Последние годы Атлантиды

Климентина Чугункина (2024)

Издревле народ Атлантиды разделен на две расы: белокожих и голубоглазых господ-супериев и темнокожих кареглазых рабов-инфериев. Агата — дочь правителя прибрежного полиса, которая когда-нибудь займет его место и будет править целым городом. Тир — сын рабыни, которую купила ее семья. Такие разные по происхождению, дети случайно знакомятся друг с другом, и девочка упрашивает отца подарить ей маленького компаньона, который мог бы стать ей товарищем по играм. Вместе взрослея, Агата и Тир переживают череду совместных приключений, привязываясь друг к другу все сильнее, но впереди их ждет несколько лет разлуки. Рабу предстоит стать учеником кузнеца, ей же — освоить азы знаний, полезных будущему правителю. Возможна ли настоящая любовь в мире, где чувства между господином и рабом находятся под запретом? Двум сердцам придется на себе познать всю тяжесть совершенного преступления, а заодно сделать потрясающее открытие о своей стране накануне Великих Перемен, что обрекут остров на уничтожение.

3. Агата

Я так привязалась к Тиру, что не расставалась с ним с раннего утра до позднего вечера. Он ожидал меня за дверьми трапезной, когда я принимала пищу, и был допущен не только в дом, но и в мои комнаты. В свою хижину он возвращался только на ночь.

Обычно инферии, проживающие и работающие в господском доме, не слишком хорошо относятся к тем, кто обитает в хижинах, построенных на хозяйской земле. Они считают себя более привилегированными из-за того, что могут ночевать под одной крышей с супериями, а обитателей хижин называют бродягами. Но к Тиру не относились так, и я однажды услышала, как две кухарки беседовали о нём.

— У мальчишки такое мечтательное выражение лица. Он будто не от мира сего. Не понимаю, почему Агата с ним возится, — говорила одна другой.

Я не совсем тогда поняла, что они имели в виду. Лишь много позже я узнала, что Тира считают дурачком за его богатую фантазию и могучее воображение, не свойственное инфериям, поэтому и относятся к нему со снисхождением. Номос велит сочувствовать и помогать больным.

Мои родители никогда мне не отказывали. Так было и в случае, когда я попросила Тира. Они не стали удивляться моему желанию, для них раб был всего лишь очередной игрушкой, которая скоро мне надоест, а потому они не видели в нём угрозы. Моя сестра Атонейра, будущая верховная жрица солнечного бога Атона в инсульском главном храме, только окинула презрительным взглядом моего друга и фыркнула. Мы редко с ней разговаривали. Она считала, что на меня можно тратить время, только чтобы учить уму-разуму. Она сразу возненавидела Тира и терпеть не могла, когда мы вместе играли, а я любила позлить её и попадалась ей на глаза чаще, чем она того хотела.

Тир присоединялся к семье только на ночь, но не из-за меня. Я могла бы выделить ему больше свободного времени, но он не просил этого и не хотел. Он всё больше и больше отдалялся от своей матери и братьев с сёстрами по причине иного мировоззрения.

— Я не могу долго разговаривать с матерью, — признался он мне как-то раз. — Она не говорит ни о чём, кроме своих забот, своей работы. Вчера она рассказывала о ткацких станках, которые были недавно усовершенствованы на фабрике, но я сразу лёг спать, сославшись на головную боль, потому что не мог её слушать. Заботы о хлебе насущном — вот все её разговоры. Мои братья и сёстры больше не принимают меня в свои игры. Я далёк от них и потерян, потому что в их глазах встал на более высокую ступень, сопровождая тебя повсюду.

Так он частенько жаловался. Я понимала его.

Тир проводил со мной все дни напролёт. Я рассказывала ему всё, что только знала, угощала сладостями и фруктами, молоком и рыбой (прежде он ел лишь одни злаки), играла с ним в своих комнатах. Он действительно был более развит, чем другие рабы; уверена, он повидал многое, о чём его мать не подозревала.

Мой Тир всегда был готов броситься мне на помощь, он всегда был к моим услугам, и я более не представляла своей жизни без него.

Он стал моим лучшим другом.

Атланты живут сто и более лет, но они рано взрослеют и рано учатся. До восьми лет суперии не могут выходить за пределы родного дома без взрослых, считается, что они ещё слишком малы, чтобы находить дорогу домой. Что ж, признаюсь, я частенько убегала за пределы имения, пока взрослые думали, что я в апельсиновой роще, и Тир всегда сопровождал меня.

С детства атланты знают, что их родина Атлантида есть лишь остров, окружённый водами Великого Океана. И, кроме этого острова, в водах нет более никакой другой земли.

