Некроз. Шокирующая история нераскрытых убийств

Константин Богатски

Украина в начале двадцать первого века переживает затянувшийся экономический и социальный кризис. В одном из самых неблагополучных и опасных городов Украины образуется радикальная молодёжная группировка. Её цель – отчаянная борьба против наркомафии. Молодые бунтари любят, ненавидя, и создают, разрушая, а вследствие этого вершатся судьбы, в том числе и непричастных к группировке персонажей. Всё это они делают искренне, увлечённо, яростно, как в последний раз… Кому посчастливится умереть молодым? Книга содержит нецензурную брань.

Глава 3

Андрей с каждым днём всё больше привязывался к Эльзе. Всегда задумчивая и неординарная первокурсница отгоняла от Андрея свойственную ему порой меланхолию. Он в то время уже учился на втором курсе Криворожского технического университета. Теперь его грёзы и планы на будущее разделились. Он думал с трепетом и нежностью об Эльзе, но при этом приятные мысли о возможном скором переезде в Германию тоже радовали его. Ему никак не удавалось соединить два своих иллюзорных мира воедино.

Но когда Андрей оставался наедине с Эльзой, то забывал обо всём. Ему хотелось любить, ощущать теплоту взгляда этой прекрасной девушки-инопланетянки, говорить с ней дни напролёт, целовать её нежные губы, обнимать её хрупкое и такое соблазнительное тело. Теперь Эльза наполняла его мир яркими красками, только она давала ему веру и новые силы для творчества. Такой милый, такой волшебный тембр её голоса сводил с ума, в её мягких волосах хотелось утонуть. И он не мог понять, точнее даже не пытался понять, что именно так манит его, почему его так привлекает это странное, неземное создание.

Эльза мало рассказывала о себе, о своих чувствах, в основном слушала Андрея. Остальное свободное время она проводила со своими странными друзьями и подругами из «организации» или «группы», как сама говорила Эльза, которых она упоминала редко и не торопилась знакомить Андрея с ними. Лишь однажды они поехали на туристическую базу вместе, и тогда Андрей смог хотя бы поверхностно познакомиться с некоторыми из них.

В то время Андрей был счастлив и наслаждался каждым прожитым днём рядом с Эльзой. Эти несколько месяцев, проведённых вместе, запомнились ему на всю жизнь до самых мелких деталей. Впервые в его резких, излишне экспрессивных стихотворениях появились заметные романтические нотки. В своём безграничном воображении Андрей создал город Любви, где был только он с Эльзой, и ни одна живая душа не могла проникнуть туда. Два молодых цветка, проросших на грязном криворожском асфальте, амбициозные представители потерянного украинского поколения стремились изо всех сил пробить стены жестокости и поражающей глупости, сооружённых необдуманными действиями и абсурдными принципами серой людской биомассы.

Их отношения могли бы стать прекрасной романтической историей, но…

Двойственное ощущение испытал Андрей, обнаружив в почтовом ящике столь долгожданное постановление Федерального административного ведомства и приглашение переехать на постоянное место жительства в Германию. В его руках находился светло-серый конверт из плотной бумаги, покрытый погашенными почтовыми марками и информационными наклейками, а внутри — официальное уведомление с подписью и печатью. Эти безэмоциональные строки изуродованного излишней официозностью немецкого текста выносили приговор Андрею и предопределяли его дальнейшую судьбу.

В другой стране.

Переезд.

На постоянное место жительство.

Андрей с самого начала не обманывал себя. Он отлично понимал, что обратной дороги в Кривой Рог не будет, что вместе со своими родителями он останется в Германии навсегда, возможно, лишь изредка приезжая в Украину. Но теперь, с появлением Эльзы в его жизни, приглашение на постоянное место жительства в Германию не настолько обрадовало Андрея, как он мог ожидать этого ранее. Коварное и несправедливое стечение обстоятельств совсем запутало его.

Дождливым вечером 2002 года, скрепя сердце, Андрей собрался с силами, чтобы всё объяснить Эльзе. Он долго выбирал подходящий момент, его голос предательски дрожал и ломался, и хотя он боролся с эмоциями изо всех сил, но дыхание сбивалось, словно от непрерывного бега, а зрачки упрямо не хотели фокусировать зримые объекты. Слова звучали глухо и неестественно, Андрею не хотелось слышать самого себя в этот момент. Он не знал, чем закончить свой нервный монолог, а по выражению лица Эльзы очень сложно было понять, что она в этот момент чувствовала. Эта неопределённость окончательно выбила взволнованного Андрея из душевного равновесия, и он внезапно замолчал, нелогично оборвав предложение и растерянно посмотрев на Эльзу.

