Истребительница вампиров

Кирстен Уайт, 2019

Нина и ее сестра-близнец Артемида – не совсем обычные подростки. Сложно оставаться «обычными», если вы выросли при Совете Наблюдателей и посещали занятия, мало напоминающие уроки в средней школе. Миссия Наблюдателей – наставлять Истребительниц, девушек с магической способностью сражаться с темными силами. Только благодаря их неустанной работе обычные люди продолжают жить, даже не подозревая о существующей угрозе. Нина знает, что однажды ей предстоит присоединиться к Совету Наблюдателей. Однако новый, неожиданный поворот судьбы круто меняет ее жизнь. Теперь ей ясно только одно: стать Избранной легко. Сделать выбор – гораздо труднее.

Глава 1

ХУДШАЯ ИЗ ВСЕХ ОТВРАТИТЕЛЬНЫХ ВЕЩЕЙ, которые совершают демоны, — это то, что они говорят на латыни, — а ведь ей следовало быть мертвым языком!

Не говоря уже о древнешумерском. А как насчет переводов с древнешумерского на латынь? Дьявол! Мой язык спотыкался на произношении, пока я слово за словом продиралась сквозь страницу. Когда-то мне нравилось проводить время в библиотеке в окружении трудов предыдущих поколений Наблюдателей. Но с самых недавних пор, когда едва не настал конец света, — шестьдесят два дня тому назад, если быть точной, — мне больше не сиделось на месте. Я ерзала. Стучала карандашом. Колотила ногой по полу. Мне хотелось пробежаться. Не знаю, почему в этот раз тревога проявлялась по-другому, ведь я пережила уже столько ужаса и трагедий. Мозг сверлила одна вероятная догадка, но….

— Чушь какая-то. — Я уставилась на собственные записи. — «Затаившийся в тени восстанет, и мир пощекочет его?»

— Ненавижу щекотку — сказал Риз. Он откинулся назад и потянулся. Вьющиеся каштановые волосы нарушали строгость его лица. Прядь упала на лоб, смягчив жесткую линию бровей, повторявшую изгиб оправы его очков, — Риз постоянно пребывал в раздумьях или заботах. После утренних занятий я должна была привести в порядок свой маленький врачебный пункт, а Риза ждала боевая тренировка с Артемидой.

Я встряхнула руками — мне просто необходимо было пошевелиться. Может, мне и впрямь стоило пробежаться. Никто не заметит моего отсутствия. Или, может, попроситься на занятие по боевым искусствам? Меня туда никогда не пускали, но я давным-давно не спрашивала. Почему-то очень хотелось что-нибудь ударить, и это меня пугало.

Быть может, все дело в демонических пророчествах о Судном дне, которые я читала все утро. Я зачеркнула свой бездарный перевод.

— Если речь идет о конце света, щекотка — не самый худший способ умереть.

Имоджин откашлялась, но мягкая улыбка смягчила серьезность ее слов:

— Давай вернемся к твоему переводу, Нина. Кстати, Риз, я хочу получить полный отчет о классификации полулюдей-полудемонов.

Риз, покраснев, пригнул голову. Он единственный среди нас мог стать полноправным Наблюдателем, и это означало, что однажды он присоединится к Совету. Однажды он будет облечен властью, войдет в состав Совета. Этот груз ответственности ощущался во всем, что он делал. Он раньше всех приходил в библиотеку и уходил позже всех. Тренировался он почти столько же, сколько Артемида.

Наблюдатели должны были наставлять Истребительниц — Избранных, которых наделили способностью сражаться с демонами, — но с течением веков наша роль становилась все более активной. Наблюдатели должны принимать трудные решения, а трудное решение порой означает оружие. Мечи. Заклинания. Ножи. Для моего отца — пистолет.

