Мебельные истории. Как дать новую жизнь старым вещам

Ирина Михеева

«Мебельные истории» – книга необычная. Это и сказки Домового о том, как старые вещи и мебель удивительным образом молодеют и обретают вторую жизнь и рассказы Хозяйки с описанием процессов этого преобразования. Сказки могут заинтересовать детей, а взрослые – Мастера и умельцы с творческим воображением – смогут не только найти в книге идеи преображения своего дома, но и узнать, как их воплотить в жизнь. В книге 15 Мастер-классов по имитации различных видов поверхности, 102 ил, выполненные автором.

История четвертая. О том, как преобразился старый торшер и какие осветительные приборы можно сделать из природных материалов

«Так сложилось, что XIX век считается веком пара, XX — веком бензинового двигателя. А XXI век, скорей всего, назовут веком электричества, — подумал Евдоким и посмотрел в окно, где давно уже зажглись уличные фонари и скудно освещали проезжую часть дороги. — Ну как можно жить без электричества, без телевидения, радио, без всех комфортных благ, связанных с электрической энергией? — размышлял он, глядя на пронесшуюся машину с включенными фарами. — Все, что нас окружает, так или иначе связано с электричеством: бытовые приборы, освещение, транспорт, строительство. Даже трудно себе вообразить, что было бы, если бы не было электричества. Люди не полетели бы в космос, а смотрели на небо, высоко подняв головы, и мечтали о далеких звездах и космических путешествиях. В наш век прогресса и новых технологий невозможно даже представить себе другую жизнь, — и он почесал макушку, — мы так привыкли к нему, этому электричеству, что воспринимаем его как данность и необходимость».

Эта история приключилась поздней осенью. На улице было пасмурно и холодно. Весь день шёл противный мелкий дождь. Промозглый ветер пробирал до костей, порывами срывал последние листочки с деревьев и кустов, собирал в стаи и прогонял в теплые края замешкавшихся птиц, а тех, кто не хотел покидать свой родной город, кто никуда не торопился, оставался зимовать, он загонял под стрехи крыш, на теплые чердаки, в любую норку, лишь бы защититься от осенней непогоды.

Запоздалые прохожие, укрывшись зонтиками, перепрыгивая через лужи, торопились домой после трудового дня, чтобы, устроившись поудобнее в мягком кресле, включить торшер и телевизор и в лучах мягкого света расслабиться и отдохнуть, набраться сил для следующего рабочего дня.

И только в одной маленькой квартирке было тихо, так тихо, что тишина казалась материальной, её можно было пощупать, потрогать, она висела в воздухе — ещё чуть-чуть, и упадет с громким стуком. Торшер на худой тонкой металлической ноге стоял в углу около окна, лениво смотрел на улицу и размышлял о чем-то о своем. Повернулся, посмотрел в полумрак комнаты, зевнул и пробормотал: «Ну вот и осень. Скоро дни станут короче, а ночи длиннее. Это ж так здорово! Хозяйка чаще будет сидеть около меня, больше проводить времени со мной».

Торшер смотрелся неказистым, худым и некрасивым на своей тонкой ноге, но был всё же довольно устойчивым. Тяжелая металлическая подставка держала крепко и придавала ему основательность. На голове простенький пластмассовый абажур, чем-то напоминающий барабан, который прикрывал три лампочки, не давая яркому свету бить по глазам. Неожиданно подняв абажур, он злорадно посмотрел на Люстру, висящую под потолком, дремавшую и ничего не подозревающую.

— Осень пришла! — сказал он так громко, что Люстра от неожиданности открыла глаза и недовольно посмотрела на Торшер.

— Пришла! И что с того? Она всегда приходит, когда ей положено.

Люстра была большая, четырехрожковая, с красивыми стеклянными плафончиками в виде цветка. Она висела на потолке и всегда смотрела на всех свысока. Получалось, что она была самым главным смотрителем в этом доме. Умная Люстра не заносилась, нос не задирала. Но и это было не главным. Главным было то, что у неё имелись лопасти, настоящие лопасти, как у мельницы. Ведь Люстра была ещё и вентилятором, что особенно приятно в жаркую погоду. Когда её включали, квартира сразу оживала, гудела, воздух разносился в разные стороны, обдувал всё вокруг, пыль радостно разлеталась по квартире и оседала в других местах. На короткое время создавалась иллюзия прохлады.

