Снять «Сталкера»

Ирина Шанина, 2018

Мы любим, когда исполняются наши заветные желания. В сказках вопрос с желаниями решается легко: хочет, к примеру, девушка поехать на бал, как тут же появляется фея-крестная с волшебной палочкой в одной руке и парой туфель из последней коллекции известного модельера в другой. Или, скажем, парень вообще ничего особенного не хочет, но в руки ему попадается старая медная лампа, парень чистит лампу, после чего единственной проблемой в его жизни становится, – что бы еще пожелать. Важно: ни фея с туфельками, ни обитатель лампы не требуют платы за предоставленные услуги. Увы, не всем так везет. У большинства в крестных отнюдь не феи, а заурядные тетеньки из числа дальней родни. Найденные на чердаке медные лампы представляют интерес разве что для старьевщика. Но, говорят, есть места, где желания сбываются у всех, а не только у отдельных счастливчиков. Если вы думаете, что места эти находятся очень далеко, вы ошибаетесь. Эти места совсем рядом… Герои новой книги Ирины Шаниной заплатят самую высокую цену за исполнение желаний. Бойтесь своих желаний, иногда они исполняются… В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава VI. Стэйси Ковальчик

Стэйси Ковальчик хотела стать психологом и ненавидела Мерилин Монро. В самом факте, что молодая девушка хочет стать психологом, нет ничего необычайного. Но, согласитесь, если вы видите блондинку с аккуратным маленьким носиком и пухлым ртом, если, к тому же, у блондинки неплохая фигурка и пышный бюст, последнее, о чем вы подумаете, будет психология.

Вот именно поэтому Стэйси Ковальчик ненавидела Мерилин Монро. Стэйси была уверена, что именно мисс Монро если не лишила тысячи девушек возможности реализовать свои мечты, то, по крайней мере, сделала путь к мечте максимально сложным.

Толстые уродки могли спокойно учиться в школе на отлично, затем поступать в университеты, и это было нормально в глазах окружающих. Гораздо сложнее было блондинкам. Хорошеньким блондинкам, похожим на Мерилин Монро в самом начале карьеры, времен «Асфальтовых джунглей» и «Все о Еве». Почему-то по умолчанию считалось, что такие девушки обязаны мечтать только и исключительно о карьере в кино.

А еще Стэйси ненавидела свое имя. Ее мать, восторженная дурочка с куриными мозгами, обожала Мерилин. Кроме того, мать интересовалась нумерологией, астрологий, магией имен, в общем, стандартным набором увлечений женщины, которую муж бросил сразу после рождения дочери. Стэйси была уверена, что отец просто не вынес пика материной глупости, выразившейся в том, что она назвала новорожденную дочку Стэйси. Если кто не в курсе, то у знаменитой «Душечки» из знаменитого фильма «Некоторые любят погорячее» кроме прозвища было еще и имя. Мерилин произнесла его в фильме всего один раз, во время разговора с «контрабасисткой Дафной». Однако мать увидела в этом знак судьбы. Как вы уже, наверное, догадались, Душечку звали Стэйси Ковальчик.

Хорошо, что об этом знали немногие. Плохо, что об этом знала сама Стэйси. И даже если бы она захотела об этом забыть, то мать бы не позволила. В результате вместо дополнительных занятий по математике и биологии Стэйси приходилось ходить на уроки танцев и пластики. Миссис Ковальчик всерьез задалась целью сделать из дочери секс символ XXI века. Ее не смущал печальный конец секс символа века XX-го.

Во время родительских собраний миссис Ковальчик всякий раз упоминала внешность дочери и ее сходство с Мерилин Монро. А какой скандал она закатила, когда роль Бланш в спектакле «Трамвай Желание» отдали не Стэйси, а другой девочке. Стэйси предложили сыграть Стеллу. Узнав об этом, Миссис Ковальчик отправилась к директору и поставила ультиматум: или роль Бланш отдают Стэйси, или ее дочь вообще не будет принимать участия в постановке. Директор в ответ сказал, что понимает чувства миссис Ковальчик и что ему, директору, очень жаль, что такая хорошая и, безусловно, талантливая девочка как Стэйси не примет участия в спектакле.

Все закончилось очень плохо. Вечером того же дня мама Стэйси подала заявление о переводе дочери в другую школу. И это за полгода до окончания. Стэйси плакала, пыталась с ней поговорить, но миссис Ковальчик временами могла быть очень упрямой.

— Дорогая, не позволяй никому так с собой обращаться, — ответила она дочери в ответ на ее просьбы, — Если они тебя не ценят, значит, они не достойны твоего общества.

