Закон подлости гласит…

Кристина Юрьевна Юраш, 2019

В мире, куда я случайно попала, у меня есть работа моей мечты! Я – журналист самой честной газеты "Горькая правда". Я живу под чужим именем, в старом ветхом доме под снос, к которому прилагается маразматический призрак чужой выжившей из ума бабки. Этот мир состоит из единственного уцелевшего города, которым правят две политических партии Магия и Инквизиция, не переваривающие друг друга. Но зато всегда есть повод для злободневной статейки. Инквизиция выписывает мне штрафы, Магия угрожает. А после едкой статьи про Канцлера от Инквизиции, мне вообще страшно жить. Меня каждый день притаскивают в его кабинет, после очередных неприятностей для разбора полетов. Он уже вздрагивает от моего имени, педантично считая часы и минуты до нашей новой встречи, глядя на меня холодными и красивыми глазами.

Глава пятая.… если ты делаешь деньги из воздуха, всегда найдется тот, кто перекроет кислород

Если «внучек» вдруг сказал

Бабушке «отстань!»

Значит внучек — наркоман,

Дебошир и пьянь!

(Правда-правда!)

Моя жизнь напоминала унылый сериал, темпы съемок которого уже приближаются к прямому эфиру. Бедные актеры в очередном сезоне уже ползают на коленях за алчным режиссером, умоляя его дать возможность сходить в туалет, нормально поспать и покушать, но опытный «сериальщик» отказывается в сто пятьсот первый раз убивать любимого героя даже на пять минут экранного времени, чтобы не вызвать бурю негодования. Поскольку название сериала еще слабо ассоциируется с «фу!», а каждый герой умирал каких-то жалких пять — шесть раз с последующим чудесным воскрешением, режиссер, посасывая очередной палец, понимает, что нужно ковать, пока куется, потому что скоро оно никому не будет нужно на…. Куй железо, пока горячо.

Это я к чему? Если еще пару дней назад пределом моих мечтаний была Пу́литцеровская премия и новая куртка взамен протертой старой, то сейчас я мечтаю просто нормально поспать и поесть. Копеечные заработки даже при самых приблизительных подсчетах и тотальной экономии не могли погасить скромный штраф за чужое нескромное поведение. Пока я мысленно округляла числа, обводя взглядом собственные заросшие владения, мои глаза округлились при виде почтового ящика.

Из облезлого почтового ящика выглядывал… журавлик. Я не знаю, почему его называют «журавликом», ибо больше всего он смахивает на птеродактиля, некогда бороздившего небеса юрского периода. И теперь этот хищный птиц смотрел на меня, затаившись среди писем, и предвещал ровно столько радости, сколько испытывали ученые в фильмах про игривых динозавриков после крика: «Они выбрались! Спасайся, кто может! А-а-а!».

Я оглянулась по сторонам, вытащила птеродактиля, развернула его и увидела только одну фразу, написанную очень красивым и аккуратным почерком: «Не мешало бы извиниться». А где же избитое «превет! Как дила? Че делаешь? Может погуляем? У миня пивасик есть! Гоу ко мне! Я тибе покажу сваи аригами!». Боюсь, что меня сильно смутит, если на свидание он придет не один, а с «друзьями».

«Не мешаю. Спасибо, что потратили на меня пять минут своего драгоценного времени. Птичка получилась симпатичной! Но кораблик из жалобы на незаконный штраф мне понравился гораздо больше. Всего хорошего! А.Э.»

Теперь надо оформить ответ, как следует. Обычно, когда я мечтаю что-то скрутить, получается «кукиш», но на этот раз по закону подлости получился пароход, чью палубу украсили реквизиты адресата. Я даже не представляю, как пострадает тонкая душевная организация получателя, увидев мое чудо. Моему собеседнику придется напрячь всю свою фантазию, чтобы понять, что это за штука. Я, если честно, сама любила делать из бумаги всякую ерунду, чтобы отвлечься от мигающего курсора и обдумать всю статью целиком. А еще я любила рисовать в блокноте, но у меня получалось только то, что имеет усы. А именно родственники Буденного, котэ разной степени упитанности и аппетитная клубничка.

— Дремлет притихший новый мой город, низкое небо над головой. Лови, инквизитор, крейсер «Аврору» — промурлыкала я, любуясь своей неаккуратной поделкой, а потом подняла голову. — Ой!

Я заметила, как между домами мечется со знакомой газетой в руках молодой человек. Он миновал красивый дворец с красной крышей, где явно живут местные царьки, дошел до соседского особняка — цитадели с двухметровым забором. Не хватало колючей проволоки и надписи «Режимный объект», чтобы ходить мимо на полусогнутых, трепеща перед величием владельца.

