Вселенная разума

Кристина Пак (2019)

Как нейронные сети свиваются в круг, образуя логотип компании VOID, производителя «умных часов» v-watch, так и жизни нескольких людей сплетаются в единую причудливую картину. Элиот Мармел, талантливый программист, Джозеф Лерман, сын пастора протестантской церкви, Аполлинария Кушнир, школьница с миллионной аудиторией в Instagram и Шэрон Хоскинс, онкобольная мать троих детей — каждый из них, так или иначе связан с VOID.

5 сентября 2022

Понедельник

Ночью предшествующего дня Элиот вернулся домой подавленным и недоумевал, куда подевалась Агнес. Неужели ловко запрыгнула в проезжающее мимо такси, без предупреждения покинув его? Поведение девушки привело Элиота в замешательство. Сперва они мило беседовали, обнаруживая общие интересы, затем кружились в танце под звуки саксофона, как вдруг девушка впала в уныние, стала затрагивать неприятные темы и говорить загадками. Элиот, терзаемый вопросами, долго не мог сомкнуть глаз. Его сон был непродолжительным и тревожным. Однако в восемь утра в понедельник, не изменяя привычному расписанию, он выплыл из затопленной людьми подземки и, оказавшись на шестой авеню, направлялся на работу. Он было пошел в сторону офиса по привычной Вест-14-стрит, когда внезапно вспомнил вчерашний телефонный разговор с Томасом Андертоном: Готов поспорить, вы заурядная личность и проживаете самую обыденную жизнь, в которой день за днем ничего не меняется. Те же люди, те же пейзажи, и на работу вы долгие годы тоже ходите одним и тем же маршрутом.

«Ведь в самом деле можно свернуть в следующем переулке и пойти по Вест-15-стрит. Разницы никакой», — по обыкновению рассуждал вслух Элиот. Решив поступить таким образом, он пошел по улице параллельной его обычному маршруту.

Пятнадцатая западная улица ничем не отличалась от четырнадцатой. Те же прозаичные браунстоуны и стеклянные офисы. Умный помощник воспроизвел любимых «Жуков» — заиграла «Желтая субмарина». «Мы все живем в желтой подводной лодке», — скандировали участники группы, а Элиот задумался: «Может, я в самом деле живу в маленькой подводной лодке, за стенами которой только непроглядная бездна? Так ли велик этот мегаполис, каким он представляется? Как я могу судить, если видел лишь офис и путь до него, квартирку на Линкольн-плейс, Проспект-парк, Бруклинский мост и небольшой участок Уильямсбурга, в котором жил прежде? Действительно ли здания из красного кирпича, что тянутся по правую сторону, скрывают от моего взора шестнадцатую западную улицу, а следом семнадцатую и далее по нарастающей? Или этих улиц нет вовсе? Они изображены на картах, но я никогда не бывал на них. Разве это не причина сомневаться в их существовании? Бог тоже описан в Библии, но я не верю в Него именно по той причине, что не видел Его воочию. Что мне до того, что Иоанн лицезрел Его восседающим на небесном престоле? Так от чего же я верю в шестнадцатую западную улицу просто потому, что она есть на карте? Что если она появится, только когда я на нее сверну? А стоит мне покинуть ее, она исчезнет? Может, и мой дом на Линкольн-плэйс не существует, пока я иду на работу. Что если существует только то, что находится в поле моего зрения? Что если субмарина — мой разум, и я, запертый в ней, плыву по безграничному небытию?

Из абсурдных рассуждений Элиота вырвал представший пред ним лик двенадцатиэтажного здания. Мужчина не сразу сообразил, что это массивное сооружение из кирпича цвета слоновой кости было Издательством «Новых направлений».

— Не может быть! — воскликнул Элиот, остановившись.

Но ошибки не было. На первом этаже помещался офис HSBC, рядом находился спуск в подземку, напротив — аптека CVS Pharmacy. Здание, стоящее по четырнадцатой западной улице, предстало пред ним теперь, когда он шел по пятнадцатой.

Сбитый с толку, Элиот развернулся и зашагал в обратную сторону, туда, откуда только что пришел. Десять минут ходьбы и он, ни сделав ни одного поворота, вновь оказался у спуска на станцию метро, с которой сошел четверть часа назад. Но как? Ведь оказавшись на шестой авеню тогда, он свернул направо и, дойдя до первого перекрестка, пошел прямо по улице параллельной четырнадцатой западной. Тогда как он вернулся в исходную точку теперь, идя по прямой?

