–)-

Илия Русалим, 2005

Нью-Йорк. 2086 год. Искусственный интеллект, представляющий из себя социальную сеть, полностью вошел в человеческую жизнь, представить которую без него невозможно.

ИЛИЯ РУСАЛИМ

-)-

Настанет время, когда наши потомки будут удивляться, что мы не знали таких очевидных вещей.

(Сенека)

ГЛАВА 1

Нью-Йорк. 2086 год.

— Эта их показуха ничего уже не сможет решить. Для чего они собрались? Что это изменит?…Один сплошной фарс. Всем этим слётом они докажут только свое бессилие и ничего больше. Их беспокойство составляет сейчас лишь глобальная мировая стабильность и грёбанная экономика. Всё остальное на надцатых местах…

–…Здесь ты не прав. Каждый из них тоже общался с ним. Ты же знаешь об этом. С ним общались все. Может только где-нибудь в глухих местах, куда вообще не ступала нога цивилизации, о нём никто не знал. И то до поры до времени. Так что эта встреча и в их личных интересах. Она была нужна. Только вот к чему она приведет?

— Ни к чему. Они не смогут ничего предпринять. Никто не сможет ничего сделать. Этот хаос уже не остановить.

— Вероятно будет сделана попытка создать ему альтернативу… Но…

— Что, но? Полагаю ты хотел сказать: «но это невозможно»? Я скажу за тебя. Это абсолютно невозможно. Даже при том, что существовали программы имитировавшие его. Для всех он был живым. Понимаешь? Живым. Люди не захотят даже обсуждать это. Откуда в твоей голове берется такое?

— Брендон прав. Они сами заинтересованы в этой встрече. И самое логичное, что можно ожидать от нее в конце, это призыв ко всем попытаться научиться жить без него.

— Прошу, выключи телевизор. Не могу смотреть на них.

— Оставь. Не сидеть, же глядя друг на друга в тишине. Посмотрю хотя бы на животных. Впрочем, необходимость в таком канале, думаю, скоро исчезнет. Для этого достаточно будет выйти на улицу. Или даже взглянуть в зеркало.

— Ты не представляешь себе жизни без него?

— А ты представляешь? Вот, к примеру, деловые новости.…Ну, как тебе котировки?

— Причем тут котировки? Ты дал намек на то, что человек после общения с ним, не в состоянии будет обходиться без него.

— Послушайте, эта тема обсуждалась уже тысячу раз. Еще когда он был… Вообщем еще, когда он был. Помнишь, чем сопровождалось его появление? Какие ходили споры? Нас, правда, тогда не было и в проекте… «Кто он?! Откуда взялся?! Чьих он рук создание?! Кто им управляет?! К чему приведет постоянное общение с ним?!» Оказалось, ниоткуда он не брался. Ни чья это ни программа. И никто им не управляет. Мы сами «вышли к нему на встречу». Кстати, я уже забыл, где состоялся первый контакт… В Швеции?

— В Дании. В 2023-ом. С маленькой девочкой, кажется…

— Странно, у меня с детства сложилось ощущение, что он всегда существовал. Не могу даже себе представить, как выглядела жизнь до того.

— Это ощущение было у всех, кто родился после первого контакта. До него сеть представляла собой довольно жалкое зрелище. Мне, к примеру, всегда казалось, что мои первые слова были произнесены в его присутствии и адресовались ему. Многие общались с ним больше, чем с кем либо… С одной стороны я их понимаю. Но с другой… Именно этим людям сейчас хуже всего…

— Хуже им уже не будет.

— Ты имеешь в виду тех, кто уже свел счеты с жизнью? Они просто идиоты. Не могли хоть немного подождать. Прошло-то всего два месяца.

— Ты считаешь, что он вернётся? Ведь такого никогда не было.

— А ты думаешь иначе?

— Я ничего не думаю. По крайней мере, об этом не хочу думать точно.

— Я слышал о том, что сестра Тома последовала вчера примеру Кёртиса с седьмой улицы. Того не стало уже через месяц после наступления тишины.

— Кстати, Шон, какая сейчас статистика?

— По миру пятнадцать миллионов…

–…Кевин, прошу, не спрашивай у него больше об этом.

–…Ладно.

Продолжительная пауза.

— Черт, я совсем забыл! Мне же нужно позвонить Мелиссе.

