Казенный дом

Илья Деревянко, 2003

«В целом город Малашихинск с населением порядка двухсот тысяч человек являл собой достаточно жалкое зрелище: неказистые коробки слезно просящих капитального ремонта домов, неухоженные дворы, разломанные детские площадки, загаженные скверы, грязные, раздолбанные улицы…»

Глава II

г. Малашихинск.

Вечер того же дня.

Замызганная «хрущевка» на окраине.

Невзирая на настежь распахнутую форточку, малогабаритная однокомнатная квартира насквозь пропиталась табачным дымом. Сизоватые никотиновые клубы лениво плавали в воздухе, под дуновениями сырого ветерка из форточки — меняли форму, вяло извивались, но вытягиваться наружу почему-то не спешили. Переполненная пепельница откровенно смердела. Хозяин квартиры — высокий, мускулистый мужчина с багровым шрамом на щеке, с ярко-серыми глазами и коротким ежиком светло-русых волос — неторопливо курил очередную сигарету, а его некурящий гость осторожно морщился и часто покашливал, однако сделать замечание не решался. «Сероглазый», облаченный в одни лишь спортивные штаны, сидел на стареньком диване, поджав ноги по-турецки. Гость — худой, лысоватый человек в модном костюме «с иголочки — деликатно пристроился на краешке скрипучего кресла с потрепанной обивкой.

— Михаил, не отказывайся, пожалуйста! — умоляюще говорил он. — Выручай, не бросай в беде. Мы же с тобой за одной партой сидели! Кроме того, «отпускные» у тебя, знаю, мизерные! Я же хорошо заплачу! — «Лысоватый» выжидательно замолчал, а «сероглазый» положил тлеющий окурок в пепельницу, подпер ладонью квадратный подбородок и надолго задумался…

* * *

Пока он думает, позвольте представить вам обоих собеседников. Хозяина квартиры зовут Михаил Алексеевич Кузнецов, возраст тридцать девять лет, русский, беспартийный, семьи не имеет. Жена, родители и пятилетняя дочь Кузнецова погибли два года назад при трагических обстоятельствах, речь о которых пойдет позже. Михаил — кадровый офицер, майор спецназа ВДВ, ветеран войны в Афганистане, а также практически всех «горячих точек» постсоветского пространства. В настоящее время он находится в вынужденном отпуске после полученной в Чечне тяжелейшей контузии, а в высших военно-медицинских инстанциях решают вопрос о дальнейшей профпригодности майора.

Гость — генеральный директор торгово-промышленного объединения «Лорелея» Федотов Николай Николаевич, одногодок и бывший одноклассник Кузнецова, русский, член партии «Единство», женат, двое детей.

Двумя часами раньше, получив закамуфлированный ультиматум от Шепелевича, Федотов не на шутку перепугался и незамедлительно отправился к Кузнецову домой с просьбой побыть его телохранителем, но тот, как мы видим, колеблется. Дело в том, что контуженый майор чувствует себя на редкость скверно: сильнейшие головные боли, бессонница, нервные срывы… Правда, Михаил никому об этом не рассказывает, а обращаться за помощью к врачам не рискует, опасаясь утечки информации и в результате стопроцентного увольнения из рядов Вооруженных Сил по состоянию здоровья…

* * *

В полном молчании прошло минут десять.

— Миша, они — страшные люди! — не выдержав затянувшейся паузы, всхлипнул Федотов. — Не за себя боюсь, за семью!!! Ведь переданная через Шепелевича угроза отнюдь не пустой звук!

— Почему ты так уверен? — недоверчиво щурясь, спросил спецназовец. — Может, тебя элементарно берут на понт?!