Но все же не все из нас тренировались. Хотя все мы серьезно относились к занятиям, от меня требовалось чуть меньше. Я всего лишь целитель в замке, и на шкале ценности мое место было где-то внизу. Забирать жизнь здесь важнее, чем суметь спасти ее. Но хоть я и медик, это не освобождает меня от курса Пророчеств судьбы 101. Я отпихнула подальше от себя латино-шумерский щекоточный апокалипсис.

— Имоджин, — заныла я, — можно мне что-нибудь полегче? Ну пожалуйста?

Она тяжело вздохнула. Имоджин не должна была стать учителем. Но наши настоящие учителя погибли при взрыве, и теперь у нас осталась только она. Каждое утро она выкраивает пару часов на обучение, а остальное время проводит с Малышами.

Она встала и отправилась на поиски к дальней полке шкафа, ее белокурый хвост вяло покачивался. Я сдержала ликующую улыбку. Имоджин добрее ко мне, чем к кому бы то ни было. Честно говоря, остальные ведут себя так же. Я стараюсь не злоупотреблять этим, но раз уж все относятся ко мне как к милому домашнему животному только потому, что не умею обращаться с ножом, — что ж, должна же я получить от этого какие-то льготы.

Полка перед Имоджин вообще-то относилась к разряду запретных, но поскольку Баффи-Истребительница в одиночку уничтожила нашу организацию практически целиком, пару месяцев назад разрушив всю магию на земле, это уже не имело значения. Книги, которые раньше представляли угрозу, например, вызывали одержимость демонами, помогали призвать богов ада или, скажем, могли нанести действительно глубокий порез бумагой, теперь стали так же безобидны, как и любая другая книга.

Вот только переводить их от этого легче не стало.

— Магия же по-прежнему разрушена? — спросила я у Имоджин, которая как раз водила пальцем по корешку книги, в XV веке уничтожившей полный зал Наблюдателей. Уже два месяца — ни капли магической энергии. Для организации, построенной на магии, это было нелегко. Меня не учили применять магию, но я очень здраво относилась к ней: с уважением и страхом. И было жутко наблюдать, как Имоджин обращается с этой книгой без особой почтительности.

— Батарейки сели, и никто не может подобрать нужные. — Риз нахмурился, не отрывая взгляд от текста, словно его оскорбил демон, о котором он читал. — Когда Баффи что-нибудь разрушает, у нее это выходит на пять с плюсом. Лично я думаю, что если бы мне довелось столкнуться с Семенем Чудес — источником магии на земле, подлинным мистическим чудом, — я по крайней мере изучил бы его. Провел исследование. Обдумал бы хорошенько все варианты. Должен же был быть другой способ остановить конкретно этот конец света.

— Баффи видит, Баффи уничтожает, — пробормотала я. Ее имя в моих устах прозвучало почти как ругательство. Мы не произносим его вслух в нашей семье. Впрочем, нельзя сказать, что мы вообще часто что-либо произносим, разве что «Ты нигде не видела мой лучший кинжал?», или «Где наши запасы? Мне нужно вырезать кол», или «Привет, мои дочери-двойняшки, это я, ваша мама, и одну из вас я люблю больше, так что решила спасти ее первой, когда вы обе чуть не сгорели при пожаре».

Ну хорошо, последнее точно нет. Ведь, как я уже упоминала, мы вообще не особенно много говорим. Жить под одной крышей — звучит так уютно, если только речь не идет о крыше гигантского замка.

— Подумать только, сколько мы могли бы узнать, — продолжил стенать Риз, — если бы я мог провести всего час рядом с Семенем Чудес…

— В ее защиту напомню: мир был на пороге уничтожения, — сказала Имоджин.

— Не в ее защиту: это из-за нее мир там оказался, — возразила я. — И магии больше нет.

Имоджин пожала плечами:

— Исчезли адские врата и порталы. Демоны больше не заезжают к нам на каникулы и осмотр достопримечательностей.

Я фыркнула:

— Гастрономические туры в мир людей отменяются. Бедные демонические измерения. Конечно, это в свою очередь означает, что ни один из нынешних туристов не сможет вернуться к своим драгоценным родным адским безднам.

