, надо…

— Замолчи и послушай! Я заметил, что с той стороны, где наростов нет, между костьми таза и рёбрами что — то внутри есть. Мерзость, барахтается там вперемешку с кишками. Это место открыто более менее, и можно попытаться засунуть туда гранату. Вот ты мне и поможешь! Только нужно будет очень быстро сделать это. Перед тем как тварь начинает шевелить рукой огромной, то этот червь моментально прячется. Я слышал с твоим голосом на пару ещё и мужской. Знаю, что он ранен, и видно хорошо ему досталось, раз ты тут одна лазишь! Если выбраться хотите, то я вам помогу. Это существо вас не выпустит, а этот вариант должен сработать!

— Послушайте! Мне нужно привести в чувства Сашу. Он полицейский, вооружён. Я ведь просто медсестра…

— Ну так помоги и себе, и ему! Слушай, что тебе говорит тот, кто был вместе с вооружённой до зубов группой. Выйди, взгляни на моих ребят! Ещё минута и я отключусь от кровопотери. Найди укрытие, чтобы после взрыва сразу рвануть к своему дружку. И выбирайтесь, пока есть время. А теперь помоги мне устроить засаду на этот уродливый кусок мяса!

Соловьёва была в шоке от услышанного, не понимала вообще, о чём тот ей говорил. Всё это конечно могло показаться полным бредом, но после того, как люди стали раздирать зубами друг друга, это уже было далеко не чушью. Солдат попросил помочь привстать, после чего Анна, обхватив его за торс, с которого сочилась кровь аж до самых колен защитного резинового костюма, помогла тому дойти до места так называемой «засады». Вояка стал за одной из стен хирургического отделения таким образом, чтобы быть ближе к левой стороне туловища заражённого. Он выдернул зубами кольцо из гранаты, и крепко сжал её в ладони уцелевшей руки. Соловьёва сломя голову понеслась обратно в операционную за своим «АКСУ». И стоило ей только прикоснуться к автоматному рожку, как раздались жуткие и пронзительные крики неизвестного солдата: «Эй! Ублюдок! Я ещё жив и жду тебя! Где же ты?».

Спустя всего лишь нескольких секунд возникшей и пронизывающей до самых мурашек тишины, раздались шаги, доносящиеся со стороны лестничной площадки. Автомат зацепился металлической лямкой ремня за решётку конденсатора, что находилась с обратной стороны холодильной камеры. Аня в спешке и растерянности стала дёргать оружие на себя, которое никак не получалось забрать: «Нет! Да чтоб тебя!». Саша резко открыл свои глаза, услышав последние слова, которые кричал однорукий военный: «… ЖДУ ТЕБЯ… ГДЕ ЖЕ ТЫ?». Он быстро приподнял голову с подголовника больничной кушетки, и увидел, что Ани тут нет. Резко подхватившись, тот упал на пол, приземлившись прямо на локти. Полицейский зажмурился и сделал глубокий выдох от невыносимой боли в своей левой руке. Токарев ещё даже не до конца пришёл в чувства, но это его не останавливало, ведь Соловьёва пропала, а какой — то больной на голову ублюдок орёт полную дичь на всё хирургическое отделение. Александр схватил ручной пулемёт и открыл двери с такой силой, что чуть не оторвал ручку. После громкого хлопка двери в конце отделения распахнулись в стороны и появился странный, непропорциональный по размерам силуэт. И когда эта фигура стала двигаться и проходить мимо открытых дверей одной из палат, то на неё попал бледный свет из окна.

— Что это такое? — вскинув оружие и прижав приклад к плечу, прошептал Саша.

