Небо на двоих

Ирина Мельникова, 2010

Жизнь редактора глянцевого журнала Ольги Богдановой рухнула – любимый муж Юра бросил ее ради смазливой секретарши! Она уже подумывала наложить на себя руки, когда подруга Любава уговорила Олю уехать в горы и там, в медвежьем углу, забыть о прошлом и найти силы жить дальше. Так Ольга попала в совсем другой мир – завораживающей красоты и настоящих мужчин. Владелец турбазы Вадим был с ней холодно-язвителен, но Оля и не планировала заводить новый роман. А вскоре она узнала: ее обвиняют… в убийстве мужа! Надо срочно вернуться домой и разобраться, что там произошло, но как это сделать без денег и документов – все пропало во время горного обвала!..

Глава 7

Полчаса не прошло, как я оказалась на Казанском вокзале. По правде сказать, я даже не знала, с какого именно вокзала отправляются поезда во Владивосток, и тут в справочной мне сообщили: с Ярославского. И я, чертыхаясь, поперлась через длиннющий подземный переход туда. Оказывается, напрасно. В кассах билетов не было. На три дня вперед.

Я посмотрела на часы. До конца регистрации на самолет осталось сорок минут. Даже при очень большом желании я уже не успевала на рейс, а купить билет на поезд, который отойдет от перрона только через три дня, значило, что мне нужно вернуться в свою квартиру. Но где гарантия, что Юра со своей склочной супругой уже покинули ее?

«В Питер, что ли, смотаться? — подумала я, глядя тоскливо на шпиль Ленинградского вокзала. А ноги уже несли меня к входу в здание. И тут усиленный динамиком голос рявкнул чуть ли ни над ухом: «Скорый поезд номер… сообщением «Санкт-Петербург — Адлер» прибывает на пятый путь. Стоянка сокращена из-за опоздания состава до десяти минут».

Адлер? Все-таки я еду в Адлер! Зачем мучиться, зачем рисковать, искать иного пути? Но сколько я буду добираться до Абхазии? Сутки, двое? Об этом я не имела понятия! Однако меня вдруг просто затрясло от желания немедленно зайти в вагон. Когда же я последний раз ездила в поездах? Я мысленно прикинула: кажется, лет десять назад. И припустила по перрону. Билета у меня не было. Я элементарно не успевала его купить. Но, может, получится договориться с проводниками?

Я остановилась у первого купейного вагона. Пассажиров возле него не наблюдалось. Полная проводница в фирменном сарафане и блузке с неприступным видом взирала на сновавших по перрону людей.

— Девушка, — подкатила я к ней свой сумку, — мы не могли бы договориться? Видите ли, я не успела купить билет. Мне до Адлера…

— Не положено! — Проводница даже не посмотрела в мою сторону.

— Заплачу двойную цену, — быстро сказала я. — Мне очень нужно…

Мне действительно нужно было срочно уехать. Я это чувствовала всем нутром, кожей чувствовала, по которой забегали мурашки.

Проводница дернула плечом и хмыкнула.

— Тройную, — уронила я упавшим голосом и взялась за ручки сумки.

Проводница молча перехватила у меня сумку и приказала:

— Заходи! До Тулы посидишь в нашем купе. А в Туле пассажиры выйдут, помещу тебя во второе. Только по вагону лишний раз не шляться!

— Договорились, — ответила я радостно.

Наконец состав отошел от перрона, и я с облегчением вздохнула.

Через несколько часов, сидя одна в купе, куда меня переместили подобревшие проводницы, я попыталась осмыслить, что же такое натворила. Выбрала самый кривой путь для достижения цели! На Дальний Восток съездить не получилось, зато дорога до Адлера вместе с билетом на самолет обошлась в кругленькую сумму. И чего добилась? Выбросила, как последняя дура, сим-карту и теперь не смогу дозвониться до Любавы. А она не сообщит брату, что я еду поездом. Выходит, придется добираться самой… Я полезла в сумку, достала листок с адресом: село Члоу, Добров Вадим Борисович… И вздохнула: не густо!

Я понятия не имела, как далеко от Адлера до Абхазии. Как добираться до границы? На чем ее преодолевать? И вообще, что за село такое Члоу? Где его искать? Ведь обмолвилась же Любава, что оно где-то у черта на куличках! «Медвежий угол», кажется, так она сказала. Я снова вздохнула и спрятала бумажку.