В Океане полно опасных существ, не только гигантских ядовитых многоножек, но и медуз, кальмаров и китов, которых следует остерегаться. Однако здесь также полно пищи для атлантов — лишь успевай добывать. Номос разрешает питаться только морскими животными, поэтому мы выращиваем овец исключительно ради шерсти, а коз — ради молока. Мы держим птиц ради яиц, но не едим ни их, ни других четвероногих.

Впервые покинув земли поместья, я заметила Синие горы, про которые существует много легенд. Они отделяют Инсулу от остальной части Атлантиды, поэтому добраться в наш полис можно только на кораблях. В лесах у подножия гор обитают рыжие обезьяны — ужасающая карикатура на атлантов, которые всегда нападают первыми. Никто не ходит в леса без оружия, да и то лишь в случае крайней необходимости, к примеру, если разбежались овцы. Много атлантов погибло в лесах, сражаясь с обезьянами, но ещё больше погибло в горах. Эти безумцы были тщеславны, они хотели пересечь высочайшие хребты и пики, но никому это не удавалось. Те, кто задумал пересечь Синие горы, никогда не возвращались. На Величайшей горе есть лестница, ведущая в обитель солнечного бога Атона, но ни одному смертному не позволено подняться по ней.

В свою первую недозволенную прогулку, чтобы не попасться никому на глаза, я выбрала скалистую часть на окраине полиса близ Океана. Спусков к берегу и воде здесь не имелось, а потому мы не боялись, что нам случайно встретятся охотники за океаническими дарами.

Утёсы казались неприступными, но для таких детей как мы, нашёлся маленький, но очень удобный спуск.

Крики чаек и плеск волн радовали меня, напоминая о том, что я свободна. Для любого атланта всегда большая радость, когда он может войти в воды Великого Океана. С малых лет мы отлично плаваем и ныряем, вот поэтому-то я сразу, как была в одежде, бросилась в воду, которая была тёплой и слегка пенной.

Моему удивлению не было предела, когда Тир последовал за мной. Обычно рабы не умеют плавать, ведь детьми они или бегают с поручениями, или следуют за родителями, и на плавание у них просто не остаётся времени.

Я заплыла довольно далеко, на «взрослую» глубину, и рискнула нырнуть. Я заметила под водой стайку уплывающих прочь ихтий, а на дне — множество ракушек, но не имела ножа, чтобы срезать их и проверить, есть ли внутри жемчужины. Тир тоже нырнул, и я подивилась тому, что он срывает ракушки со стеблей голыми руками, а это и с ножом представляет собой нелёгкое дело. А ещё атланты не настолько рыбы, чтобы так надолго задерживать дыхание.

Я первая выбилась из сил и выбралась на берег. Так легко превзойти суперий в воде, на мой взгляд, ни одному рабу не удавалось, и я сразу потребовала объяснений.

— Как вышло, Тир, что ты движешься в воде и держишься под водой куда лучше меня?

Его волосы были мокры, но зато престали казаться неряшливыми. С нас обоих вода стекала ручьём, и мне пришлось снять гольфы, чтобы прополоскать их от забившегося песка.

— Не забывай, что мой отец был поваром и добывал океанические дары для господского стола. А ещё он искал жемчуг, и, конечно, брал меня с собой. Я почти все дни проводил в воде. Один раз мы даже сумели поймать кита.

Это было очень трудное дело. Киты представляли большую опасность из-за своих размеров и раздражительности, из-за которой они всегда переворачивали лодки, но их мясо, жир, шкура и кости имели большое значение для атлантов. Этих гигантских животных мы ели по праздникам, их мясо считалось деликатесом. Ловили их редко, убить же было ещё труднее.

— Ты ловил кита? — удивилась я, представив на миг, как он гордо стоит на этом животном. — Я даже не видела его никогда вживую.

— Не ловил, но…, — Тир улыбнулся, — наблюдал за охотой отца и его приятелей.

— А китовое мясо ел?

— Довелось попробовать, — кивнул мой друг с видом знатока.

— А ещё скажи, как ты добыл эти раковины без помощи ножа? Это ведь непросто.

Мы уселись на камни, чтобы обсохнуть. Я разложила гольфы и подставила себя солнцу, чтобы как можно скорее скрыть следы своего преступления от домашних.

— У моего отца никогда не было ножа, но он всегда добывал жемчуг и был мастером в этом деле. Это было его занятием, как велит Номос, и он выполнял его качественно. Надо просто нажать у основания стебля, тогда раковина сама собой отпадает. Сейчас посмотрим, есть ли в них чего.

Тир постучал створкой ракушки о камень, и она немедленно раскрылась. Внутри оказались только водоросли и песок. Та же участь постигла других моллюсков.

— Ничего, — мой друг выкинул пустые створки в песок, — но я лишь сорвал первые попавшиеся и не надеялся на улов.

— Обещай, что в следующий раз мы добудем ещё ракушек, но обязательно с жемчугом, — попросила я.