Это было существо, напоминающее не человеческий облик, а скорей всего остатки от чего — то человеческого в прошлом. По своей анатомии его строение странным образом делилось на два типа, черту между которыми можно было провести ровной линией от середины носовой впадины в черепе и вниз до оставшихся фрагментов от нижних мышц живота. С левой стороны, где у нормального, без аномалий человека обычно находится сердце, у той твари его не было. Вся левая часть организма состояла из сплошных рёбер и прочих костей, обтянутых рваными хрящевыми и мышечными останками. В месте, где должно было присутствовать одно из лёгких, в конвульсиях билась странная субстанция, похожая на сплетение червеобразных отростков. По сути своей данная часть туловища была не богата внутренними органами, не считая того «клубка». Что это вообще было такое, не известно. Левая рука была покрыта остатками рваных мышц переплетающихся с костями, а поверх черепа имелся лишь кровавый, тонкий слой подкожной ткани. Ни ушной раковины, ни глазного яблока не было видно. С правой, зеркальной стороны черепная коробка была покрыта странным губчатым наростом, из которого к низу вылезали щетковидные, длинные зубы, полностью скрывающие правую часть нижней челюсти. Глаз и в этой глазнице также отсутствовал. Эта плечевая часть была огромного размера и состояла из вздутых мышц, переплетённых огромными сосудами.

Но, полицейский первым делом обратил внимание на то, что ниже правого плеча находилось огромное отверстие, стенки которого внутри были покрыты мышцами в виде колец. Вокруг эта впадина была просто облеплена огромным количеством наростов, и ниже те складывались пластами в одну большую конечность, отдалённо напоминающую человеческую руку. Кисть в конце нее была просто огромного размера и имела не пальцы, а когте видные, костяные отростки. Существо просто волокло её по полу. Когда тварь остановилась, то Саша стоял тоже в противоположной стороне коридора, причём под той самой моргающей лампой и его должно было быть отчётливо видно. Только оно его не видело, в связи с отсутствием органов зрения. Токарев быстро бросил свой взгляд от прицельной планки пулемёта на дверной проем операционной, откуда раздался грохот чего — то металлического. А причиной этому послужило падение на пол холодильной камеры, что по своим размерам была не больше метра в высоту, и гораздо меньше в ширину. И медсестре удалось все — таки вырвать застрявший ремень своего автомата и с оружием в руках выскочить в коридор. Существо мгновенно развернулось в сторону Соловьёвой и двинулось к ней быстрыми шагами. То огромное отверстие в правом плече резко закрылось изнутри чем — то похожим на лепестки, один в один как закрывается объектив фотоаппарата после сделанного снимка. А червеобразная субстанция тут же скрылась куда — то вверх, и сквозь теперь уже пустоту в межреберном пространстве пробился свет. Из всего того, что увидел участковый, он сделал вывод: у твари нет зрения, а то огромное отверстие походило на орган слуха. Оно стояло и бездействовало потому, что пыталось уловить источник звука.

— Оно здесь! — крикнула Соловьева, оцепеневшая от ужаса при виде такого зараженного и сразу же за спиной услышала голос Саши: «Аня, уходи оттуда!».

Та увидела Токарева, который присев на левое колено, уже был готов стрелять. Указательный палец Александра почти уже утопил спусковой крючок, как прямо рядом с его целью выскочил военный, в правой руке которого сверкнула граната. Тот толкнул тварь в стену и попытался засунуть гранату между нижних рёбер и тазовых костей. Понимая, что сейчас произойдёт взрыв, всё, что успел сделать полицейский, так это крикнуть своей напарнице по несчастью: «Прячься за стену!». И видя, как медсестра забежала обратно в операционную, сам он развернулся и упал на пол, ногами к взрыву. Что и произошёл на расстоянии десяти метров от него и прогремел на все хирургическое отделение. Токарев приподнял свою голову и посмотрел на деревянную дверь перед собой. На уровне его лба виднелся осколок гранаты, торчащий в дереве. Серая беспросветная дымка заполнила все отделение, из глубины которой доносились нечеловеческие вопли и кошмарный свист вперемешку с шипением, что по ритмичности напоминали чьё — то дыхание.

— Оно что, ещё живо что — ли?… Аня! — проговорил Александр, резко подорвавшись с пола, сомкнув свои челюсти до скрипа, так как боль в мышце левой руки не утихала.

