Папа для озорных апельсинок

Кара Мель (2024)

— Почему не сказала, что родила от меня? — взгляд бывшего горит. — Ты отправил меня на аборт, — шиплю зло. — Не припоминаешь? — Но не избавилась! — заводится он. — У меня есть дочки! Я их отец, — отрезает. — И что? — с вызовом смотрю на него. — Это мои дочери! Не твои! Ты потерял право называться отцом, когда от них отказался. — Мамочка, — Соня дергает меня за рукав. — Это кто? — Мам, — вторит ей Маня. — Этот дядя наш папа? Бывший бросил меня, как только узнал о беременности. Отправил на аборт. Даже денег дать не поленился! Но я не смогла отказаться от своих дочерей, родила. И вот, спустя почти шесть лет, мой бывший вернулся.

Глава 4. Аня

— Девочки, идем, — беру за руки своих малышек и веду за собой. Внутри все дрожит от страха.

Вова увидел девочек. Это ужасно! Самое ужасное, что только могло произойти.

— Давайте поторопимся, — подгоняю своих дочурок. Нам нужно немедленно убраться как можно дальше отсюда. Сесть в автобус, уехать и никогда больше не приезжать!

Как так? Ну как так вышло… Вова не должен был появиться во дворе моей мамы. Он ведь всегда так сильно занят в будни. Весь в работе, не оторвать.

Блин! Ну что же за напасть?…

То и дело озираясь по сторонам, подхожу к автобусной остановке и смотрю на расписание. Наш рейс должен подойти вот-вот.

— Мама, а кто этот дядя? — с любопытством спрашивает Соня.

— Никто, — отмахиваюсь.

Ну не говорить же дочкам, что это их настоящий отец?

Мужчина, который по моему мнению лишился всякого права так называться после того, как отправил меня на аборт.

Не прощу его! Никогда!

Гоню прочь из головы образ того, кто разбил мое сердце. Куравлеву нет больше места в моей жизни, он предал меня и наших детей!

— Ты его знаешь, — говорит внимательная Маня. Она смышленая не по годам.

— Я много кого знаю, — вновь ухожу от темы. Не собираюсь я вдаваться в подробности и все тут. — Вон, смотри! Автобус подъезжает, — показываю на приближающийся к остановке транспорт. — Поехали домой.

Забираемся в полупустой автобус, рассаживаемся по местам и когда двери закрываются, я выдыхаю. Страх понемногу начинает меня отпускать.

Смотрю на лица своих малышек и как всегда замечаю в них множество до боли знакомых черт. Дочки на меня практически не похожи, но любой, кто знаком с Вовой, тут же поймет, от кого именно я родила.

— Мам, а мы в кино пойдем? — Соня напоминает о моем обещании. После встречи с Куравлевым я, кажется, забыла обо всем на свете.

— Да, конечно, — соглашаюсь, продолжая витать в облаках.

— А в какой кинотеатр мы пойдем? — продолжает задавать вопросы Соня.

— В какой? — хмурюсь и смотрю на дочь.

— Мам, мы в кино идем, — говорит Маня, и тут я окончательно возвращаюсь из своих мыслей к малышкам назад.

— Да-да, конечно, — активно киваю, а сама принимаюсь озираться по сторонам.

Всматриваюсь в темноту за окном, пытаюсь разобрать где мы едем. Нужно понять, когда выходить.

Вдруг вижу монумент, автобус замедляет движение и останавливается на нужной нам остановке. Я поднимаюсь с кресла, хватаю девчонок.

— Бежим! — говорю им с энтузиазмом.

Мчимся к выходу и успеваем выскочить на улицу строго перед тем, как водитель закроет дверь. Смеемся.

И вдруг я понимаю, что после этого мне становится легче. Словно со смехом вместе выливаются горечь, обида и страх.

А потом вспоминаю, что обещала девочкам нечто другое. Не кино.

— Мань, Сонь, — смотрю на своих девчонок. — А когда я вам кино обещала? М? — пытаюсь говорить очень строго, но у самой то и дело улыбка мелькает на губах.

Апельсинки мои делают весьма красноречивые моськи, переглядываются и вытягиваются по струнке.

— В автобусе! — произносят хором.

— Да-да, — кивает Маня.

Ну шпана моя… Ох, шпана!

Все в отца.

— Ладно, пойдем, — сменяю гнев на милость. Беру девочек за руки и иду в сторону кинотеатра. — Купим билеты, если найдутся свободные места.

Удивительно, но свободных мест оказалось довольно-таки много и мы без труда смогли пройти в зал. Я честно ничего подобного не ожидала.

Рассаживаю дочек в кресла, раздаю приобретенный в буфете поп-корн. Покупать одно большое ведро на всех с ними не имеет никакого смысла, ведь если Манечка выбирает соленый, то Сонечке нужен сладкий. И наоборот.

Они ни в какую не хотят есть кукурузу с одинаковым вкусом. Разное им подавай и все тут.

В зале звучит объявление с просьбой выключить звук на телефонах и прочих гаджетах. Я лезу в карман куртки, чтобы выполнить просьбу, но карман оказывается пуст. Другой тоже.

И в сумке его также нет.

По позвоночнику выступает холодный пот. Неужели я его потеряла?..

— Извините, можно позвонить? Я не могу найти свой телефон, — обращаюсь за помощью к сидящей рядом девушке.

— Да, конечно, — она без труда соглашается и протягивает мне свой смартфон.

С замиранием в сердце набираю свой номер, жду и морально готовлюсь услышать, что телефон отключен.

Но нет! Вместо этого одномоментно с гудками начинает вибрировать Сонин комбинезон.

Возвращаю смартфон его хозяйке. На автомате благодарю за помощь.

У меня шок.

Я голова была к чему угодно, но только не к тому, как все повернулось. От Сони я не ожидала ничего подобного, увы.

— Дочь, — вопросительно смотрю на малышку. Она отрывается от игры с сестрой.

— Что, мам? — спрашивает как ни в чем ни бывало.

— Ты без спроса взяла мой телефон? — я просто обалдеваю от ситуации. — Зачем ты спрятала его, Сонь?

— Мам, не ругай ее, — вмешивается в разговор Маня. — Это не Соня, а я, — берет вину сестры на себя.

— Мань, это я, — отвечает Соня.

— Зачем? — не понимаю. Я просто возмущена.

Но выказывать эмоции, не разобравшись, нельзя ни при каком раскладе. Я должна понять причину того, что произошло.

— Я жду, — требовательно обращаюсь к малышке. — Или говори, или прямо сейчас уйдем! — ставлю ультиматум и он спасает.

Соня вздыхает, достает смартфон из кармана утепленных брюк и протягивает его мне.

— Ты забыла телефон в автобусе, — поясняет дочка. — Я увидела и забрала.

— А почему сразу не сказала? — обалдеваю.

Теперь я испытываю стыд за мысли, что промелькнули в голове.

— Забыла, — пожимает плечами и отворачивается. Смотрит исключительно на экран, где начался мультфильм.

А я сижу в полном раздрае чувств и никак не могу справиться с разрастающимся в груди комом.