— Похолодало. Вон в форточку тянет сквозняком, — злорадно произнёс Торшер, — теперь тебя не будут включать.

Люстра на секунду озадачилась, повернула тихонько лопастью и ответила: «Ну и что тут такого? Вентилятор, может, и не будут, а свет-то обязательно включат, без него никак. Не ходить же в темноте наощупь, натыкаясь на мебель и спотыкаясь обо что-нибудь. Я в нашем доме самая большая и самая яркая. А значит, и самая главная. Мои лампочки освещают каждый уголок в комнате, каждую щель, мимо меня и мышь не проскочит. А вот ты, — и она свысока грозно посмотрела на Торшер, — от тебя-то какой прок? Толку от тебя никакого. Света от тебя мало, абажур, и тот у тебя пластмассовый, красоты вовсе нет. Да тебя даже в угол поставили, как будто наказали. Бестолковый ты. Никчемный!» — и она противно хихикнула, тем самым еще сильнее разозлив недовольный Торшер.

— И вовсе не наказали! — Торшер топнул худой ногой, — Не наказали. Меня сюда поставили для интерьера, я создаю таинственность, загадочность, полумрак и даже интимную обстановку, — гордо подняв голову с обидой в голосе прокричал Торшер. — А вот ты своим светом зальешь всё вокруг, зажмуриться хочется и отвернуться. Даже противно.

Услышав перепалку Торшера с Люстрой, маленький Бра — младший брат Люстры (он был из одной серии со своей сестрой, такой же цветок-плафончик с листочком на ножке), набравшись смелости решил вступиться за сестру. Он был, правда, немного трусоват, висел над кроватью за дверью и настолько был мал, что его почти не было видно. Он вдохнул побольше воздуха, зажал страх, судорожно дернул листочком и пискнул: «Она хорошая! Она нужная! И я тоже полезный. Без меня никак нельзя. Я ночник и работаю по ночам. Мы с Хозяйкой книги читаем».

Торшер недовольно развернулся и бросил взгляд в сторону ночника, прищурился, чтобы получше разглядеть, кто там голос подаёт.

— Мелюзга! Слился со стеной, а туда же!

Маленький Бра от страха совсем забился в угол и дверью прикрылся, а то ещё достанется от этого грубияна. Страшно, аж жуть!

Ссора набирала обороты, перепалка перешла на личности, другие светильники и электрические приборы тоже стали доказывать свою нужность и полезность. Ох уже эта вечная проблема, кто в доме главный.

И тут вдруг, перекрывая шум и гомон, громко стукнула и с противным скрипом открылась антресольная дверка в одной из секций Шкафа. Все разом замолчали и повернули головы на шум. Маленький Бра даже отодвинул дверь, чтобы проем стал пошире, так ему хотелось лучше видеть происходящее: «Что бы это могло быть?»

Из самого дальнего угла открывшейся секции, выдвинув крышку коробки, вылезла толстая, с наплывами по бокам, с налётом копоти, вся обгоревшая парафиновая Свеча. Она была старая, давно живущая на свете, много повидавшая и мудрая. Потянувшись, — от долгого лежания в коробке заболели бока, — громко зевнув, посмотрела на расшумевшуюся компанию, не выбирая выражений, спросила: «Ну чего разорались, светлоокие? Разбудили старушку без надобности. Спать мешаете».

— Да это всё он, — ответила Люстра и показала лопастью на Торшер, — это он первый начал. Всех взбаламутил.

— Главным хочет быть, — тихонько пискнул маленький Бра и хихикнул, прикрыв рот стеклянным листочком.

— А сам замухрышка, тонконожка и голова из пластмассы, — продолжила Люстра.

Торшер, не обращая внимания на слова Люстры, зло посмотрел на старую Свечу и проговорил: «Во! Поглядите на неё! Вылезла! Тебя тут только не хватало! Чего тебе нужно? Ты же не электрическая вовсе! Ты же обыкновенная свеча, парафиновая, даже не восковая».

Свеча презрительно посмотрела на зарвавшейся Торшер, подумала про себя: «А ведь и правда замухрышка, а гонору то, гонору». Окинула взглядом всех с высоты антресоли, подождав немного, скрипучим голосом рассудительно ответила.