— Я понимаю, что ты хочешь мне сказать, — тихо произнесла она.

Отрешённым голосом она говорила, по крайней мере, пыталась сказать ему о том, как она рада такому ходу событий. Эльза действительно желала добра Андрею, но противоречивые ощущения от полученной новости теперь и ей не давали покоя. Впервые разговор между ними выглядел напряжённым и неестественным.

— Разве не об этом ты мечтал? — Эльза закончила свою обрывающуюся речь риторическим вопросом.

— Я конечно мечтал, но раньше, я не… Я думал, что будет совсем не так. Я встретил тебя уже после подачи заявки, и там всё долго длилось… А теперь… и там не будет тебя. И к тому же…

— Ничего страшного, — успокаивала она Андрея, — нам не привыкать к проблемам, всё так… удачно складывается.

Эльза смотрела своими прекрасными глазами на безрадостного Андрея и пыталась его подбодрить. Не только его, но и себя. И у неё ничего не получалось. Она долго говорила о шансе, который выпал Андрею, рисовала ему картины великолепного недалёкого будущего, каждым своим словом выражая понимание, но где-то в глубине лабиринтов души страдала ещё больше, чем Андрей. Следя за грациозными движениями губ Эльзы, Андрей выдержал паузу и тихо, но уверенно произнёс:

— Мне придётся через несколько месяцев уехать с родителями в Германию, но я вернусь за тобой. Я обещаю, что вернусь за тобой. Это будет через год, может быть чуть позже. За это время я смогу обосноваться в Германии, решу все проблемы, буду работать, куплю всё необходимое для жизни и обязательно приеду. А ты за это время будешь учиться здесь, и потом я помогу тебе перевестись в немецкий университет. Ты только подожди, потерпи! Или я не прощу себе, если потеряю тебя. Я буду писать тебе каждый день. Даже когда я уеду в Германию, всё равно моё сердце…

— Ты сам не слышишь, что говоришь, мой милый… мой глупый, — заявила она, прикасаясь к его лицу ладонью. — Ты попадёшь в совсем иной мир, где не будет мне места. Какая-нибудь эмансипированная немка тебя охмурит, и ты будешь счастлив с нею. Такова жизнь. Она сама ставит нам условия, а мы только адаптируемся к ним…

— Что ты говоришь? Если мы захотим, то вместе преодолеем все препятствия, — взволнованно произнёс Андрей и крепко обнял Эльзу, как будто боялся, что потеряет её прямо сейчас. — Только береги себя. И по поводу твоих радикальных мыслей и твоих странных друзей… Не слушай их идеологический бред! Не старайся самостоятельно изменить мир! Пообещай мне! Ты слышишь? Брось свои игры в спасительницу человечества!

Андрей упомянул в тот вечер «радикальные мысли» и «странных друзей» Эльзы, ещё совсем не понимая, что уже давно запущены необратимые процессы. Он никогда этого до конца не поймёт.

До отъезда Андрея оставалось несколько месяцев, и эти дни они практически не расставались. Тогда казалось, что время не сможет разлучить их своими жестокими правилами игры, оно окажется бессильным против чистой и искренней любви Андрея и Эльзы. Но время меняет людей, оно искажает их, извращает и ментально насилует…

Центральный вокзал на Долгинцево был полон людьми. В кассах торопливо покупали оставшиеся в продаже билеты. Многие уезжали отдыхать на море в Крым, суетящиеся дачники ожидали скорого прибытия электропоезда в направлении Днепропетровска. На шестой платформе, вдали от остальных людей, ожидающих поезда, стояли двое; они молчали и сжимали друг друга в объятиях всё крепче. Именно с этой платформы уехали родители Андрея четыре дня назад в Киев. А теперь и он отправляется туда же, чтоб затем уехать навсегда в Германию.

На прощание у Эльзы и Андрея не осталось слов, а диктор уже невнятно объявлял о скором отправлении поезда в Киев. Заскрипели колёса, боль, словно электрический ток, пронзила молодые тела двух влюблённых, и через несколько минут поезд умчался вдаль, оставляя Эльзу на перроне в полном одиночестве.

