Последние годы Атлантиды

Климентина Чугункина (2024)

Издревле народ Атлантиды разделен на две расы: белокожих и голубоглазых господ-супериев и темнокожих кареглазых рабов-инфериев. Агата — дочь правителя прибрежного полиса, которая когда-нибудь займет его место и будет править целым городом. Тир — сын рабыни, которую купила ее семья. Такие разные по происхождению, дети случайно знакомятся друг с другом, и девочка упрашивает отца подарить ей маленького компаньона, который мог бы стать ей товарищем по играм. Вместе взрослея, Агата и Тир переживают череду совместных приключений, привязываясь друг к другу все сильнее, но впереди их ждет несколько лет разлуки. Рабу предстоит стать учеником кузнеца, ей же — освоить азы знаний, полезных будущему правителю. Возможна ли настоящая любовь в мире, где чувства между господином и рабом находятся под запретом? Двум сердцам придется на себе познать всю тяжесть совершенного преступления, а заодно сделать потрясающее открытие о своей стране накануне Великих Перемен, что обрекут остров на уничтожение.

5. Агата

На моё восьмилетие домашние созвали всю знать нашего полиса и всю нашу многочисленную родню. Приехала даже бабушка с Аталантия, покинув Атонис на некоторое время и раздав строгие указания другим жрицам.

После торжественной службы в храме и бесконечных пожеланий от взрослых, мы наконец-то вернулись в дом, сели за торжественный обед симпосий, а я получила свои подарки. На еду не было наложено никаких ограничений, от океанических даров ломился стол, а мясо и жир кита занимали центральную часть. Два дня назад ради моего торжества была проведена удачная охота.

Я припрятала для Тира платок со сладостями. Мне не разрешили, чтобы сегодня он сопровождал меня, ибо бабушка была очень строга к соблюдению приличий, и ей могло не понравиться, что некий раб постоянно вертится под ногами супериев.

Отец произнёс торжественную речь, а затем вручил мне долгожданный кинжал (его рукоять была украшена рубинами), а в качестве подарка от солнечного бога Атона — пантеру. Она была уже взрослой, но зато хорошо обученной командам, и она могла меня защищать. Я назвала её Региной, потому что в её гибком теле чувствовалась царская порода. Кошка сразу привязалась ко мне и следила за мной своими изумрудными глазами.

Вечером были танцы под звуки лиры, флейты и тростниковой волынки. Я танцевала впервые в таком большом обществе. Один из гостей, толстяк чуть старше меня, всюду следовал за мной по пятам, пока я из вежливости не пригласила его составить мне компанию. Об этом я пожалела почти сразу, потому что он постоянно что-то жевал и не сводил с меня своих выпученных как у камбалы глазок.

Много позже узнала я, что он был выбран для меня моей семьёй в качестве супруга.

С сегодняшнего дня я могла официально бродить, где вздумается. Теперь я должна была вплетать в волосы цветные ленты, а гольфы ушли в прошлое. И то, и другое служило опознавательным знаком для окружающих. Так любой мог видеть, кому исполнилось восемь лет и кто вправе покидать родной дом.

На следующее утро (а все атланты встают и ложатся спать рано, следуя за распорядком солнечного бога Атона) я бродила по каменистому пляжу, и никто не мог помешать мне собирать водоросли или добывать раковины. Мой новенький кинжал висел на специальном поясе, а Регина то забегала вперёд, то крутилась где-то позади. Тир шёл рядом. Ещё четыре года я могла гулять целыми днями и делать то, что хочется. А мне хотелось добывать жемчужины, ловить крабов к обеду или же собирать водоросли во время прилива.

Мой друг уже давно обучил меня премудростям добычи океанических даров. Он очень много знал, даже больше некоторых взрослых, и объяснял мне всё столь доступно, что я за пару дней набиралась нужного опыта и стала достойной добытчицей жемчужин или океанических лакомств.

Вот и теперь мы оставили Регину и бросились в Океан, но мой друг по-прежнему держался под водой намного дольше моего и плавал живее.