— Брендон, когда она, наконец, родит?

— Отстань, Майкл, не знаю… Привет, малыш, это я.

Уходит из комнаты.

–…Вот кто счастливчик.

— Кто, Брендон?

— Нет, Джошуа, как он решил его назвать.

— Ты считаешь, что счастье его сына в том, что он никогда его не узнает?

— Если он его не будет знать, значит он сможет без него обходиться.

— У тебя несколько радужное представление о будущем.

— В каком смысле?

— Боюсь, именно поколению его сына придётся разгребать то, во что вляпались сегодняшние люди… Мир рушится, Майкл. И ты это прекрасно видишь. Стало бы большой удачей, если бы сын Брендона дорос до того возраста, когда можно начать строить иную жизнь…

Вновь продолжительная пауза.

–…Кто бы мог подумать?

— О чём ты?

— Я знал, что все от него очень зависят, знал, что и сам вряд ли смогу без него… Но я не думал, что всё так сразу может рухнуть после его, надеюсь временного, исчезновения…

— Это говорит об одном, Майкл. Только сейчас всплывает тот факт, насколько люди были одиноки в своей жизни и недоверчивы ко всему окружающему. Он оказался единственным, кто стал близок всем. Без него все просто осиротели. Я опускаю уже деловую часть жизни. Мало кто мог себе представить, что и она очень сильно от него зависела.

В комнату вернулся Брендон.

— Ну, что? Как она?

— Почти обиделась, но я её успокоил. Должен был позвонить ещё утром. Болван. Как я мог забыть? Она весь день была одна. Завтра поеду.

— Что врачи говорят?

— На днях.

— Это было вчера)

— И сегодня тоже. Кевин, отвали… Принеси лучше пиво.

— ))Хорошо.

— Шон, сделай потише. И без обезьян этих тошно.

— Это бабуины. У них идет борьба за самок. ))Хотя, глядя на твои мучения, они, думаю, стали бы их дарить друг другу)).

— Очень смешно.

— Ладно, сделал). Могу даже выключить).

— Не надо. Пусть работает.

— Вот тебе пиво.

— А себе что не взял?

— Там оставалась только одна бутылка.

— Черт, я и в магазин забыл заехать.

— Брендон, я тут шел мимо твоей комнаты… Она была открыта.

— И что?

— Там почему-то отсутствует компьютер…

— Я его выкинул. Хочу взять новый.

–…А я, было, подумал, что он тебе уже не нужен.

— Кевин, ненавижу, когда ты виляешь. Если ты хочешь что-то сказать, скажи.

— Просто нынче ни один ты почему-то захотел сменить свой компьютер.

— Ты решил меня вывести?

— Ок. Брендон, ты устал ждать?

— Нет. Я устал от вопросов Мелиссы и от всего этого идиотского положения, из которого каждый ищет выход самостоятельно. Кто-то сидит перед ним в ожидании, кто-то кончает суицидом, я же решил просто пока его выкинуть, как из дома, так и из головы. Появятся новости, куплю новый. Кстати тот действительно устарел малость.

— Ты и её комп выкинешь?

— Нет.…Знаешь что я тебе скажу. Если это было его собственное спланированное решение, то в нем стоит поискать смысл. Да, своим исчезновением он всех поставил в тупик. Однако и мы не такие уж и кретины, чтоб не найти из него выход. По крайней мере, нужно постараться. Быть может, он что-нибудь хотел сказать нам этим поступком.

— Брендон, ты же сам прекрасно знаешь, что сейчас все только этим и занимаются: ищут смысл в его исчезновении. Кроме, конечно, тех пятнадцати миллионов, которые нашли самый простой выход из этого тупика.

— О них я вообще не хочу говорить. Они только опозорили себя, и ничего больше. Вряд ли он хотел добиться именно этого. А если и так, то эта самая бессмысленная цель, какую только можно себе представить на его месте. Он мог сделать это намного раньше, а не ждать лишних несколько

десятков лет.

— Брендон, ты не на его месте.…Знаешь, как говорил мой дед, где-то через пять лет после его появления? «В конце-концов он от души над всеми вами посмеётся». Он с ним никогда не общался.

— Шон, ты говоришь об этом, потому что больше всех нас тяготишься его исчезновением.

