Женское счастье, или По рекам судеб

Ирина Июльская

Романтические отношения идеалистической любви, преодоление жизненных и нравственных преград. Осознание и расплата за ошибки. Период охватывает события с 70-х годов прошлого века по 2000 гг. Показана история нескольких поколений женщин одной семьи. В книге будут встречи с героями из предыдущих романов («Леночка, или Анна Каренина наших дней», «Зоя, или на перекрестках судьбы»), более полно осветится история харизматичного врача Олега Воронцова в период 1992—1994 гг.

Глава 13 Родные люди

Вернулась из командировки Ирина, мать Светы. Лицо обветренное, загорелое и какое-то чужое, незнакомое. Дочь сразу заметила перемены, произошедшие с матерью, ее погруженность в себя, молчаливость и даже отстраненность.

Света ходит по дому тихо, стараясь не беспокоить мать. Ей случайно попалась в руки ее фотография в военной форме с боевой наградой на груди. Снимок выпал из дорожной сумки, с которой Ирина ездила в командировку. Дочь, осторожно взяв в руки фото, положила его обратно в сумку. Медики — военнообязанные, а они с мамой еще и работают в военном госпитале. Ясно одно, эта командировка была необычной, хранящей какую-то тайну, но дочь не спросит какую…

Сегодня тот редкий случай, когда они дома вдвоем. Матери положен небольшой отпуск после командировки, а у Светы выходной после суточного дежурства. За утренним чаем она спросила, глядя на задумчивую мать:

— Мамочка, как ты? —

Мать подняла на дочь глаза и тихо сказала:

— Прости, дочка, что много молчу. У меня небольшой отпуск. Давай поедем к бабушке в деревню? —

— Как здорово! Я возьму с собой учебники и буду заниматься! —

— Ты, по-прежнему, на журфак? — Поинтересовалась мать.

— Нет, мама. Я хочу быть медиком. Хочу стать врачом, как ты.

Ирина, внимательно вглядываясь в дочь:

— Ты хорошо все взвесила? Медицина — это боль, страдания, к этому трудно привыкнуть. —

Света, утвердительно кивнула:

— Мамочка, я почти год в госпитале проработала и работу бросать не собираюсь. Пойду на вечернее. —

— В таком случае, собирай вещи, учебники. Я попрошу оформить отпуск нам двоим. —

Света обрадовано обняла и поцеловала мать:

— Мамочка, как нам будет хорошо вместе на речку ходить, в огороде копаться. Как я люблю деревенскую жизнь! —

Мать, наконец, улыбнулась:

— Решено, едем! —

И вот они в деревне у своей любимой бабушки Тони, которая еще до войны жила здесь и училась в старой деревенской школе, ее деревянное здание в окружении рябин стоит до сих пор. В этой школе училась ее мама Ирина. Света и сама проводила в Холщевиках свои школьные каникулы. Многие жители деревни для них как родня и искренне радуются, когда они с мамой приезжают из Москвы погостить. К ним обращаются с какими-то просьбами и не только медицинского характера, но и чисто бытовыми; что-то купить, привезти или просто посоветоваться. А если что, то и сами всегда придут на помощь. Люди в поселке добрые, отзывчивые, да и Куприяновы таковы; что бабушка, что мама с дочкой. Это их истоки, их малая Родина. В старом отчем доме многое хранит память детства Ирины и ее матери Антонины: вышитые их детскими руками подушечки, куколки, вязанные салфетки. Все это теперь бережно сохраняется бабушкой, как когда-то хранилось тетей Марией, заменившей Антонине мать.

Родилась Антонина в Москве, в 1923 году. Ее мать Лидия рано овдовела, отец Павел после тяжелого ранения, полученного на Гражданской войне, прожил недолго и умер в возрасте двадцати шести лет. Его дочке Антонине было года три, когда мать вышла замуж во второй раз за друга своего умершего мужа, с которым он воевал в РККА на Гражданской войне. Григорий был старше Павла на семь лет, он был его командиром, наставником и надежным товарищем. Держась рядом, они становились вдвое сильнее; простой деревенский парень с рязаньщины Павел и опытный командир Григорий, родом из Москвы.

Лидия была в их отряде не только сестрой милосердия, но и действующей боевой единицей, выражаясь в духе того времени. Она была способна в нужный момент подменить собой бойца, сев за пулемет «Максим», могла палить по белым из винтовки или нагана. После окончания курсов сестер милосердия молоденькая Лида попала на фронт, где повстречала деревенского парня, своего ровесника Павла и выпускника московского университета Григория. Всю Гражданскую они прошли бок о бок. В девушку были влюблены оба друга: простоватый Павел и умный, образованный Григорий.

А Лида? Она сама себе боялась признаться в любви к Григорию, считала себя, полуграмотную, ему неровней. Когда Павла тяжело ранило в бою, откуда его на себе вытащил Григорий, Лида день и ночь не отходила от раненого и он вернулся с того света только благодаря Лиде и огромному к ней чувству. Вот тогда она поняла, что судьба ее решена и сказала свое «Да» Павлу, чем окончательно и бесповоротно вернула его в жизнь, заставив захотеть жить в мире, где есть она.