В новой школе Стэйси было плохо. Она так ни с кем и не подружилась. Даже на выпускной она пришла только на торжественную часть. На вечеринку ее не пригласили.

Через три дня после окончания школы Стэйси Ковальчик объявила матери, что скоро уедет в Нью-Йорк, поступать на курсы актерского мастерства. Это была легенда. На самом деле Стэйси тайком от матери написала тесты, которые были отправлены в указанные ей колледжи. Она не собиралась идти «в актрисы», Стэйси Ковальчик мечтала выучиться на психолога.

Теперь она каждый день заводила будильник на 7 утра, чтобы первой вынуть почту. День, когда пришел ответ из колледжа, был днем крушения надежд, днем полного поражения.

Узнав результаты, Стэйси долго бродила по улицам, периодически заходя в Starbacks. После полутора литров кофе она приняла решение.

Через три дня Стэйси Ковальчик уехала в Нью-Йорк. Ни на какие актерские курсы она не пошла, но через две недели, в очередной раз позвонив домой, сказала матери, что ее приняли. Миссис Ковальчик заявила, что она даже не сомневалась в этом и еще раз повторила, что Стэйси непременно станет Мерилин XXI века.

Стэйси твердо пообещала приезжать домой на каникулы и сразу же сообщить, как только ее пригласят сниматься.

Теперь нужно было как-то решить несколько вопросов. Первый, самый главный, — с квартирой, та, которую сняла Стэйси, была дороговата. Дней пять — шесть еще можно в ней пожить, но не больше. Больше ее бюджет просто не выдержит. Второй вопрос — курсы гештальт терапии. Она наткнулась на них случайно, зашла, заинтересовалась. Практикующим психологом она после курсов не станет, но зато это хорошая возможность разобраться в себе и понять, хочется ли ей на самом деле заниматься психологией или это всего лишь протест против желания матери. И третий вопрос — работа. Курсы стоят денег, квартира стоит денег, да и на развлечения тоже нужны деньги. Ведь жизнь не сводится только к учебе.

Поиски квартиры она начала на следующее утро. На самом популярном риэлторском сайте было целых шесть страниц предложений по сдаче квартир. Однако после того как Стэйси отфильтровала их по районам и цене, подходящих вариантов осталось всего три. Стэйси позвонила по указанным телефонам, две из трех оказались уже сданы. Остался третий вариант, который нравился ей гораздо меньше, в квартире уже жила девушка, которая искала компаньонку, чтобы делить расходы пополам.

Стэйси набрала номер, в глубине души надеясь, что и этот вариант уже сдан, она плохо представляла себе, как это — жить в одной квартире с совершенно незнакомым человеком, пользоваться одной ванной, туалетом, кухней. Стэйси, в общем, сама не отличалась большой аккуратностью, но вдруг эта, — она еще раз перечитала объявление, — эта Мардж окажется совсем грязнулей.

Квартира еще сдавалась, голос у Мардж был приятным, а речь довольно правильной. Стэйси договорилась, что подъедет к вечеру — посмотреть жилье.

Район оказался не самым лучшим, но и не откровенно криминальным. Искомая квартира располагалась на первом этаже длинного двухэтажного здания. Стэйси взглянула на часы, было ровно восемь, и позвонила в дверь. Минуты три никто не открывал. Стэйси достала из кармана листок, где был записан адрес, все правильно. И время тоже, восемь вечера. Девушка, разговаривавшая с ней по телефону (Стэйси очень надеялась, что разговаривала с ней именно Мардж, а не посредник), подчеркнула, что раньше восьми никого не будет. Для очистки совести Стэйси еще раз нажала на кнопку звонка и прислушалась, из-за дверей не доносилось ни звука. «Не судьба», — подумала Стэйси и ошиблась.

— Это вы звонили сегодня насчет квартиры? — некто, подошедший совершенно бесшумно, выдохнул фразу ей в затылок.

— Я звонила, — сразу же созналась Стэйси и повернулась лицом к собеседнику, — вы — Мардж?

Стоявшая ступенькой ниже девушка кивнула и вытащила из сумки ключ.

— Проходите…

Квартира оказалась небольшая, но довольно уютная. Гостиная, объединенная с кухней, полтора санузла. Мардж открыла дверь слева:

— Вот, если подходит, то это будет твоя спальня.

Стэйси вошла в комнату. Вполне прилично. Кровать, в стене встроенный шкаф, у окна стол.

— Я согласна. Когда я могу переехать?