— Простите, вы не знаете, у кого здесь живет привидение? — растерянно поинтересовался парнишка, шурша газетой и снова изучая фасады. Я посмотрела на пароходик. «Жил отважный капитан, он объездил много стран, и не раз он бороздил океан!» Капитан Очевидность посмотрел на меня с прищуром: «Где эта улица? Где этот дом? Где этот призрак для сдачи в дурдом?». «Понятия не имею! Даже приблизительно не представляю!» — пожала я плечами бравому Капитану, глядя на то, как выделяется мой дом среди респектабельной соседской недвижимости. Роскошный особняк из белого кирпича по соседству, нависающий над моей развалюхой, куда лучше подходил под описание. Мы тут же поспешили на помощь незадачливому экзорцисту, который заломил такую цену, что я уже прикидывала, под залог чего брать кредит.

Я завела парнишку в дом. Через секунду студент шарил по двери в поисках заветной ручки. Судя по его глазам, он дошел до нее окончательно.

— На колени! — приказным тоном заявил призрак, явно с отличием закончивший школу «Юных диктаторов» и курсы повышения квалификации «Доминируй, властвуй, унижай».

Бедняга упал на колени и задрожал как осиновый лист, пытаясь спрятаться за меня.

— Я кому сказала на колени! — заверещала бабка. — Проси!

— Прошу, пощадите меня! — пролепетал слабонервный экзорцист.

— Пощадить? — верещала бабка, грозно тыкая призрачным пальцем в грудь дрожащего охотника за привидениями. — Сорвал цветочек! Надкусил ягодку! Расковырял дырочку в простыне! Дал своему мерзкому червяку переночевать в чужой норке! Засунул свой ключик в чужой замок! Проковырял стену своим гвоздиком! А теперь пощады просишь? Ну, нет! Как тебя зовут?

— Баччи! — прошептал бедолага, дергая меня за подол черного платья. — Тьфу ты, Фрэнко! А полное имя Фрэнко Баччи!

— Хрен Собачий? — прищурилась бабка. — Повторяй! Я, Хрен Собачий, беру Анабель Эрланс в законные супруги, пока смерть не разлучит нас! И признаю ребенка, которого ей заделал, своим! А ну быстро!

— Чего? — прокашлялся экзорцист, с ужасом глядя на меня. Он и так сообразил, что только что сам вляпался в продукты жизнедеятельности, а тут еще бог Гименей навис над ним с лопатой.

Я отступала вместе с неудачливым «изгонителем» в сторону двери, которую совместными усилиями нам удалось открыть.

Когда мы выбрались на улицу, молодой человек все-таки сделал мне предложение, отправив меня на… медовый месяц. Я видела, как он стремительным шагом покидал площадь, натыкаясь на прохожих и неуклюже извиняясь. Больше я его не видела. А я — то свято верила в то, что на каждый призрак оперы найдется «установка и удаление программ».

Через десять минут появилось сразу двое коренастых «экзорцистов». Один из них нес какие-то бумаги, другой тащил большую сумку.

— Я так понимаю здесь! — отрывисто произнес один, оглядывая дом, — Деймон! Ты готов?

— Да, Саймон! Готов! — поддакнул второй, разворачивая сумку. — Я взял с собой на всякий случай все записи, свечи, круг для вступления в контакт, спиритическую доску и пару зелий на случай, если дух окажется буйным! Ничего! Сейчас мы быстро изгоним призрака!

— Оплата по факту изгнания! — сразу предупредила я, глядя на все приготовления. Они надели себе на шею какие-то амулеты, достали из сумки какой-то кристалл и записи.

— Нам деньги не нужны! Мы — братья Кольт! Напишите про нас статью! И чтобы она была на главной странице! — вздохнул второй, сосредоточенно глядя на дверь.

— Мы пройдем в дом? — спросил первый, делая знак второму. Я открыла дверь.

— Тссс! — прошептал Саймон, прислушиваясь. — Я чувствую присутствие! Тихо… Он где-то здесь! Деймон, ты тоже это чувствуешь? Смотри, как кристалл светится! Это означает, что потусторонняя сущность поблизости! Просто мы ее не видим! Я чувствую, как повеяло могильным холодом… Это точно он! Думаю, что мы сумеем вступить с ним в прямой контакт!

Ага, сейчас она сама вступит в контакт с вашими мозгами. И деловым этот контакт назвать будет сложно.

— О призрак! Яви себя! — прокашлялся Деймон, доставая какой-то бутыль из сумки. — Скажи нам что-нибудь! Дай нам знак, что ты нас слышишь!

