Самоучитель Истории Запада. Книга первая. Дела недавние

Константин Хайт

Что представляет собой традиционный учебник истории? Короли, войны, революции и опять короли. Даты, даты, даты. Имена и снова даты. Которые невозможно запомнить и за которыми стирается понимание того, что же в самом деле происходило тогда в мире. А происходила масса всякого интересного…

Введение. Как надо и как не надо изучать историю

Изучение истории — это не изучение фактов, факты сами по себе не имеют ценности: все эти события: войны, восстания, открытия и катастрофы уже случились, и знание их подробностей, точных дат и последовательностей никак не обогащает человеческий опыт, не позволяет систематизировать данные и делать выводы, в чем и заключается смысл любой науки. Изучение истории — это понимание логики исторического процесса, взаимосвязи событий, причин, следствий, отношений между людьми, народами, государствами. Это обобщение, поиск закономерностей и, в конце концов, попытка использовать накопленные сведения для прогнозирования. Мы изучаем прошлое не из праздного любопытства, но исключительно ради возможности предсказывать будущее.

У изучения истории есть несколько врагов: неполнота источников, часто невосполнимая, поскольку далеко не все решения, действия и события документируются, и далеко не все документы доживают до наших дней. Зачастую, исследуя тот или иной исторический период, личность или явление, историк вынужден опираться не на первоисточники, а на уже переработанный кем-то материал — мемуары, пересказы, цитаты, появившиеся, зачастую, много лет, а то и столетий спустя. Нередко приходится обращаться к трудам предшественников: статьям, монографиям, переводам — хорошо, если они созданы квалифицированно и беспристрастно. Однако, неполнота источников провоцирует, или, если хотите, заставляет додумывать недостающее: причинно-следственные связи, логику действующих лиц, обычаи и даже события. Построенная на таких домыслах теория служит основой для дальнейших изысканий и через некоторое время уже невозможно понять, какие события и процессы имели место в действительности, а какие только предполагаются с той или иной степенью обоснованности. Такое «домысливание фактов» неизбежно для получения завершенной теории из неполных данных, но добросовестный историк обязан всегда отдавать себе отчет, какие из его утверждений имеют достоверную доказательную природу, а какие получены путем умозаключений. И максимально полно раскрывать источники своих выводов.

Еще более сложный противник — политизация истории, стремление подменить изучение имевших место явлений доказательством своей точки зрения. Как любая «подгонка под ответ», такой подход не имеет ничего общего ни с наукой, ни со знанием, являясь разновидностью пропаганды, а с точки зрения исследователя — фальсификацией. И никакие сколь угодно благие намерения оправдать эту фальсификацию не могут — невозможно сделать верные выводы из заведомо ложных доводов, придуманные трактовки могут складываться в логические цепочки, но эти цепочки не соответствуют существовавшим в действительности. Нравится нам это, или нет, но в истории, как в любой науке, нет понятия добра и зла, хорошего и плохого, есть истина, то есть все, что имело место в действительности, и ложь — то есть все, что в действительности места не имело.

Но самый главный враг изучения истории — анахроничность мышления. Мы, люди своего времени, осмысляем прошедшие события через призму собственной этики, опыта, знаний и культуры. Мы думаем так, как думают люди 21 века, запустившие в небо космические корабли, построившие атомные электростанции, утвердившие в значительной части земного шара принципы гуманизма и какой-никакой демократии. Но люди прошлого, даже недавнего, не говоря уже об отдаленном, мыслили по-другому. У них был другой опыт, другие знания, другая ценность жизни, своей и чужой, другие мотиваторы. Очень трудно, почти невозможно, понять не то, что викинга X века, вся недолгая жизнь которого состояла из попоек, драк и работы веслом, но даже солдата Первой Мировой, готового отдать жизнь за личные интересы австрийского, прусского или русского императора, не имевшие к этому солдату почти никакого касательства. Нам, жителям стран, где люди более или менее равны хотя бы на словах, трудно смириться с тем, что большую часть человеческой истории такое равенство отнюдь не считалось нормой. Равенство полов, рас, сословий, почетность труда, ценность искусства — все эти вещи кажутся нам очевидными, но в прошедшие эпохи они могли восприниматься как вздорные, кощунственные и даже преступные. И, если мы хотим понимать логику исторического процесса и делать из нее обоснованные, практически применимые выводы, в первую очередь нам необходимо думать, или хотя бы пытаться думать так, как думали люди изучаемой эпохи, жить их этикой, моралью, стереотипами и идеями, даже если с позиции нашего времени они кажутся смешными и аморальными.