И тёмен день, и ночь светла

Кристина Цветкова (2024)

От юной Ии отказались родители и она оказалась в загадочном доме с другими брошенными детьми, живущими у таинственного господина, которому Ия должна служить. Каким образом? Непонятно. Для чего? Неясно. Загадок и странностей в новой жизни Ии много, внятных объяснений ей никто не дает, значит, придется определяться со своей ролью самостоятельно. А это непросто, порой даже опасно, потому что игру по неизвестным Ие правилам ведут не люди, а гораздо более могущественные силы.

III

После обеда Ия продолжила уборку на кухне, а потом вновь принялась за готовку. Орест не отходил от нее ни на шаг: помогал вытирать тарелки, убирал со стола, раскладывал посуду по ящикам, до которых мог дотянуться. Потом сидел рядом за столом и наблюдал, как девушка готовит. Он почти не говорил. Если она спрашивала его о чем-то, отвечал односложно. Ия понимала, что ему нужно время, чтобы привыкнуть к ней, поэтому не задавала вопросов о его прошлом. Но ей удалось узнать, что каждый вечер они собираются все вместе на ужин в большой гостиной за длинным столом. И ее новый юный друг даже проводил ее туда.

Чтобы попасть в гостиную, нужно было выйти из кухни в холл, куда ее с Лупом привела лестница, и повернуть направо. Там глазам представала огромная деревянная дверь бордового цвета с большими металлическими ручками. За ней открывалась прямоугольной формы комната с высокими потолками и тремя арочными окнами по одной стороне, занавешенными плотными бордовыми шторами. Посреди комнаты стоял длинный массивный стол, вдоль него — четырнадцать ажурных стульев, обитых бордовым материалом похожим на бархат. Стулья располагались по семь штук с каждой стороны, а во главе стола стояло массивное кресло, похожее на трон, также обитое бордовым бархатом. Рядом с окнами высились канделябры на длинных ножках. С левой стороны в стене располагался большой камин. Больше никакой мебели в так называемой гостиной не было.

Ия отметила, что пыли здесь меньше и в целом комната более ухоженная по сравнению со всеми виденными ранее. Однако если приглядеться, то можно было рассмотреть паутину, свисающую с потолка по углам. И камин весь почернел от сажи, словно его не чистили много лет, а пол вокруг него был усыпан золой. Когда девушка подошла к одному из окон и, взявшись за штору, попыталась отдернуть ее, чтобы впустить в комнату солнечный свет, в воздух взметнулось облако пыли, заставив ее чихнуть. Очевидно, шторы в этой комнате так же никто не трогал много лет.

Так как до ужина оставалось не так уж много времени, девушка решила оставить шторы в покое. Вместо этого она протерла стол и помыла пол. Чистку камина она тоже внесла в свой мысленный бесконечный список дел на будущее.

Вечером, как только Ия накрыла на стол, мальчишки будто материализовались из воздуха. Они разместились по одну сторону стола, во главе которого, как и ожидалось, сел хозяин дома, вошедший в комнату в тот самый момент, когда его шумные постояльцы заняли свои стулья. Господин Репсимэ бесшумно появился на пороге и медленно проследовал к креслу. Когда он занял свое место, за столом воцарилась тишина. Глядя на все это, Ия, поначалу замерла в нерешительности, не зная, где ей сесть. Мальчики занимали все места по правую руку от хозяина дома, а все семь мест по левую руку от него пустовали. Сначала она хотела сесть по центру, чтобы иметь возможность общаться со всеми ребятами, но потом решила, что на данный момент больше хочет пообщаться с господином Репсимэ, раз уж выдалась такая возможность, и потому села рядом с ним.

— Сегодня ужин выглядит на редкость съедобным, — нарушил тишину тихий голос хозяина дома, как только Ия заняла свое место. — И, полагаю, это ваша заслуга.