Девушка в это время, сидя за одной из стен, с криками скидывала с себя белые халаты, которые свалились на неё с вешалки. И начав пробираться наощупь сквозь дымку, стала искать ту самую коробку с анестезией. Она нащупала её, и послышался звон ампул, которые та горстью закинула в карман своего медицинского костюма: «Шприц, точно!». Дымка слегка начала рассеиваться, а перед её лицом уже были видны очертания белых шкафчиков, что висели на стене напротив. Медсестра взяла в одном из них целую горсть с запечатанными одноразовыми шприцами и кинула их во второй карман медицинского костюма. Выбежав из задымлённого участка, Аня воткнулась прямо в Сашу, почти сбив его с ног, и чуть сама не упала на пол.

— Ты как Аня? Цела?

— Я… Да… Всё нормально, нашла ампулы с анестезией! Эту тварь граната даже не убила. Что нам делать теперь?

— Тихо! Стоп! Аварийный выход, где тут?

Соловьёва вцепилась в автомат как кошка в кору дерева при падении вниз, и водила дулом оружия от одной стены к другой, подпрыгивая нервно от ужасных воплей того существа.

— Аня. Где пожарная лестница? Тут на каждом этаже должен быть запасной выход на случай пожара. Где он?

— Да не знаю я! В конце коридора должна быть эта долбаная дверь!

Полицейский стал вертеться на месте и осматриваться. Рядом со входом в помещение, где медсестра извлекала пулю из его руки, вдоль стены стояла медицинская каталка. Поверх нее находились наваленные почти до самого потолка бумажные коробки из — под принтерной бумаги. Саша нагнул свою голову вниз и между лежаком и колёсами за металлическими креплениями разглядел очертания двух деревянных дверок. Он быстро откатил каталку, с которой стали сыпаться на пол короба, в сторону от эвакуационного выхода. Над дверьми на табличке ярко — зелёного цвета белыми большими буквами было написано «ВЫХОД».

В глубине дымки раздался железный хлопок, причём, довольно близко от Ани и Саши. Оба резко повернули свои лица в ту сторону, откуда доносился звук. Соловьёва находилась в ожидании того, что из металлически — серых клубов выйдет то самое уродство, которое уже точно не было человеком. Саша аккуратно подошёл к дверям, ведущим на пожарную лестницу, и дёрнул ручку: «Закрыто!». Медсестра смотрела на дым и возникло то самое шипение, похожее на ужасное и тяжёлое дыхание того существа. И слышалось оно уже в нескольких метрах от неё. Анна вздрогнула от страха, когда из дымки выкатилась медицинская этажерка на колесах, что остановилась только после удара о стену. Девушка на секунду закрыла горящие от напряжения глаза и глубоко выдохнула.

Как вдруг в её ушах раздался громкий и пронзительный свист пожарной сигнализации. От которого она остолбенела. Саша отбежал от закрытых дверей эвакуационного выхода с криком: «Да будь ты проклята эта грёбаная больница!», и выпустил две очереди из ручного пулемёта Калашникова в замок. Тот выбил расстрелянную дверь с ноги, отбежал от дверного проёма и крикнул напарнице: «Скорей… На лестницу!». Соловьёвой стоило только ступить ногой на первую бетонную ступень, ведущую вниз, как слева от полицейского, почти вбежавшего уже в дверной проём, раздался мощный удар в стену. Куски разбитой, кафельной плитки разлетелись в разные стороны, осыпав участкового с головы до ног. Тварь сошла с ума от громкого шума пожарной сигнализации, просто пронзительно вопила и крушила своей огромной рукой всё подряд налево и направо. Пока не схватила Александра за торс выше ягодиц и не сомкнула костлявые отростки похожие на когти на обеих его боках. Существо вдавило в угол полицейского, и под светом моргающего плафона тот рассмотрел десятки пулевых отверстий в черепе. Что говорило о безуспешных попытках военных убить тварь попаданием в мозг. Но, те самые наросты в виде лепестков, что защищали орган слуха, то и дело раскрывались на несколько секунд. Скорей всего звон пожарной сигнализации не давал полноценно зараженному воспользоваться этой огромной перепонкой и дезориентировал его восприятие. Но, тут участковый ощутил несколько мощных и настолько резких ударов в нагрудную пластину бронежилета, что тот заорал от боли в области грудной клетки ближе к сердцу. Что — то ещё пыталось вырваться из огромной кисти существа наружу, но безуспешно билось в металл средства индивидуальной защиты. Токарев воткнул дуло ручного пулемёта в эту впадину, в момент раскрытия её органических лепестков, и пальнул половину магазина. Оно тут же бросило полицейского и попятилось назад со специфическим шипением. И участковый понял, что было источником того самого звука:

Из продольного разреза в конечности, что отдалённо напоминала человеческую ладонь, наружу показалось червеобразное существо, змеиное тело которого состояло из закрученных извилин человеческого мозга. Головная часть, если так её можно было назвать в данной ситуации, представляла целый набор из двух человеческих глаз и органов гортани, что начиналась от глотки и выводила вниз к трахее. И вокруг этого организма, что по длине был не меньше метра, развевались десятки тонких тканей. Аналогию их ритму движения можно провести, если много ленточек привязать к сетчатой крышке включённого вентилятора. И эти гремучие отростки имели с обеих сторон маленькие, острые костяные отломки, что по — видимому играли роль клыков. Огромная рука мутированной твари опустилась вниз до самого пола. А то, что вылезло из неё, выгнулось как самая настоящая кобра и приготовилось к удару. Который и произошёл после первой очереди, выпущенной по шипящей гортани. Вся эта перечисленная органическая масса хлестко ударила в сторону Токарева, что успел только укрыться ручным пулемётом. Удар попал в рожок «РПК», разломав тот на пополам и остановился о металлическую пластину бронежилета. Патроны калибра 5,45 со звоном разлетелись в разные стороны, а сам Александр отлетел спиной в дверь. С громким и диким криком: «Да когда ты уже сдохнешь?», участковый со злобы швырнул отстёгнутый кусок от магазина в сторону.

Быстро своей левой рукой нащупал подсумок, находящийся на портупее: «Сука!». Он уронил рожок в спешке. Снова достав второй и пытаясь снарядить его в пулемёт, тот увидел, как Анна показалась в дверном проёме аварийного выхода. Медсестра нажимала на спусковой крючок «АКСУ», с криком и зажмуривая глаза от выстрелов. Три пули из целого десятка угодили в червеобразное существо, что тут же судорожно заметалось. Оно до конца и с кровавыми брызгами вырвалось из огромной кисти руки зараженного и проползло ему под ногами. А не пропорциональное, уродливое туловище резко остановилось, через секунду рухнуло назначь и никаких признаков жизни больше не подавало. Саша рванул в сторону лестничной площадки при этом выкрикнув: «С открытыми глазами стрелять лучше, поверь!». Он ещё раз обернулся и осмотрел коридор хирургического отделения через прицельную планку пулемёта, как уже где — то внизу раздался крик Соловьёвой: «Аааа…». За которым послышался всего один выстрел из автомата. Токарев и внимания не обратил на то, что она неслась сломя голову впереди него. Полицейский тут же спустился на площадку первого этажа, где увидел Аню, сидящую на коленях рядом с лежащей женщиной в белом медицинском халате. Соловьева сжимала ей рану на животе руками, но кровь стремительно просачивалась из — под ладоней на пол, делая под телом врача алую лужу все больше и больше.

— Саш, я… просто испугалась. Она под проёмом лестничным была, в кромешной темноте, выбежала на меня с ножницами в руках. Я стрельнула!

— Аня, успокойся! Чем мне помочь? Женщина кровь теряет и очень быстро. АНЯ! ГОВОРИ СО МНОЙ!