— Да хоть завтра, — пожала плечами Мардж, — условия такие, все расходы, электричество, вода пополам. Я работаю секретарем в… В одной общественной организации. Бывает, прихожу домой поздно. Насчет вечеринок. Я их не устраиваю и очень хотела бы, чтобы тот, кто поселится здесь, придерживался бы такой же точки зрения.

Мардж, не дождавшись ответа, ушла на кухню и оттуда крикнула:

— Кофе хочешь?

— Да, спасибо, — ответила Стэйси, подошла к шкафу и раздвинула дверцы.

Вместительный. Сверху полка для коробок, два вешала… Пожалуй, ей здесь нравится.

— Кофе готов, — позвала Мардж.

Стэйси быстро закрыла шкаф и вышла из комнаты. Мардж уже сидела за столом и помешивала ложечкой кофе.

— Садись, — кивнула она, — ты где работаешь?

— Пока нигде, — призналась Стэйси.

Мардж слегка нахмурилась, видимо, усомнилась в платежеспособности своей новой компаньонки. Стэйси поняла, что сейчас ей вполне могут отказать в сдаче квартиры и быстро добавила:

— Завтра иду устраиваться.

Мардж продолжала хмуриться, похоже, не поверила. Стэйси решила развить тему:

— Я уже была там на собеседовании, — соврала она, — и они готовы меня взять.

Мардж допила кофе и отодвинула чашку:

— Вносишь задаток за два месяца, — сказала она, — думаю, что ты все врешь насчет работы, но если у тебя есть деньги оплатить свою долю, то два месяца можешь здесь жить.

Стэйси прикинула, что двухмесячный арендный взнос практически истощит ее финансы. Но рискнуть стоит. Неужели за два месяца она не найдет себе работу? Стэйси, в свою очередь, отодвинула чашку и сказала:

— Завтра приеду с вещами и деньгами.

Так она и сделала. Денег хватило, чтобы оплатить 2 месяца аренды и месяц занятий гештальт терапией. Через неделю Стэйси убедилась, что здешние работодатели вовсе не горят желанием брать на работу вчерашнюю школьницу. Она не претендовала на высокие должности, но даже на вакансию «девушки на ресепшн» требовалась определенная скорость набора текстов. Стэйси такую скорость показать не смогла, и HR-менеджер вежливо объяснил ей, что она не проходит на эту позицию.

Так прошло три недели. Каждое утро Мардж уходила на работу в свою «общественную организацию», а Стэйси, дождавшись, когда за ней захлопнется дверь, быстро вскакивала, выпивала чашку кофе и бежала сначала на занятия по гештальт терапии, а потом, наскоро перекусив в ближайшем фаст-фуде, шла на очередные собеседования. И получала очередной отказ.

— Вы понимаете, — вежливо объясняли ей менеджеры по персоналу, — после стольких лет кризиса люди с приличными дипломами не могут найти себе место. Вот, — менеджеры показывали Стэйси толстые пачки резюме, — из них треть закончила Гарвард, и то не могут устроиться…

Стэйси отвечала, что не претендует на те же позиции, что и люди, закончившие Гарвард, что она готова рассматривать предложения попроще.

В ответ менеджеры закатывали глаза и показывали еще более толстые пачки резюме: тех, кто, подобно Стэйси, был согласен на «предложения попроще». Выходило, что таким как мисс Ковальчик, места под солнцем нет вообще.

Домой она старалась вернуться попозже, чтобы Мардж уже наверняка не сидела в гостиной с планшетом в руках. Не хотелось в очередной раз отвечать на ее вопросы.

В тот день секретарь курсов напомнила Стэйси, что подошел срок оплаты за следующий месяц. Стэйси пообещала завтра же принести деньги и быстро ушла. Проблема заключалась в том, что даже если она откажется от обедов, оставшихся денег не хватит на оплату курсов. Оставалось одно, — честно признаться Мардж, что с работой ничего не получается, забрать аванс за квартиру, купить билет на автобус и… вернуться домой. Что будет, когда она вернется (если она вернется — мысленно поправила себя Стэйси), что скажет мать, об этом лучше не думать, иначе может не хватить мужества для нелегкого разговора с Мардж.

Окна в гостиной горели, значит, Мардж еще не легла спать. Стэйси решительно открыла дверь, вошла и встала на пороге как статуя Командора.

Работал телевизор, на экране Джек Леммон в женском платье отплясывал с маракасами. На диване сидела Мардж с бокалом вина, а в кресле незнакомый мужчина средних лет с мелкими и очень неприятными чертами лица.

— Извините, — сказала Стэйси и пошла в свою комнату.

Просить у Мардж денег взаймы в присутствии постороннего — не самая лучшая идея.

— Подожди, — окликнула ее Мардж, — я хочу тебя познакомить. Это мой коллега Закария Виальдо.