Риз нахмурился и, сняв очки, принялся их полировать.

— Вы шутите, а это провал и конец всех наших исследований, посвященных передвижению демонов, порталам, измерениям и адским вратам. Все это больше не актуально. Даже если бы я хотел понять, как все изменилось, я бы не смог.

— Видишь? Баффи всем приносит только боль. Бедный Риз. Ни одной книги об этом.

Я потрепала его по голове. Имоджин бросила пухлый том на стол.

— И все же твоя домашняя работа до сих пор не выполнена. Посмотри здесь.

Облачко пыли вырвалось из книги. Вздрогнув, я прикрыла нос рукой.

Имоджин скривилась.

— Извини.

— Ничего страшного. У меня уже довольно давно не было приступов астмы.

Ничего страшного, вот только моя астма таинственным образом исчезла в тот самый день, когда Баффи уничтожила магию, едва не случился конец света, а я искупалась в слизи демона из другого измерения. Все в порядке. Демон тут совершенно ни при чем. С ним никак не связано мое внезапное желание бегать, или начать тренироваться, или в принципе сделать что-то со своим телом, а не просто притулиться где-то и читать, как обычно.

Рукавом свитера я аккуратно протерла кожаный переплет.

— «Откровение… эээ… Арктуриуса Дальновидного»? Кажется, этому чуваку просто нужны были очки посильнее.

Риз наклонился поближе, с любопытством вглядываясь в книгу.

— Я не читал этот том.

В его голосе отчетливо слышалась ревность.

Поля пестрели комментариями, почерк с течением веков менялся. На последних страницах виднелись оранжевые отпечатки, как будто кто-то листал и одновременно жевал «Читос». Предыдущие Наблюдатели оставляли свои примечания, комментируя и добавляя детали. Когда я видела их работу, меня захлестывало чувство ответственности. Не каждая шестнадцатилетняя девочка может проследить, как ее предки веками помогали Истребительницам, сражались с демонами и всячески спасали мир.

Я нашла разборчивую запись.

— А вы знали, что в 1910 году один из Мерриуэзерсов предотвратил восстание осьминогов? Демонический морской змей наделил их разумом, и они собирались свергнуть нас! Мерриуэзерс не особенно распространяется об этом. Похоже, они победили их… — Я прищурилась. — Лимон, масло. Кажется, это рецепт.

Имоджин постучала по книге.

— Просто переведи десять последних пророчеств, хорошо?

Я приступила к работе. Риз время от времени задавал вопросы Имоджин, и к концу занятий на его столе грудилась почти половина содержимого всех книжных полок. Раньше мы с Ризом не учились вместе. Он занимался вместе с другими будущими кандидатами в члены Совета. Теперь же нас осталось так мало, что от некоторых правил и церемоний пришлось отказаться. Не ото всех, конечно. Кто мы без традиций? Просто кучка чудаков, прячущихся в замке и изучающих вещи, о которых никто больше не хочет знать. Полагаю, правда, что и с традициями мы такие. Но все-таки во всем этом гораздо больше смысла, когда знаешь, что ты часть тысячелетней битвы против сил зла (и, очевидно, осьминогов).

Пускай Баффи и Истребительницы отвернулись от Наблюдателей, отвергнув наши советы и наставления, но мы-то не отвернулись от мира. Обычные люди продолжают жить, счастливые в своем незнании, благодаря нашей неустанной работе. И я горжусь этим. Даже если это означает, что я должна переводить глупые пророчества и даже если в последние годы я все больше и больше задумываюсь о том, всегда ли Наблюдатели и Истребительницы выбирали верный способ, чтобы бороться со злом.

Дверь библиотеки распахнулась, и вошла моя сестра-близнец Артемида. Глубоко вздохнув и нахмурившись, она прошла мимо меня к окну и дернула за ручку. Старинное окно заскрипело, не желая поддаваться, но Артемида, как всегда, победила. Затем она вытащила из кармана один из моих ингаляторов и положила на стол передо мной. В замке все работает благодаря Артемиде. Она воплощение сил природы. Грозных, но действенных сил.

