Зильбер. Первый дневник сновидений

Керстин Гир, 2013

С тех пор, как я переехала сюда, со мной начали происходить странные вещи. Почему я вижу во сне то, о чём никогда не могла даже слышать? И кажется, эти сны вместе со мной видят ещё несколько человек. Потому что они знают обо мне то, о чём я никогда не упоминала наяву. В одном из снов четыре парня, с которыми я хожу с некоторых пор в одну школу, проводят мрачный ритуал, призывая демона. Удивительно, но они верят в него не только во сне! Ведь он исполняет их самые сокровенные желания… наяву. Почему эти сны начали видеться именно мне? Существует ли демон ночи на самом деле или он – просто выдумка? Как связаны события, случающиеся со мной в реальной жизни, с тем, что происходит во сне? Я очень хочу разгадать все эти загадки… Меня зовут Лив Зильбер. И это – мой первый дневник сновидений.

Глава шестая

Грейсон, Флоранс и мы с Мией продолжали молча сидеть за обеденным столом. Наверное, так чувствует себя человек, которого накрыло лавиной. Я, конечно, догадывалась, что Эрнест и мама собираются жить вместе, но что это случится так скоро, предугадать было невозможно. Новость меня ошарашила. Кажется, они действительно были уверены в своих чувствах друг к другу.

Тишину прервало негромкое жужжание — это завибрировал телефон Грейсона.

— Так я и знала, — с горечью произнесла Флоранс. — Ах да, спасибо за поддержку, Грейсон.

— Прости, — Грейсон смотрел только на экран телефона. — Но ведь они уже всё решили, разве нет? А вчера ты сама говорила, что очень рада за папу.

— Да, я и правда рада. Но кто же мог подумать, что они будут действовать так быстро. Они же едва знакомы! И вообще, она — американка. А значит, вполне может оказаться мошенницей, психопаткой или…

— Миссионеркой, клептоманкой, республиканкой или свидетельницей Иеговы, — продолжила я.

— Не смешно ни капельки, — фыркнула Флоранс.

— Ты что-то имеешь против свидетелей Иеговы? — елейным голосом поинтересовалась Мия.

Грейсон отодвинул стул и встал, так и не оторвав глаз с экрана своего телефона. Скорее всего, он снова не услышал ни словечка.

— Мне надо ненадолго выскочить на улицу и кое-что выяснить. Скажи папе, что я очень скоро вернусь. Кстати, оставь мне двух-трёх перепелов, я просто умираю от голода.

— Но ты же… — Флоранс возмущённо уставилась на брата. — Ты вообще хоть что-то заметил?

Я кашлянула.

— Мне нужно в туалет. Ты не подскажешь…

— Очень скоро это будет и твой дом, так что, думаю, ты в состоянии сама найти дверь туалета, — едко заметила Флоранс.

— И то правда, — сказала я. Не может же это оказаться такой уж сложной задачей. Я встала и вышла в коридор следом за Грейсоном.

— А сейчас, будь добра, расскажи, является ли твой папа опасным террористом, которого разыскивают по всему миру, или серийным убийцей? — услышала я, выходя, сладкий голос Мии.

Что ответила Флоранс, я уже разобрать не успела.

Первая дверь, которую я открыла, вела в чулан со щётками, но вот за второй, расположенной возле самой лестницы, находился гостевой туалет. Я зашарила руками по стене в поисках выключателя.

— Чёрт подери, ну почему именно сегодня ночью!

Сквозь приоткрытое окно доносился голос Грейсона. Кажется, он вышел из дома, чтобы позвонить кому-то. Я решила не включать свет и пробралась поближе к окну, чтобы лучше слышать его слова.

— Да, я в курсе, что сегодня новолуние, но, может, мы всё-таки перенесём всё это на завтрашнюю ночь, в виде исключения? У нас тут полный бардак, я вообще не в курсе, смогу ли сегодня отправиться спать… Да-да, ясное дело, новолуние ради меня перенести нельзя… Нет, конечно же я этого не хочу. Ну что ж, будь по-вашему. Передай Артуру, что я очень постараюсь… Надеюсь, я разберусь, где это… Это всё из-за тебя, точно? Так я и думал… Нет, завтра расскажу. Если я не зайду в дом прямо сейчас, сестра меня убьёт на месте… Да, спасибо за сочувствие. До скорого.

Хм-м-м. Интересно. В темноте я опустилась на крышку унитаза, совершенно забыв, зачем здесь оказалась. Несмотря на все перипетии сегодняшнего вечера, я чувствовала, что внутри меня растёт радостное возбуждение. Что же так сильно отвлекло сегодня вечером Грейсона от нашей семейной трагедии? И какие такие действия можно было предпринять только в новолуние? И что означают эти латинские слова на его запястье? Ясно как божий день — мой названый братец скрывает какую-то тайну. А я обожаю тайны.

В неуместно прекрасном настроении я вернулась в столовую, и как раз вовремя, потому что сразу за мной зашёл Грейсон. А следом за ним свидетельница Иеговы и серийный убийца внесли перепелов.

Остаток вечера прошёл сравнительно мирно. По крайней мере, до того самого момента, когда я с таким размахом опрокинула стакан, что вся моя блузка, от воротничка и до последней оборки, пропиталась апельсиновым соком. Эрнест только-только налил его мне в стакан и бросил туда несколько кубиков льда. Весь сок и лёд оказались на мне, и я тут же застучала зубами от холода.

— Этого-то я и ждала весь вечер! — сказала мама с интонацией «поглядите-я-тоже-могу-остроумно-шутить». — Мои мышата просто настоящие специалисты в опрокидывании на себя наполненных стаканов.

