Разведи меня

Инга Максимовская (2024)

Днем я серая мышь: библиотекарша, синий чулок. Вечером — роковая красавица, за деньги выводящая на чистую воду мужей-изменщиков. Но все меняется, когда я получаю последний заказ. Он красив, умен и чрезвычайно зол. А я… Я его все равно разведу.

Глава 8

Демьянов

Неуклюжая дурнушка не идет у меня из головы. Странное чувство дежавю. Я ее уже видел где-то, хоть и понимаю, что это невозможно. Наши миры несоприкасаемы. Чертова девка. Сдираю испорченный пуловер. Комком отправляю его в мусорную корзину. Достаю из шкафа такой же, запасной. Скоро, наверное, вообще перееду сюда жить. Удобно. Домой возвращаться хочется все меньше. Постоянно валяющаяся у бассейна Зоя вызывает желание ее убить. Дом провонял шампанским и чертовой клубникой.

— Ира, что там со встречей? — спрашиваю в селектор, тяжело обвалившись в кресло. Кофе. Точно, я хочу кофе. Огненный и крепкий, чтобы в башке прояснилось хоть немного.

— Арабы ждут уже часа полтора в конференц-зале. Иван Ильич, только… — отвечает селектор уставшим голоском моей помощницы. Что я буду делать без нее, ума не приложу. Нашла время для декрета, мать ее. Черт, а я ведь просто завидую. Завидую всем, кто может быть счастливым. Со мной такой оказии не случалось очень давно. Ничего не приносить радости, даже очередной заработанный миллиард. Скука, рутина, чертова баба дома, в котором даже слегка не пахнет уютом и семьей. Поэтому наверное я думаю о нескладной очкастой страшилке. Она меня смогла развеселить, а это что-то новенькое.

— Только что, Ира?

— Переводчик не приехал. Заболел. Найти другого в столь сжатые сроки я не смогла. Слишком редкая специализация. Если разговорника еще худо-бедно можно найти, то человека разбирающегося в документах… И это…

— Что еще? — мне плевать. Реально плевать на ждущих меня больше часа деловых партнеров, на переводчика, скорее всего запойного, самого больного в мире человека. На все вокруг. Я устал. Просто как бобик устал жить вот так.

— Я сегодня последний день работаю. И так уже все сроки нарушены.

— Уволю.

— Не имеете права.

— Не имею. Ир, давай еще недельку. Пока я не найду тебе замену, введешь ее в курс дела и вперед, в счастливое материнство.

— Я это слышу уже месяц, Иван Ильич. Вы всех кандидаток забраковали. То вам квалификации мало, то образование соискательниц не дотягивает до Кембриджа, то страшные они. Куча поводов отказать. Нет больше желающих.

— Что предлагаешь?

— Притащить сюда бассейн, — хмыкнула Ирина. Я потер виски, пытаясь справиться с приступом тошноты.

— Это еще зачем? — черт, зачем я спрашиваю? Мне плевать. На всех и вся. Я достиг того уровня, когда мне кланяются в ноги, и хотят со мной встречи. Плевать на эту обнаглевшую бабу, которая кстати не права. Уволить я ее права не имею. Но могу. Могу пойти прямо сейчас и послать ждущих меня партнеров на хрен, по-русски, без переводчика. Могу собрать топов компании и выставить их всех раком, просто потому, что я все это могу. Тут я всесилен, мать их. А я сижу и задаю тупые вопросы секретутуке и думаю об очкастой уродке, вместо того, чтобы стать еще богаче и независимее. Но не счастливей, сука.

— В воду буду рожать. А вы будете у меня принимать роды. Я на восьмом месяце, глубокоуважаемый господин Демьянов. И потерпеть, если что, не смогу. Так что увольняйте.

— Найдешь толмача и проваливай на все четыре стороны, — рычу я, поднимаясь со своего трона. Еще немного, и я просто взорвусь. Надо взять себя в руки, перенести встречу и просто расслабиться. Съездить к чертовке Данае, резиновой как грелка, но умелой работающей ртом. Суррогат удовольствия, имитация нормальности и нужности. Сука, дожил.

Выхожу в приемную уже собой. Маска злого и зубастого бармалея приклеилась ко мне навеки, не отмыть не отодрать. Что ж, по крайней мере в ней я себя чувствую комфортно. Ирина сидит уткнувшись взглядом в компьютер. Круглая, как шар и подурневшая. Надо ее отпустить. Надо…

— Есть специалист нужный в пригороде, но придется высылать за ним вертолет. Иначе приедет он по пробкам не раньше чем к вечеру. И…

И… Дверь в приемную открывается прямо перед моим носом. Распахивается так резко, что меня обдает потоком сквозняка от пролетевшей возле моего носа воротины. Кто посмел?

— Мне сказали прямо сюда идти. А ну пусти, — что-то мелкое, похожее на боевого ежа, болтается в руке моего охранника, шипящее и ужасно знакомое. Черт, мне сейчас только цирка не хватало. Его в моей жизни и так выше крыши. Хотя… — пусти, сказала. Эй скажи своему дружку, чтобы меня отпустил.

