Девочка Кая

Катерина Колесница (2024)

— Чувствуешь, как бьется мое сердце? Ты же медсестра. А я смертельно болен тобой. Не оставишь же ты меня умирать? Спасай меня, Ксень.– Вадим, перестань, пожалуйста.– Нет. Я не могу отказаться от тебя. Разве не видишь? Не могу каждый день любоваться тобой, но не иметь права даже прикоснуться.– И все же ты постоянно это делаешь.– Я хочу большего. Хочу обнимать тебя, целовать. Хочу, чтобы ты была моей. Думать больше ни о чем не могу.– Вадим, между нами все кончено.– Плевать. Я все равно заберу тебя себе.***Он уверенный в себе мужчина, который всегда добивается того, что хочет. И он добился меня. Но, получив желаемое, просто испарился. А я в отчаянии осталась бороться за жизнь нашего малыша, о котором он, надеюсь, никогда не узнает.

Глава 8

(Ксюша)

— Уже второй день вижу тебя, а ты ни разу не улыбнулась даже, — поджимает он губы. — Это я на тебя так действую? Противен тебе?

— Нет, ты тут не при чем, — отвечаю честно. — Просто нет повода для радости.

— Раньше тебе не нужен был повод, чтобы быть счастливой.

Повод был. Просто им являлся сам Кайровский. Я была счастлива лишь от одной мысли, что любима им. А сейчас у меня этого больше нет. Как и желания улыбаться. Единственное, что спасает — это Данька. Сейчас он мое счастье. И улыбаюсь я только ему. Но, видимо, недостаточно, раз он просил у Деда Мороза сделать меня счастливой.

— Ты приехал сюда не один? — меняю тему и спрашиваю первое, что пришло в голову. Но если честно, мне правда любопытно, с кем он здесь отдыхает. Раньше он проводил время с ребятами Беса, а сейчас мне не известно о Кае ничего.

— Тебя интересует моя компания или с девушкой ли я? — проступает у него легкая улыбка. А у меня во рту пересыхает. Девушка? Он здесь с девушкой? Больно мне от одной этой мысли. Конечно, разве такой, как Вадим, может быть один? Красивый, уверенный, сильный.

— Ваш кофе, — приносят нам заказ. Я тут же делаю глоток. И теперь мне уже интересна не его компания, а кто та девушка. Ради кого он меня бросил? Какая она? Красивая?

— Просто раньше ты общался со Стасом и остальными из отряда, — не решаюсь я спрашивать о ней.

— Я и не прекращал общаться с ними, — пожимает он плечами и отпивает черный кофе из своей чашки. — Если хочешь, приходи к нам в гости. Думаю, Бес и Зевс обрадуются тебе. Да и остальные вряд ли будут против.

— Так ты с парнями из отряда? — растеряна я. Он продолжает общаться с командой Беса? — Одна я оказалась не в почете? С остальными продолжил общаться, даже когда уехал?

— В смысле? — хмурится, сдвинув брови к переносице. — Это типа, претензия? То есть, по твоему, я должен был продолжать общение с тобой, даже если ты решила остаться с мужем после всего, что у нас было?

— Вадим, я же не глупая. Понимаю, что ты не просто так уехал и оборвал со мной всякое общение. Просто можно было сделать это по-человечески. Сказать, что разлюбил меня, встретил другую или из-за звания. А не так подло, — не выдерживаю я и высказываю о его поступке.

— Ксюш, ты че несешь? — злится он на меня, отодвинув чашку в сторону. Странно, что это он так ведет себя. Это мне в пору злиться и обижаться на него.

Мой телефон начинает настойчиво трезвонить. Я достаю его из кармана джинс. Но Кайровский, увидев на экране фото Славы, выхватывает у меня из рук гаджет и сбрасывает вызов.

— Подождет твой рогоносец. Про какую"другую"ты мне предъявляешь?

— Ладно, Кайровский. Все равно это уже не важно, — встаю и намереваюсь уйти. На этот раз я успеваю отдернуть руку, чтобы он не схватил меня.

Зря я начала этот разговор. Так и знала, что мило поболтать у нас никогда не получится. Все будет сводиться к выяснению отношений и взаимным упрекам. Снимаю с рогатой вешалки шубу и одеваюсь. Но выйти не успеваю. Вадим догоняет меня и разворачивает к себе.

— Что значит неважно? Для меня, черт возьми, все важно. Я хочу знать, почему ты меня бортанула?

— Хватит, Вадим, — злюсь на него и одновременно хочется заплакать. — Что значит"почему"? Ты не вернулся. Уехал, оставив меня одну. А потом и вовсе перевелся. Что мне оставалось делать? — пытаюсь говорить тише, но все равно на нас начинают обращать внимание посетители.

— То есть это я виноват? Ты все обрубила, осталась со своим… оленем. А виноват я? — так крепко держит меня за плечи, что становится больно.

— Пусти, мне больно, — как только говорю об этом, Кай отпускает меня.

— Три недели, Ксюш. Для тебя все решили какие-то три недели?

— Какие три недели, Вадим? Ты пропал на четыре года, — бросаю я и выхожу, чтобы вернуться к сыну.

В душе не просто скребут кошки, они раздирают все в клочья, от чего становится так больно, что тяжело даже дышать. Не знаю, про какие три недели говорит мне Кайровский. Но знаю одно: он не вернулся ко мне. И мне этого достаточно, чтобы спустя четыре года винить его, а не себя в том, что мы не вместе.

Возле игровой вытираю слезы, что по дороге вырвались наружу, и, натянув улыбку, вхожу в зал, где веселится Данька. Увидев меня, он радостно бежит мне навстречу.

— А где Дед Молоз? — расстроенно надувает губки.

— Не нужно его так называть, сынок, — ласково глажу его по мягким волосам.

— Почему? У него имя есть?

— Есть.

— Вы как раз вовремя! — подает мне курточку Маша. — Ну что, Дань, пойдем подарки открывать? — спрашивает у сына, но осекается. — Или я больше не нужна?

Конец ознакомительного фрагмента.