Мистер Виальдо встал (он оказался из той категории людей, которые сидя выглядят выше, чем стоя) и протянул Стэйси руку.

— Маргарет много о вас рассказывала, — Закария Виальдо улыбнулся, но лицо его от этого не стало менее неприятным.

Стэйси автоматически пожала ему руку и чуть не спросила, кто такая Маргарет.

— Присаживайтесь, — мистер Виальдо опустился на диван и жестом пригласил Стэйси сесть рядом.

— Маргарет рассказывала, что вы сейчас ищете работу, — продолжил допрос мистер Виальдо.

«Вот зараза», — в первый раз за все это время Стэйси подумала о своей компаньонке с неприязнью, — «Кто, спрашивается, ее за язык тянул?»

— Нашли уже? — мистер Виальдо кивнул Мардж, та принесла из кухни еще один бокал и наполнила его вином.

— Пока нет, — Стэйси немного отпила из бокала и поставила его на журнальный столик.

Если мистер Виальдо ждет от нее подробностей, то ждет он их совершенно напрасно. Она, Стэйси Ковальчик, конечно, хотела поговорить о своих проблемах, но поговорить с Мардж, а не с каким-то незнакомым мужиком.

— Извините, — Стэйси решительно встала, — если вы не возражаете, я пойду к себе. Сегодня был очень утомительный день.

— Вам когда-нибудь говорили, что вы очень похожи на Мерилин Монро? — неожиданно спросил мистер Виальдо.

— Нет, никогда, — сухо ответила Стэйси и, еще раз извинившись, ушла к себе.

Закрыв за собой дверь, она села на пол и заплакала. Бывают же на свете такие неудачницы. Такие как она, Стэйси Ковальчик. А все потому, что у нее дурацкое имя. Кто говорил, что имя определяет судьбу? Стэйси всегда смеялась над этими глупостями. Она не верила в гадания, черных кошек, разбитые зеркала. Но в последнее время все складывается так плохо, что поневоле задумаешься, может, есть в именах смысл. Слезы, как это обычно бывает, вызвали сопли. Сморкаться в пол Стэйси посчитала неприличным. Пришлось подняться и достать из комода носовые платки.

Высморкавшись, Стэйси мельком взглянула в висевшее над комодом зеркало. Да, имя определяет. Кто будет всерьез воспринимать девушку, которую зовут как Душечку из фильма «Некоторые любят погорячее»? Какие предложения о работе ей могут поступить? Если иметь в виду серьезные предложения?

В дверь постучали. Стэйси замерла, общаться с Мардж категорически не хотелось. Даже если та собирается предложить ей деньги. Свет погашен, пусть думает, что Стэйси спит.

— Я знаю, что ты не спишь, — раздался голос Мардж.

Стэйси затаилась в надежде, что Мардж уйдет, но та не ушла.

— Конечно, это твое право не открывать мне дверь, — продолжила она, — это твоя комната, она оплачена. Ты можешь не открывать ее еще месяц. Но я очень советую тебе подумать, что ты будешь делать потом. Насколько я понимаю, деньги у тебя заканчиваются…

Мардж замолчала, но не ушла, и вот это ее молчаливое стояние за дверью почему-то очень напугало Стэйси. Конечно, надо бы открыть дверь. Если Мардж обидится, она вряд ли даст денег на билет домой… Стэйси подошла и открыла дверь.

— Проходи.

Мардж кивнула, одобряя ее решение, вошла и бесцеремонно села на кровать.

— Мне показалось, или ты хотела со мной поговорить сегодня? — поинтересовалась Мардж.

Стэйси кивнула:

— Да, хотела, но…

О, перебила ее Мардж, — при Заке ты могла говорить совершенно свободно. Он как раз из-за тебя сюда пришел.

Стэйси страшно удивилась. Понятно, что Мардж могла сказать коллегам, что теперь живет не одна. Вот только чем Стэйси могла заинтересовать Зака. А то он никогда в жизни не видел провинциальных девиц, приехавших в большой город. Разве что его развеселило ее дурацкое имя. Словно отвечая на незаданные вопросы, Мардж пояснила:

— Я сказала, что моя компаньонка как две капли воды похожа на Мерилин Монро. А Зак — он продюсер. И сейчас начинает новый проект…

Поздно ночью Стэйси сидела за компьютером и писала письмо домой.

«Знаешь, мама, не думала, что когда-нибудь скажу тебе это… Но ты была права. От судьбы не уйдешь. Сегодня меня пригласили попробоваться на главную роль в новом фильме продюсера Зака Виальдо…»