Волк по ошибке, или Желание наоборот

Ирина Иви (2024)

Существует поверье, что желание, загаданное в ночь Баллатарна, непременно исполняется. Не знаю. Каждый год мы с подружками упорно желаем чего-нибудь и никогда ничего не сбывается. Ни у кого. Но традиция есть традиция, и это лето не стало исключением. Перебрав сидра, я загадала, чтобы ко мне пришел серенький волчок и цапнул за бочок. А потом и за другой. Ну я же это в переносном смысле, просто похудеть хотела немножко! Кто же знал, что именно в этот раз боги не только услышат мое пожелание, но и исполнят его, причем буквально — волчок ко мне явился и не только покусал, но и утащил в свое логово!Обидно? Еще как!Впрочем, волчок тоже несказанно расстроился, когда пришел в себя, обернулся голым мужиком и обнаружил в своей постели отчаянно визжащую меня. Он, видите ли, тоже желание загадал…18+ (в основном, из-за распития спиртных напитков, не осуждаемое автором)

Глава 2

Не придумав ничего лучшего, я набрала в легкие побольше воздуха и снова заорала. Вернее, попыталась. Осуществить задуманное мне не дала твердая мужская рука, намертво запечатавшая мой рот. Я замычала и попыталась ее укусить, но и в этом удовольствии мне отказали, легонько шлепнув по губам.

— Бешеная, — констатировал голый блондин. — Да не ори ты! Ничего я тебе не сделаю. Ответишь на пару вопросов — и ступай на все четыре стороны. Договорились?

Немного подумав, я кивнула, рассудив, что конструктивный диалог еще никому вреда не причинял. В отличие от лапищи этого мужлана, ощутимо придавившей мою и без того помятую после вчерашних возлияний мордаху.

— Вот и славно! — одобрил он мою готовность вести диалог и убрал руку.

Я живо сменила лежачее положение на сидячее, потирая побаливающий бок в порванном платье. Порванном?! Да что там такое-то?

Изогнувшись, я посмотрела на злополучную часть тела. Твою ж!.. Кхе-кхе. Понятно теперь, на что пялился этот тип своими голубыми глазенками.

Платье на боку было разорвано в клочья и печальными лохмотьями свисало вниз, оголяя мой злополучный бок. А там, на этом самом боку…

Я потрясенно рассматривала багровый узор, складывающийся в руны, и уже почти исчезнувшие следы зубов. Нечеловеческих… Да еще эти руны…

О, боги! Это же волчья метка!!!

Выходит… что выходит?

Так этот странный сон о боли, грызущей меня за бок, чужом дыхании, щекочущим шею, о мягком и теплом под щекой, качке, движении, волчьем вое… Это был не сон?! Не пригрезившиеся в хмельном бреду видения?! Это все случилось на самом деле?!Но кто… где тогда…

Где этот волчара, посмевший поставить на меня свою метку?!

Я медленно подняла глаза на сидящего напротив незнакомца, успевшего, пока я занималась изучением своей поврежденной части тела, натянуть штаны. Весь страх мой испарился, уступив место ярости.

— Эт-то т-твоих-х-х рук дело?! — прошипела я, словно рассерженная кобра. Вот честно, осталось только капюшон раздуть! В моем случае раздуть можно было разве что щеки, сомнительно только, что это нагонит страху хотя бы на полевую мышь.

— Склонен думать, что да, моих, — не стал отпираться уже полностью пришедший в себя блондин и насмешливо блеснул глазами. — Только не рук, а зубов.

— Ты… да ты… как ты посмел?! Зачем? Откуда ты вообще взялся?!

Он поднял руки и обезоруживающе улыбнулся. Я обезоруживаться не спешила, все так же продолжая сверлить его гневным взглядом.

— Прости. Нечаянно вышло. Не собирался я никого метить, тем более какую-то незнакомую деваху с бешеным нравом.

— Нечаянно? Нечаянно?! То есть, ты нечаянно забрел в нашу деревню, нечаянно подошел ко мне, нечаянно цапнул за бок, оставив свою метку, и нечаянно приволок в… А, кстати, где мы находимся?

— В Луннолиссе.

Луннолисса! Поселение оборотней! Как же, слышала. Оно находилось не так далеко от моей родной деревни, но оборотни с людьми особо не пересекаются, так что с соседями своими мы знакомы не были.