— Если бы! — сокрушенно вздохнул коммерсант. — Наш мэр тесно связан с мафией, которая, собственно, и привела Генку к власти! А те, кто становился на пути у Самолюбова, обязательно заканчивали плохо. Например, бывший хозяин асфальтного завода «Прогресс» Андрей Коновалов минувшим летом расстрелян из автоматов в машине прямо в центре города. Вместе с ним погибли жена и грудной ребенок. С тех пор заводом фактически управляет Самолюбов. (Нынешний, официальный директор «Прогресса» Перепелкин не более чем ширма.) У владельца вещевого рынка Симоняна бесследно исчез единственный сын — подросток, после чего бедолага сошел с ума, а рынок достался опять-таки мэру. Плюс еще целый ряд громких, нераскрытых преступлений. Я ни капли не сомневаюсь — большинство из них на совести у проклятого чинуши!!!

— В том числе взрыв в супермаркете «Марианна»? — мрачно осведомился Кузнецов. — Ну, говори! Не стесняйся!

— Здесь не знаю! — развел руками Федотов. — С одной стороны, Самолюбов действительно положил тогда глаз на «Марианну». После взрыва хозяева спешно смылись из Малашихинска, бросив свое имущество на произвол судьбы, и градоначальник быстренько прибрал к рукам осиротевший магазин. С другой — вроде бы не тот почерк! Больше похоже на чеченских террористов. Короче — не могу сказать с уверенностью! Я, конечно, понимаю — для тебя это вопрос особой важности, но… я, ей-Богу, не знаю, а врать не хочу!

— Молодец! — подобрел глазами Михаил. — Теперь, пожалуй, я начинаю верить твоим словам. Но, знаешь, Коля, ответь-ка на один маленький вопрос! Если засранец Самолюбов действительно столь опасен для твоих близких, не проще ли было продать «Лорелею» к чертям собачьим, да открыть взамен новую фирму, где-нибудь вне сферы влияния местных бюрократов?!

— Продать?! — кисло поморщился Федотов. — Думаешь, я не пытался?! Ха! Раз пять, наверное, пробовал! Однако мне не дают этого сделать! Регистрационная палата, совместно с остальными Генкиными холуями, усердно ставит палки в колеса любым иногородним покупателям. А дражайший господин мэр (к нему я тоже обращался) не собирается «Лорелею» покупать. Даже по минимальной цене. Он предпочитает забирать все даром! Жаден, сволочь, до безобразия и воображает, будто на него никакой управы не существует… Тут Самолюбов, пожалуй, прав, — немного помолчав, глухо добавил предприниматель. — Куда я только не обращался за помощью… Бесполезно! Плетью обуха не перешибешь, — по губам Федотова скользнула горькая усмешка.

— Н-да уж, веселенькая картинка вырисовывается! — сочувственно покачал головой Кузнецов. — Обложили тебя, словно зверя на облавной охоте! Я, признаться, и не подозревал, какие африканские страсти кипят в нашем захолустном городишке, какой неприкрытый грабеж происходит, какие хищные твари водятся… Ладно, ближе к теме! — оборвал сам себя спецназовец. — Раз пошла такая канитель, я вынужден согласиться на твое предложение. — Мягко, как огромный кот, майор спрыгнул с дивана, с хрустом потянулся и направился в ванную комнату к тайнику с оружием…

* * *

В это же самое время.

г. Н-ск.

Высококачественное спиртное лилось рекой. Столы ломились от различных деликатесов. Вдоль них время от времени пулями проносились вышколенные официанты. На сцене трудился в поте лица популярный ансамбль. За кулисами дожидались своей очереди «девочки» из стриптиза. Гости оживленно переговаривались, порой перекрывая зычными хмельными голосами электронную музыку. В общем, образно выражаясь, дым стоял коромыслом. И немудрено! 25 марта 2003 года в банкетном зале фешенебельного ресторана «Калигула» отмечалось знаменательное событие — сорок седьмой день рождения Александра Афанасьевича Григорьева, известного в криминальных кругах под кличкой Саша-Киборг. С начала девяностых годов он возглавлял Малашихинскую преступную группировку, ныне, в связи с определенными изменениями в общественно-политической жизни страны, переименованную в ООО «Минотавр». После легализации сам пахан стал называться «генеральным директором», его порученец Руслан Сергиенко (Печенег) — «техническим директором», а боевики — «Службой безопасности». Работу «С. Б.» координировал давний соратник Киборга, большой мастер «заплечных дел», некий Андрей Кочергин по прозвищу Кочерга.