«Эх, Оля, сиди теперь и наслаждайся поездкой! — приказала я себе. — И моли бога, чтобы тебя не выкинули из поезда за проезд без билета, а остальное решится на месте!»

Тут я почувствовала, что проголодалась, и направилась в вагон-ресторан, где с аппетитом поела и выпила бокал вина. После чего настроение поднялось на несколько градусов, и пейзажи за окном показались веселее, хотя ничем не отличались от скучных подмосковных. Правда, полей стало больше, и на них что-то зеленело: то ли трава, то ли посевы. Затем меня укачало, и я забылась почти счастливым сном.

Проснулась я от резкого толчка и лязга сцепок. Поезд остановился.

— У вас попутчик, — заглянула в купе проводница.

А за ней, роняя с грохотом кульки и свертки, в дверь протиснулся молодой мужчина. Извинившись, он приподнял полку напротив и затолкал в рундук дорогой с виду кожаный чемодан. Тут состав неожиданно дернулся, и горе-попутчик приземлился на мою полку, прямо мне на живот.

— Идиот… — прошипела я и столкнула его с себя, не преминув ударить коленом под зад. Случайно, конечно!

— Простите! — Сосед с размаха врезался в верхнюю полку головой и взвыл: — Ой-е-ей! — Схватившись за темечко, он даже присел от боли.

Я вздохнула: вот не повезло-то! Пассажир явно пьян и, наверное, тоже левый, как и я. Иначе зачем проводнице его сопровождать? Я повернулась к нему спиной, натянула повыше одеяло, закрыла глаза и сделала вид, что крепко сплю. Но сосед по купе не унимался. Все грохотал, возился, шумел… А потом плеснул на одеяло кипятком. Я подскочила с воплем:

— Да вы что, совсем с ума сошли?

— Я вам чаю принес, — даже при слабом свете было видно, что мужчина густо покраснел. — И разлил. Такой я неуклюжий, простите, ради бога. Кстати, меня Саша зовут…

Он смотрел на меня глазами побитого спаниеля. Освещал полутемное купе виноватой улыбкой. Куртка, которую он повесил в изголовье, замечательно пахла морозной свежестью — это в жаркий-то и по-летнему душный день! Отношение к мужской косметике у меня щепетильное, но тут и я бы не нашла, к чему придраться. В общем, учитывая воспитание и хороший парфюм, я сначала его просто простила, а затем попалась. Быстро и легко, как наивная девчонка. Купилась на виноватую улыбку, глаза с поволокой, которые больше подошли бы какой-нибудь гарной дивчине.

Мой случайный попутчик умел слушать, а мне нужно было выговориться. У него нашлась бутылка французского коньяка, и мы проболтали всю ночь. Я рассказывала Саше то, чем даже с Любавой не делилась: как мне было плохо, когда Юра бросил меня, как хотела убить себя. И даже про попытку уехать на Дальний Восток рассказала, и про выброшенную сим-карту…

Потом незнакомец с глазами спаниеля говорил о себе: адвокат из Одессы, разведен, был в Москве, сейчас возвращается домой через Харьков — там у него дела… А мне было чертовски жалко, что скоро он сойдет с поезда, и мы никогда, да-да, никогда больше не увидим друг друга…

За окном посветлело, коньяка осталось на дне бутылки, когда Саша взял мою ладонь в свою и спросил:

— Ты веришь в любовь с первого взгляда? — И уже тише добавил: — Оставь свой телефон, а?

— Нет у меня телефона, — вздохнула я. — Я же сказала. С квартирой расстаюсь, симку выбросила…

В любовь с первого взгляда я не поверила. Но все же мне было приятно, что моя поездка началась с признания любви. Тем более, Саша выглядел лет на двадцать пять. Это, несомненно, еще сильнее согрело душу. Получается, он не заметил нашу разницу в возрасте?

Воодушевленная таким поворотом событий, я рассказала Саше о Дарьке и четырех мужьях Любавы. О каждом по порядку. Саша слушал мою галиматью и лишь улыбался. И эту улыбку, как рыба наживку, я заглатывала все глубже и глубже…

Одним словом, утро подкралось незаметно. А вместе с ним проверка документов на российско-украинской границе. Вот уж не ожидала. И расстроилась: вдруг потребуют билет? Я бросилась к проводницам.