— И тебе здравствуй, — улыбнулась я.

Она дернула меня за прядь. У нас обеих рыжие кудри, но её волосы всегда стянуты в строгий хвост. У меня куда больше времени на уход за кожей. Лицо Артемиды — словно зеркало, если бы зеркало отражало, какой я могла быть в другой жизни. Веснушки темнее — она очень много времени проводит снаружи. Серые глаза выразительнее, линия подбородка строже. Плечи более прямые, руки рельефнее, поза увереннее, и весь ее облик словно говорит: «Я уничтожу тебя, если придется». Короче говоря, из нас двоих Артемида — сильный близнец. Могучий близнец. Избранный близнец. А я… Я — та, кого бросили.

И я имею в виду не только тот пожар. То мгновение, когда моя мать вынуждена была спасти из ужасного пламени только одну из нас — и выбрала Артемиду, — определенно изменило нашу судьбу. Но даже после этого, даже после того, как мне удалось выжить, мама продолжала выбирать ее снова и снова. Артемида проходила испытание и тренировки. На Артемиду возложили ответственность, обязанности и ключевую роль в сообществе Наблюдателей. А я всегда обреталась где-то на задворках. Теперь от меня был некоторый толк, поскольку большинство из нас погибли. Артемида же всегда была важна. По правде говоря, я это понимаю. Я принадлежу к Наблюдателям по праву рождения, но Артемида заслуживает того, чтобы находиться здесь.

Усевшись рядом со мной, она вытащила записную книжку и открыла список задач на день. Листы заполнены убористым почерком, и перечень задач занимает по крайней мере две страницы. Никто в замке не работает больше, чем Артемида.

— Знаешь, — сказала она, — кажется, я ушибла Джейд.

Я оторвала взгляд от книги, которую почти закончила читать. Для всех остальных пророчеств на полях были оставлены пометки о том, как можно предотвратить именно этот конец света. Я задумалась, что было не так с этим последним пророчеством. Арктуриус Дальновидный наконец-то раздобыл очки? Или конец света был настолько ужасным, что он не смог ничего узреть после? И ни одной пометки Наблюдателей. А Наблюдатели славятся своей дотошностью. Если никаких пометок нет, значит, этот конец света еще не предотвратили.

Но мои обязанности в замке были первоочередными.

— Когда ты говоришь, что, возможно, ушибла Джейд, это значит….

Артемида пожала плечами:

— Что так оно и есть.

Будто по сигналу, в комнату ворвалась Джейд. Она встряла с обвинением:

— Магии больше нет, но это не значит, что Артемида может обращаться со мной, как с боксерской грушей! И да, мой отец был оперативником, но я не хочу! Мой конек — магия, а не вот это!

— Артемиде нет в этом равных, — сказал Риз. В его тихом голосе не было ни малейшего осуждения, но мы все замерли. Это то, о чем мы никогда не говорим. Артемида — без сомнения лучшая, и при этом она всего лишь помощница, а все ставки сделаны на Риза.

Наблюдатели хороши в исследовании, в ведении учета и в скрытности. Вся наша организация — британская до мозга костей. Хотя вообще-то мы с Артемидой американки. До переезда сюда мы жили сначала в Калифорнии, а затем в Аризоне. Риз, Джейд и Имоджин выросли в Лондоне и до сих пор смеются, когда дождь застает меня врасплох. Мы уже восемь лет живем в Англии и Ирландии, но меня восхищают и дождь, и зелень, и отсутствие пустыни.

Джейд плюхнулась на стул по другую сторону от меня и положила лодыжку мне на колени. Я ощупала ногу, чтобы определить подвижность.