— Мои дорогие, — начала она, — а я думаю так. В ваших проводах течет электрический ток. И вдруг авария! Нет света! Нет электричества! Без него вы все не сможете жить. Если тока не будет, вы просто превратитесь в обычную домашнюю утварь, в бесполезные предметы интерьера. Никакой пользы — один антураж. И вот тогда приходит моя очередь, моё время. Меня достают и поджигают. Пусть не ярко, но всё же я освещу пространство вокруг себя. Будет не так темно и страшно.

…И тут на неё накатила волна воспоминаний о своей былой жизни. Старая толстая Свеча мысленно перенеслась в сказочный дворец и попала на чудесный бал, где она и её собратья, такие же восковые свечи, ярко горели в большой люстре под самым потолком огромного зала. Огоньки зажжённых свечей тихонько колыхались и потрескивали от потока теплого воздуха. Хрустальные подвески люстры мелодично позвякивали, искрились, переливались радужным светом, отражаясь от огня.

Громко играл оркестр, и прекрасная музыка заполняла всё вокруг, опьяняла и завораживала всех присутствующих на балу. В восхитительном танце по залу кружились пары в роскошных бальных платьях. Маленький человечек в черном фраке, стоя на невысоком подиуме и держа в руке палочку, смешно ею размахивал — командовал оркестром. Молодые люди-франты собрались кучками, громко разговаривали, весело смеялись, обсуждали, может, и злословили над кем-нибудь, а может, просто делились победами, или просто обменивались новостями. Вот пара молодых горячих сорви-голов ссорится: брошена перчатка — это значит, что будет дуэль. Любители азартных игр сидели за ломберными столиками, играли в карты, кому-то не повезло: проиграл, похоже, целое состояние. От горя готов покончить с собой. Молодая дама в дальнем углу, утирая слезу, читала записку, а свеча смотрела на неё сверху, жалела и переживала. Какое же это было наслаждение гореть, тихо тая, угасать…

Противный ехидный голос Торшера выдернул Свечу из воспоминаний, вернул в действительность.

— Вот-вот, чуть-чуть попыхтишь, погоришь и погаснешь! Пшик! И нет тебя. Обтекла и остался один огарок. Дым и грязь! Да и потолок почерневший, копоть одна. Ремонт ещё придется делать. Одни убытки.

— Всё сказал? — обидевшись, спросила Свеча. — Злой ты! Видать, в тебе что-то испортилось. Надобно тебя в починку отдать, на переделку в хорошие руки.

И тут не выдержал Пылесос, стоявший около дивана. Хозяйка пропылесосила и не убрала его на место в шкаф, и он, устав от бестолкового спора электрических светильников, решил пресечь этот ненужный спор.

— Ну-ка все замолчали! Слушайте меня! Вот что я вам скажу. Все вы нужные и полезные, все вы — маленькие и большие, напольные и настольные, хрустальные и пластмассовые, вы все нужны. Вы создаёте уют и комфорт, атмосферу в доме, делаете его красивым и стильным. И даже ты, старая Свеча, нужна не только в экстренных случаях, но и для праздников, торжеств, и даже для интимных вечеров: куда же без тебя, без таких как ты. Давайте прекращайте ссориться, а выполняйте свою работу, свои обязанности, преданно служите своему дому.

Но тут открылась входная дверь. Пришла Хозяйка, щелкнула выключателем и загорелась лампа в коридоре. Все сразу замолчали, обдумывая слова Пылесоса. А тот развернулся, обернулся шлангом и затих. Его дело — пылесосить, наводить порядок в доме и поддерживать чистоту, а не мирить рассорившееся светильники…

И вот однажды поздним вечером приехали чужие люди, вошли в квартиру, собрали вещи, женщина подошла к торшеру, повертела его, понаклоняла, попыталась поднять, подумала: «Тяжелый какой». Открутила ему ногу, сняла и разобрала абажур (Рис.4.1), завернула всё в пакет. Чужие люди погрузили его в багажник машины и увезли. Очухался торшер и пришел в себя в незнакомой квартире уже собранным, но без головы, стоящим около окна.

— Где это я? Как я здесь очутился? — оглядываясь, боязливо пробормотал он и поднял глаза на люстру. Но это была не та люстра-вентилятор, а совсем другая, воздушная, вся из голубого хрусталя, изящная красавица с трубочками, засыпанными мелкими бисеринками.

Рис. 4.1 Таким был наш старый торшер.

— Ну что? Пришёл в себя? — мелодично звякнув хрустальной подвеской, спросила она, рассматривая торшер. — Фу, какой ты худой и некрасивый!