Он повернулся к девушке. У него были удивительные глаза, Ия не смогла бы сказать какого они цвета: казались черными, но если приглядеться внимательно, то в их глубине можно было увидеть блики света. А взгляд этих глаз был настолько пронзительным и завораживающим, что она почувствовала, как внутри нее что-то меняется. Она словно превращалась в кого-то другого. Испугавшись этого неуловимого преображения, Ия отвела глаза.

Господин Репсимэ продолжил, словно ничего не заметив:

— И раз уж вы решили остаться в нашей компании, то полагаю, теперь подобные съедобные ужины, а, вероятнее всего, и обеды с завтраками станут для нас регулярными.

Ия резко вскинула голову, вновь попав в ловушку необыкновенных глаз.

— Откуда вы знаете, что я решила остаться? — она лишь слегка запнулась, но постаралась скорее прогнать испуг со своего лица.

Ее собеседник равнодушно пожал плечами.

— Я знаю все, что происходит в стенах моего дома.

Ия не знала, как реагировать на подобное заявление, и потому решила промолчать.

Тем временем мальчишки жадно накинулись на еду, совсем не обращая внимания на ее разговор с хозяином дома, будто их и не было за этим огромным столом.

Глядя на это, девушка решила, что ей нечего бояться, а потому снова заговорила, отважно взглянув своему собеседнику в глаза:

— Раз вам все известно, то вы должны знать, что дети питаются чем придется.

— Разумеется мне это известно, — его тон был невозмутим.

— И вас это не беспокоит? — ей с трудом удавалось скрывать свое раздражение от подобного равнодушия.

— У них нет недостатка в еде и в деньгах для ее приобретения.

— Но они не способны ее приготовить!

— Вы в этом уверены? — господин Репсимэ смерил ее взглядом, в котором едва уловимо проскользнула усмешка.

— А разве я ошибаюсь?

Он повернулся в сторону ребят:

— Будьте так любезны, молодые люди, скажите, есть ли среди вас те, кто способен приготовить что-то помимо подгоревшей яичницы?

Луп, Тит и Элим подняли руки.

— Тит вообще-то довольно неплохо готовит, — подтвердил Луп, с трудом пережевывая огромный кусок мяса, который он запихал в рот. — Конечно, ему далеко до подобного искусства, — он указал запачканным жирным пальцем на стол, — но есть вполне можно.

— Ты тоже при желании можешь приготовить что-то более или менее съедобное, — не остался в стороне Тит. Он быстро орудовал ножом, нарезая мясо на мелкие кусочки, и даже не удостоил Лупа взглядом.

— Вот! В том-то и дело, что при желании, — поддакнул Луп, — только его-то и нет. Ни у меня, ни у Тита, ни у Элима, хоть он и отмалчивается по своему обыкновению, несмотря на поднятую руку. А между прочим, приготовленная им к празднику курица была просто объеденье.

— К чему мне говорить, если ты болтаешь за всех? — едва слышно произнес Элим.

— Свет милосердный, он еще не разучился говорить! А я право уже почти в этом уверился, — продолжил Луп в своей саркастической манере.

Господин Репсимэ, никак не реагируя на их перепалку, спокойно повернулся к Ие, и продолжил:

— Как видите ваше суждение о способностях этих юношей ошибочны. Они гораздо лучше приспособлены к самостоятельной жизни, чем вам казалось. И единственное, что стоит на пути к достойной трапезе — это их лень.

Ия растерялась не зная, как на это реагировать. И хотя мальчишки продолжали пререкаться друг с другом, она больше не обращала на них внимания, обдумывая услышанное.

— Но они всего лишь дети! Забота о них — это прерогатива взрослых.

— Если бы вы судили о возрасте не по числу прожитых лет, а по количеству накопленного опыта, то осознали бы, что эти юноши гораздо старше своих сверстников. Кроме того, те взрослые, в чьи непосредственные обязанности входила забота о них, добровольно сложили с себя полномочия, — голос собеседника, как всегда, был ровным и совершенно безэмоциональным.