— Вот это слово значит «Истребительница», — заметила Артемида, глядя через мое плечо. Она зачеркнула мой неверный перевод «убийца». Не вижу разницы. Джейд вскрикнула:

— Ой!

— Прости. Перелома нет, но есть небольшая опухоль. Скорее всего, легкое растяжение связок.

Я подняла глаза на Артемиду, и она отвела взгляд, снова угадав мои мысли. Она знала, что мне хотелось ей сказать: не стоит тренироваться так усердно. Ранить друг друга. И вместо того, чтобы снова заводить бесконечный спор, я указала на свой перевод:

— Как насчет этого слова?

— Защитница, — ответила Артемида.

— Это нечестно, — донесся голос Имоджин откуда-то из-за книжных полок.

— Никакого обмана! Мы все равно что один человек.

Никто не осудил меня за эту ложь. Артемида не должна была делать за меня домашнюю работу, у нее и так куча дел, но она всегда помогает молча, без вопросов. Мы всегда так работаем.

— От мамы что-нибудь слышно? — спросила я как можно более равнодушно, прощупывая почву этим вопросом еще аккуратнее, чем я ощупывала лодыжку Джейд.

— Никаких новостей со вторника. Но через пару дней она должна завершить разведку в Южной Америке.

Артемида полностью спланировала поисковую миссию нашей матери. С тех пор как она уехала — семь недель тому назад, — я не получила от нее ни строчки, но Артемида заслуживает регулярных отчетов.

— Ты можешь сосредоточиться? — недовольно спросила Джейд. Она была на задании в Шотландии, отслеживала похождения Баффи и ее легиона Истребительниц. Нам это не помогло. Баффи почти вызвала конец света. Джейд вернулась в замок, не имея ни капли магической силы, и ее это бесило, о чем она не уставала нам напоминать. Постоянно.

— Риз, — обратилась я к нему, зная, что Артемиде ничего не стоило мне помочь, но ее список дел и так уже был переполнен, — ты не мог бы сходить в медпункт и принести примочку?

Риз поднялся. Он вовсе не обязан выполнять мои поручения, ведь он стоит куда выше, но дружба для него важнее иерархии. Он нравится мне больше всех в замке — после Артемиды. Правда, нельзя сказать, что вариантов особенно много. Риз, Джейд и Артемида — единственные подростки, кроме меня. Имоджин слегка за двадцать. Малыши, а их трое, еще не ходят в школу. И Совет — все четверо — не особо тянут на звание «лучший друг года».

— Где искать? — спросил Риз.

— Рядом с набором для наложения швов, следом за набором при сотрясениях.

Риз ушел. Медпункт — просто большая подсобка в противоположном крыле, которую я называю своей. А тренировочный зал, само собой, обустроен по последнему слову. Для нас важнее калечить, а не лечить. В ожидании Риза я приподняла лодыжку Джейд с помощью груды книг — раньше они были источником самой черной магии, которую только можно себе представить, а теперь превратились в пресс-папье.

В библиотеку влетел Джордж Смайт, самый юный из Малышей. Спрятав лицо в подоле юбки Имоджин, он принялся дергать ее за длинные рукава.

— Имо, пойдем играть!

Имоджин посадила его к себе на колени. В часы занятий за Малышами присматривает Руфь Забуто, но она стара как первородный грех и еще менее приятна. Неудивительно, что Джордж предпочитает Имоджин.

— Ты закончила? — спросила она.

Я радостно подняла свои записи.

— Получилось!

Дитя Истребительницы,

Дитя Наблюдателя,

Двое станут единым,

Единое разделится надвое,

Две девушки в огне,

Защитница и Охотница,

Одна исправит мир,

Другая разорвет на части.

Есть еще постскриптум. Кажется, Арктуриус не мог не прокомментировать свое мерзкое пророчество: «Когда всему придет конец, когда иссякнут надежда и чудеса, тьма в ней восстанет и сожрет все вокруг».

Имоджин расхохоталась:

— Поглотит, а не сожрет.