А добываемые ООО «Минотавр» денежные средства прокручивались через счета «Хабар-банка», которым руководил бессменный хранитель общака группировки, заслуженный урка со стажем Ленчик (он же Лемешев Леонид Викторович). Помимо означенных господ в празднестве принимали участие с десяток старинных приятелей виновника торжества. В том числе — Геннадий Владимирович Самолюбов, предвыборную кампанию коего щедро проспонсировало ООО «Минотавр» через посредство «Хабар-банка».

Все приглашенные явились в «Калигулу» без жен. Якобы на мальчишник (так объяснили дома законным половинам). В действительности же они просто рассчитывали развлечься, по завершении, в приятной компании «стриптиз-герлз»…

Начавшаяся в шесть вечера гулянка, по мере опустения бутылок, стремительно набирала обороты. Разогретые алкоголем участники сбросили пиджаки, развязали галстуки, расстегнули накрахмаленные воротнички. На распаренных, красных лицах блестели крупные капли пота. Кое-кто сморкался в белоснежные салфетки со стола или вовсе на пол.

Геннадий Владимирович, рассыпая налево-направо сладкие улыбочки, изощрялся в комплиментах Киборгу и без устали травил похабные анекдоты. Сидящий рядом с ним здоровенный амбал Кочерга заливисто ржал на лошадиный манер. Господин Григорьев — подтянутый, спортивного вида мужчина — одним ухом слушал болтовню Самолюбова, другим какие-то байки Печенега и одновременно любезно кивал прочим гостям, несущим разнообразный вздор. (Согласно установившейся традиции, о делах сегодня говорить не разрешалось.)

— Приходит мужик домой, а там… — вдохновенно рассказывал очередную пошлятину малашихинский мэр.

Крепко пьяный Кочерга, с широченной ухмылкой на кирпичной физиономии, нетерпеливо ерзал по стулу в предвкушении смачной концовки. Киборг продолжал кивать, благосклонно оглядывая присутствующих. Внезапно он внутренне подобрался, насторожился. Глава «Хабар-банка» Лемешев, лысый пятидесятилетний толстяк с множеством бриллиантовых перстней на волосатых пальцах, казалось, демонстративно дистанцировался от общего веселья. Обрюзгшее лицо Ленчика недовольно морщилось. Заплывшие глазки недобро косили. Пухлая щека подергивалась в нервном тике.

«Вот блин горелый! Неужто снова финансовые неприятности? — раздраженно подумал Григорьев. — Только этого не хватало ко дню рождения!!!» Дождавшись, пока Самолюбов закончит, пахан под оглушительный хохот Кочерги незаметно пересел поближе к Хранителю.

— Чего куксишься, браток? Часом, не заболел? — тихо спросил он.

— Да нет, — проворчал Леонид Викторович. — Здоровье у меня более-менее.

— Тогда в чем дело?

— Претензию тут кое к кому имею!

— Проблема очень серьезная?

— Пока не особо, но с достаточно гнилой перспективой в будущем!

— Значит, время терпит, — облегченно вздохнул Александр Афанасьевич и попросил: — Слышь, Леня, воздержись до завтра от предъявы. Не хотелось бы портить праздник. Все-таки раз в году бывает. Договорились?!

— Угу, — сумрачно буркнул банкир.

— Ну и отлично, — подытожил гендиректор «Минотавра». — О деле потолкуем утром, на свежую голову. А сейчас гу-ля-ем! На очереди культурно-развлекательная программа. Клубничка, хе-хе! — поднявшись из-за стола, пахан мановением перста подозвал дежурящего в зале метрдотеля.

— Сворачивай певунов! Надоели, в натуре! — властно распорядился он. — Давай на сцену телок и смотри, чтоб без брака были, чтоб по высшему разряду! Уразумел?!

— Не извольте беспокоиться! Товар отменный! Айн момент! — холуйски прожурчал сладколицый халдей и опрометью бросился выполнять приказ…