–…Я вернусь!!!

–…Я совсем скоро… вернусь!!!

Такие фразы никогда не попадают в такт стучащих колёс уезжающего поезда.

Эльза безутешно рыдала весь вечер у себя в комнате, где на неё из фотографий в золотистых рамках задумчивыми глазами смотрел Андрей. Её мать постоянно работала и домой приходила очень поздно, поэтому Эльза осталась наедине со своим гнетущим одиночеством. Роняя слёзы на клетчатый лист бумаги, она безуспешно душила боль внутри себя, рисовала непонятные даже ей фигуры. Мысли одолевали её и вводили в ступор.

Тысячи беспорядочных сценариев и нелогичных алгоритмов, миллионы междометий и криков заполнили её голову, и только резкая боль вернула её вновь в реальность. Пальцы ощутили тепло. Остриё шариковой ручки вонзилось в мягкую ткань тыльной стороны левой ладони, и кровь тонкой струёй стекала на пальцы.

В это время Андрей наблюдал через грязное окно поезда унылые пейзажи украинских деревень, которые иногда сменяли заброшенные шахты, покосившиеся кирпичные дома и серые надгробные памятники на сельских погостах. Андрей давил тоску внутри себя всеми душевными силами, старался отвлечься, но мысли об Эльзе не покидали его.

Эти мысли были с Андреем и через день, и через месяц, и через год.

* * *

Затем был непростой период жизни для обоих вдалеке друг от друга. Андрей каждый день торопился зайти после занятий в компьютерный класс языковой школы, где посещал курсы немецкого языка, чтобы проверить свой электронный почтовый ящик в надежде на то, что пришло очередное сообщение от Эльзы. Первые три месяца Андрей получал сообщения регулярно. Эльза писала, что сильно его любит и очень скучает, что дисциплины на втором курсе университета оказались тяжелее, чем на первом, к тому же она пропустила много лекций из-за сотрясения мозга в потасовке с «НАШИМИ ВРАГАМИ».

Именно «НАШИ ВРАГИ» в то время наполнили жизнь Эльзы желаемой осмысленностью. Она перестала быть такой меланхоличной и замкнутой, как ранее, стала совсем другой. И причиной таких стремительных метаморфоз стал целый ряд событий.

Андрей в ужасе негодовал, читая о новых выходках Эльзы и её радикальных друзей, но тысячи его доводов в пылу досады и беспомощности не имели никакого значительного действия. Он был далеко. И теперь постоянные проблемы Эльзы Андрей связывал напрямую с её странными друзьями. Он неоднократно пытался поговорить с ней на эту тему по телефону, но Эльза элегантно избегала дискуссий и уверяла, что будет себя беречь. Он безустанно всеми возможными способами умолял Эльзу не участвовать в кровавых столкновениях, которые участились в Кривом Роге за последнее время. В своих длинных электронных письмах он вновь и вновь просил её остепениться, но Эльза то и дело писала ему, что Кривой Рог погряз в наркотиках и некоторые знакомые уже плотно сидят на игле. Тяжёлые наркотики были доступны даже в школах, и в то время Эльза наивно полагала, что вместе со своей немногочисленной армией единомышленников способна остановить этот произвол.

Армией.

Единомышленников.

Она ещё верила, что можно всё изменить. Но порой Эльза писала Андрею абсолютно утопические письма. Она рассказывала ему, что абсолютно никому не нужна в этом мире, что во дворце культуры молодые литераторы уже не собираются, что её прежние подруги превратились в безмозглых самовлюблённых стерв, что парни постоянно достают её своими пошлыми намёками, а мать перестала её замечать и совсем не интересуется её жизнью. В это время Андрей писал, что не может пока приехать в Украину, необходимо сдать базовые экзамены в университете и пройти практику, но при первой же возможности обязательно заберёт Эльзу в Германию.

Так прошёл год, целый год разлуки в совершенно непохожих ареалах обитания. Вскоре Андрей переселился из общежития для поздних переселенцев в крохотную съёмную комнату неподалёку от университета и полностью занялся подготовкой к начинающейся вскоре учёбе.

