Женское счастье, или По рекам судеб

Ирина Июльская

Романтические отношения идеалистической любви, преодоление жизненных и нравственных преград. Осознание и расплата за ошибки. Период охватывает события с 70-х годов прошлого века по 2000 гг. Показана история нескольких поколений женщин одной семьи. В книге будут встречи с героями из предыдущих романов («Леночка, или Анна Каренина наших дней», «Зоя, или на перекрестках судьбы»), более полно осветится история харизматичного врача Олега Воронцова в период 1992—1994 гг.

Глава 10 Падение

Вот и наступила весна 1979 года. Света по-прежнему работает в военном госпитале, Леша Ларионов заканчивает военное училище в Москве, а Майя продолжает свою внештатную работу все в том же журнале, где случайно узнает от одной из сотрудниц, что летом на московский кинофестиваль приедет Дэвид Хейворд.

— Но это интрига, никто еще точно не знает, — как сказала Майе сотрудница из отдела культуры и рекламы, — приедет процентов на восемьдесят-девяносто.-

Девчонки, особенно Света, ждут лета с волнением и трепетом. Фестиваль состоится где-то в конце июля. А в августе Света опять будет поступать на журфак МГУ, на вечерне-заочное отделение и продолжать работать в госпитале, нужно помогать маме. Работа в госпитале нравится ей, но поступить в МГУ, стать журналисткой — ее давняя заветная мечта, которой она не изменит ни за что.

Все свое свободное от работы время Света посвящает учебе, чтению книг, а также своему дневнику. Он единственный, кому она доверяет все свои секреты, о которых даже маме и подруге не рассказывает.

А вчера вечером к ней в квартиру позвонила Майка, как всегда оживленная, шумная и прямо с порога, не заходя в квартиру, выпалила:

— Все, узнала! МКФ состоится с 17 по 27 июля! Так, что готовься к встрече! — и захлопнула дверь, оставив подругу совсем ошарашенной этой новостью. Едва придя в себя, Света достала дневник, где сделала новую запись:

— Ура! Он приедет в июле на МКФ! Как я жду его! Как жду лета, как никогда раньше не ждала! —

И вот наступил он, такой долгожданный июль 1979 года. Город весь в зелени, бьют фонтаны на городских площадях, люди в парках и скверах едят вкусное московское мороженное, прячась в тени от жары. Москва прекрасна. Девчонки шутят, что теперь Света не скатится с горки прямо в руки Дэвида.

Майке — главной добытчице информации, удалось «подкупить секретного агента» в их редакции. Коробка шоколадных конфет, банка растворимого кофе и сотрудница отдела рекламы слила ей информацию где остановится Дэвид Хейворд: все в той же гостинице «Интурист», где он останавливался зимой. Он приедет в качестве почетного гостя МКФ, привезет свой внеконкурсный новый фильм. Просмотры фильмов будут проходить в кинотеатре «Россия». Билеты на открытие и показ его фильма достать невозможно! Но будет проход по красной дорожке, а следовательно, возможность увидеть его!

И вот наступил долгожданный день 17 июля, день открытия МКФ. Перед кинотеатром «Россия» уже выстелена красная дорожка, по бордюру стоят большие вазоны с ярко цветущими анютиными глазками, настурцией и другими летними цветами. Погода радует любителей жары своим открытым, безоблачным небом, с которого льется июльское горячее солнце.

У барьера, ограждающего красную дорожку, ведущую по широкой лестнице к центральному входу в кинотеатр, толпится народ. Много молоденьких девушек, в волнении ждущих своего кумира, несравненную голубоглазую звезду Дэвида Хейворда. По толпе пронесся слушок, что Дэвид уже в кинотеатре, что ждать надо было не здесь, а в другом месте, где он и прошел незамеченным. Перед барьером царит толчея и неразбериха.

Майка расталкивает всех с редакционным удостоверением в руке:

— Пропустите, я — журналистка! —

Ей все же удается пробраться к ограждению, за которым по красной дорожке уже начали проходить известные и не очень деятели кинематографа. Люди аплодируют узнаваемым лицам, некоторые из них торопливо раздают автографы, спеша подняться по лестнице к главному входу кинотеатра. Свете не удалось пробраться вслед за Майей, толпа оттеснила ее к самому краю, где вообще ничего не увидеть. Она отошла назад и встала на небольшое возвышение, с которого ей было видно происходящее на красной дорожке.

Вдруг подъехала Волга, из нее быстро вышел Дэвид Хейворд в черном смокинге с бабочкой, потрясающий голливудский красавец! Стали слышны приветственные возгласы. Толпа задвигалась, раздались аплодисменты. А он стоял в сопровождении своего долговязого пресс-секретаря и какой-то женщины средних лет, видимо, переводчицы.

