Разведи меня

Инга Максимовская (2024)

Днем я серая мышь: библиотекарша, синий чулок. Вечером — роковая красавица, за деньги выводящая на чистую воду мужей-изменщиков. Но все меняется, когда я получаю последний заказ. Он красив, умен и чрезвычайно зол. А я… Я его все равно разведу.

Глава 3

Аргентина (Тина)

— Простите. Бога ради, извините. Я случайно. Каблук попал в выбоину в плитке, и вот… Я куплю вам новую рубашку, — лепечу я, хлопая искусственными ресничками и делая расстроенный вид изо всех сил. Расстроенно-виноватый. Выходит чертовски плохо. Просто из рук вон. Леснов сидит за столиком не один, с ним еще пара мужчин, судя по виду оооочень деловых и похожих на роботов-терминаторов. Ни одной эмоции на лицах. Хотя один, сканирующий меня взглядом стальных глаз, выделяется из общей массы. Он опаснее всех, по моему скромному мнению. И в общем-то я хотела отказаться от глупой затеи, вызывающей во мне чувство непонятной тревоги, слишком много посторонних глаз. А свидетели мне не нужны. Но. Аванс взят, а я работаю честно и на совесть.

— Милая, не стоит извинений, — голос моей жертвы сочится медом. И глаза… Черт, такие сальные и оценивающие. Я и не думала, что будет так легко подцепить на крючок такого серьезного и скользкого сома. Даже не интересно. — Давайте я вам лучше куплю коктейль, который вы так обидно потратили на мою скромную персону.

— Я не хочу вам мешать. Явно же у вас важная встреча, — кокетливо веду бедром, морщусь словно от боли. Я же подвернула ногу, я же несчастная зайка-пусечка. — Простите еще раз.

— А мы уже закончили, правда ведь, господа? — хмыкает Леснов. В жизни он еще неприятнее, чем на фото. Полные пальцы, будто невзначай, легко мажут мое бедро. Тяжелый перстень холодит кожу. Главное не сморщиться брезгливо, хотя мышцы лица автоматически дергаются.

— Да, Игорек, закончили. Что-то мне подсказывает, что ты примешь правильное решение, — ухмыляется стальноглазый, от чего у меня все внутри леденеет. Хотя обращается он даже не ко мне. — Хорошо вам время провести, милочка, — теперь его глаза упираются прямо мне в переносицу, как смертоносное дуло. В них пляшут все бесы ада. А слово «милочка» она выделяет. И насмешка в его голосе дразнит все мои рецепторы. Особенно те, что отвечают за чувство самосохранения. Они находятся у меня в том месте, которое отвечает за приключения, и надо сказать сейчас зудят весьма неприятно и предупреждающе.

— Вы, наверное меня не за ту приняли, — боже, откуда только голос берется? Ненавижу таких самодовольных павианов, считающих себя пупами земли. — И вам я не милочка, котик. И не надо так меня сканировать взглядом. Вы допустили фамильярность по отношению ко мне, и я как дама имею право на ответ.

— Не за ту, наверняка. Ты слишком шикарная для простой шлюхи. И слишком резкая. Дорогая баба, которую наверняка кинул сегодня очередной трахарь. И ты пришла сюда залить горе коктейлем. Я прав?

— Прямо нострадамус, — фыркаю я. — Еще бы вам шар хрустальный и можно деньги грести лопатой, обманывая обездоленных тетенек.

— Тебе повезло, Игорек, дикие кошки обычно самые интересные, — кривит губы чертов мерзавец, поднимается из-за стола и сразу теряет ко мне интерес.

Я провожаю взглядом брутальную фигуру незнакомца, которого, наверняка, больше никогда в жизни не увижу, кипя в душе от сверхъестественной ярости, и ей совершенно нет никакого объяснения.