За этот год произошло множество событий в жизни Эльзы, о которых Андрей не знал. Резко изменившаяся жизнь девушки была не полностью описана в её грустных письмах, и Андрей оставался долгое время в неведении, насколько изменилась Эльза и люди вокруг неё после его отъезда. Как ни прискорбно бы это звучало, но строки её электронных сообщений были правдой: Эльза действительно оказалась никому не нужной. То немногое, что было хорошего в Кривом Роге, бесследно исчезло. Её подруги действительно порядком остервенели; одногруппницы в университете были глупы и лицемерны; парни не скрывали от неё своих похотливых намерений, и их намерения им всё чаще удавалось реализовать. В моменты холодной, бесчувственной близости с очередным самцом по принципу «А почему бы и нет?» Эльза пыталась убежать от проблем, почувствовать себя желанной. После каждого сексуального контакта её расфокусированные глаза смотрели в серый потолок, и она отчётливо ощущала, что разлагается изнутри, кожа покрывается трупными пятнами, а слизистые оболочки разъедаются гноем. Через месяц или два всё повторялось снова: новая интрига, очередной случайный секс, давящая пустота внутри. Письма Андрею становились всё короче.

Жила она тогда с матерью в двухкомнатной квартире старой пятиэтажки неподалёку от Криворожского технического университета. Её родители развелись ещё в 1998 году, и отец вскоре переехал в Чехию, оставив Эльзу с матерью одних. Мать очень тяжело переживала развод с мужем, её здоровье сильно пошатнулось. Она перестала интересоваться проблемами своей дочери и не заботилась о ней. Эльза могла оставаться на ночь где угодно, понимая, что мать даже не вспомнит за время отсутствия дочери о её существовании. Её отец после переезда в Чехию ни разу не позвонил и не приехал, не предложил свою помощь и поддержку дочери, перечеркнув в один момент все сорок два года своей жизни на Украине. Вскоре он создал новую семью и старался больше не вспоминать прежнюю.

Тот период жизни девушки определил дальнейший ход событий, который стал причиной возникшей цепочки невероятных случайностей, повлёкшей разительные, необратимые изменения. Ещё до знакомства с Андреем в психике Эльзы случился разлом. Пусть её родители часто ссорились, но Эльза даже не могла себе представить, что отец уедет навсегда и перестанет общаться с единственной дочерью. После его отъезда Эльза впала в отчаяние и не могла поверить, что отец мог бросить свою единственную дочь. Правда оказалась страшнее самых кошмарных снов.

* * *

Именно тогда, приблизительно за полгода до знакомства Эльзы с Андреем и за полтора года до моего знакомства с ними обоими, произошёл очень значимый случай, который повлиял в дальнейшем на множество судеб. Даже нарушая хронологию повествования, этот случай мне необходимо упомянуть. Если бы не он, то вполне вероятно, я бы никогда не стал свидетелем дальнейших событий, и моя жизнь сложилась бы совсем иначе.

Было жаркое лето 2000 года. Школьные годы Эльзы, переполненные постоянным разочарованием, многочисленными неприятными событиями и общей бессмысленностью, остались позади, и она ничуть не жалела об этом. Совсем недавно она получила по почте извещение, что её принимают на платной основе в Криворожский педагогический институт, и уже с сентября она может начинать там учёбу. Но и начало студенческой жизни совсем не радовало Эльзу. Всё происходящее казалось ей незначительным, поверхностным потоком событий, а сама она чувствовала себя чужеродным, безжизненным телом, никому не нужным существом, оставленным всеми на произвол судьбы, даже родным отцом. С матерью то и дело у неё происходили конфликты по разным причинам. Вот и в этот пятничный день Эльза сидела на кухне за неубранным столом, а мать в который раз стояла перед ней, возвышаясь в позе надзирателя исправительной колонии и произнося своей дочери очередную морализаторскую проповедь:

–…Какая же ты неблагодарная! Для тебя всё делаешь, стараешься из последних сил, из кожи вон лезешь! А ты? Хоть бы спасибо сказала матери, хоть бы вела себя по-людски! Живёшь на всём готовом, так хоть мать до инфаркта не доводи! И без тебя хватает тварей. И отец твой такой же. Напридумывала ты себе о нём байки, а он тебя уже третий год знать не знает, не звонит и не пишет! Ну конечно, отец хороший, он не ругает. Просто бросил тебя, зато жизни не поучает! Вот пусть он и кормит тебя, если такой хороший!