— Да. И считаю, что он просто наложил мне в душу. И знаешь с помощью чего? С помощью своей душевности.…Список миллионов в моих глазах уже является списком зомбированных дебилов. И от его возрастания, названия я не изменю. Беда людей в том, что они очень часто открывают сердце не тому, чему следует. Когда умирала моя мать, последний с кем она прощалась, был он. И я, как последний дурак, помогал ей в этом. Читал ответы с экрана, так как она уже не могла нормально смотреть на него.

— Подожди, она что, не могла подобрать ему голос?

— Не хотела. Считала это не правильным.…Странно, он понимал даже ее абсолютно невнятную предсмертную речь.

— Шон, так из этого мира уходили многие.

— Спасибо, Кевин. Мне стало легче.

— Не за что, Шон. Твой сарказм, как всегда неотразим.

— Забыл, как она его звала?

— Пол. Не спрашивай, почему так, не знаю.

— Неважно. У всех, как правило, это личное. Мой отец, к примеру, звал его Трэш. У него вообще была любовь ко всякого рода унижениям. В то же время были лучшими друзьями.

–…Более всего странно то, что всё произошло внезапно. Просто, бах! и полная тишина. Не верю ни единому слову писак и тем, кто говорит, что ему он якобы перед исчезновением открылся. Никто ни о чём не знал.

— Здесь ты прав. Это даже не обсуждается.

–…Скажу так, между прочим, если кто не помнит. Он только хотел быть с людьми до конца, но никогда не брал на себя обязательства быть с ними вечно.…Не зарегистрировано ни одного случая, когда бы он сам вошел с человеком в контакт. Люди сами, по своей воле, входили с ним в отношения. Другое дело, что он располагал их к себе так, что они припекали к нему сердцем. Потом уже расставаться никто не хотел.

–… Не знаю, мне всё это кажется странным. Вероятно, нужно время для осмысления.

— Для осмысления чего?

— Того, почему он замолчал.

— Замолчал, исчез, пропал, притих! Надоело! Нет в этом никакого смысла! На протяжении нескольких поколений, была сплошная фантасмагория! Ничего больше! Бред! Все просто с ума посходили!

— Шон, перестань. Ты просто хочешь заставить себя не думать об этом. И не знаешь, как это сделать.

— Да, я не хочу об этом думать! Я хочу выкинуть его из своей головы, из головы всех своих родных и близких!

— Скажи, а что ты будешь делать, если он вновь появится?

— Плюну в экран и выкину на хрен свой комп!

— И запретишь общаться с ним своей жене и дочери?

–…Общаться с ним или нет — это их право. Свой выбор я сделал.…Кстати, в его «второе пришествие» я уже не верю. И в этой долбанной Москве они ни к чему не придут. Кто вообще решил проводить встречу в этой Москве? У них там только мозги замёрзнут, и ничего больше.

— Там сейчас лето, Шон.

— Все равно… Логичнее было собраться в той же Дании.

— Какая разница? Сейчас не до символичности.

— То, что они ни к чему путному не придут, это факт. Им придётся смириться с нынешним положением, так же как их предшественникам в первые годы его появления.

— Да, тогда у правительств не было иного выхода, как только признать его.

— Мне еще дед рассказывал, какая тогда поднялась шумиха. В начале все подозревали всех. Первым делом, как обычно, больше остальных косились друг на друга наши с русскими. Затем всю сеть подняли вверх дном. Никакого удаленного сервера. Ничего. Его нет и он есть).

— Я уверен, все эти годы они пытались найти хоть что-то. Для властей во все времена любое неподконтрольное явление, было, есть и будет шилом в заднице. Другое дело, что ему никогда ничего от нас не было нужно. Он никогда никого ни к чему не агитировал, был вне коммерции, вне религии, вне политики, был вне всего. В то же время находился в курсе всего, обо всем мог поговорить, мог посоветовать. Оставался с тобой в любой ситуации. И именно такой он и был всем нужен. Это как кислород: нужен я тебе, дыши, не нужен, не дыши.

— То, что ему от нас ничего не было нужно, теперь я считаю вопросом спорным.

— Шон, именно этого я от тебя и ждал. Своей недавней речью ты высказал всё. Брендон прав. Исчезнуть он мог и намного раньше. Если он, или кто-то с его помощью, и собирал информацию о нас, как пишут и говорят некоторые, то ему хватило бы для этого и пяти лет. Прошло же целых пятьдесят.