Токарев бросил взгляд на огромные, металлические ножницы, которые блестели от падающего тускло — оранжевого света лампы, висящей над дверным проёмом. А затем он посмотрел в глаза Соловьёвой, поднявшей голову и также встретившейся своим взглядом с ним.

— Уже ничем мы не сможем помочь, Саш. Что я натворила?

Женщина в медицинском халате в конвульсиях дёргала обеими ногами, тихо и протяжно стонала. Кровь уже было поздно останавливать, ведь почти большинство её просочилось наружу сквозь сжатые пальцы ладоней медсестры. Врач посмотрела на Анну и судорожным, дрожащим голосом стала ей рассказывать: «Это мне за девочек… из отделения моего. Те… бешеные сволочи набросились на мужчину, который у нас лежал. Тот от онкологии умирал, так они его живьём разодрали. Он умер, но, как же тогда в себя пришёл? КАК? С него кожа слазить стала, рука вся вздулась, стала огромной, уже не человеческой даже. Это я закрыла все пожарные выходы. А девочек… медсестёр молодых, двоих оставила за закрытой дверью. Я первая выбежала из отделения, так как из живых оставались мы втроём. Они так плакали, рыдали, умоляли… чтобы я их впустила. А потом так громко кричали, когда эта тварь их разрывала. Одна даже звала маму после жутких и громких ударов. Я прислонила голову к двери и услышала её последнее слово… она с трудом шептала «мама».

Доктор была уже в агонии, и казалось, что она смотрела не на Аню, а куда — то ещё, хотя и разговаривала с ней.

— Аня, нам нужно уходить. Времени и так нет. Оставь её!

— Почему? Что ты…

— Не знаю, кто из них на самом деле потерял человечность. Та тварь с другой стороны дверей или она. Поднимайся, Ань, оставь её, пойдём, пожалуйста.

— Да что с тобой чёрт подери такое? Я тебя начинаю бояться, ты уже с ума что — ли сошёл?

— Мама! — знаешь, где я это уже слышал? Два года назад я приехал на вызов. Зашарпанная комната в общежитии для малоимущих, соседи позвонили в нашу дежурную часть и жаловались на громкие крики и шум из — за стены. На кухне, за столом сидел отец семейства, лет сорока пяти, на вид уже давно спившийся. Сидел и что — то пытался наколоть вилкой на почти пустой сковороде. Наш не очень дружеский и матерный разговор услышала его женушка. Та приоткрыла дверь соседней комнаты и вышла к нам в одной ночнушке, стоя с каким — то виноватым, странным взглядом. Так как соседи жаловались на детские, пронзительные крики, то я спросил у папаши: «Где ребёнок?». На что, этот ублюдок ответил, что эта «маленькая тварь» где — то прячется….

— К чему сейчас эта твоя история? — в бешенстве звонким голосом спросила у него Соловьёва, но тот также не шевелился, стоял над ней и, смотря в глаза, продолжал: «Я вошёл в следующую комнату, где никого не было. Но, сделав пару шагов, услышал детский голос из — под кровати: «мама». Я достал оттуда девочку, которой было всего восемь лет. До неё нельзя было даже прикоснуться, она вся была в синяках и ожогах. На улице падал снег, такими… прямо большими хлопьями на нас. Я шёл от подъезда, неся на руках ту девочку к машине скорой помощи. Фельдшер, открыв заднюю дверь скорой, и увидев травмы на теле ребёнка, заплакала. А знаешь, что я запомнил на всю свою жизнь? Её биение сердца. Я так отчётливо чувствовал эти удары, когда нёс девочку на руках к больничной машине. То маленькое сердечко перестало биться внутри неотложки¹³, когда до больницы оставалось всего несколько минут. Оно остановилось из — за перенесённого, сильного для ребёнка болевого шока… Всё… А знаешь, что было в той квартире до моего приезда? Её конченная, пьяная мамаша закрылась в комнате, чтобы муж перестал её бедную гонять. И пила там спокойно себе водку сама. И та сука никак не реагировала на детский плач и крик своей дочери. Пока папаша бил ребёнка, а под конец вылил ей на голову целый черпак кипятка. Её родители — это животные, и такое же точно лежит перед нашими ногами. Поэтому бери свой автомат, и давай мы уже будем выбираться из этого проклятого города на хрен!».

