Пётр – внук Петра. Исторический роман

Ирина Павлычева

Гремит на всю российскую столицу грандиозный праздник – помолвка юного императора Петра II с дочерью светлейшего князя Меншикова. Неужели многоопытный помощник Петра I не слышит в ударах литавр гром, что рокочет над его головой? Неужели не понимает, что эта помолвка может отправить его в изгнание?

ГЛАВА X

Князья Долгорукие, особенно и в частности, Алексей Григорьевич (второй воспитатель царя) и Василий Лукич, его кузен и член Верховного тайного совета не сидели сложа руки. Они ни на минуту не забывали о своем намерении оттеснить князя Меншикова от юного царя. Особенно горячо, старался Алексей Григорьевич. Внешне покорное поведение Долгоруких и при смене власти, и в первые недели после вступления на трон Петра II, и при подготовке обручения императора с княжной Меншиковой и во время него дало свои плоды. Меншиков сохранил за князем Алексеем должность второго воспитателя царя. Правда, перевел Петра жить к себе и имел пред своими ясными очами все, чтобы не происходило с его венценосным названным зятем, или сыном, как предпочитал выражаться сам светлейший, но иметь право в любой день общаться с Петром было неоценимо для Алексея Григорьевича. Большие надежды он по—прежнему возлагал на своего сына Ивана, любимца и лучшего друга императора, недавно получившего звание камергера. С сыном совладать было не просто, но время от времени от него можно было получить серьезную и надежную помощь, даже без его участия или желания.

Прознав из проговорки Ивана, что во дворце Меншикова планируется маскарад, князь Алексей немедленно приступил к сыну. Как обычно, он начал с того, что стал укорять камергера царя в сыновней неблагодарности и в нерадении за семью. Потом потребовал, чтобы «хоть единожды» Иван постарался для сестер. Не понимая, с чего батюшка во гнев вошел, и что опять от него надо, Иван взмолился:

— Господи, батюшка, да чего вы от меня хотите?

— Того, чтобы ты хоть немного думал о ближних! — продолжал «артподготовку» Алексей Григорьевич.

— Хорошо, поставим вопрос иначе, — с трудом удерживая себя в равновесии, продолжал дознаваться Иван. — Что я должен сделать, чтобы вы, батюшка поверили, что я, как добрый христианин, неизменно думаю о ближних.

— Как же! — атаковал отец. — Если бы ты, сын мой, думал о своих сестрах или хотя бы изредка вспоминал, что они у тебя есть. Ты бы и сам догадался испросить у царя, чтобы они были приглашены на завтрашний маскарад!

— Только и всего? — даже обрадовался Иван, потому что ожидал, что его обяжут делать что—нибудь более сложное или противное его совести. — И что бы вам, батюшка, не сказать попросту! Правда, праздник замышлен, как узко семейный, но я готов ходатайствовать перед императором за своих сестер.

— Вишь, ты какой! — не унимался отец. — Готов просить и все дела! А как откажет?! Другой бы добрый сын и брат сказал: «кровь из носу, а приглашение вымолю!» Ты же «готов просить…» и только!

— Ладно, батюшка, хотите «кровь из носу» будет вам «кровь из носу», — рявкнул Иван и, резко развернувшись, вышел.

— Видали, какие мы горячие! — кивая головой в сторону ушедшего сына, сказал Алексей Григорьевич своей жене, появившейся из внутренних покоев. — Слыхала? Небось опять станешь защищать?

— А то как же, свет мой, всенепременно… — отвечала княгиня, которая не очень—то побаивалась своего мужа. — Потому как ты, батюшка мой, кругом не прав. Скажу более, сам себе и своему делу — враг. Если ты и впредь будешь так с сыном обращаться, ты его совсем от дома отведешь, причем, потеряешь не только сына, но и… да что там, сам знаешь… Только забываешь или помнить не хочешь, что сын твой сейчас, почитай, куда выше тебя стоит.

— Ну, как сказать… — начал вяло протестовать князь Алексей.

— Да и говорить нечего… — прервала княгиня. — Дивлюсь его долготерпению и сыновней любви, другой бы давно тебя отослал в дальние имения, чтобы каждый Божий день не иметь от тебя нотаций и скандалов.

— Эка, завернула! — не зло огрызнулся Алексей Григорьевич, надеясь, закрыть тему.

— Отнюдь, сам понимаешь, что если бы Иван, хоть раз, хоть вскользь на тебя посетовал при императоре, давно бы ты охотился у себя под Москвой. Или ты полагаешь, что светлейший князь Меншиков, станет противиться воле императора, коли тот выразит желание сменить тебя на посту? Однако, что толковать… Пойду велю готовить маскарадные костюмы для дочерей, сколь я понимаю, им скоро от императора приглашения пришлют, а времени на подготовку кот наплакал, — неожиданно закончила княгиня и плавно вышла.

Алексей Григорьевич счел за благо промолчать и не удерживать жену.