Ия никак не могла понять этого человека, но не собиралась сдаваться:

— Вы имеете в виду, что родители от них отказались? Но раз уж вы приняли их под свою крышу, то разве это не означает, что вы взяли на себя и обязанности по их воспитанию?

Господин Репсимэ больше не смотрел на собеседницу, он взял нож и вилку и принялся аккуратно резать лежащий перед ним на тарелке кусок мяса.

— Я принял их, потому что не мог отказать.

— Почему? — не унималась девушка

— Мне необходим наследник, — отрезав кусок, он отправил его в рот и начал медленно жевать.

— Хотите сказать, что завещаете свое состояние этим детям? — Ия никак не могла приняться за еду, ей хотелось докопаться до сути, разобраться, что здесь происходит.

— Речь не о состоянии, а о наследии, — ответил собеседник, как только закончил жевать. — Деньги здесь ни при чем.

— И что же является вашим наследием?

— К вам это не имеет отношения, — он отправил в рот очередной кусок.

— И сколько будет наследников? — вопросы вылетали изо рта как из рога изобилия, но Ия не могла остановиться.

— Один, — ответ снова последовал после небольшой паузы, требовавшейся на пережевывание пищи.

— Один?! — девушка не могла скрыть своего изумления. — Но тогда зачем вы берете всех остальных? В качестве бесплатной рабочей силы? — она чувствовала, что не в силах понять происходящее в этом доме.

— Вы предпочли бы, чтобы я оставил их всех на улице? — он снова взглянул на нее, ожидая ответа.

— Я не понимаю, зачем вы их берете к себе? — под его взглядом она чувствовала себя совершенно глупой, и это раздражало ее.

— Мне нужен наследник, я же уже сказал, — его взгляд стал еще пристальней, он словно пытался что-то прочесть прямо в ее сердце.

— Но вы так же сказали, что наследник может быть только один, к чему тогда брать всех остальных? — Ия изо всех сил старалась подавить страх и неуверенность, которую вызывал у нее собеседник, но чувствовала, что вот-вот проиграет битву. Потому что каждый его ответ не давал понимания, а провоцировал новые вопросы, и у нее появилось ощущение, будто она вязнет в паутине загадок, которой был окутан этот дом и все его обитатели.

В противоположность ей хозяин дома был невозмутим:

— Но я ведь не знаю, кто станет наследником.

— Разве не вы принимаете решение, кого сделать своим наследником? — Ия безуспешно пыталась понять.

— Разумеется, нет! — он посмотрел на нее так, словно она сказала абсолютную ерунду. — Я над этим не имею никакой власти. Лишь время способно расставить все на свои места.

Паутина не поддавалась, и девушка лишь сильнее запутывалась в ней.

— Ну а я… Я здесь зачем? — предприняла она новую попытку

— Время покажет, — господин Репсимэ вернулся к еде.

— Я могу стать вашим наследником? — она трепыхалась подобно мухе.

— Нет.

— Почему?

— Вы здесь с иной целью.

— Значит, вы все-таки знаете, зачем я здесь?

— Не знаю, но догадываюсь.

— Тогда скажите мне! — она была близка к отчаянию, но злобный паук, он же хозяин дома, явно не собирался оказывать ей помощь.

— В словах заключается большая сила: если я озвучу свои предположения, вы последуете за ними. А я не должен оказывать влияния на выбор вашего предназначения.

— Я здесь, чтобы следить за детьми? — в глазах, обращенных на собеседника, читалась мольба.

Но он был глух к ее молчаливой просьбе.

— Если вы этого желаете.

— А что еще я могу?! — воскликнула она, окончательно потеряв самообладание.

Ее вскрик привлек внимание мальчишек, все это время о чем-то оживленно беседовавших между собой. Но ее собеседник не обратил на это никакого внимания.