Элиот повернулся лицом к издательскому дому, стоящему по Вест-14-стрит и, различив вдали над крышами браунстоунов его макушку, развернулся вправо, отчетливо зафиксировав в голове это движение. Он дошел до следующего перекрестка, где вновь наткнулся на спуски в метро. Не придавая этому абсурдному факту значения, мужчина повернул налево, оказавшись, как предполагалось, на пятнадцатой улице. Для верности он заглянул в карту на умном помощнике. Он не ошибся. Его геолокацией было пересечение шестой авеню с Вест-15-стрит. В этот раз он внимательнее изучал здания, что оставлял позади.

«Ресторан кубинской кухни? Разве не такой же стоит по четырнадцатой? Бар “Грязная Птичка”? Я уже видел это нелепое название. Разве не в эту прачечную на четырнадцатой я отношу грязные вещи по средам?» — беседовал сам с собой вслух Элиот.

Каждое заведение цепляло внимание мужчины знакомыми названиями. Элиот не заметил этого пугающего сходства, идя по Вест-15-улице впервые, будучи погруженным в думы. Теперь же он ужаснулся. Разве могут две абсолютно идентичные улицы идти параллельно друг другу?

Элиот повторил пройденный путь несколько раз, но сколько бы поворотов не делал, пейзаж не менялся, и в итоге он натыкался на Издательство «Новых направлений» с одного конца или на привычную станцию метро — с другого.

Вы застряли во вселенной, ограниченной вашим скудным разумом, — звенели в голове слова Томаса Андертона. Мы являемся не только пленниками сансары, но и одного тела и одного бытия, — всплыла в памяти реплика Агнес.

— Что если я никогда не сверну на эти улицы, потому что не смогу их придумать? — спросил он себя. — И куда, черт возьми, подевалась Агнес?

***

Часы на руке завибрировали. Женский механический голос осведомился:

— Входящий звонок от Сергея Гудмена. Принять?

Элиот сделал мановение кистью вправо.

— Мармел, что с вами всеми такое? — голос начальника звучал встревоженно.

— Что не так, мистер Гудмен?

— Не могу дозвониться до Уоллеса. Думал, вы знаете, где он, а Меган на ресепшене сказала, что и вы еще не появлялись. Обычно приходите к девяти. Думал, с вами что-то стряслось.

— Со мной всё в порядке. Буду через пять минут. А до Бена и сам не могу дозвониться со вчерашнего вечера. Надеялся, застать его в офисе.

— Что ж, вам не повезло. Здесь его нет.

— Не похоже на него — не явиться на работу в будний день, никого не оповестив.

— Да, черт с ней, с работой! Я хотел собрать совещание по поводу конференции в VOID. Что ж, раз Бена нет, давайте встретимся с вами в кафетерии на втором этаже.

Офис компании, в которой работал Элиот, находился в здании бывшего сухопутного терминала Нью-Йоркского порта и по площади превосходил Эмпайр-стейт-билдинг. Для перемещения по территории офиса сотрудникам предлагались самокаты. Элиот взял один из них, докатился до коридора, оформленного в стиле Pac-man⁹, затем воспользовался лифтом. Он добрался до кафетерия, где его уже поджидал директор.

— Как ваше здоровье, Элиот? — поинтересовался мистер Гудмен, сделав глоток крепкого черного кофе.

— С амнезией особых подвижек нет. — Мужчина нервно отстукивал по столешнице сбивчивый ритм.

— Посещаете психотерапевта?

— Каждую неделю, — кивнул Элиот.

— Что ж, лечитесь, друг мой. Опустим дальнейшие любезности. К делу! У вас установлена v-почта?

— Нет, я пользуюсь нашей.

— Похвально, — улыбнулся руководитель. — Зарегистрируйтесь в v-mail и отправьте мне электронный адрес. В течение суток вам придет письмо от компании VOID. В нем вы найдете сводку о грядущей конференции и проекте «Revival¹⁰», которому, собственно, она и посвящена. Внимательно ознакомьтесь с текстом сообщения. Прочтите незамедлительно, так как через два часа после открытия, оно автоматически удалится.

— Свойственная VOID секретность, — нахмурился Элиот. — Почему мы сотрудничаем с ними? Разве они нам не конкуренты?

— Больше нет. Они сменили направление в пользу нейробиологии и больше не занимаются разработкой девайсов и программного обеспечения. Ни одна из сторон не заинтересована в соперничестве. Сотрудничество для нас взаимовыгодно.