— Вы так и не представились, дорогуша. Должен же я узнать имя прекрасной незнакомки, прежде чем предложу сделать заказ и провести со мной ужин. В качестве извинений за хамство моего знакомого, ну и за то, что вы так бесславно потратили на меня дорогое пойло.

— Это абсолютно не обязательно, — слишком нервно. Блин, хочется просто послать этого наглого хлыща, уже меня взглядом раздевшего и обесчестившего. Чувствую себя выжатой от чего-то, словно лимон. До корки. — Вы вероятно не поняли. Я ведь уже сказала вашему приятелю, что я не такая. Я пришла сюда просто отвлечься. Просто спрятаться ото всех.

— Так и я не такой, — дергает плечом Леснов, вертя в руке бокал с дорогущим коньяком, сползающим по стенкам маслянистыми «дамскими ножками». — Просто вижу, что вам одиноко. Явно же что-то случилось в вашей жизни, что такая красавица проводит вечер одна. Давайте прятаться вместе, хм…

— Меня зовут Тина, — выдыхаю я, мечтая закончить этот фарс, как можно скорее.

— От Валентина, или от Кристина? — смотрит на меня сквозь тягучую коричнево-медовую жидкость Игорь Витальевич. Он похож на толстого, сытого, хитрого кота. Только сегодня я буду играть с ним в мышки кошки. Бедная его жена. Жить с таким поди и так не сахар, а он еще и потаскун.

— Это так важно? — ухмыляюсь я, усаживаясь на стул напротив моего визави. Я вижу улыбку на его губах. Он радуется тому, что птичка попала в силки. Глупый, самодовольный козел. Такой же, как и все. Как вон тот мужик, через два столика. Сидящий с дамой и пожирающий меня взглядом. Или вон тот у колонны. Он тоже приполз бы на брюхе, помани я его пальцем, забыв о своей блеклой жене, читающей меню. Все мужики…

— Нет, не важно. Просто интересно.

— А мне интересно, как зовут вас, — растягиваю губы в улыбке.

— Игорь, вам же мой друг назвал мое имя.

— А по отчеству?

— А зачем нам отчества, дорогуша. Может выпьем на брудершафт, и…?

— Вы не поняли, — скалюсь я. — я не…

— Все такие, детка. Вопрос лишь в цене, — криво ухмыляться моя жертва. Он прав. Вопрос в цене.

— Обойдемся без брудершафта, — хмыкаю я. Он скалит зубы. Думает, что я поплыла. Глупый ведомый карась, заглотивший крючок. Как то уж слишком легко. И мой внутренний голос буквально кричит об опасности. Но я от него снова легкомысленно отмахиваюсь. Дура. Дурее карася.

Из ресторана мы выходим чрез час. Точнее выхожу я. Мой восхитительный кавалер едва стоит на ногах.

— Такси? — спрашиваю тихо, пытаясь вывернуться из слишком уж тесных объятий, в которых меня сжимает Леснов.

— У меня тачка с водителем. Он не болтливый. Отвезет нас в отель, и…

Черт. Только этого мне не хватало. Еще один лишний свидетель.

— Я не люблю так играть, — шепчу томно, насколько это возможно. — Мне нравится властвовать. Я госпожа. Ты мой раб. Ну же. Игорек, я знаю, тебе понравится. Знаешь, что у меня в сумочке? Нет. Хочешь узнать? Очень хочешь.

— Да, богиня, — икает чертов раб, обдавая меня крепким выхлопом. К горлу подскакивает тошнота. — Приказывай и властвуй. Я люблю пожестче.

— Это я тебе обещаю. Такого хардкора ты еще не пробовал. Ты будешь молить о пощаде. Должна же я отблагодарить тебя за ужин, — ухмыляюсь я, щуря глаза. Чертовы цветные линзы, кажется разъедают роговицу. Но без них нельзя. — Так что? Такси и ночь боли, или…? Или я ухожу, сейчас, не оглядываясь. И больше мы не увидимся.

— Такси, моя госпожа. Приказывай.