Анна встала с колен из большой, растёкшейся кровавой лужи, смотря на свои белоснежные балетки, измазанные красными разводами, и спросила у Токарева: «Что стало потом с теми родителями?».

— Сгорели заживо. Причём до всяких судебных процессов. Когда мы утром приехали, то обнаружили их тела в ужасных, скрюченных позах, видно, они, когда уже поджаривались, пытались к дверному проёму выползти по полу. Но увы, не судьба. Особенно, когда в крови у обоих было по промилле алкоголя. Жалею, только, что не увидел своими глазами, как с них кожа слазит заживо от температуры!

В голове девушки был абсолютный хаос мыслей, а перед её глазами стояла до сих пор та картина, в которой она стреляет в живот той женщине, выбегающей из тёмного угла лестничного проёма с ножницами в руке. Но даже в этот момент её сильно стало настораживать то, что ей сказал полицейский. Это заставило Анну задуматься о том, что может быть его и не просто так закрыли в подсобном помещении, накачав снотворным. Или всё — таки это обычные совпадения. Открыв последние двери этой больницы одним из ключей, что Соловьева нашла в кармане у мёртвого врача, они с Сашей выбежали на улицу, ощутив свежий, осенний, прохладный воздух. Фигуры полицейского и медсестры застыли на фоне парковочной площадки скорой помощи, где на асфальтированном покрытии с белой разметкой стояла только одна каталка. Аня бежала впереди, так как знала, где находится выход с территории больницы через металлический забор из толстых, стальных прутьев, что были высотой с человеческий рост. За приоткрытой железной калиткой находился тротуар. Огромное, прямоугольное, пяти этажное здание из белого кирпича отдалялось с каждым метром за их спинами. Ярко — жёлтые и тёмно — оранжевые листья падали с высоких клёнов, посаженных вдоль тротуара на полицейского и медсестру. Они же резко замерли на одном месте, крутили головами по сторонам и думали, что им теперь делать дальше.

— Они не остановятся. У меня появилась идея по поводу той водонапорной башни. — подошёл Токарев ближе к ней, видя как та пытается рукой затормозить одну из машин на дороге.

— Кто — ни будь да остановится! Ты — сумасшедший, я видела, как застрелил тех военных, а потом снимал с них оружие. Как будто то были манекены, а не живые люди! — кричала Соловьёва, отскочив от асфальта, когда проезжающая иномарка при её виде прибавила скорость и наехала передним правым колесом на лужу.

— А у меня выбор был? Они увидели твои раны на руке и готовы были дать по твоей спине очередью из пулемёта, когда ты в истерике развернулась и побежала! Ни одна машина не остановится! Ты — в кровавой медицинской одежде. Я — в полицейской. Оба с оружием, как будто со съёмочной площадки фильма ужасов вышли чтобы за кофе сходить! — ответил Токарев, следуя взглядом за автомобильным колпаком, что отлетел от машины когда та угодила в яму.

— Да остановитесь вы кто — ни будь! Суки! Я просто хочу уехать как можно дальше от этой проклятой больницы! — зарыдала медсестра, бросив «АКСУ» на кучу кленовых листьев и сев рядом на траву.

— Так, остановись! Если мы сейчас разойдемся в разные стороны, то я больше чем уверен, что живыми далеко не уйдём. Я не знаю кто они вообще такие. Военные ли это были? — оглядываясь на громкие хлопки и периодические очереди автоматического оружия, участковый присел перед Аней на колено.

— Не понимаю твоей логики. И ведь ты лишь с моих слов знаешь про раны на моей руке. Думаешь, что в другой ситуации я буду рисковать своей жизнью ради незнакомого человека?