— В свою защиту скажу: я голодна. Остальное же верно?

Она кивнула.

— Но тебе помогли.

— Ну, хоть Артемида мне и помогла, это все равно бессмыслица. И ни одного рецепта, как приготовить кальмаров. — Я запихнула свой перевод обратно в книгу.

Риз как раз вернулся с примочкой, когда двое других Малышей ворвались в библиотеку и окружили Имоджин. Она самый занятой человек в замке за исключением Артемиды, которая уже отправилась готовить обед для всех.

Порой я мечтала, чтобы моя сестра принадлежала мне так же, как всем остальным.

Риз как раз направлялся ко мне с аптечкой в руках, когда малыш Джордж бросился ему под ноги, и Риз споткнулся. Сверток вылетел у него из рук, и я, не раздумывая, бросилась вперед и подхватила аптечку в воздухе одной рукой — и это движение вышло удивительно ловким для обычно неуклюжей меня.

— Классный бросок, — заметил Риз. Удивление в его голосе могло бы меня задеть, если бы сама я не была так взволнована. Это действительно был классный бросок. Слишком уж классный для меня.

— Ага, повезло, — ответила я, натянуто рассмеявшись. Вскрыв сверток со льдом, я обернула им лодыжку Джейд.

— Сиди так двадцать минут, через час снимешь. Когда лед растает, я сменю примочку. Так опухоль спадет. И не нагружай ногу по возможности.

— Да, легко, — Джейд откинулась назад, закрыв глаза. Все то время, что раньше уходило на магию, теперь она тратит на сон. Я знаю, что ей тяжело, — нам всем тяжело, — оттого, что мир опять изменился. Но мы все делаем то, что обычно делают Наблюдатели: продолжаем держаться.

Зазвонил мой телефон. Мы избегаем контактов с внешним миром. Паранойя — неизбежная расплата, когда все твои друзья и семья мертвы. Но у одного человека есть мой номер, и этот человек — единственный свидетель нашего пребывания здесь, в лесу за сонным городком на ирландском побережье.

— Киллиан уже близко, с припасами.

Риз оживился.

— Нужна помощь?

— Да. Понятия не имею, как бы я справилась без тебя. Совершенно необходимо, чтобы ты пошел со мной и флиртовал со своим парнем, пока я осматриваю коробки.

Большой зал замка, где всегда прохладно, был освещен поздним солнцем. От витражей на пол падали синие, красные и зеленые квадраты света. Я ласково провела рукой по массивной дубовой двери и вышла на свежий осенний воздух. По замку гуляют сквозняки, водопроводная система в плачевном состоянии, электричество то и дело отрубается. Большинство окон не открываются, а из остальных нещадно сквозит. Половина комнат обветшала, жилое крыло больше напоминает свалку, а туда, где раньше была башня, мы и вовсе не заходим — слишком опасно. Но этот замок спас нам жизнь и сберег последних оставшихся из нас. Поэтому я люблю его.

Снаружи, на лужайке, которая наконец-то оправилась после того, как посреди нее два года назад мистическим образом приземлился замок, старик Брэдфорд Смайт, мой прадед, сражался на мечах с отвратительной Вандой Уиндэм-Прайс. Хотя правильнее было бы назвать это стычкой на мечах: после каждого удара они останавливались, чтобы поспорить насчет правильной стойки. Загадка, как Малыши смогли оказаться в библиотеке, разрешилась: Руфь Забуто спала мертвым сном.

Я проследила за ней с другой стороны луга, чтобы убедиться, что ее грудная клетка движется и что она просто спит, а не мертва на самом деле. Тут она всхрапнула так, что было слышно даже мне. Успокоившись, я пошла вслед за Ризом по тропинке, которая вела за пределы земель замка. Оттуда все еще было слышно, как Ванда и Брэдфорд спорят.