Ну все. Еще минут сорок, и я свободна. Этот мудак готов.

— Ты не трогаешь меня, пока я не разрешу. Себя можешь, — шепчу я, завязывая глаза Леснову шарфом. Игра началась.

Отель я выбрала самый простой, где сдают номера на час. Хотя мой раб был против. Но когда узнал, что трогать меня нельзя, согласился, потому что ближе не было гнезд порока и разврата, кроме этого.

— Молчи раб, — шепчу я зло, толкая на кровать свою жертву. — Молчи и подчиняйся.

— Ты покажи мне себя, — стонет чертов кобель, когда я стягиваю с него брюки. Эрекция у него, конечно так себе, да и размеры… В общем, чем больше у мужика эго, тем скромнее все остальное. Наверное у того стальноглазого все еще печальнее. Нашла блин, о чем думать в самый интересный момент моей работы.

— О, да, дорогой. Недолго осталось, — хмыкаю я, застегивая наручники на запястьях Игоря Витальевича. Ноги его стягиваю стяжками. — Потерпи.

Снимаю шарф с глаз кобеля. Ну что же, заслужил немного и он удовольствия. Шорты падают к моим ногам. Остаюсь в шикарных трусиках, дорогих, но ужасно неудобных. На лицо надеваю маску, выставляю напоказ фальшивую тату, которую не отличить от настоящей. Он ее запомнит. Очень яркая примета.

— Туфли. Оставь туфли, — хрипит мой кавалер. Что ж, последнее желание исполняют даже палачи перед казнью. А я не палач. Я скорее карающая длань богини возмездия.

— Ну, раз ты так просишь, — ложусь рядом. Закидываю ногу на Игоря. Черт, он что? Он кончил? Твою же мать, какая мерзость.

— Прости, я скоро снова буду готов.

— Ну что ты, милый. Так даже лучше. Фото будут огонь.

— Какие фото? А ну отстегни меня, сука, — рычит Леснов. Дергается, как паук, застрявший в собственной же паутин. Паутине лжи и козлятства.

— Те, которые я продам твоей жене. Ты же кобель, потаскун, изменник. А измена в вашем брачном контракте прописана, как повод отторжения у тебя половины активов. Класс, правда? Она разведется с тобой. И без штанов оставит. И станет свободной и счастливой. Без всей этой грязи. Изменять нехорошо, противно и дорого, дорогуша. Или как там ты меня еще называл? Лапуля? А жене своей ты когда подобные слова говорил в последний раз? В общем не дергайся, только руки поцарапаешь.

— Сука больная. Ты ведь понимаешь, что я тебя найду? И тогда, я сделаю с тобой такое…

— Прямо такое у тебя не получится. Ты скорострел, Игореша. И это еще один повод, избавить от тебя твою супругу. Аривидерчи.

— Я найду тебя. Я тебя наизнанку выверну. Ты будешь молить о пощаде.

— Буду ждать, я, знаешь, тоже люблю пожестче, — хмыкаю я, хотя сейчас мне страшно. И предчувствие беды поднимается в теле словно кобра, готовящаяся к прыжку. — Ну, еще разок, улыбочку. Фу, какой ты некрасивый когда злишься. Хотя, ты в принципе некрасивый. Так, а теперь давай ротик заткнем, вот так, — нацепляю на козла, бьющегося в оковах ремни от кляпа. Затыкаю его рот мягким резиновым шаром. Не дай бог еще зубы поломает, а это уже статья. Ну да, конечно это уже чересчур. Но мне же нужно время уйти. А если этот бизон будет орать, как подстреленный, я просто могу не успеть. — Прощай, Игоречек.

Прежде чем уйти целую его в лоб. Он последний. Больше я не «разводила». Свобода. Это надо отметить.

Черт, кабы знать, я бы не стала зарекаться. Говорят, что загадывать нельзя, можно накликать проблем. А я, дура загадала.