Однажды, много дней спустя, когда мы снова весь день провели у Океана, а багряное солнце окрасило небеса в фантастические цвета и затемнило море, мы сидели на большом валуне, отделяющем скалы от воды.

— Завтра мне исполняется одиннадцать, — вдруг заявил мой смуглый друг, и я встрепенулась.

— Ты уверен?

Это был глупый вопрос, но я не могла не задать его. Любой атлант в точности знал момент своего рождения, вплоть до времени и расположения планет, потому что все важные жизненные события надлежало исполнять точно в срок.

— Конечно, — Тир хмыкнул. — Каждый год я имею своё рождение именно в этот день. Тут уж ничего не поделаешь.

— Ты знаешь, где будешь учиться?

Тир пожал плечами.

— Думаю, завтра мне сообщат. Скорее всего, твой отец уже принял какое-то решение относительно меня, так что можешь поинтересоваться у него.

Я склонила голову на плечо, призадумавшись. Его хозяином действительно был мой отец, ведь это ему была подарена семья моего друга. Однако я бы могла поговорить с отцом и упросить его оставить этого инферия при доме учеником, чтобы мы не расставались на столь долгий срок.

— Думаю, я сумею убедить отца, чтобы ты стал учеником повара. Тебе не придётся покидать имение, а после своих занятий ты будешь приходить ко мне. Так мы по-прежнему будем вместе.

Тир внимательно выслушал меня. Его глаза снова приобрели то необычное выражение, которое так поразило меня при нашем знакомстве.

— Агата, если ты сделаешь это, я буду вовек тебе благодарен. Могу я признаться кое в чём? — последний вопрос мой смуглый друг произнёс совсем тихо, я еле расслышала его среди рокота волн.

— Конечно, — я разом посерьёзнела, ведь и он был сейчас серьёзен.

— Мне очень не хочется расставаться с тобой. Я так к тебе привязался, что, порой мне кажется, что моя семья — это ты, а не те люди, к которым я возвращаюсь каждую ночь.

Я ласково улыбнулась.

— В моём сердце те же чувства, Тир. Я буду очень счастлива, если ты пообещаешь всегда оставаться при мне.

— Да, — кивнул он.

Я наклонилась немного вперёд, чтобы обнять своего друга. Раньше мы всегда придерживались отношений «суперия — инферий» и почти не касались друг друга, но теперь я захотела выразить своим объятием ему поддержку. Спина Тира немного напряглась, но затем он расслабился и слегка коснулся моей спины рукой.

— Ты для меня всегда будешь равным. Я не вижу в тебе раба. Запомни это, дружище, — сказала я, отстранившись и вставая.

— Регина! — крикнула я. Пантера охотилась на чаек, но тут же прибежала на зов. — Домой!

Мы хранили молчание остаток пути. Мой друг плёлся позади, но, когда мы стали карабкаться вверх на скалы, чтобы выйти на дорогу, он помогал мне, подавая руку. Он был необычайно задумчив, и я не стала отвлекать его разговорами, ибо знала, какое важное событие у него впереди и сколь многое ему предстоит обдумать. Я отпустила его пораньше, а прощание вышло кратким.

— Мой отец у себя? — спросила я у прислуги, как только вошла в дом.

— Он не покидал кабинета, госпожа.

Я поднялась по мраморной лестнице на второй этаж и остановилась перед тяжёлыми дверьми. Прежде чем войти, я постучалась.

За массивным столом работал отец. Он был в белом одеянии, а значит, не планировал покидать дом. Если бы он куда-то собирался пойти, то обязательно надел бы доспехи или малиновую мантию. Перед ним лежала массивная книга, куда он старательно записывал ежедневные происшествия в Инсуле. В будущем я продолжу эти записи, но уже в другой, посвящённой моему правлению, книге. Отец отложил стилос и поманил меня.