Эльза уже знала эти истеричные нравоучения и причитания матери наизусть, но почему-то каждый раз они ранили её в самое сердце, и слёзы сами по себе текли из глаз. Она не спорила с матерью и не пыталась доказать свою правоту. Вполне возможно, что такие даже излишне экспрессивные порицания матери имели определённые основания, но в тот момент Эльзе просто хотелось, чтобы мать побыстрее закончила её истязать обидными словами. Почему-то в этот день мать поймала особый кураж и не давала дочери даже слова вставить. Понимая, что терпеть этот кудахтающий ор больше нет сил и что мнение Эльзы мать, как обычно, совсем не интересует, девушка просто вышла из кухни, взяла с невысокого шкафа в прихожей сумочку из кожзаменителя и открыла входную дверь. Попав на лестничную площадку, Эльза ощутила узнаваемую прохладу подъезда блочной многоэтажки. За захлопнувшейся входной дверью квартиры всё ещё слышались порицания неугомонной матери.

Истерика матери могла продолжаться ещё довольно долго, поэтому Эльза вышла на залитую солнечным светом улицу. Снаружи было очень жарко, и даже деревянная лавочка, не попадающая в это время дня в тень рядом стоящих лиственных деревьев, в этот раз была никем не занятой. Чуть поодаль чумазые дети гоняли мяч, всё время крича и неуклюже падая на щебень, а под навесом в бетонной беседке несколько стариков играли в домино.

Эльза достала из своей сумочки кассетный плеер с наушниками, включила музыку на полную громкость и пошла по разбитому асфальту подальше от дома. Она часто после таких ссор с матерью долго бродила по улицам, громко слушая музыку в кассетном плеере. Такие прогулки в одиночестве заменяли ей психотерапию. Тем не менее, очередная ссора не выходила из головы даже спустя полчаса, хотя музыка из наушников была настолько громкой, что была слышна прохожим. Настроение совсем не улучшалось. Эльза попала в собственный мысленный водоворот. Тот внезапный отъезд отца породил у девушки неуверенность в себе и комплекс неполноценности. Оказалось, что для отца она на самом деле никогда ничего не значила. То есть в этом мать была права, как бы Эльза не хотела это признавать. Уже который раз безрадостные мысли в её голове повторялись циклически.

— Да что я вообще могу значить для людей? — истязала сама себя Эльза. — Кто я такая, чтобы меня любили и помнили? Глупая, наивная дура на самом деле, да я даже…

Жара.

Пыль.

Разорванная сетка покосившегося ржавого забора.

Посреди бела дня на улице прогремел взрыв страшной силы. Из окон здания детского сада с резким звоном вылетели стёкла, а языки коварного пламени рвались наружу. Повсюду были слышны истошные крики: в здании горели дети, а машина пожарной команды ещё не приехала. Улица мгновенно превратилась в ад: прибежавшие жители близлежащих домов собственноручно пытались затушить непокорную огненную стихию, сквозь дым можно было разглядеть на втором этаже горящие силуэты.

Эльза застыла в ступоре, повзрослев в одно мгновение, и большую часть времени вглядывалась застывшими, оцепеневшими зрачками в смертельное пламя из почерневших оконных рам. Её личные проблемы сразу стали незначительными.

Спасти из горящего детского сада удалось многих, но далеко не всех. Приехавшие четыре машины скорой помощи транспортировали в ожоговый медицинский центр пострадавших, но девятнадцать обгоревших и задохнувшихся от ядовитого газа тел лежало неподвижно, обёрнутые в белую ткань. Их спасти уже не мог никто…

Весь этот кошмар лета 2000 года Эльза видела собственными глазами. До конца жизни регулярно перед её взором вставали эти жуткие картины. Верхний полуразрушенный этаж детского сада был похож на врата в ад. Когда огонь был потушен с помощью брезентовых пожарных рукавов, неиспарившаяся вода с пеной смешалась с образовавшейся сажей и превратилась в грязь с отвратным запахом мертвечины.

Вскоре приехали на место трагедии милиция и сразу две съёмочные группы местных телерадиокомпаний. Территорию почти сразу оградили красно-белой лентой, собралась огромная толпа людей. Милиция пыталась найти и опросить свидетелей происшествия, но кроме грохота, пожара и выбитых стёкол никто ничего не видел и не слышал. Большинство прохожих откровенно истерили и не могли внятно связать слова в предложения. Собрались зеваки из близлежащих дворов, услышавшие грохот взрыва и крики. Эльза стояла в стороне, наблюдая это массовое помешательство и истерию под невыносимый шум сигнальных сирен, дрожащими руками держа запутавшиеся провода своих наушников.