Киллиан приехал на мопеде, с обеих сторон которого свешивались коробки. Он радостно помахал нам рукой. Его мать раньше держала единственную на всю округу лавку магических товаров. Большинство людей даже не догадывается о том, что магия существует — существовала — на самом деле. Но мама Киллиана была довольно одаренной и сведущей ведьмой. И, что важнее всего, умела держать рот на замке. Киллиан и его мать — единственные из оставшихся в живых людей знали, что Наблюдатели ещё существуют. Что горстка из нас сумела выжить.

Мы не особенно распространялись о том, кто мы и чем занимаемся. Так безопаснее. Впрочем, и они никогда не задавали вопросов, потому что мы были их основными покупателями, пока Баффи не уничтожила магию. Но и теперь Киллиан продолжал доставлять нам наши немагические заказы. Как ни странно, интернет-магазины не желают отправлять посылки по адресу «Потаенный замок посреди леса за пределами Шанкума, Ирландия».

Мопед Киллиана остановился возле нас.

— Как дела?

— Я…

Что-то мелькнуло за спиной Киллиана. Воздух пронзило рычание, и нечто темное набросилось на него.

Мой мозг отключился.

Мое тело среагировало.

Я прыгнула, встретив противника в воздухе на полпути. Мы врезались друг в друга, грохнулись о землю, и покатились, сцепившись. Я перехватила челюсти, которые грозили вот-вот вонзиться в моё горло; жаркая слюна, капавшая с клыков, обжигала кожу. Затем я извернулась и нанесла удар, и тварь навалилась безвольным мешком, мёртвым грузом прижав меня к земле.

Я оттолкнула тело и вскочила на ноги. Сердце колотилось, взгляд непрерывно обшаривал окрестности в поисках других угроз, ноги были напряжены, готовясь нанести новый удар.

И тут я услышала крик. Он донесся откуда-то издалека. Может быть, кричат не в первый раз? Я встряхнула головой в попытке сосредоточиться. И наконец-то осознала: у моих ног лежит некое существо — мертвое существо, — и убила его каким-то образом именно я. Отшатнувшись, я принялась оттирать рубашкой горячие липкие слюни, все еще покрывавшие мою шею.

— Артемида! — к нам подбежал Брэдфорд Смайт. — Артемида, ты в порядке?

Обогнув меня, он кинулся к твари. Это существо было похоже на собаку — собаку, которую выращивали в аду, — впрочем, так оно и было, потому что я была почти уверена, что это адская гончая. Черная крапчатая кожа. Меховые проплешины, больше похожие на заплесневелые наросты. Клыки, когти и одно-единственное желание — убивать. Но не теперь. Потому что я ее убила. Я ее убила?

Демон, прошептал голос в моей голове. И это он не об адской гончей.

— Нина, — произнес Риз, столь же потрясенный.

Брэдфорд Смайт в замешательстве посмотрел на него.

— Что?

— Не Артемида. Нина… Нина убила эту тварь.

Все посмотрели на меня так, словно у меня тоже выросли клыки и когти. Я не могла объяснить, что случилось. Как это случилось. Почему это случилось. Мне никогда раньше не приходилось делать ничего подобного. Меня мутило, но в то же время я чувствовала — неужели восторг? Это неправильно. Мои руки дрожали, но мне не хотелось прилечь. Я чувствовала, что могла бы пробежать десять миль. Перепрыгнуть через замок. Сразиться с еще сотней подобных.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — сказала я, отвернувшись от мертвой твари. Я не убийца. Я лекарь. Я привожу вещи в порядок. В этом моя суть.

— Но это невозможно. — Риз внимательно посмотрел на меня, как будто я — один из его учебников, а он не мог разгадать написанное.

Он был прав. Я не могла сделать то, что только что сделала. А вот Брэдфорд Смайт выглядел менее удивленным. Он сгорбился и, сняв очки, стал протирать их с безучастным видом. Почему он не удивился, узнав, что это была я, а не Артемида? Он посмотрел на меня с сожалением и сочувствием:

— Нам нужно позвонить твоей матери.