— Почему они не могут реализовать свой проект сами?

— Недостает профессионалов. Маршал Макналти не может похвастаться достаточной компетентностью ни в чем. Он знает всё и обо всем, но в самом обобщенном плане. Он лишь фантаст, идеалист, генератор идей и умелый управленец. Его задумки смелы и утопичны, но, если собрать в единую команду наиболее квалифицированных специалистов в разных областях науки, вполне осуществимы. Я не знаю более блестящих программистов современности, нежели вы и Бен. Я возлагаю на вас надежды, мистер Мармел. Вам хорошо заплатят за участие, но вы никогда не гнались за деньгами, верно? Но поверьте, Элиот, вам будет интересен этот проект. Безусловно, вы вправе отказаться…

— Нет-нет! Я в деле, — выпалил Элиот. Ему необходимо было узнать, отчего лицо мистера Макналти казалось таким знакомым и не связан ли глава VOID с забытым прошлым. Самым простым способом это выяснить было попасть на конференцию.

— Славно, тогда нужно пролить свет на некоторые моменты. В ходе подготовки к конференции необходимо придумать свой вариант реализации проекта «Revival» и подготовить по нему доклад. Если вашу кандидатуру утвердят, на год вы станете штатным сотрудником VOID. Ваше место в нашей компании останется за вами. Оценивайте работу в VOID как повышение квалификации. К сотрудникам VOID также есть некоторые своеобразные требования…

— Не называть имя и контактные данные, — перебил Элиот, — ни с кем не поддерживать тесных взаимоотношений. Все разговоры прослушиваются.

— Откуда вам известно?

— Мы с Беном уже начали понемногу готовится.

— Что ж, жду ваш электронный адрес v-mail сегодня.

— Хорошо. Сэр, могу я задать вопрос, не относящийся к делу?

— Слушаю.

— Вы часто ходите по пятнадцатой западной улице?

— Не сказал бы. А что?

— Есть в ней что-нибудь примечательное?

— Что может быть особенного в этих неприметных улочках? Все они на одно лицо.

— Это уж точно.

Сергей Гудмен удалился, а Элиот подошел к прилавку кафетерия.

— Извините, мистер, кофемашина временно не работает, — сообщил бариста. — Могу предложить быстрорастворимый.

— Я пью только зерновой.

В ответ бариста лишь пожал плечами.

Удаляясь от буфета, Элиот набрал Бена.

— Бен Уоллес в данный момент не может ответить на звонок. Попробуйте связаться с ним в другое время.

Обстоятельства принимали необъяснимый характер. Странный телефонный разговор с Томасом Андертоном, исчезновение Агнес, игнорирование звонков Беном и бессмыслица с улицами — всё это настораживало. Элиоту казалось, будто он попал в какую-то злую комедию и главной шуткой в ней был он сам. Сложившаяся вокруг реальность потешалась над ним.

Кисти мужчины тряслись от нервов, как осенние листья от порывов ветра. Элиот засунул руку в рюкзак и нащупал на дне прохладный металл. Во фляжке еще оставалось немного бурбона. Глоток золотистого кукурузного нектара помог успокоиться.

Магнит завибрировал, напомнив, что под кожу вживлено инородное тело. Осознание этого вызвало тошноту. Экран загорелся красным.

— Зафиксирован сбой биопоказателей. Возможен эпилептический приступ. Смахните вправо, чтобы вызвать скорую, влево — чтобы позвонить кому-то поблизости, вверх — для получения информации о приемах первой помощи, вниз — если вы в порядке или уже предприняли меры.

После нескольких секунд раздумья Элиот сделал мановение вниз. Он забежал в одну из разноцветных дверей, что оказались неподалеку. То были небольшие кабинеты площадью в два на три ярда, где не было ничего, кроме рабочего стола с компьютером. Эти крошечные закрытые офисы, также называемые сотрудниками «телефонными будками», были оборудованы для затворников, что любят работать в тишине и одиночестве.

Мужчина затворил за собой дверь.

— Мег! Ровно через три минуты. Не раньше, не позже. Второй этаж. Телефонная будка. Темно-зеленая дверь. Это срочно, — позвонил он на ресепшн.

Элиот заранее улегся на пол, чтобы не удариться обо что-нибудь при падении. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, повернул голову набок. Мутная пелена заволокла сознание. Разум угас и улетучился. Тело мужчины затрепетало, обуреваемое конвульсиями.