— А как так получилось — сам не знаю, — блондин пожал плечами и виновато улыбнулся. — Пьяный был. Ночь Баллатарна, как никак. Меня как будто подталкивало что-то. «Иди, да иди!» Увидел тебя и крышу сорвало. В голове только одна мысль: «Я должен укусить ее за бочок!» Вот ведь чушь! Как наваждение, невозможно сопротивляться было. Я и не сопротивлялся. А потом еще и домой притащил… сам не знаю, зачем. И вырубился… пьяный был, говорю же! Проснулся, а тут ты верещишь.

Верещу… А как еще я должна была реагировать на пробуждение в незнакомом месте в объятиях голого мужика, тоже незнакомого?! Упился, понимаешь, до поросячьего визга, волком обернулся и давай невинных девиц за бока кусать. За бока. Кусать. Лешего ему в печенку, мое желание!!!

— Чего опять орешь? Какое еще желание?

Ой! Похоже, последнее я произнесла вслух.

— Такое желание! Я в ночь Баллатарна желание загадала, чтобы ко мне серенький волчок пришел и бока погрыз!

Блондинистый волчок, сидящий напротив, посмотрел на меня как на блажную.

— Погрыз бока?! Волчок?

— Да! Тебе что, в детстве колыбельные не пели?!

— Пели, конечно. Только не такие, где волки кусают друг друга за бока. Ну, а то, что у тебя после таких колыбельных осталась детская травма, понять вполне могу. Это ж надо было такое дурацкое желание загадать!

Я только рукой махнула. Ну не рассказывать же ему о моем глупом споре с Филькой!

— Да так… пьяная была, мало что соображала. Похудеть просто хотела, сказали, что у меня бока толстые. Я ж не думала, что ко мне действительно волк заявится!

Оборотень, похоже, удовлетворился таким объяснением, хоть и окинул мои бока подозрительным взглядом. Да и не до того ему стало, потому что он вдруг хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Вот черт! Я же тоже желание загадал!

Я хмуро посмотрела на него. Мне бы с последствиями собственных желаний разобраться, а он тут со своими влез!

Оборотень же взглянул на меня и весело расхохотался.

— А у богов, оказывается, есть чувство юмора, хоть и весьма своеобразное! Ты загадала, чтобы тебе волчок бока поуменьшил, я — чтобы меня боги в этом году от женитьбы уберегли. А получилось что?!

— Что? — хмуро спросила я, не разделяя его веселья.

— А то, что волк тебе все-таки явился на самом деле, только вместо похудения ты получила от него волчью метку. Я же собственными руками… гм… зубами обрек себя на женитьбу, от которой просил себя уберечь!

— Чего?! Женитьба?! Но метку же ты поставил на мне по пьяни и то, только из-за того, что боги назначили тебе выполнить мое желание! Только что-то у них не так пошло, наперекосяк как-то.

— Верно. Только вот метка она и есть метка: поставил — значит, это твоя пара, изволь жениться. К тому же, я ведь мог просто укусить тебя, как и было задумано твоим нелепым желанием. Понимаешь, прос-то у-ку-сить, без всяких там брачных отметин!

Тут глаза его хитро блеснули, и он заорал:

— А ведь это выход! Боги-то шутят, но желания исполняют! Хоть и шиворот-навыворот!

— Слушай, я домой хочу. Раз уж притащил сюда, доставь и обратно. Рада, что ты нашел выход и все такое, только вот от метки своей, будь так любезен, избавь меня и домой отвези.

Оборотень посмотрел на меня со странным выражением.

— Вот смотрю я на тебя и думаю: столько беседуем уже, проснулись вон вместе, а имени твоего я до сих пор не знаю.

— Ингира, — кисло представилась я. — Так что там насчет того, чтобы убрать свою метку и отвезти меня домой?

— А я Верг. Будем знакомы, Ингира! — и он с энтузиазмом потряс мою руку, которую я, между прочим, ему и не давала.

— Ага, будем. Уже. Когда метку уберешь?

— После Волчьей Ночи.

— Что?! После какой еще Волчьей Ночи?! Сейчас убирай! И домой вези!

— Прости, Ингира, сейчас не могу, — повинился он, пряча свои бесстыжие глаза, в которых и капли раскаяния не было!

— Почему не можешь? И когда будет эта ваша Волчья Ночь? Что это вообще такое и как она связана с моей меткой?

— Вот что, Ингира, давай-ка мы с тобой позавтракаем для начала. А то на голодный желудок, да такие разговоры вести… — Верг поморщился и страдальчески закатил глаза.

— Ты мне зубы не заговаривай! Мне твои разговоры ни к чему! Метку сними и домой отправь, больше мне от тебя ничего не нужно.