— Ты ошибаешься. Я знаю твоё имя и фамилию, а теперь ещё и чудесную больницу, где ты работаешь! А ты говоришь о каких — то незнакомых!

В конце улицы возвышалась водонапорная башня тёмно — металлического цвета, от верхней части которой и до самого низа тянулись рыжие разводы ржавчины. Соловьёва прикрыла за собой калитку ограждения из сетки, а Токарев взялся обеими руками за ржавую лестницу башни. Которая с горем пополам держалась на своих прогнивших креплениях. Поэтому он объяснил Ане, чтобы поднималась наверх только в крайнем случае, так как конструкция в любой момент могла обвалиться вниз. Стоящую человеческую фигуру на такой высоте, мог спокойно увидеть снайпер военных, и уже наверху Саша полз по холодному металлу к месту, с которого была видна большая часть города. Когда тот взглянул с высоты, оценив обстановку, то был в ужасе. По грунтовке одного из проулков несколько человек бежали в непонятном направлении с дорожными сумками наперевес. Недалеко от них, в дикой спешке, в поддержанный джип закидывали свои вещи мужчина с женщиной. В сумасшедшем темпе они бегали от ворот частного дома и обратно к машине. Рядом автобусом, вжавшим иномарку в стену продуктового магазина, на асфальте лежал пожарный. Поверх него сидел один из зараженных и пытался его укусить. Пока не подбежали ещё двое сотрудников МЧС, одетых в защитных экипировках, и не стали стаскивать того невменяемого со своего бойца. На клумбе из разноцветных тюльпанов вблизи здания школы припарковался бронеавтомобиль военных.

Так тут раздался ещё и писк, пронзительный, детский. Причём, где — то недалеко, справа от водонапорной башни. Саша подполз к другому краю и увидел на территории заднего двора с недостроенным дебаркадером супермаркета полицейского, одетого в бронежилет и противоударный шлем. Тот наваливался на металлический щит, загораживая проход, ведущий вниз по бетонной лестнице, и сдерживал таким образом двоих невменяемых. Те же в свою очередь оттесняли сотрудника МВД всё дальше. Один из заражённых хотел протиснуться между щитом и перилами с правой стороны, второй то и дело пытался схватить руками того полицейского. За его спиной находились двое маленьких школьников, которые звали на помощь и стучали в задние закрытые двери супермаркета. Токарев разложил сошки¹⁴ и поставил на них пулемёт, ворочаясь несколько секунд, пока не лёг в удобное для стрельбы положение. Участковый прищурил левый глаз и сконцентрировал свой второй на мушке и целике. Он ещё не стрелял на дальние расстояния с этого ручного пулемёта, так как в данном случае до того дебаркадера было не меньше пяти десяти метров. А всё, что разделяло двух инфицированных и того полицейского, так это тонкий, металлический щит. Прошептав: «Не хватало ещё прострелить своему сослуживцу голову!», Саша задержал дыхание. Первый выстрел пришёлся одному из мертвецов в область правого плеча. Отчего тот слегка пошатнулся и продолжил биться в железное полотно щита головой. Токарев взялся рукой за прицельную планку, приподняв её на одно деление вверх, и следующая пуля калибра 5х45 пробила теперь уже правую височную кость. Последний ублюдок в тот момент времени успел просочиться между щитом и перилами, сбив с ног того парня. Сотрудник тут же резко кинулся к месту, где на песке лежала резиновая дубинка. Мертвяк догнал и сбил с ног полицейского, усевшись на него сверху. Маленькие мальчик и девочка при виде этой картины стали верещать от страха как ненормальные.

— Да, твою мать! Ну, скинь ты его с себя! — заорал резко Токарев, смотря на своего сослуживца, который продолжал бороться с заражённым.