— Зачем ко мне пожаловала дочка? Уж не для того ли, чтобы снова пожаловаться на то, что на кухне тебе не дают достаточно сладостей? Помнится, позавчера ты закончила опустошать кладовую, и вот снова здесь.

Я улыбнулась и посмотрела на аккуратные тонкие строчки в книге правлений.

— Вовсе не за этим пришла я к тебе. Ты помнишь, что у Тира завтра одиннадцатилетие? — перешла я сразу к делу.

— Тир — это тот инферий, который повсюду следует за тобой?

Я кивнула.

— Нет, я лично не помню, но вот календарь об этом знает, — отец выдвинул верхний ящичек и взял длинный свиток. У каждого владельца инфериев имелся такой. Там отмечались важные даты, ибо Номос велит и рабам отмечать праздники своей жизни. — Да, ты говоришь верно. Ещё двенадцать человек разделит с ним завтра посвящение. Знать о возрасте своих подопечных скоро станет и твоей обязанностью, Агата.

Право управлять полисом переходило по прямой линии старшему наследнику. Нас было две дочери в семье, однако Атонейра была пожертвована храму во младенчестве, она будет жрицей. На меня же как раз и легло это самое право наследования, хотя я и не была старшей.

— Но также я смогу, — весело добавила я, — носить и мантию, и доспехи, которые мне так нравятся.

— Для тебя это не будет развлечением, моя дорогая дочь. Так зачем ты пришла ко мне?

— Чтобы спросить, может ли и дальше Тир оставаться в доме? Назначь его на кухню, он станет отличным и очень расторопным поваром. Видел бы ты, как он охотится в Океане.

— Агата, ты разве забыла, что не я распределяю одиннадцатилетних. Это право принадлежит жрицам. Тебе надо поговорить с сестрой. Она ещё не закончила своё обучение, чтобы отдавать какие-то распоряжения, но сможет передать твою просьбу тем, кто занимается подготовкой завтрашнего дня.

— Она ненавидит Тира! — воскликнула я, всё ещё не теряя надежды. — И меня тоже! Ей будет в радость, если нас разлучат.

— Агата, как можно говорить такое о родной сестре!

— Прости, но это правда. Но что же, разве твоя власть не выше жреческой? Ты сам мог бы поговорить со жрицами и убедить их, чтобы Тира не отсылали далеко.

— Как будущей правительнице, тебе нужно уже сейчас учиться проявлять свою волю и показывать авторитет. Ты уже не маленькая, носишь кинжал и можешь сама поговорить с ними.

— Но почему не ты?

— А если мне не хочется этого делать? — отец разом посерьёзнел.

— Почему же? — воскликнула я, страшась услышать ответ.

— Потому что твоя мать не слишком довольна тем, что ты так тесно общаешься с этим маленьким рабом.

— Она недовольна тем, что он не суперий, — жалобно согласилась я, стараясь не встречаться с голубыми глазами своего собеседника.

Он покачал головой.

— Что думают атланты, когда видят, как дочь их правителя повсюду разгуливает с инферием? Ты должна быть образцом для подражания для своего народа. Посмотри на Атонейру. Её поступки идеальны. Да, она не такая добродушная, как мне хотелось бы, но я не могу её упрекнуть в дурном поведении.

— Раньше ты никогда не говорил мне ничего подобного, — обиженно буркнула я.

— Раньше ты не заявлялась на главную площадь храма, играя и делясь сладостями с рабом, который, к тому же не проявляет к тебе должного почтения.

— Почему же ты не думал о нём как о рабе, когда поедал найденного им кита? — мне не следовало так говорить с родителем, но обида была велика. — Я поняла, ты и пальцем не пошевельнёшь не только ради Тира (для тебя он всего лишь раб), но и ради меня. Мнения посторонних супериев тебе дороже, чем просьба родной дочери.

— Я правитель, Агата, — начал отец, но я выбежала из его кабинета, ненамеренная ничего слушать.

У меня было большое желание хлопнуть дверью, но она была не только тяжёлой, но и закрывалась бесшумно.