Ребята были настроены решительно. Один держал в руках горящую свечку, другой бутылку с каким-то странным содержимым.

— Так, мадемуазель, отойдите в сторонку! Предоставьте это дело профессионалам! — прошептал мне Саймон, заслоняя пламя от сквозняков и всматриваясь в темноту коридора. Деймон держал бутылку наготове.

— Попойку устраиваете? В моем доме! Позор! Позор! — заорала бабка, появляясь из стены. Раздался «бух», следом другой.

— Да, экзорцисты вы так себе! — кряхтела я, вытаскивая два тела, валяющихся без сознания под истерические крики призрака.

Через пять минут «охотники за привидениями» пришли в себя и стали перерывать свои записи.

— Эм… Есть простой способ изгнать призрака! — нервничал Саймон, шурша листочками. — Нужно откопать его останки и показать ему, пояснив, что он — умер. Когда призрак видит свое тело, он начинает понимать, что он — умер!

— А попроще варианты есть? — расстроилась я, представляя, как в черном платье волоку старый гроб через весь город, затаскиваю его в дом, чтобы предъявить его бабке на опознание. Гроб по дороге рассыпается, оттуда вываливаются косточки, я, матерясь, собираю их и закидываю обратно, стараясь максимально обеспечить целостность и сохранность запчастей. «Все в порядке! Не обращайте внимания!» — улыбаюсь я, толкая гроб перед собой. Можно прикрутить к нему колесики, впрячься как лошадка, а потом катить в сторону дома. Главное, чтобы он с тележки не упал. А то как-то неловко получится. Костей не соберешь!

— Если вы приходитесь ей родственницей, то можно попробовать начертить круг, обагрить его вашей кровью, и тогда удастся заключить призрака в круге, откуда потом его легко будет изгнать! — со знанием дела заметил Деймон, тыкая мне в лицо каким-то заумным рисунком и спешно собирая бумаги в портфель.

— Нет, мы с ней не в кровном родстве! — вздохнула я. Никогда мне еще не хотелось быть кровным родственником этой милой мертвой пожилой женщины. Пожилой, потому что пожила, и хватит!

— Мы подумаем, а потом вернемся! Нам надо посмотреть в архивах! — братья стали пятится в сторону калитки. — Мы еще с отцом посоветуемся!

Через минуту от них даже след простыл.

***

В редакции меня ждали деньги. Пятьдесят эрлингов за две статьи. Я немного посидела и выпила любезно предложенный редактором чай.

— Опять объявился Невидимка! Читала «Справедливость и закон»? Все тот же! Неуловимый! Поговаривают, что — маг. Следы заметает отлично! — произнес редактор, любуясь нашей газетой. — Размели весь выпуск газетенки инквизиции, как горячие пирожки! Поговаривают, что кто-то из магов проводит свои эксперименты на людях. Всем охота узнать подробности таинственного исчезновения девушек! Некоторых находили. Ничего не помнят, даже имени своего. А некоторых находят мертвыми…

Я молча допивала невкусный травяной чай, понимая, что интервью у маньяка я готова брать только сквозь прутья решетки, но уж никак не в темном переулке. «Расскажите, как вы нашли свое призвание?» — я задаю вопрос, глядя на окровавленную фигуру, склонившуюся над телом очередной жертвы.. «Хм… Самое сложное начать! А потом все как по маслу!» — отвечает мне маньяк, почесываясь ножом. «Это — ваша основная работа?» — задаю вопрос я, глядя как он расчленяет свою добычу. «Да нет, это — мое хобби!» — скромно отвечает садист. — «Вообще-то в жизни я — примерный семьянин, отец десятерых детей и просто хороший человек!». Я быстренько записываю. «Ну раз уж вы заговорили о семье, то как они отнеслись к вашему хобби? Осуждают? Поддерживают?». Маньяк вытирает руки об одежду жертвы и задумывается. «Раньше осуждали, а теперь нет. Я убил их первыми!» — вздыхает он. «Соболезную. А кто же вас тогда поддерживает?» — интересуюсь я, делая пометки. «Голоса в моей голове! Без них бы я никогда не справился! Они прямо шепчут мне «убей», «убей всех»! — улыбается маньяк. «Какие у вас планы на будущее?» — спрашиваю я, глядя на то, как под жертвой растекается лужа крови. «Я не собираюсь останавливаться на достигнутом! Ни в коем случае! У меня большие планы, главное, чтобы не арестовали!». «Спасибо большое! Успехов вам! И всего самого наилучшего!» — мило улыбаюсь я, маша ручкой на прощание."И вам спасибо!" — машет мне маньяк, оттаскивая жертву в сторону. — "Я завтра на работе с удовольствием прочитаю вашу статью! Вы только напишите, что я — хороший человек. Просто убивать люблю…"

— Так что если что-то разнюхаешь — милости просим! — улыбнулся редактор, протирая лысину и выводя меня из глубокой задумчивости. — Плачу сто эрлингов! Сразу!