Майка, стоящая у самого края ограждения, оказалась совсем близко и воспользовавшись этим, по-английски обратилась к Дэвиду:

— Мистер Хейворд, пожалуйста несколько слов Вашим поклонникам. —

Дэвид подошел к барьеру, где множество рук протянули ему программки МКФ для автографов. Он стал их подписывать и дойдя до Майи, расписался на двух программках (вторая была для Светы), затем, улыбаясь и глядя прямо в лицо Майе сказал:

— Вы что-то хотели узнать, мисс? — Майка не нашла ничего другого, как спросить:

— Как вам Москва? Какая лучше летняя или зимняя? —

Дэвид, не растерявшись ответил:

— Москва прекрасна и зимой, и летом. Главное — солнце и улыбки друзей! — и улыбнувшись Майе еще раз своей обворожительной улыбкой, махнул на прощание толпе, повернулся и быстро зашагал по широкой лестнице ко входу в кинотеатр, где его и сопровождавших его лиц, дожидались хозяева МКФ во главе с небезызвестным всей стране режиссером, а также министром культуры, директором Мосфильма и другими лицами из руководства, прибывшими на открытие кинофестиваля.

Света, неотрывно наблюдавшая со своего возвышения, стояла не в силах оторвать взгляд от уходящего Дэвида. И пусть ей не удалось пробиться к барьеру, она все же увидела его.

Майка выбралась из толчеи и поискав глазами Свету, находит и идет к ней через толпу зевак.

— Ну, что же ты… он мне дал два автографа, но пока вылезала, я его то ли обронила, то ли кто-то вырвал его у меня в толкучке. Зато мне удалось разговорить его и даже взять маленькое интервью! — не без гордости сообщила Майка! — Не зря отец мне репетиторов по языку нанимал, о чем бы я смогла его спросить без языка? — радуется она.

Дэвид уже прошел в здание и девчонки отправились в расположенный рядом скверик поискать свободные места на скамейках вблизи большого фонтана, что у памятника Пушкину перед центральным входом в кинотеатр «Россия», где всегда устраивают международные кинофестивали. Присев отдохнуть на скамейку под душистой липой в цвету, Света сказала Майе, что останется дожидаться выхода Дэвида после открытия фестиваля. Майка ответила, что она лично поедет домой и дожидаться Дэвида здесь до самой темноты не будет, она на этот «подвиг» не готова, да и все, что хотела она уже получила.

— Ты уж не обижайся, устала я, да и ноги мне все оттоптали. — С этими словами Майка встала со скамейки и ушла, оставив Свету на лавочке перед кинотеатром.

На город опускались вечерние сумерки. Воздух вокруг напоен ароматом цветущих лип и городских цветов, которых было повсюду множество. Света сидела на скамейке в коротком платьице из голубого шелка, в том самом, что ей сшила мама на выпускной вечер. Ее длинные волосы, перехваченные лентой, были подобны шелковистому водопаду из золотистых прядей. Она давно уже потеряла счет времени, ожидая окончания торжества, надеясь еще раз увидеть Дэвида хоть одним глазком. Опоздавшие на открытие МКФ поклонницы из провинции, кучкуются рядом в скверике. Вдруг кто-то крикнул:

— Выходят! —

И все, как по команде, побежали к кинотеатру. Света тоже с ними побежала, на этот раз ей хотелось быть поближе к ограждению, на улице уже темнело и было плохо видно. Гости и зрители уже выходили из кинотеатра, проходя совсем рядом.

Толпа иногородних поклонниц бросилась к ограждению. Кто-то толкнул Свету, больно зацепив за волосы и она упала прямо под ноги ничего не видящих в сумерках фанаток. Света оказалась на асфальте, ее волосы рассыпались в дорожной пыли, но никто не обращал внимание на упавшую девушку. Никто, кроме Дэвида Хейворда, проходившего мимо как раз в этот момент в окружении членов жюри фестиваля, именитых гостей и приглашенных деятелей кино. Дэвид быстрым движением отодвинул ограждение, поднял с земли почти затоптанную девушку и на своих руках понес к машине. Света вся в царапинах и ссадинах, ее волосы разметались, касаясь земли, но Дэвид узнал ее и произнес:

— Рапунцель! —

Она теряет сознание, а Дэвид Хейворд, голливудская звезда, на своих руках относит девушку в машину, усаживается рядом и велит ехать в гостиницу, чтобы там оказать ей помощь и вызвать врача. Гостиница совсем рядом буквально в нескольких минутах езды от «России». Они быстро подъехали к «Интуристу» и вот Дэвид внес на руках Свету в свой номер-люкс, кладет ее на огромную кровать и открывает балконную дверь, чтобы было больше воздуха. Живительная прохлада позднего вечера заставляет девушку прийти в себя и открыть глаза. В комнату вошел пресс-секретарь Дэвида, Сэм Моррис и сообщил, что скорую помощь уже вызвали, затем ушел встречать врачей.