Когда жар от пламени ещё обжигал лица наблюдающих, а останки сгоревших детей не были увезены, в толпе уже ходило много разговоров; некоторые говорили громко, на всю улицу, некоторые тихо, почти шёпотом. Но повсюду Эльза слышала, что «это всё сделали ОНИ», что «это всё из-за НИХ». Девушка мало что понимала, и её пугала эта неизвестность.

Крики то и дело раздавались из неконтролируемой толпы. Но зачастую этот крик прерывался громким рыданием появившихся матерей, живших в соседних домах, которые стояли на коленях возле почерневших трупов своих детей.

Эльза слышала эти крики, этот вой сирен спецмашин, многократные призывы к мести. Газеты и телевидение в скором времени осветили эти события в неполном размере, изображая неопределённость, отделываясь шаблонными фразами, призывая не делать скоропалительных выводов и не разжигать вражду. Но через несколько дней версия об умышленном взрыве подтвердилась экспертизой…

Даже получив неоспоримые доказательства умысла, ни милиция, ни кто-либо другой не сообщили, кто был организатором взрыва в детском саду, потому что все боялись и помалкивали. Этот взрыв мог быть организован одной из двадцати преступных группировок Кривого Рога или же новой группой неизвестных террористов. Читая спустя несколько дней одну из региональных газет, Эльза увидела короткий очерк о взрыве в детском саду и о произволе наркомафии в Кривом Роге. Но названия преступных группировок не назывались. Рассматривалась версия, что вроде бы как различные мафиозные группировки не поделили сферы влияния. Но по другой версии утверждалось, что несколько преступных группировок, объединившись в единую криворожскую наркомафию, специально запугивают милицию и местных жителей, дабы продемонстрировать свою власть и вседозволенность. Далее в очерке допускалась межнациональная рознь, месть местных группировок за какие-то прошлые преступления их врагов и ещё несколько других предположений. Версий было множество, а фактов никаких. И никто не отважился даже предположить, отчего целью взрывателей стал именно детский сад.

Через неделю после взрыва, не желая оставаться одной после увиденного ужаса, Эльза уехала с матерью в Никополь к дальним родственникам, и эта поездка пошла девушке на пользу. В незнакомом городе Эльзе стало намного легче. Но подсознательно её не покидала мысль, что взрыв в детском саду — это начало необратимых событий для неё и для очень многих других людей. Эта мысль пугала её своей отчётливостью.

* * *

Спустя четыре дня Эльза возвращалась на пригородной электричке домой одна, так как её мать осталась в Никополе ещё на несколько дней. Локомотив чехословацкого производства дернулся со скрипом и неторопливо потянул старые вагоны в направлении Кривого Рога. На деревянной лавке было неудобно сидеть, а через окно без штор солнечные лучи били прямо по глазам. Почти сразу Эльза отключилась от окружающей обстановки и как обычно полностью погрузилась в свои невесёлые размышления.

— У тебя свободно здесь? — раздался звонкий голос около неё.

«…и все забудут, и останется как есть. Кому надо — заплатят или запугают… а дальше… смерть… и я…»

— Эй, есть кто дома? Я та девушка, со свадьбы — иронично сказала девушка, стоящая перед Эльзой.

— Какой свадьбы? — встрепенувшись и резко повернув голову направо, спросила Эльза.

Девушка с ярко-красными волосами, одетая в серые обтягивающие джинсы, смотрела на неё и саркастично улыбалась.

— Ты что, не смотрела культовый фильм с «Пинк Флойдом²»? — ещё один странный вопрос, который Эльза не поняла. — Я тут сяду. Там полвагона бухих бомжей, так что я лучше здесь посижу. У тебя тут вообще безлюдно.

Это знакомство многое изменило в дальнейшей жизни Эльзы. Девушки в пути разговорились. Собеседница Эльзы оказалась общительной и очень энергичной. Она была порой довольно резкой, но при этом открытой, много и странно шутила. Эльза не понимала и половины её шуток. Тем не менее Эльзе нравилось такой странный и непривычный стиль общения.