— Не бойся, — успокоила меня Галя, та, что пустила в поезд. — Разберемся без тебя. Главное, чтобы в чемодане ничего противозаконного не обнаружили: наркотики там, оружие, взрывчатка… Если это найдут, то уж не взыщи, подруга!

— Что ты? Какие наркотики? — замахала я руками.

— Тогда иди и сиди, как рыбка в аквариуме.

Я поплелась в купе.

— Что там? — с тревогой спросил Саша. Он был уже в курсе моих проблем.

— Сказали, обойдется. А вдруг? — Я тоскливо посмотрела в окно.

— Ну, высадят тебя, и что тут страшного? Купишь билет и отправишься в свой Адлер дальше. Тут же куча поездов проходит каждый день. И вообще я не понял, с чего вся заваруха? Могла бы спокойно сдать билет на самолет, какие-то деньги тебе бы вернули. А захотелось тебе трястись двое суток в вагоне — купила бы спокойно билет на другой поезд — и поехал без нервов и лишних затрат. Как-то нелогично ты поступаешь. Или бежишь от кого? Или от чего?

Я уставилась на него с недоумением. Как он не соображает? У меня порыв был… душевный… Я с катушек слетела… Где тут думать о логике?

— Да, ничего ты не понял.

Я отвернулась и принялась смотреть в окно. Весь обзор закрывал высоченный забор с колючей проволокой поверху. Какие-то люди, насколько я поняла, со стороны Украины, высоко подпрыгивали и что-то кричали через забор.

— Чего они кричат? — спросила я. — Узники режима? На волю хотят?

— Нет, — засмеялся Саша, — горилку предлагают.

Я рассмеялась в ответ.

В купе заглянул пограничник. Украинский, судя по желто-голубым нашивкам на рукаве.

— Приготовьте паспорта, — приказал он и протянул руку к моим документам. Быстро пролистал их, как мне показалось, чисто формально, и спросил: — Багаж есть? Предъявите для досмотра!

Я с готовностью вытащила сумку из рундука. Пограничник потянул за язычок «молнию», быстро, одной рукой закопался в кучу тряпья. Бросил на меня внимательный взгляд и спросил:

— Не страшно столько с собой возить?

— В принципе, нет, — в недоумении пожала я плечами. С чего я должна бояться перевозить в багаже резиновые сапоги и джинсы?

— Ну, смотрите, я бы не советовал, — заметил пограничник и вышел из купе.

На чемодан Александра он даже не взглянул.

— Фу! — Мой попутчик носовым платком вытер со лба пот. — Пронесло!

— Что? — изумилась я. — Везешь контрабанду? Оружие, наркотики?

Пошутила, конечно. Но Саша не успел ответить. Дверь купе снова отъехала в сторону. В проеме двери стояли уже двое пограничников. Один из них был с автоматом. За их спинами маячил офицер. Сердце ушло в прятки. Это за мной! Но, оказалось, ошиблась.

— Гражданин Портнов? — спросил солдат, что рылся в моей сумке.

— Портнов, — упавшим голосом ответил Саша.

— Пройдемте с нами, — выдвинулся на первый план офицер.

— На каком основании? — Саша побледнел, на лбу его снова выступили капельки пота.

Я вжалась в дальний угол полки. Меня потряхивало от неприятного возбуждения.

— Вы задерживаетесь до выяснения некоторых обстоятельств. Вероятно, догадываетесь, каких именно?

Я насторожилась. Очевидно, обстоятельства были не совсем благоприятными для Александра. Его пальцы тряслись, когда он схватился за выдвижную ручку чемодана. Но солдат перехватил у него багаж, а офицер жестом показал на выход из купе.

— За что вы его? — громким шепотом спросила я, глядя, как уводят моего попутчика.

На выходе из купе офицер повернул голову и окинул меня насмешливым взглядом:

— Надеюсь, вас он не успел облапошить? Это ведь известный шулер Санька Карась. Сутки назад он двух генералов до нитки обобрал…

— Ш-шулер? — Я закрыла рот ладонью и откинулась на стенку купе.