— Не мне судить об этом.

У Ии голова шла кругом от всего происходящего. Этот непродолжительный разговор совершенно лишил ее сил, и она решила временно прекратить расспросы, дабы окончательно не выйти из себя.

«Это просто какой-то сумасшедший дом!» — думала она позднее вечером, сидя в кресле у себя в комнате.

По завершении ужина, мальчики помогли убрать ей со стола. Затем она быстро перемыла посуду и тут же отправилась к себе в комнату. По дороге она боялась заблудиться, но поднявшись по лестнице, тут же оказалась в знакомом коридоре с дверями и быстро отыскала свою. Придя в комнату, она хотела навести там хоть какой-то порядок, но опустившись в кресло, почувствовала, что силы покинули ее. День полный забот лег ей на плечи тяжелым грузом и придавил, не давая подняться. «Займусь своей комнатой завтра» — решила она и просто сидела в кресле и смотрела в темное небо за окном. У нее не было даже сил задавать себе вопросы и теряться в догадках.

Вдруг в дверь кто-то осторожно постучал. Стук был еле слышный, и его вполне можно было принять за шорохи старого дома, который кряхтит и стонет по ночам. Но Ия подскочила от этого едва уловимого звука. Она не могла объяснить себе этого, но где-то глубоко внутри было ощущение, что она его ждала. Девушка приблизилась к двери и осторожно приоткрыла ее.

На пороге стоял Орест. Он прижимал к себе маленького плюшевого зайца, и переминался с ноги на ногу.

— Хочешь войти? — тихо спросила Ия, боясь спугнуть ребенка.

Малыш едва заметно кивнул.

Ия открыла пошире дверь и отошла в сторону пропуская ночного гостя. Он вошел и замер в нерешительности посреди заваленной хламом и пылью комнаты.

— Да здесь пока не очень уютно, но думаю, мы могли бы завтра постараться навести здесь порядок. Как считаешь?

Ответом снова был слабый кивок.

— Вот и отлично… а сейчас, может быть ты составишь мне компанию в этой огромной кровати? Ночью здесь немного жутко, и я буду рада, если ты побудешь со мной.

Орест посмотрел на нее своими большими печальными глазами.

— А можно, я останусь на всю ночь? Мне страшно спать одному, — он говорил шепотом.

— Ну, конечно! Уверена вдвоем нам будет гораздо спокойнее, — Ия даже обрадовалась, ведь ей тоже не хотелось оставаться одной.

Они забрались в кровать и устроились рядышком друг с другом. Ия предложила рассказать сказку, и Орест охотно закивал в ответ. По окончании сказки, девушка взбила подушки и подоткнула удобнее одеяло.

— А теперь нам пора спать, ведь завтра нас ждет бесконечный список дел.

Мальчик зарылся в огромную мягкую подушку и еле слышно спросил:

— Ты останешься с нами навсегда?

Ия задумалась: ей очень хотелось приободрить малыша, но врать она не могла, поэтому ответила, аккуратно подбирая слова:

— Навсегда — очень большое и сложное понятие. А жизнь порой подкидывает нам неожиданные сюрпризы, и случаются обстоятельства независящие от нас… Но я останусь здесь настолько, сколько будет нужно…

— Если ты решишь уйти, то возьмешь меня с собой? — мальчика почти не было видно, так глубоко он зарылся в подушку, лишь маленький нос выглядывал.

Ия снова задумалась.

— Сейчас мне некуда идти, и не знаю, смогу ли я сделать это в будущем… Но если мне придется однажды покинуть этот дом, то я возьму тебя с собой, если ты все еще будешь этого хотеть.

Маленький носик дернулся вниз, и она поняла, что мальчик кивнул.

— Значит, договорились. А теперь давай-ка спать.

С этими словами она потянулась к стоящей на полу рядом с кроватью Изгоняющей тень лампе и погасила ее.