— Друзья называют меня Евой Браун³, — после очередной непонятной фразы сказала спутница Эльзы.

— Странное прозвище, — недоумённо заметила Эльза.

— Ну, вообще-то, меня действительно Евой зовут. А «Браун»… Ну, это так, закрепилось за мной. Друзья однажды прикололись, и теперь все меня так называют. А мне так даже нравится. И вообще… сейчас всё странное. Мы живём в странное время, в странном месте… разве не так?

— Ну, так, — ответила Эльза.

Ева наклонилась поближе к Эльзе и еле слышно прошептала:

— А ты никогда не замечала, какой у нас город странный?

— Ну, да… — понимающе закивала Эльза. — Стрёмное место… худший город на Земле; повсюду нежилые зоны, земля проваливается… вместе с домами, и на месте разрушенных шахт уже никогда ничего не смогут построить…

— Не только, — перебила её Ева, — я расскажу тебе кое-что. Кривой Рог переполнен чёрными дырами и аномальными зонами. А ещё… ещё наш город — это длинный лабиринт.

— Чего? — не справилась с очередным удивлением Эльза и засмеялась.

— Ты, конечно, мне не поверишь и скажешь, что ещё никто не потерялся в этом лабиринте, люди типа всё время въезжают и выезжают, как вот мы с тобой, но это только в буквальном смысле, — включила абсурдную аргументацию Ева. — Этот город ещё никого от себя не отпустил. Да, между домами есть проходы, люди ходят по улицам свободно, но я сейчас не об этом. Кривой Рог аномален, наполнен чёрной энергией, и она внутри нас… И выхода нет.

Эльза всё отчётливей замечала, что парадоксальным образом ей приятен милый бред её новой подруги.

— Ты веришь в ад и рай? — спросила Ева.

— Не знаю, я не думала об этом серьёзно. Скорее всего, это загоны религиозных фанатиков, — ответила Эльза.

— Выдумка, развод и наёб… Ты раб Божий? Я раб Божий. Покайся, раб Божий! На колени, раб Божий! — театрально произнесла басом Ева, даже не замечая, что на неё уже удивлённо уставились другие пассажиры неподалёку. — Рая нет, я в этом убеждена, — продолжала она, — а вот ад есть. Знаешь, где находится настоящий ад?

— Нет, не знаю, — проговорила Эльза, не желая дискутировать на такие темы.

Её собеседница просто указала пальцем на окно в вагоне. За ним начинались депрессивные криворожские пейзажи.

Уже сойдя с поезда, девушки обменялись номерами телефонов. Случайный разговор увлёк Эльзу, она была рада и очень удивлена тому, насколько легко удалось Еве поднять ей настроение. Они договорились вскоре снова встретиться, куда-нибудь вместе пойти. Уже перед расставанием Ева почти невзначай спросила:

— А ты знаешь, что несколько дней назад в Кривом роге взорвали детский сад?

Эльза не ожидала услышать такой вопрос. Ей тяжело было вспоминать тот взрыв и ужасный пожар, ведь всё это время никто не напоминал ей об этом кошмаре.

— Я… Ты знаешь, я живу недалеко от того детского сада и была там как раз во время взрыва, я всё видела собственными глазами, — вскрикнула Эльза, стараясь не подпускать к себе те чудовищные воспоминания недельной давности.

— Знаешь, кто это всё сделал? — еле слышно спросила Ева, подойдя к Эльзе и заглянув ей в глаза.

Эльза удивилась и этому вопросу. После небольшой паузы она отрицательно замотала головой. Тогда Ева сказала:

— Приходи в эту субботу к шести в парк Богдана Хмельницкого, за стадионом пойдёшь прямо по дороге, увидишь разрушенный пирс, там раньше был ресторан «Поплавок» возле самого водоёма. Там МЫ все соберёмся, пойдём погуляем, поговорим. Погода в выходные должна быть солнечной. Там будет десять—пятнадцать человек. Они прикольные, все неглупые, многие спортсмены. Я тоже буду там, могу со всеми тебя познакомить. Оставшимся адекватам нужно держаться в Кривом Роге вместе.

Эльза не сомневалась ни секунды, что пойдёт туда.

