Никто не знает Сашу

Константин Потапов, 2020

Актуальный роман, дорожное приключение и хроника развода. Саша – неизвестный музыкант. Саша хочет добиться славы. Саша разведён. Саша хочет вернуться к жене. Он едет сквозь бесконечный гастрольный тур: плацкарты, перелёты, такси, города, маленькие клубы и невыносимый недосып. События рассказаны Сашей и другими голосами – от бывшей жены до уличного музыканта, от случайного таксиста до отца Саши. Саша пытается выжить со своим жанром посреди хип-хопа, ютуба, гонки за просмотрами. Саша неразговорчив, Саша даёт интервью Дудю, Саша срывает афишу популярного рэпера, дерётся с таксистами, переживает о возможном вирусе из 3 букв, надеется на любовь и даёт концерт за концертом. Часто его путь напоминает подборку фэйлов на ютубе, когда всё идёт не так, а главный диалог в жизни проходит на разбитом экране 5-го айфона – в тесной гримёрке, пока зал кричит и просит выйти на сцену. Но и эта нелепая жизнь внезапно обретает какой-то высший смысл. И, конечно, всё ради музыки. И вопреки ей.

11. Саша Даль. Концерт в Белолипецке, «Джентел Клаб»

…она была полноватая плечистая брюнетка, с правильным, но широким лицом мартышки, с большой, но плоской задницей. Грубоватая, хохочущая, с дырой алого рта, в обтягивающем красном платье, которое выставляло в выгодном свете только мощные ноги. С ней была подруга — полнее, шире, с коротким высветленным ёжиком. Она постоянно шептала плечистой мартышке какие-то шутки, а та хохотала, нагло, громко. Она хохотала в самых тихих и неожиданных местах, и песни развалились на шум. В зале было человек тридцать, но эти четверо были здесь по ошибке. По-настоящему Сашу беспокоили два парня за тем же столиком. Скалящийся дылда в олимпийке, вылитый Картошка из «На игле», он сидел прямо и недоумённо оглядывался по сторонам. А второй навалился на стол массивным телом, обтянутый рубашкой цветом стального сейфа.

У него была толстая шея, бритая голова с легендарной чёлкой, узкая полоска лба, белёсые брови налезали на маленькие, совсем неглупые глазки. И что-то в них зарождалось — мрачное, нехорошее, и шрам на верхней губе. А ещё он держал плечистую брюнетку за руку, точнее, она ловила его руку, тянула за красную шею, он отвечал неохотно.

Сашины зрительницы, до этого разбросанные по лабиринту столиков и тёмных углов, стали подтаскивать стулья поближе. Всем помогал худой паренёк, поблёскивал очками в полутьме. Пареньку было лет двадцать, да хоть все тридцать, он явно не мог противопоставить Быку и Картошке ничего, кроме коротких яростных взглядов, всё шептал тонкими губами, когда не видели, двигал хрупким кадыком. Ещё был тучный мужчина лет шестидесяти, с чёрно-седой бородой и путаницей волос на прямой пробор, точно у дьякона. Он вообще не замечал компанию за столиком, или делал вид, что не замечал. Дьякон старался помочь девушкам со стульями, но паренёк отбивался размашистыми жестами — мужчина хромал, опираясь на чёрную трость. Они постепенно выложили полукруг из стульев у сцены. А Саша замыкал его голосом, что спотыкался из-за хохота брюнетки, кальяна, хмыканья Картошки и утробных кряканий Быка. Про Быка было непонятно, доволен он происходящим или раздражён, или вообще кряканья эти носили чисто физиологический характер. Но что-то в нём зрело. Охранник и бармен посматривали на происходящее и оживлялись на звуках хохота. Рядом с ними за баром сидела девушка, чокер на шее, то ли официантка, то ли зрительница, не разглядеть.

Дешёвая шлюха.

Он был для них танцором, он исполнял танго, дешёвая шлюха. Сначала он пытался просто танцевать, будто продавал только танец. Он спел несколько новых, за столом смеялись, песни гибли. Он танцевал, а танго гибло. Каждое па, каждая песня, дешёвая шлюха.

Тогда он спел «Южную». Ёжик передразнила мотив неожиданно точно, ошиблась в третьей ноте. Брюнетка засмеялась. Повисла тишина. Он спел «Че Гевару». Брюнетка крикнула «А вот ничо была». Он спел им «Пса». Посреди бриджа брюнетка громко сказала: «Бля, какая тоска». Все — очкастый, дьякон, девушки — зааплодировали, стараясь заглушить Брюнетку. Брюнетка с подругой тоже захлопали. Его поклонницы захлопали громче. Мартышка оглушительно свистнула, заложив мизинцы в широкий рот. Несколько девушек оглянулись.

— Ой смотри, бошками вертят, что мешаем вам?! — это Брюнетка, в пьяном пылу.

— Вообще-то да, — нервная девушка в первом ряду. Привыкла так говорить родителям, хлопнув дверью.

— Ты смотри чё, Лиз! Возникает. — Брюнетка.

— А давай тоже споём, Жан? Мы ж попеть пришли? — Ёжик.

И они затянули «Рюмку водки». Ещё не в полный голос. Бармен и официантка заулыбались. Картошка хихикал, подталкивая Быка. Бык крякнул, явно удовлетворённо. Охранник с интересом причмокнул губами и сложил руки на груди, поглядывая на Быка. А у Саши кончилась песня.

Они смотрели на него. У него оставалось половина сэт-листа. Он опять решил не делать антракт. Он не знал, как сходить со сцены. Нельзя было не заметить, подождать, пока само перегорит. Не сработает. Шлюха.

— Что ж, песня для наших особо громких гостей! — И он затянул «Мурку», на ходу подбирая в памяти аккорды и смутные слова. За столом смолкли. Зрительницы заулыбались, заулыбался парень в очках. А вот мужчина с тростью смотрел на Сашу внимательно, без улыбки. Так же, как охранник смотрел на Быка. Плечистая Жанна что-то оскорблённо воскликнула и тоже стала ловить взгляд Быка. Ежик-Лиза смотрела на Быка. На него очень хотелось посмотреть и Саше, но он уставился в зелень бутылок на третьей полке бара. А Бык смотрел перед собой. Слушал, что шепчет ему на ухо ухмыляющийся Картошка. Песня кончалась, как шаткая перила под ногами. Идёт бычок, качается… Саша уже пожалел.

Взвизгнул отодвинутый стул. Бык встал. Охранник оттолкнулся от стенки, но пока остался у бара. Девушка за баром — синяя джинсовка, длинное каре, чокер на шее, точёные скулы — хмуро смотрела на Быка. Бык пошёл к сцене.

Подойдя, он пальцем показал Саше наклониться. Саша помешкал и наклонился. Не отводя глаз. Не выпуская гитару из рук. Ожидая апперкота, что сбросит его с барного стула на черно-белые клавиши. Финальный аккорд на потеху публике.

— Парниш. Давай повеселей чё-нить, а? — он секунду смотрел Саше в глаза. Саша не отводил взгляд. — А то ебало расшибу. — Бык пожав плечами-сейфом, развернулся и пошёл к столу. Медленно, перекатываясь.

И тогда Саша затянул «Паруса».