Торшер злобно посмотрел на неё, проглотив нелестное высказывание в свой адрес, промолчал, только про себя подумал: «Вдруг они все тут заодно. Рот откроешь, а они как набросятся. Мало не покажется». И он отвернулся к окну.

— Нет, люстра, ты неправа! — раздался голос Стенки. Она внимательно разглядывала новичка. — Есть в нём что-то такое эстетичное, основательное, что ли, прямолинейное!

Книги на полках оживились, захлопали обложками: «Какой высокий, стройный, утончённый. Душка! Браво!»

Торшер, услышав приятные слова, немного взбодрился, но перехватив неприязненный, даже брезгливый взгляд Буфета, опять сник.

— Отодвинься от меня подальше, — прогундосил тот, — ты грязный и пыльный. Гадкий ты! Где голову-то потерял? Украли что ль? Кошмар! — и поплотнее закрыл все свои дверки, чтобы не дай бог соприкоснуться с торшером.

А Стенка примирительно сказала: «Друзья, как вам не стыдно! У нас появился новый член нашей дружной компании. Я уверена, что его ждёт большое и прекрасное будущее».

«Хорошо бы, — про себя обиженно подумал торшер, книги же опять весело зааплодировали. — Похоже, Стенка тут за главного. Видно, ей все здесь подчиняются. Авторитет».

И тут в комнату вбежала маленькая собачонка, подошла к Торшеру, обнюхала со всех сторон, присела и заскулила — уловила знакомый запах той квартиры, откуда его привезли. Ведь она тоже когда-то там жила. Торшер пригляделся, узнал собачонку и уже было хотел её поприветствовать, но та быстро вскочила и выбежала из комнаты, оставив его в замешательстве.

«Что же делать? Как быть?» — только и успел он подумать, как вошла Хозяйка, подхватила его за ногу и унесла в мастерскую.

— Ничего-ничего, не расстраивайся! Я сделаю из тебя настоящий светильник. Я превращу тебя в красивый торшер-цветок с тремя плафонами! — сказала она. — Только придется немного потерпеть! Работа трудоемкая и болезненная.

И Хозяйка приступила к переделке.

Для переделки Торшера ей понадобились:

Сантехнические хомуты, шуруповерт, подходящие шурупы; медицинский пластырь на тканевой основе (для предварительного скрепления. После соединения шурупами, пластырь можно не снимать. Он закроется под обмоткой трикотажными лентами); масса для лепки (глина для обмазывания мест крепления веток с подставкой и для украшения подставки); длинные изогнутые палки (найдены во дворе во время прогулок с собачонкой); три плафона в виде цветочков (куплены в магазине); три изогнутые трубки от старой люстры; листья готовые, пластмассовые или металлические (можно вылепить из запекаемой пластики); провода, патроны, изоляционная лента, шурупы, ненужная трикотажная ткань (лучше черного цвета, предварительно разрезанная на полоски), краски, шпатлевка, клей ПВА, клей Момент-столяр, акриловая краска, лак на водной основе.

Последовательность выполнения:

1. К металлической ноге торшера прикрепить три трубки для плафонов от старой люстры с подготовленными накрученными патронами для лампочек, провода протащить через трубки. Крепить трубки можно при помощи сантехнического зажима-хомута.

Рис.4.2. Начало переделки: подключение электрических проводов.

2. Провода соединить друг с другом (синие с синими, белые с белыми) и с основным проводом с выключателем и вилкой на конце (можно купить готовый в магазине). Соединения тщательно изолировать изолентой. Все провода желательно убрать в коробочку (у меня круглая коробочка, прикрепленная на ноге торшера, см. Рис.4.2), или в пластиковую трубку, которая задекорируется ветками.

Рис.4.3. Продолжение переделки нашего торшера.

3. Длинные изогнутые ветки укрепить вокруг металлического основания торшера при помощи медицинского пластыря на тканевой основе. Там, где ветки соприкасаются друг с другом, закрепить шурупами для крепости и надежности. Где невозможно, скрепить пластырем. На ветках прикрепить листья, там, где это нужно (Рис. 4.3).

4. Декорировать готовое изделие. Для этого ветки у основания подставки замазать глиной. На саму подставку добавить готовых виньеток — раскладок (можно самим вылепить детальки из массы для лепки через молд), приклеить на клей ПВА. Просушить.

Рис.4.4. Обновленный торшер. Вы его узнаете?