— Так это тебе не нужно, — хитро прищурился оборотень. — А мне вот кое-что не помешало бы. Так что идем завтракать. Там и поговорим.

Ладно. Как мне говорили более опытные и сведущие в этих делах женщины «сытый мужчина — довольный мужчина». И если эти слова справедливы в отношении обычных мужиков, то уж в отношении оборотней, у которых, должно быть, аппетит просто волчий, справедливы вдвойне! А может, и втройне. Потом с ним и договориться проще будет. Наверное. Да и мне самой поесть не помешает, а то пока до дому доберусь… А дома меня все равно раньше вечера никто не хватится — после праздничной ночи еще и в себя прийти надо, головы у всех деревенских как чугунки будут. Так что спешить-то мне особо некуда, можно и подзадержаться у этого Верга — вроде, ничего скверного он творить не собирается.

— Ладно, завтракать, так завтракать, — покладисто согласилась я.

Верг легко поднялся, накинул рубаху (правда, застегиванием пуговиц не стал себя утруждать) и окинул скептическим взглядом мое изрядно попорченное ночными приключениями платье (одно из моих любимых, между прочим!)

— Хм, подожди-ка, — Верг подошел к массивному шкафу и исчез в его недрах. — Вот! — победно воздел он руку со своей добычей — ярко-красным платьем, украшенным весьма легкомысленными оборочками. — Может, переоденешься? А твое платье… оно… ну… очень милое…

— Да без тебя знаю, что рваное и грязное! — рявкнула я, обозленная его вежливым бормотанием. — А платье-то у тебя откуда, ты же мало того, что не женат, так еще и усердно увиливаешь от этого дела?

— Увиливаю я от женитьбы, а «это дело» люблю, — хохотнул Верг. — Вот от какой-то подружки и осталось платье на память.

Я, осознав, какое такое «дело» любит раскобелистый волчара, почувствовала, как жаркий румянец заливает мои щеки. Что ж я так краснею-то легко?!

— Нет уж, спасибо! Лучше в своем рванье похожу, чем буду донашивать одежду твоих подружек.

— Как пожелаешь, — Верг пожал плечами и окинул меня насмешливым взглядом. — По мне — так даже лучше: твое… э-э… рванье открывает немало интересного.

Я, всесторонне изучив масштаб повреждений, лишь презрительно хмыкнула — ничего прямо такого уж интересного платье не открывало. Ну, на боку дыра, подол немного разорван, рукав малость оторван, вот, собственно, и все.

— Куда идти-то? — вернула я его к вопросу о хлебе насущном. А то ведь эдак и до обеда можно проболтать! И все на голодный желудок.

И Верг повел меня на кухню. Там, усадив на удобный кожаный диванчик, велел внимательно следить за тем, как рождается кулинарный шедевр.

Мне стало не на шутку любопытно: Рон готовить не умел, не любил и вообще считал это занятие недостойным мужчины. Эти взгляды разделяла большая часть мужского населения Амаринусов. А оборотень вот сам готовить вызвался, да еще и скромно обозвал свою будущую стряпню «шедевром»!

Верг быстро отобрал необходимые продукты и начал колдовать у плиты. Руки его ловко мелькали, то помешивая что-то в кастрюльке, то переворачивая что-то в сковороде. По кухне расползались аппетитные ароматы.

В результате мы, сидя друг напротив друга за просторным квадратным столом у большого круглого окна, за обе щеки уплетали обжаренный с ветчиной рис, завернутый в нежнейший омлет. И я от всей души согласилась с ним, что это действительно шедевр! Вроде такое простое блюдо, но какое вкусное! Покончив с завтраком и вдоволь напившись (похмелья ведь никто не отменял) ягодного взвара, я почувствовала себя доброй и умиротворенной и внутренне встряхнула себя за шкирку — эдак не мне с Вергом, а Вергу со мной легко договориться будет: сытая и довольная, соглашусь на все, что предложит.

Переместившись в просторную и светлую гостиную, мы расположились там, чтобы наконец-то обсудить создавшееся положение. В руках у меня удобно устроилась большущая чашка со взваром, сама я не менее удобно умостилась в большом кожаном кресле и чувствовала себя почти счастливой. Было сонно и хорошо, и я еле удерживалась от желания замурчать подобно сытой и довольной кошке. Увы, моего благостного настроя хватило ненадолго, а день перестал быть томным после первой же произнесенной Вергом фразы.

— Ингира, я хочу попросить тебя остаться со мной до Волчьей Ночи. В качестве моей невесты.