***

Вот слышен мне топот копыт.

О, всадник сей зол, сей всадник сердит!

Иссиня-бледный мышастый конь,

Дыханием гиблым разит.

Девушка испуганно оглянулась. Ее зрачки лихорадочно бегали из стороны в сторону. За кулисами послышалось, как подковы отчеканивали ритм зловещей мелодии. Молодая особа закрыла лицо руками. Она казалась совершенно обезумевшей.

На сцене показался всадник на иссиня-белом коне. Он обернул лицо к Элиоту. Мужчина почувствовал, как взгляд холодных серых глаз пронзает его, вызывая в душе изжогу. Лишь Элиот попытался разглядеть в полумраке черты мужчины, как в нос ударил запах аммиака.

Стеклянными глазами Элиот глядел на представшую перед ним девушку, пока рассудок, упрямо не хотевший возвращаться, не различил в ней Меган. Она била его по щекам.

— Элиот! Ты пришел в себя? Ну что ты так глупо на меня смотришь? Скажи что-нибудь! Как ты себя чувствуешь?

— Нужно подышать, — сказал он, поднимаясь.

Мужчина оттолкнул Меган и, шатаясь, поплелся к лифту. Девушка побежала следом, причитая:

— У тебя была пена у рта. Глазницы закатились. Ты весь дергался, и я так испугалась!

— Ну так зачем ты мне эту вонь под нос пихала и шлепала меня? Я же не в обморок упал.

— Я не знала, что делать.

— У меня эпилепсия. Такое уже бывало. Мне нужно на воздух.

Элиот глянул на часы. Приступ длился две минуты сорок секунд.

— Ты пришла раньше. — Он с укоризной посмотрел на Меган. — Я пройдусь до метро. Работать сегодня не буду. Поеду домой.

— Правильно. Тебе нужно отдохнуть. Но я боюсь отпускать тебя одного. Уверен, что не нужна помощь?

Шаги Элиота были неуклюжими, но широкими. Обеспокоенная девушка едва поспевала за ним. Она ухватила его за рукав рубашки. Мужчина яростно выдернул руку.

— Оставь меня в покое!

Меган опешила и остановилась, глядя, как Элиот выходит за дверь.

Офис компании стоял по восьмой авеню, между пятнадцатой и шестнадцатой западными улицами. Элиот посмотрел направо, затем налево и обнаружил что оба перекрестка по двум сторонам от него были идентичны.

Комок тошноты подступил к горлу. Мужчину мутило от неестественности мира, в котором он оказался, что напоминало ощущение от просмотра артхаусного фильма, где изображенная в кинокартине реальность ужасала своей неправдоподобностью, что невольно задумываешься, какой извращенный разум смог придумать такое.

Голова гудела. Дыхание было сбивчивым. Желания рассуждать о желтых субмаринах или путанице с улицами не было. Игнорируя всё вокруг, Элиот направился к подземке по привычной четырнадцатой улице.

Люди в метро, словно клопы в старой квартире — Элиот недоумевал, откуда их столько взялось, ведь был далеко не час-пик. Они облепили мужчину со всех сторон, и тот яростно протискивался сквозь опротивевшую толпу, не вполне заботясь, не толкнет ли он кого-нибудь.

Облокотившись о столб на платформе в ожидании электропоезда, Элиот снова потянулся за фляжкой. Алкоголь был лучшим лекарственным средством, чтобы привести в порядок нервы. Однако, хоть тревога и отступала, на смену ей приходили досада и нетерпимость ко всему вокруг.

К счастью, поезд приехал не слишком загруженным и Элиоту даже удалось найти свободное место, чтобы присесть. Он вновь припал к горлышку фляжки, но едва не расплескал содержимое, так как в ушах неожиданно раздалось:

— Мы все живем в желтой подводной лодке.

— Ты шутишь надо мной? — вскрикнул он, привлекая внимание пассажиров. Мужчина щелкнул пальцами, отключив умного помощника, а вместе с тем и музыку.

Элиот посмотрел на карту движения поезда и пробежал глазами по названиям остановок. Следующей значилась станция «Вашингтон-сквер», а за ней — «Бродвей — Лафайетт-стрит». Мужчина подумал, что в этот скверный день не сумел бы вынести необъяснимого чувства, которое охватывало его, когда он проезжал мимо этой станции. Симбиоз тревоги, радостного предвкушения, безосновательной эйфории и мрачного предчувствия — все эти душевные переживания только усугубили бы и без того нервный настрой. Как только электропоезд остановился, мужчина, не задумываясь более, сошел на станции Вашингтон-сквер.