Трикотажные ленты пропитать в растворе клея ПВА+шпатлевка+лак на водной основе (1+1+1), обмотать все соединения сучков, веток, листьев, закрыть отверстия от шурупов, создавая полную иллюзию настоящих переплетенных между собой изогнутых веток. Дождаться полного высыхания. Покрасить коричневой акриловой краской. Просушить. Закрепить двумя слоями матового лака на водной основе.

* — * — * — * — * — * — * — * — * — * — * — * — * — * — * — *

…Торшер терпел, мучился, страдал, про себя охал и ахал, скулил, ворчал, пока Хозяйка колдовала над ним, крутила, вертела, дрелью сверлила, шкуркой почесывала, кисточкой поглаживала. И вдруг, в какой-то момент все это ему понравилось, он начал получать удовольствие от осознания, что вокруг него всё кружится и вертится, не догадываясь и не понимая, что это его вертят и крутят в разные стороны, пытаясь превратить в роскошный обновленный торшер в стиле эко (рис.4.4). Ему вдруг понравилась переделка.

Он ощутил себя совсем другим светильником. Внешнее перевоплощение изменило его внутреннее состояние. Он вдруг почувствовал себя не тем замухрышкой с пластмассовой головой, каким он был когда-то, а настоящим напольным светильником-цветком, нежным, хрупким, изысканным цветком на перекрученных между собой ветках деревьев, укрепленных на его тонкой металлической ноге, твердо стоящей на подставке.

Домовой подошел к Торшеру, щелкнул выключателем и вокруг разлился мягкий теплый свет от светодиодных лампочек. Он потрогал листочки, причмокнул: «Хорош!»

Торшер пошевелил листочком, расплылся от удовольствия, подумал про себя: «Теперь никто не посмеет называть меня замухрышкой».

Размышления Домового о том, что можно сделать из коряг и веток

Домовой сидел за столом в мастерской и разглядывал фотографии светильников, которые создала Хозяйка за долгие годы своей творческой деятельности. «Надо же, — подумал он, — а ведь из простых красиво изогнутых веток и необычной формы коряг можно собрать великолепные светильники в стиле эко. Это могут быть не только торшеры, но и настольные и напольные лампы».

— О, ещё одну фотку нашел, — и Евдоким стал разглядывать фото ещё одного торшера. — Помню-помню этот торшер, на даче в беседке стоит и прижился там. А вот этот у неё в домике. Конечно, изделия, выполненные в этом стиле, лучше всего смотрятся в загородных домах. Они красивы, необычны, неповторимы (Рис. 4.5).

Рис. 4.5. Идеи осветительных приборов для дачи.

Предметы интерьера, сделанные в стиле эко — одно из самых любимых увлечений Хозяйки. Им свойственна индивидуальность и неповторимость: разве можно найти одинаковые ветки, сучки и пеньки? Природные материалы гармонично дополняют друг друга, что позволяет создать потрясающий комфортный интерьер (Рис. 4.6). Стиль эко подойдет тем, кто любит жить в единении с природой, и особенно тем, кто хочет эти натуральные природные материалы принести и сохранить в своём доме.

Рис. 4.6. Настольные лампы в стиле эко.

Такие интерьеры выглядят очень естественно, будто бы сама природа их создала, а наши руки только собрали и подправили эту красоту. Вы почувствуете себя настоящим дизайнером, когда начнете делать своими руками эксклюзивный предмет интерьера. А уж сколько ламп и торшеров сделала моя Хозяйка, используя ветки и коряги, найденные в лесу — я просто сбился со счета!

А вот ещё одна лампа из обычного куска дерева и фрагментов веток — лампа «Колокольчик» (Рис.4.7). Между веток прикрепился маленький колокольчик — нежный лесной цветочек (плафон можно купить в магазине, где продаются запчасти для люстр), стебелек зацепился за корягу, хрупкий, белоснежный и одинокий, боязливо наклонил головку. А Коряга ему говорит: «Обопрись на меня. Ты такой тонкий, беззащитный, держись за меня, я буду тебе опорой». И колокольчик благодарно закивал своей головкой и кажется, что раздался приятный мелодичный звон — прекрасная музыка летнего солнечного дня и чудесного настроения. Маленькая птичка присела на пенек, да так и замерла, любуясь цветком и слушая его голос. (Птичка, цветок, листочки вылеплены из самоотвердевающей глины).

Конец ознакомительного фрагмента.