Дэвид и Света остались одни, комната заполнена мягким полумраком хрустальных бра на стенах спальни. Дэвид присел на кровать рядом со Светой и когда она открыла глаза спросил, как она себя чувствует и чтобы она не волновалась, скоро приедет врач. Он сидит совсем рядом, любуясь ее волосами и нежно прикасаясь к ним сказал:

— Я узнал тебя, Рапунцель! Зима, мороз, снег… —

Света смотрит на Дэвида, его лицо так близко… они глядят друг другу в глаза и у нее невольно наворачиваются слезы. А Дэвид наклоняется к ней еще ближе, чтобы утешить ее, гладит по волосам и лицу. У Светы вырывается с мольбой и отчаянием:

— I love you, I love you! —

Он наклоняется и целует ее в губы.

В этот момент открылась дверь, вошел пресс-секретарь с врачами скорой помощи, а с ними оперативник Аркадий Поспелов. Из коридора, через раскрытую дверь смотрит его напарник Александр Быстров. Затем все посторонние вышли и врач начинал осматривать девушку. Фельдшер скорой обрабатывает раны, дает обезболивающее. После осмотра пациентки врач, выйдя из гостиничного номера в коридор, обратился к служащему по безопасности гостиницы «Интурист» Аркадию Поспелову:

— Переломов у девушки нет, много ушибов и ссадин, надо обрабатывать раны антисептиками. Я дал обезболивающее, надо будет повторить если снова возникнет боль, вот таблетки. — и он протянул оперативнику лекарства.

Аркадий поблагодарил врачей, затем заверил Дэвида и его секретаря, что они, как представители охраны и правопорядка гостиницы, позаботятся о девушке. Здесь есть комната, где она сможет отдохнуть и прийти в себя, а потом они отвезут ее домой. Аркадий под руку уводит Свету из номера-люкс Дэвида Хейворда.

А Дэвид Хейворд с секретарем Сэмом Моррисом остались вдвоем в номере люкс лучшей московской гостиницы, соответствующей статусу мировой кинозвезды.

Дэвид первым нарушил молчание:

— Ты узнал ее? —

Пресс-секретарь удивленно поднял брови:

— Кого? —

— Это же Рапунцель! Помнишь, она зимой упала ко мне в руки возле этой же гостиницы? —

Сэм напрягся:

— Рапунцель? Это ее имя? —

Дэвид, замявшись:

— Я, к сожалению, не спросил ее имени. Я был поражен снова увидеть ее.

Сэм сел в мягкое кресло и усмехнулся:

— Что тут удивительного, она твоя фанатка. Узнала, что ты приехал, вот и дежурила около киноцентра. Ты хоть дал ей автограф? —

Дэвид слегка сконфужено:

— Мне это не пришло в голову при данных обстоятельствах. Да она и не просила меня. Она лежала на земле, ее почти затоптали, ты же все видел! —

Лицо Сэма приняло серьезное выражение:

— Да, видел. Еще видел, как ты ее целовал на этой кровати. Кстати, те ребята тоже видели, а они, наверное, из КГБ. Не удивлюсь если тут есть «жучки» и скрытые камеры. Она, наверняка, несовершеннолетняя. Хотя, восемнадцать может уже и исполнилось. Здесь восемнадцать лет — дата совершеннолетия. Хватит ходить, как маятник! — бросил он своему патрону — Успокойся, выпей чего-нибудь! —

Дэвид остановился и слегка покачал головой:

— Это был единственный и очень целомудренный поцелуй. Мы даже не касались друг друга. Она сказала со слезами на глазах, что любит меня. Я не мог ей не ответить. Эти глаза, эти волосы, она одна такая во всем мире. Ни одна голливудская красотка не сравнится с ней в ее живой, естественной красоте! —

Сэм с некоторым удивлением смотрел на слегка раскрасневшегося от волнения Дэвида, давно он не видел своего босса и друга в таком душевном порыве. Сэм хорошо знал его, за годы работы с ним он научился безошибочно определять, когда Дэвид играет, а когда нет. Сейчас его патрон и друг был совершенно искренен.

— Ну и что теперь делать? Может женишься на ней, на этой русской девчонке, которая по-английски только и знает: — «love you».

Дэвид сел в кресло рядом с Сэмом, обхватив голову руками:

— Не рви мою душу. Я только хочу знать, что с ней все в порядке. Как ты думаешь, эти ребята из КГБ не причинят ей зла? Давай отвезем ее домой к ее родителям, это успокоит меня. —

Сэм резко встал с мягкого антикварного кресла:

— Ты нарушаешь все правила. Это страна со своими обычаями и нормами поведения. Лучше не лезть в эти дела. Девочка жива, переломов нет, ее наверняка уже отвезли домой, а у нас завтра большая культурная программа прямо с утра, нужно хоть немного отдохнуть, уже поздно. — и пожелав спокойной ночи, ушел в свой номер, располагавшийся рядом.