— Но мама! Последний раз, когда это произошло, мне было семь лет! Уф-ф-ф, это ещё что такое?

В моём лифчике таял кубик льда. (Если бы я послушалась Лотти и застегнула две верхние пуговицы на своей блузке, этого бы не случилось.) Я поспешно выловила ледышку и выложила её на тарелку — сейчас мне было наплевать, противоречит ли это правилам хорошего тона. По взглядам Флоранс и Грейсона тут же стало понятно, что в приличном обществе так не поступают.

— Да, точно, — подтвердила Мия. — Если уж быть точными, то специалист в этом деле — я.

— Кола! На моей клавиатуре, — вспомнила мама. — И смородиновая шипучка на белых скатертях. И всевозможные фруктовые коктейли на коврах.

Я не решалась выжать свою блузку, потому что сок закапал бы с неё прямо на ковёр персикового цвета, который выглядел довольно дорогим.

Эрнест посмотрел на меня с сожалением.

— Флоранс, будь так добра, дай Лив что-нибудь из своего гардероба, она не может ехать домой в таком виде. Ей же холодно.

— Понимаю! — Флоранс скрестила руки на груди. — Сначала я должна убраться из своих комнат, а теперь ещё и принести ей свои вещи, да?

Надо отдать Флоранс должное: она осталась за столом вместе со всеми, хотя после большого скандала, разразившегося вначале, вполне могла бы хлопнуть дверью, с рёвом броситься на кровать у себя в комнате и больше не выходить. Так бы поступила я. Но Флоранс преспокойно сидела на своём месте, обгладывая очередного перепела, и даже участвовала в беседе, хотя её реплики были не очень-то многословными. Может, она просто боялась оставлять своего папу наедине с нашей мамой. Эрнест и мама же изо всех сил делали вид, что события последнего часа полностью стёрлись из их памяти. Они болтали о чём угодно, но только не о предстоявших переменах. А я всё следила за рукавом Грейсона в надежде, что он снова задерётся и покажутся таинственные слова на его запястье. А Грейсон за это время разделался как минимум с четырьмя птичками, искусно разламывая бедные крылышки (при каждом хрусте костей Мия вздрагивала. Кажется, она действительно была близка к тому, чтобы стать вегетарианкой). Поэтому возможности заглянуть Грейсону под рукав мне не представилось.

— Флоранс! — укоризненно сказал Эрнест.

— Папа! — отозвалась Флоранс тем же тоном.

— Да ладно вам, — махнула рукой я. — Само высохнет.

Угу. Примерно послезавтра.

— Глупости. Ты же промокла до нитки, — Эрнест нахмурил лоб. — Флоранс сейчас поднимется наверх и принесёт тебе свитер.

— Флоранс даже не подумает этого сделать, — сказала Флоранс и с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Флоранс Сесилия Элизабет Спенсер!

— И как же ты собираешься меня наказать, пап? Оставить без сладкого?

— Хватит уже! — Грейсон отложил перепелиную ножку, которую как раз обгладывал, и встал. — Она получит мой свитер.

— Ах, какой рыцарский поступок, — прошипела Флоранс.

— Не стоит, правда, — выдавила из себя я, стуча зубами от холода, но Грейсон уже скрылся за дверью.

— Он так нуждается в гармонии и опасается конфликтных ситуаций, — сказала его сестра в пустоту.

— Крутое имя, — Мия поглядела на Флоранс широко раскрытыми глазами. — Знаешь, тебе крупно повезло. Мама навесила нам с Лив вдобавок к нашим имена своих любимых тётушек Гертруды и Вирджинии.

На долю секунды лицо Флоранс просветлело.

— Тётушек зовут в честь Гертруды Стайн и Вирджинии Вульф, — пояснила мама. — Двух выдающихся писательниц.

— С идиотскими именами, — добавила Мия.

Мама вздохнула.

— Мне кажется, пора нам собираться домой. Спасибо за прекрасны… — она запнулась и кашлянула. Ей самой стало ясно, что преувеличения тут не к месту. — Спасибо за вкусный ужин, Эрнест.

— Да, большое спасибо, — поддакнула Мия. — Теперь я могу ещё лучше оценить кулинарные способности Лотти.

Могу поклясться, что, когда Эрнест встал со стула и подал маме руку, уголки его губ дрогнули.

— Миссис Димблби приготовила ещё и десерт, но если вы решите покинуть нас сейчас, я пойму… Ведь уже поздно, а завтра утром детям надо идти в школу. Я вызову такси. Через пару минут оно будет здесь.

— Вот, — сказал Грейсон, заходя в столовую. — Только из стирки.

Он протянул мне серый свитер с капюшоном, и пока Эрнест вызывал такси, я забежала в гостевой туалет и сменила мокрую блузку на свитер Грейсона. Он действительно пах порошком и ещё чуточку жареными хрустящими перепелами. Которые, кстати, оказались довольно-таки вкусными.

Когда я вышла, все собрались в коридоре, ожидая меня. Лишь Флоранс видно не было. Наверное, она уже отправилась паковать свои вещи.

Грейсон устало улыбнулся мне.

— Отлично смотрится. Только размеров на шесть больше, чем нужно.

— Я люблю просторную одежду, — сказала я, скомкав свою блузку. — Спасибо. Я тебе его верну… Когда-нибудь.

Он вздохнул.

— Насколько я понимаю, мы теперь будем видеться довольно часто.

— Этого не избежать.

Ой. Надеюсь, мои слова не прозвучали как радостное ожидание. Я бросила последний взгляд на его запястье, но загадочная надпись, к сожалению, всё ещё была скрыта под рукавом.