Григорий стоически молчал и ни разу не позволил себе намекнуть о своих чувствах ни самой девушке, ни другу. Он, взращенный на лучших мировых образцах литературы, был способен на такое благородное молчание, на такую жертвенность. Павлу, да и самой Лиде, было невдомек, что творилось в душе их друга и командира. Григорий сам скрепил их семейный союз фронтовой печатью и сидел за свадебным столом с его нехитрым угощением. И был тогда межу ним и Лидой всего лишь только один взгляд, который они подарили друг другу, но оба навсегда запомнили этот взгляд, который был гораздо красноречивее слов.

Войны имеют счастье заканчиваться. В 1922 году закончилась братоубийственная Гражданская война. Павел с Лидой к тому времени уже обосновались в Москве, куда им помог перебраться все тот же Григорий. Из письма соседей Павел узнал, что дом его родителей в деревне Лозинка Скопинского уезда сгорел дотла и возвращаться с беременной женой ему было некуда. Так волею судеб и с помощью друга Григория они и оказались в Москве.

У родителей Григория до революции был небольшой особняк в центре Москвы, в районе Новинского бульвара, где с ними соседствовали знаменитые адвокаты, музыканты, а также выходцы из высших кругов света — элита московского общества. Чудом уцелевший дом, был до отказа заселен жильцами и к возвращению с Гражданской Григория, а с ним и семьи его фронтового товарища, жилотдел выделил им две крохотные комнатушки в полуподвале. Одну побольше Григорий уступил семье Павла, а вторую, бывшую кладовку с крохотным оконцем занял сам.

Времена были суровые, холодные и голодные. Грамотные люди были наперечет, квалифицированных кадров не хватало. Григорий, несмотря на дворянское происхождение и благодаря своему незапятнанному участию на стороне Красных в Гражданскую войну, был принят на работу в Генеральный штаб РККА. Он занял там ответственный пост с положенным ему по занимаемой должности продовольственным пайком. Этим пайком он и делился с семьей фронтового друга, состоящей из трех человек: постоянно болеющего Павла, Лидии и малышки Тони. Лида работала в московской больнице сестрой милосердия, но ее заработка хватало лишь на дрова и молоко для дочурки.

После безвременной смерти мужа Лидия быстро вышла замуж за Григория, которого давно любила. От их семейного союза родилось двое детей: сын Святослав 1927г.р. и дочь Вера 1935г. р. К моменту рождения дочери жили они уже в новом доме, построенном для высшего военного руководства страны. В квартире из трех просторных комнат были все удобства, включая ванну с газовой колонкой, что в те времена было только для избранных. Простые люди ходили в бани, в которые еще надо было и очередь отстоять, да с бельем в корзинах или узлах, с тазами, шайками или кувшинами для помывки. А еще и с детьми и стариками… Поход в баню сопровождался большим напряжением сил и затрат энергии, но все быстро забывалось после волшебно-очищающего воздействия воды, пара и мочалок из ароматного липового лыка, которыми натирали друг другу спины до багрово-красного цвета. Выход людей из бань был неторопливо-расслабленным, как до революции, так и после. Тело нуждается в чистоте при любом режиме власти. Баня тоже стратегический объект, важная часть жизни человека, как на фронте, так и в мирной жизни.

Тоня к тому времени была уже двенадцатилетним крепким подростком, когда неожиданно заболела сестра Лидии — Мария, работавшая в подмосковном колхозе, где ей частенько приходилось поднимать тяжести. Привязался к ней ревматизм и другие недуги. Так одинокая Мария оказалась совсем беспомощной в своем деревенском доме с его удобствами на дворе и водой в колодце, а еще и корову доить надо было, да и куры тоже имелись в ее небольшом хозяйстве.

Лиде тогда пришлось решиться на непростой поступок. Она отослала к сестре в помощь свою старшую дочь Тоню, искренне любившую и жалевшую тетю Машу, у которой проводила все свои летние каникулы.

Судьба, как известно, сама плетет свои кружева и она изо всей семьи Лидии и Григория в живых оставила только Антонину. Отчим Григорий погиб на фронте в первый же год Великой Отечественной Войны, а мать с двумя детьми попала под бомбежку поезда, в котором ехала к сестре и старшей дочери летом 1941 года. Так, волею все той же судьбы, Антонина из Москвы перебралась в Подмосковье и осталась жить вдвоем с теткой, заменившей ей мать.

После таких тяжелейших потерь Тоня, которой едва исполнилось восемнадцать лет, поступила на ускоренные курсы медсестер, по окончании которых ушла на фронт служить санинструктором. Затем поступила медсестрой в военный госпиталь, где и познакомилась с молодым врачом Захаровым Владимиром Александровичем или просто Володей, как его тогда звали коллеги. Владимир был призван с 5 курса московского мединститута на фронт и работал под руководством старого опытного хирурга, прошедшего Первую мировую войну. Быстро набравшись опыта у военного хирурга, Владимир Захаров взял себе в помощь молоденькую санинструкторшу Тоню Чернецову и со временем сделал из нее настоящую операционную медсестру, незаменимую на его операциях. Когда закончилась война и Захаров поступил в военный госпиталь им. Бурденко, позвал он с собой и Тоню, но та после фронта решила вернуться к тете Марии в свою подмосковную деревню Холщевики, где устроилась медсестрой в колхозный медпункт.

Веской причиной вернуться в деревню к тетке было то, что к тому времени у Антонины была уже маленькая дочь Ирина, которую она оставила на попечение Марии сразу после ее рождения в самый разгар войны в 1943 году. Но об этом подробно будет рассказано несколько позднее.