Это она кому? Мне что ли? Эта сопливая дура как вообще дошла до сюда? Этаж напичкан охраной. Уволить что ли всех к чертовой бабушке? И больше никого не набирать. Мне порой кажется, что я не живу. Никогда не бываю один.

— Ты же у этих держиморд главный? Ой, привет, свитер отстирался. Класс. А то я переживала жутко. И высох так быстро? Слушай, это ты что? Ты дракона охраняешь зломонстрого?

— Отпусти ее, — приказываю я бодигарду. Черт, ни одного имени людей меня охраняющих я не помню. Надо же. Только сейчас я понял, что работаю с кучей безымянных людей. Смотрю, как девка, обретя под ногами твердь отряхивается, как воробей, потрепанный котом. Волосики свои жидкие приглаживает. А руки у нее красивые, ухоженные И ногти розовые совсем не дешевые. И туфли… Туфли, я такие видел. Эти туфли…

— Нравятся, да? Я у Ашотика на рынке купила, подделка, но клевая. Могу дать адрес, — на меня смотрят огромные, увеличенные линзами очков глаза. Беззащитные и уставшие, зеленые-зеленые, в крапинку. — Слушай. Правда, извини. День у меня сегодня такой. Я ехала сюда полдня, на электричке, потом на метро. А тут… Но мне правда, чертовски нужна эта работа. Просто я ужасная растяпа. И неудачница. И…

— Нет, этот переводчик тоже отказался, — подает голос со своего места Ирина. Ей ситуация вообще не кажется странной. Выдергивает меня из тупого идиотизма, в котором я, кажется увязаю. — Больше восточников нет. Переводчиков с арабского по пальцам в городе…

— С арабского? Я могу, — девка неуклюжая снова кажется мне знакомой. Эти губы, намазанные смешным розовым блеском я видел где-то. Но скобка на зубах дурацкая сбивает меня с мысли. Скобка, боже, я наверное с ума схожу. — Чего? Я лингвист. Знаю пять языков. Арабский был моей специализацией. Еще португальский знаю, болгарский, армянский, греческий. Ну английский конечно. Чего? — хлопает глазками сопливое чудовище. Носом шмыгает, роется в сумочке, наверное в поисках своего чудовищного платочка. Я определенно звезданулся.

— Ира, переодень эту мадмам, — хриплю, не сводя глаз с взъерошенной бабы, незнакомой, словно свалившейся мне на голову с неба.

— Мадемуазель, — вредно бухтит очкастая. Вот сейчас надо дать ей пинка под зад, затянутый в дешевые пионерские трусы в горох. Вот прямо самое время. — Слушай, ты что тут распоряжаешься, вообще? Я так-то шла…

— Иван Ильич. Это опять время. Доставка одежды займет…

— Плевать как ты это сделаешь. Арабам отнеси пожрать и выпить. Час не принципиален. Им я нужен, а не они мне. Чтобы через час эта… Мадемуазель выглядела прилично, а не как выпавшая из автобуса в час пик. А ты… — смотрю на ошалевшего воробья, вытаращившего свои и без того лупоглазые зенки. — Если понравишься мне в деле, принята на место пузатой.

— Ты… То есть вы… Это… В смысле в деле понравлюсь? Вы что? Вы мне предлагаете…

— Я дракон огнедышащий, дура, жрущий наглых очкастых, бесштанных баб на ужин. А трахать тебя. Кому такое в голову может прийти? — рычу я, и вправду, кажется пуская из глаз искры, и из носа дым. — Ты же хотела быть жертвой?

Я точно рехнулся. Тащить в свой офис хрен знает кого. Я точно офонарел. Она скалит свои идеальные зубы, и от этой ее скобки у меня в мозгу мутится и кажется накрывает панической атакой меня.

— Да пошли вы, знаете куда?

— Знаю, я пошел в кабинет. И еще, Ира, введи мадемуазель в курс дела. Как тебя зовут, кстати?

— Вас, — шипит нахальная мерзавка.

— Что?

— Вас. Мы на брудершафт не пили. Меня зовут Аргентина Дмитриевна Тихонова.

— Тина значит, — ухмыляюсь я. Мне от чего-то страшно нравится ее дразнить.

— Что? — в ее глазах мелькает странная искра страха.

— Тина, производное от вашего имени. Так вас зовут родные?

— У меня нет родных. И зовут меня Аргентина Дмитриевна. Это на будущее. Если оно у нас с вами получится. Запомните, а лучше запишите.

— Я запомню, — ухмыляюсь я, глядя ей прямо в глаза. — Через час в конференц-зале. Обманула, что знаешь языки, вылетишь пробкой, учти, Аргентина Дмитриевна. И еще, документы отдай вон ему, — киваю на амбала, замершего у двери словно чурбан.

— Это еще зачем? — напрягается девка, прижимая к груди свою дурацкую сумочку.

— Пробьешь девку по всем базам. Понял? Как там тебя?

— Жора, — бубнит охранник. — Понял, пробить девку.

Я разворачиваюсь резко. Чертов день, чертова сопливая идиотка в очках. Мне срочно нужно выпить и привести себя в порядок и свои мысли. Но я ведь абсолютно точно ее где-то видел. Хотя, я бы наверняка ее запомнил, слишком уж она странная. Бледная, блеклая, но…