С четверть часа он бесцельно бродил по парку. Усевшись на ограду фонтана, он бездумно глядел на Триумфальную арку. Какие-то крупицы мыслей тревожили его уставший рассудок, но он тщетно пытался за них ухватиться. Он ощущал себя на пограничье двух миров. Явственно осознавая окружающую действительность, он видел ее сквозь мутную пелену и находился как бы глубоко в себе. Всё извне, хоть и обступало его со всех сторон, было чем-то далеким. Он не ощущал себя причастным к нему и выступал в роли стороннего наблюдателя.

— Пора прояснить хоть что-нибудь! — заключил он наконец, опустошив флягу. Последние капли бурбона проскользнули внутрь, придав решимости.

***

Встав на обочине, он вытянул руку и вскоре поймал такси.

Дверь отворил Бен. Его лицо было бледным и уставшим. На нем был черный костюм, верхняя пуговица рубашки расстегнута, волосы взъерошены. Какие хлопоты могли так утомить и растрепать человека, когда стрелки часов едва перевалили за два часа дня? Пренебрегши приветствием и ни говоря ни слова, Бен впустил Элиота в дом.

— Присядь на диван, — пригласил он.

Элиот разместился на том месте, где давеча вечером сидела Агнес. За стеной раздавались всхлипывания и приглушенное рыдание, а из-за восточного проема послышалось, как на кухне открылся холодильник и щелкнули одно за другим алюминиевые колечки, открывая пивные банки.

— Возьми. — Протянул по возвращении одну из них Бен.

Элиот хотел было отказаться, но Бен, уловив это намерение, настоял:

— Возьми-возьми. Или чего покрепче налить?

Элиот сдался.

— Сколько переживаний для беременной женщины. — Мужчина кивнул в сторону стены, из-за которой доносился плач. — Вынужден был остаться с Софи сегодня, поддержать. Извини, что на звонки не отвечал.

— Что стряслось? — недоумевал Элиот. Самые мрачные догадки лезли в голову. — Агнес не дома?

— Видишь ли. — Бен помрачнел. Он переминал в руках банку, не решаясь сделать глоток или продолжить рассказ. — Агнес спрыгнула с моста вчера вечером. Там было много народу в ту минуту. Все всполошились, вызвали подмогу, но живой Агнес вытащить не удалось. У нее остановилось сердце из-за спазма сосудов. В таком случае человек стремительно тонет. Один доброволец кинулся в воду, но когда помощь подоспела, Агнес была уже на дне. Мертвая. — Руки Бена тряслись. Его кадык нервно ерзал.

Элиот ответил молчанием. Он вспомнил вьющиеся волосы Агнес, кокетство в ее глазах и порхающую юбку, которую подхватывал ветер, когда мужчина кружил девушку под «Когда ты улыбаешься». Слова Бена не могли быть правдой, но измученное выражение лица друга не могло лгать.

— Мы недавно вернулись с похорон.

— Почему не пригласили меня?

— Вы едва были знакомы.

— Я был последним, кто видел ее перед смертью.

— Мы, все трое, были последними.

— Нет, я был с ней на мосту.

Лицо Бена приняло удивленное выражение.

— Разве? Там был саксофонист. Он первым заметил ее, когда она норовила спрыгнуть. В показаниях он утверждал, что она была одна.

— Я был там, — настаивал Элиот. — Мы до полуночи гуляли и беседовали. Саксофонист? Он должен был запомнить! Мы танцевали у него на глазах.

— Зачем ты это говоришь? — Друг бросил на Элиота сердитый, но в то же время обеспокоенный взгляд. — Очевидцы утверждают, что, когда она спрыгнула с моста, было около восьми, то есть это случилось через четверть часа, как она выбежала из дома. Ты пошел следом, но, видимо, не успел ее нагнать. Как ты мог гулять с ней до полуночи, если в это время она уже была мертва? Да и подумай, перейти по мосту можно не дольше чем за полчаса, а вы покинули дом, грубо говоря, в половине восьмого, так как вы могли прогуливаться по мосту до полуночи? Она была одна, Элиот. Тебя там не было.

Тебя там не было, — отпечаталось в голове мужчины.

Примечания

9

Аркадная игра, разработанная компанией Namco в 1980 году.

10

«Возрождение» (англ.).