Соловьёва нервно бросала свой взгляд то на верх водонапорной башни после выстрелов из пулемёта, то на дребезжащие от хлопков стекла газетного ларька. Её глаза бегали по рваным клубам тёмных туч, что никак не могли до конца закрыть солнечный диск. Пока не зацепились за двигающийся по тротуару объект. К металлической сетке шла молодая медсестра, что была одета в белом колпаке и такого же цвета халате: «Валя, нет. Только не иди сюда, пожалуйста!». Но, покойная девушка при виде Анны, сразу ускорила шаг и чуть ли не побежала в её сторону. Соловьёва заплакала и выставила перед собой автомат, когда зараженная воткнулась в сетчатое ограждение. Неприлично красивая, высокая медсестра водила большими и посиневшими губами по холодной сетке забора, оставляя на металле алые разводы от прикосновений своим ртом. Её длинная до самых худощавых ягодиц и чёрная коса виляла во все стороны, когда инфицированная билась лбом об ограждение: «Господи! Я не могу это сделать. Это же Валюша. Ну, почему так происходит?».

Сотрудник полиции в экипировке для разгона демонстраций, лёжа спиной на песке, схватил покойника за шею и приподнял его голову над собой. Саша резко выдохнул и нажал на спусковой крючок «РПК». Длинная, тонкая, красная струя вдарила столбом из черепной коробки мертвяка, и тот свалился на парня, ударившись лицом о забрало его противоударного шлема. Парнишка скинул труп с себя и моментально встал на свои чёрные берцы.¹⁵ Тот несколько секунд крутил своей головой в шлеме, не понимая того, кто и откуда вообще стрелял. А затем поднял над собой левую руку, ладонь которой была сжата в кулак, а большой палец оттопырен вверх.

— Ну да, не за что! Дружище. Я в принципе давно уже спалил свою позицию, поэтому можно уже встать в полный рост и спокойно идти к лестнице — говорил себе под нос участковый, складывая обратно сошки ручного пулемёта.

Сотрудник МВД всё — таки выбил с ноги заднюю дверь супермаркета и забежал внутрь помещения вместе с детишками. Секция же железной сетки резко сорвалась с нескольких гвоздей деревянного столбца после очередного удара зараженной медсестры. И Соловьёва, дернувшись от неожиданности, моментально потянула указательным пальцем спусковой крючок на себя. Белый колпак над тонкими тёмными бровями окрасился красно — бурым пятном после раздавшегося выстрела, а Валентина повисла на сетке прогнувшейся в сторону Анны. Участковый тут же спрыгнул с лестницы и увидел Соловьёву, что как статуя застыла в одном положении и продолжала удерживать «АКСУ» на вытянутых руках.

— Там ещё один полицейский, но скорей всего, без оружия. С двумя детишками, школьниками, забежал в супермаркет. Нам надо к нему. Чем нас больше, тем проще будет отсюда выбраться!

— Мы с Валюшей в один день устроились на работу. Особо как — то с друг другом не пересекались в больнице. А потом одна интересная ситуация случилась, после которой мы стали уже дружить… Куда нам нужно идти? В супермаркет?

— Да. Главное потом ту улицу пробежать, что за проулком сразу идёт. Блин, ты вся дрожишь от холода. Потерпи. Я сам свою чёртову куртку в машине Минакова забыл.

Анна поправила горло светло — серой водолазки, поверх которой на ней был одет медицинский костюм и произнесла: «Да. Я сама уже не знаю от чего эта дрожь!».

Примечания

12

«АКСУ» — 5,45х39 автомат Калашникова складной укороченный — укороченный вариант автомата АКС74, был разработан в конце 1970 — 1980 х годов для вооружения экипажей боевых машин, авиатехники, расчётов орудий, а также десантников. Также используется в МВД и охранных структурах, благодаря своим небольшим размерам.

13

Разговорное название системы организации скорой и неотложной медицинской помощи.

14

Раскладывающиеся упоры в виде 2 металлических ножек, позволяющие существенно улучшить точность выстрела и исключить отклонение в сторону в процессе стрельбы.

15

Название военных высоких полуботинок на шнурках употребляемое в разговорной речи. Чаще всего в армейской.