Боже, вразуми идиотку! Как долго я думала, что держу руку на пульсе жизни, знаю все или почти все. Но те десять-пятнадцать лет, что я не ездила на поездах дальнего следования, окончательно выдернули меня из народной среды. Я разучилась понимать элементарные вещи, перестала ориентироваться и разбираться в людях. Пестрота и глянец модного журнала заслонили собой целый мир, который продолжал жить по своим законам. Некоторые из них я совсем забыла, а часть не знала, как применять.

— Боже! — Я прижала пальцы к вискам. Почему все хорошее так безобразно заканчивается?

Тут мой взгляд упал на расстегнутую «молнию» сумки. Я наклонилась, поправила потревоженные пограничником вещи. И вдруг пальцы наткнулись на кое-что, абсолютно мне не знакомое. Я быстро выхватила из-под резиновых сапог пакет, тяжелый, кстати, и обомлела. В пакете лежали несколько толстеньких пачек стодолларовых банкнот.

Я перевернула пакет и высыпала его содержимое на одеяло. Пересчитала пачки. Ровно десять. Сто тысяч долларов! Откуда? Я бросила взгляд на дверь купе, затем — в окно. Оказывается, состав уже тронулся, и теперь мчался мимо славных хаток из белого кирпича с разноцветными крышами и садочков, в которых буйно цвели яблони и абрикосы.

Вот оказывается, о чем спрашивал пограничник! Он — профессионал. И сразу определил, что спрятано в пакете под вещами. Потому и советовал быть осторожнее. Я взяла в руки пачку, вытащила одну купюру и принялась тщательно ее разглядывать. И хотя я мало смыслила в валюте, но, похоже, она была настоящей. Неужто Карась скинул свой преступный барыш в мою сумку? Но когда он успел? Ах да, во время нашего разговора я пару раз отлучалась в туалет, да ранним утром сбегала к проводницам протрясти ситуацию…

Что ж, на то он и ловкач, чтобы мигом избавиться от опасного груза. Но на что парень рассчитывал? Что его не узнают? И после проверки на границе ему удастся так же незаметно забрать свои денежки обратно? Но просчитался, сукин сын! От досады я стукнула кулаком по столику. Думай, Оля, думай! Что теперь с долларами делать? И где гарантия, что меня не прищучат на выезде с украинской территории. Там уже будут шерстить русские пограничники.

Я затолкала деньги в саквояж. Он разбух и потяжелел. Если ко мне полезут с расспросами, мол, откуда у вас, гражданка, иностранная валюта, выложу ее и объясню, как было. А если не спросят? Нельзя сказать, что я в момент почувствовала отвращение к этим деньгам. Нет, соблазн возник сразу, я даже прикинула, куда бы их смогла потратить… Но за последние дни я совершила столько необдуманных поступков, столько глупостей натворила, что пришла пора включить разум.

«Так, — начала думать я, — если при жулике не найдут деньги, то вполне могут и отпустить его. А он захочет их вернуть… Я постучала себя пальцем по лбу. Идиотка! Умудрилась рассказать попутчику, в каком журнале работаю. Рано или поздно мне придется возвратиться в Москву, и там-то уж надо быть начеку, когда этот тип явится за своим добром.

В дверь купе постучали. Я быстро задвинула саквояж под подушку. На пороге стояла проводница.

— Ну, как ты? — спросила она, присаживаясь на свободную полку. — Забрали попутчика-голубчика? Вроде мужик симпатичный, одет дорого. Хотя шулеры да ворье сейчас хорошо одеваются, от порядочных не отличишь.

— Парень тоже без билета ехал?

— Да нет, с билетом. Он свой портфель у нас оставил. Но я его выдала погранцам — от греха подальше. Обещали не сообщать начальнику поезда. А то у нас с этим строго!

«Ничего, за тройную цену вам и строгости не страшны! — подумала я. А вслух спросила: — Когда в Россию въедем?

— После обеда, — сообщила Галя и поднялась с полки. — Чаю принести? У меня пирожки есть. Нам из ресторана свежие носят.

— Неси, — кивнула я, лишь бы отвязаться.

Проводница ушла. А я снова вытащила саквояж и мигом затолкала его в рундук. С глаз подальше. Но не из мыслей.