* * *

Развалины давно сгоревшего здания скрывала листва высохших деревьев цвета ржавчины. Свернув после стадиона «Металлург» на малозаметную тропу в сторону лесопосадки и пройдя по направлению ко второму искусственному пруду, Эльза услышала вдалеке голоса. Подойдя ещё ближе к «Поплавку», Эльза увидела толпу стоящих молодых людей и без труда разглядела среди них одетую в чёрное Еву. На лице Евы появилась доброжелательная улыбка, и она сразу подошла к Эльзе. Затем последовали короткие приветствия и несколько формальных фраз.

— Народ, это Эльза, о которой я вам рассказывала, — громко произнесла Ева, повернувшись к группе ребят, и добавила: — Та самая, из электрички!

К девушкам неспешно подошли остальные собравшиеся: высокий голубоглазый блондин с плёночным фотоаппаратом; коренастый парень в синей спортивной футболке национальной сборной Украины; скромная девушка с вьющимися русыми, собранными в две косы волосами, в белом летнем платье с аутентичным орнаментом; широкоплечий, бритоголовый парень в камуфляжной майке; черноволосая молчаливая красавица; парень в тёмных очках и красной футболке; короткостриженая блондинка со шрамом на правой щеке.

В ту субботу Эльза познакомилась с Рихардом, Малым, Ульяной, Клыком, Кариной, Павлом, Ольгой и другими.

Та первая встреча на окраине парка имени Богдана Хмельницкого происходила без алкоголя и наркотиков, что приятно удивило Эльзу. Вообще, ей показались эти ребята достаточно дружелюбными и интеллигентными. К ней отнеслись очень приветливо, и это было довольно непривычно: в Кривом Роге не любят новеньких или «не своих».

Эльза в новой компании в основном молчала и узнавала для себя много нового. Одного парня в чёрной футболке, украшенной черепами, она несколько раз видела в своём районе, но лично не была с ним знакома. Это был парень по прозвищу Бард. Он долго стоял, не проронив ни слова, а потом подошёл к ней и без лишних церемоний спросил:

— Ева мне сказала… ты была во время взрыва?

— Да, — еле слышно проговорила Эльза.

Бард подошёл ещё ближе.

— Это нельзя так оставлять. ОНИ не остановятся, пока всех не запугают. Только МЫ можем ИХ остановить. Понимаешь, о чём я говорю? Я верю, к НАМ случайно не попадают. Тебе здесь нравится?

— Да, — ответила Эльза, — здесь, по крайней мере, не лицемерят.

— Это ты точно подметила, — сказал подошедший к ним Малой, — это наш принцип. Без лицемерия и без наркоты. Мы все как одна семья, и друг без друга нам не выжить. Ева сказала, что ты смышлёная. Приходи к нам ещё, мы пока никого не прогоняли. Если, конечно, ты тоже против наркоты.

— Против, — воскликнула Эльза.

— Отлично. Наркоман — не человек, это гнилая падаль, а наркодилеры должны сдохнуть! — Бард изменился в лице, его глаза загорелись, а его довольно низкий голос стал загробным.

В следующий раз вся компания договорилась встретиться в пятницу возле дома голубоглазого блондина с фотоаппаратом, Рихарда… Или как там его звали на самом деле? Теперь уже никому нет никакой разницы.

* * *

Раньше они просто собирались вместе на Поплавке, слушали музыку, общались как обычная компания молодых людей с энергией, амбициями и лишним свободным временем. Разговоры о криминале и уличных войнах в городе возникали всё чаще, а наркомафия тем временем расширяла свои сферы влияния, стремительно сливаясь с официальной властью. Но эти молодые ребята были против наркотиков и такого беспредела. Ежедневно в городе умирали люди от передозировки, всё больше молодёжи садилось на иглу.

С тех пор собирающаяся вместе молодёжь неформально стала называть себя организацией «Чёрная справедливость». Уже никто не помнил, почему «чёрная» и почему «справедливость». Несуразное название, тем не менее, прижилось, и постепенно стёрлась грань между обычной встречей и организованным собранием группировки; смешались настоящие имена и выдуманные прозвища.

Я запомнил этих людей молодыми, инициативными, живыми… Тогда ещё многие не осознавали, что это только начало масштабной и отчаянной борьбы, в которой никогда не будет победителей.

Примечания

2

«Пинк Флойд» — известная британская рок-группа, а также персонаж музыкального фильма Алана Паркера «Стена».

3

Ева Браун — любовница Адольфа Гитлера, затем его жена.