Домовёнок Кузя. Официальная новеллизация

Ира Данилова (2025)

Долгие годы домовёнок Кузя находится в плену у Бабы Яги в волшебном лесу. Колдунья никак не может выведать у него тайну волшебного сундучка. Когда Кузе всё же удаётся сбежать, он попадает в квартиру девочки Наташи и её родителей. Здесь он знакомится и с Нафаней — домовым, который следит сразу за целым подъездом! Кузе во что бы то ни стало нужно найти свой волшебный сундучок, который умеет исполнять желания. Только вот не каждому под силу его открыть! Тем временем в наш мир вероломно проникает коварная Баба Яга и начинает охоту на Кузю и его сундучок. Домовые, Наташа и её отважный папа Андрей принимают вызов. Знакомство Наташи и домовёнка меняет к лучшему их обоих: Кузя учится доверять людям, а девочка наконец-то начинает верить в чудеса.

Глава 7

Ох ты, мать честная!

Кузя выглянул из коробки и скорее юркнул обратно.

— Уже разбираю! — крикнул Наташин папа и потопал прочь от картонной горы.

Кузя подпрыгнул, чтобы посмотреть, куда это он, кувыркнулся и отлетел в угол, а башня из коробок зашаталась и шумно разлетелась по всей гостиной.

Кузя выкатился на пол, заметался, скользя и падая, подскочил и побежал куда глаза глядят, а прибежал прямо к Наташе. Та сидела на кровати и увлечённо читала.

— Ох ты, мать честная! — охнул Кузя, замер и свалился навзничь.

— Ух ты! — Наташа отложила книгу и подняла лохматую куклу в красной рубахе.

Кукла была интересная и глазастая. Почти как живая.

— Папа, это твоя игрушка? — спросила Наташа.

— Моя, — отозвался папа, выныривая из одной коробки и заныривая в следующую. — Играй, если хочешь.

Наташа вернулась в детскую, посадила куклу на столик у зеркала, открыла книгу и закрыла — кукла свалилась на пол. Просто неваляшка какая-то. Зато милая. Надо её нормально посадить.

Нормально посадить снова не получилось. Стоило Наташе отвернуться, лохматик снова скатился на пол и затопал лапоточками, пытаясь протиснуться под игрушечный столик.

Наташа кинулась к странному заводному человечку, но тот опять замер, упал и уставился стеклянными глазами в потолок, будто тут и лежал.

— Ты кто такой? — Наташа взяла его в руки.

Лохматик не ответил. Игрушка как игрушка. В народном стиле. Они таких в школе на технологии в четвёртом классе шили. Не таких красивых, конечно. Но у Наташи тогда неплохо получилось.

— Я никому не расскажу, — пообещала она.

Не получилось. Малыш в лаптях не шевелился.

Наташа тихонько подула ему в лицо:

— Фух.

Конечно, игрушки не оживают. Но как-то же он работает — этот электронный чудик. Может, на солнечных батарейках?

— Слышишь меня? Фух!

— А-а! А-а-апчхи! — чихнул Кузя.

— А-а-а-а! — закричала Наташа, бросила Кузю и отскочила.

— Ты чего кидаешься? — взвизгнул Кузя и побежал под стол. — Совсем обалдела?

— А ты кто такой? — прошептала Наташа.

— Кто-кто? Кузька. Домовые мы. У-у-у-у-у! — высунулся Кузя из-под стола.

— То-то я и смотрю — больно дикий, — засмеялась Наташа и подошла поближе.

— Это потому, что я тебя боюсь, — признался Кузя.

— Я тебя тоже, — виновато улыбнулась Наташа.

Кузя вылез из-под стола:

— А если ты меня тоже боишься, то, может, и не жваркнешь?

— Это как?

— Вот тетёха! Недотёпа, неразумиха непонятливая! Ну, жваркнешь — наподдашь, отлупишь, отдубасишь, выдерешь! Всё одно, едино. Всё равно больно.

— Не жваркну, — мотнула головой Наташа. — Никогда никого не жваркала.

— И не сворилась, что ли?

— У-у, — помотала головой Наташа. — А что это?

— Знаешь что? Тогда я совсем тебя не боюсь, неразумиха непонятливая.

Кузя осторожно шагнул к Наташе.

Каждый домовой знает, что свориться — это ругаться, ссориться и дразниться. А если ребёнок не знает, что это, значит, его никто не ругает, не дразнит и семья у него дружная, любят его там. Может, и сворятся иногда, но понарошку, не всерьёз, а так — с кем не бывает? Всё равно же они любят друг друга. А когда растёшь в доме, где тебя по-настоящему любят, то и жваркать кого-нибудь от нечего делать, лупить и дубасить тебе и в голову никогда не придёт. А если не придёт, то и домовому тут бояться нечего.

Так что Кузя Наташу и не испугался вовсе. Он ведь храбрый. Просто проверял — мало ли что.