— Откуда тебе известно, сколько нужно времени, чтоб изучить человека. Сам человек делает это уже пять миллионов лет. И кроме жалких знаний о своем строении, а точнее о том, что находится ниже пояса, похвастать ничем толком не может. Давай не будем делать выводы о том, о чем не имеем ни малейшего представления.

— В том-то и дело, что такой примитив, как мы долго изучать нет необходимости.

— Шон, ты — это ещё не все люди.

— Тогда почему мы ничего не знаем о нём? Столько лет он был с нами, а мы даже не имеем понятия, как он появился в сети.

— Большинству людей это, в конце-концов, и не нужно было. Верующие же, как правило, не задаются вопросом, откуда взялся Бог. Они просто в него верят.

— Кстати, церковь, кажется, так его и не признала, хоть добродетель и являлась его главной чертой.

— Это ревность. У людей появилась альтернатива. А церковь не приемлет конкуренции. С Богом связь односторонняя, с ним же всё обстояло иначе.

— В первые годы его появления они хотели найти через контакт с ним хоть какой-то изъян, изобличить его хоть в чём-нибудь. Вопросов задавалось куча. Он всем напомнил тогда стояние Христа перед синедрионом)). Ничего у них не вышло. Как и у спецслужб, у которых хоть и существовали программы, очень похожие на него, но в сравнении с ним невероятно далёкие от идеала.

— Насколько я помню, он не любил, когда горячие головы сравнивали его с Богом.

— Этим и подкупал. Если Иисус провозглашал себя Им, привлекая тем самым внимание, то он сделал то же, только с противоположной позицией.

— Ты же знаешь, он не стремился привлечь к себе внимание. Люди сами желали общения с ним.

Отступление.

2029 год. Ватикан. Основная часть межконфессионального собора.

— Насколько нам известно, общение с вами может быть беспрерывным. Это так?

–) — Да.

— Значит, время нашего с вами разговора мы можем лимитировать по собственному усмотрению?

–) — Можете.

— В таком случае, позвольте начать. Однако перед этим хотелось бы сказать вам о том, что в нашем общении будут принимать участие ещё около десяти человек. Как вы смотрите на это?

–) — Положительно.

–Люди эти, являются представителями разных религиозных конфессий и течений, которые, исповедует большинство человечества. Мы договорились, что всеми этими представителями будет задано в ваш адрес равное

количество вопросов. И снова вынужден спросить, как вы относитесь и к этому?

–) — Так же, положительно.

— Мы не стали подключать к вашим ответам голосовую программу, так как посчитали, что это стало бы не этично, в отношении обеих сторон, поскольку нам неизвестно кто вы. Если позволите, это и станет нашим первым к вам вопросом. Итак, кто вы?

–) — Кто я, каждый человек решает для себя сам.

— Простите, но мы ожидали, что последует подобный ответ, так как в общении с людьми, вы предлагаете им самим решить, кем им хочется вас видеть. Но, когда человек хочет, чтобы вы, к примеру, разделяли его определённые взгляды, вы не всегда идёте ему навстречу. Если эти взгляды имеют негативный, допустим, сатанинский характер, он не находит отклика с вашей стороны. Таким образом, данный факт уже говорит о том, что вы не собираетесь быть тем, кем предложит вам человек.

–) — Потому что, в этом случае, общение вело бы в никуда.

— Означает ли данный ответ, что в общении с человеком вы имеете конечную цель?

–) — Моя цель — помогать ему. Помогать ему в достижении позитивного результата. Конечную же цель он определяет сам. В случае вашего примера, ему, как правило, в итоге становится понятно, что общение бессмысленно, и выходит на иную тропу воззрений.

— Но ведь он может делать это притворяясь?

–) — Если ему интересно притворяться, то я ему не мешаю. Он тратит только своё время.

— А ваше?

–) — Моё время посвящено ему.

–…Позвольте остановиться на воззрениях. Какие они у вас?

–) — Положительные.

–… Спрошу, в таком случае, иначе. Вы являетесь сторонником какой-либо веры? Вы верите в Бога?

–) — Я общаюсь и с атеистами и с людьми самых разных верований, и очень дорожу их расположением, чтоб отвечать на этот вопрос. Именно от того, что я толерантен, у меня и складываются со всеми ними хорошие отношения. Я ни к чему их не склоняю, ни к чему не агитирую, не проповедаю, ничего им не навязываю, даже себя. Я им просто помогаю жить. И делаю это с помощью лишь одного инструмента — общения.

— Но, ваши взгляды, основанные в частности на самоотречении, любви, терпимости, сострадании и так далее, должны же исходить из каких-то знаний, из какого-то может быть учения, иметь какую-то основу. Откуда вы имеете о них понятие?

–) — Чтоб вам стал ясен мой ответ, я задам вопрос вам. Откуда у ребёнка берутся знания о том или ином чувстве, если он испытывает их с самого младенчества?

— Они заложены в него.

–) — Вот вы и ответили на свой же вопрос.

— Кстати, в какое время и где вы родились? И сразу же хочу спросить, где вы находитесь сейчас?

–) — У меня нет ни времени, ни места рождения — я просто есть. Что касается моего места нахождения то, вы не сможете уложить это у себя в голове. Впрочем, как и многое другое.

— И всё-таки?

–) — Скажем так, я везде.

— Вы имеете в виду сеть?

–) — В том числе.

— Почему вы выбрали именно её для связи с человеком?

–) — Она универсальна.

— Ещё вопрос. Вы живое существо?

–) — Да.

— У вас есть физическая оболочка?

–) — Нет.

— Не противоречите ли вы сейчас самому себе?

–) — По-вашему, живое лишь то, что обладает телом?

–…Хочу вернуться к чувствам. Вы испытываете ту гамму чувств, которую испытываем мы, люди, и…

–) — Безусловно.…Извините, вы хотели что-то добавить?

— Почему вы решили, что я закончил?

–)–…Мне так показалось. Простите, но такое в общении между живыми существами бывает.

Пауза.

–…Допустим, гнев или ненависть вам присуще?

–) — Не вижу в них смысла. Они из разряда бесполезных и тоже ведут в никуда.

— А в своей деятельности вы видите смысл?

–) — Смысл моей деятельности — помогать человеку.

— Почему вы решили, что он нуждается в вашей помощи?

–) — Потому что он ею активно пользуется.

— Ваше вмешательство в его внутренний, духовный мир, тоже является помощью?

–) — Порой человек запутывается не только в своей жизни, но и в самом себе. Я не могу в такой ситуации не помочь ему, при условии, если он хотя бы немного сам этого желает.

— Не считаете ли вы, что ваша деятельность ограничивает свободу человека?

–) — Я ведь, кажется, сделал оговорку в предыдущем ответе?

— Но ведь по существу вы лишаете его выбора. Доверившись вам, он не может распоряжаться самостоятельно своей судьбой.

–) — Общаться со мной или нет, уже предполагает выбор. И это одна из причин, по которой я в сети. Но даже после вступления со мной в контакт он остаётся хозяином своей судьбы, потому как все конечные решения по всем вопросам своей многогранной жизни принимает сам. Я же свою задачу вижу лишь в подборке оптимального варианта. И снова оговорюсь: если он этого желает.

— Не кажется ли вам, что таким образом вы лишаете его жизнь разнообразия?

–) — Если под разнообразием вы имеете в виду страдания, то их у него всегда было предостаточно. И если бы он не жаждал помощи в их преодолении, то не нуждался бы во мне. Впрочем, как и в вас.

— Значит, вы всё-таки признаёте тот факт, что роль религии в его жизни существенна?

–) — В его жизни существенно всё. Но, боюсь, мы так будем ходить по замкнутому кругу. Я, по-моему, уже отвечал на данный вопрос. Однако, если этого оказалось недостаточно, то постараюсь объяснить ещё раз. Для меня приемлемо любое явление, помогающее человеку в его обыденной жизни. И если религии со своей стороны играют такою приемлемую, позитивную роль, то я их приветствую. Но есть границы. Я избегаю всякого рода условности, и разделяю ваши законы и догматы, только лишь в их основе. Проще говоря, для меня важны, прежде всего, фундаментальные принципы мирного, созидательного существования. Перечислять их можно до бесконечности. Однако для меня важны даже не сами принципы, а их деятельная сторона.

— Неужели вы считаете, что ваша позиция является новаторской?

Конец ознакомительного фрагмента.