Я смотрела предыдущие выпуски газет. С жадностью людоедов, с восторгом маленьких детей, приметивших на витрине сладости, с прытью гламурной кошечки, увидевшую последнюю модель на распродаже, народ читал нашу газету. Их мало интересовали передовые разработки местных умельцев, им было глубоко фиолетово на достижения магии, их интересовала смерть. И чем больше, тем лучше. Именно репортажи о смерти выносились в первую колонку, именно подробности безвременных кончин становились любимой темой для семейной беседы за обедом и поводом поговорить за ужином. И тут меня осенила гениальная идея. Делать «бабки» на бабке. Аттракцион для любителей пощекотать нервишки!

Я закусила ручку и села писать статью под заголовком «Кто еще не видел настоящее фамильное привидение? Аттракцион не для слабонервных! Только один из десяти выдерживает встречу с НАСТОЯЩИМ призраком!». Я подвела нехитрую калькуляцию и прикинула, что за вход я буду брать пять эрлингов, за выход — не меньше ста. Держись бабка! Сейчас ты узнаешь, как я умею наматывать нервы на кулак!

«Никто не знает, как она умерла. Одни говорят, что она оступилась и упала с лестницы, сломав себе шею в трех местах и позвоночник в двух, другие уверяют, что ее жестоко и зверски убили прямо в ее собственном доме! Есть так же те, кто верят в то, что старушка сама свела счеты с жизнь, узнав, что ее семья разорилась. Так или иначе, ее тело было предано земле, но ее рассерженный дух до сих пор обитает в горячо любимом доме! И теперь каждый может похвастаться тем, что видел настоящее привидение! Уверяю, это очень опасно и интересно увидеть воочию доказательство жизни после смерти! Вход платный!»

Редактор взял за заметку пять эрлингов и обещал, что пустит ее в печать завтра утром. С наслаждением перечитав «рекламу», я вздохнула. Обычное дно превращалось в золотое!

Я купила краски и кисти, нашла возле дома старую дощечку и быстро нарисовала цветастую, но корявую афишу, которую с фанатизмом дятла прибила камнем к забору. На следующее утро я обомлела. Под дверью стояла толпа. Выбравшись из окна, я успокоила желающих пощекотать нервишки, а потом открыла дверь и стала запускать их по пять человек. Первая партия вылетела пулей через две минуты. Из дома раздавались истерические крики бабки: «И ты, бесстыдница, срам прикрой! То же мне, замужняя! Небось, нагуляла своего ребенка от любовника! Срамоту в подоле принесла! А ты, чего зыркаешь, недокормыш! Тоже мне, студент нашелся! Знаю я, как вы там учитесь! Только пьете да гуляете!»

Моя коробочка пополнялась монетками, а моральные мазохисты прибывали и прибывали. Все! Такими темпами я быстро оплачу все штрафы, отгрохаю себе новый особняк, найму слуг и… Бабка уже совсем озверела: «Чего пальцем тычешь, молокосос! Пороть тебя надо! А ты чего зенки вылупил? Небось, матушка жалеет, трясется надо тобой! Вырастешь пьяницей и вором!». В моем доме побывало уже человек сто. Кто-то с укором замечал, что «делать деньги на фамильном привидении — это низко, греховно и бездуховно», но при этом, протягивая деньги за вход сразу за все свое достопочтенное семейство, включая не менее сварливую бабку, которой явно было интересно, как правильно отравлять жизнь потомков после смерти. Семейство «моралфагов» с нетерпением ждало своей очереди, обсуждая морально-этический аспект «заработка на призраке», изнывая от желания поскорее увидеть оного.

— Это кто здесь так радостно торжествует? Я! — мурлыкала я, пересчитывая свой доход, сидя возле дома. Гордость, честь, чувство собственного достоинства, смекалка и наглость собрались на поминки моей совести, которая скончалась после долгой и продолжительной болезни в страшных мучениях, оставив после себя шикарное наследство.

Я — богата! В моей коробочке лежала тысяча эрлингов! Тысяча! Если быть точнее, то тысяча сто пять!

И тут я увидела, как к моему дому идет патруль инквизиции. Они обступили меня со всех сторон.

— Штраф за незаконную предпринимательскую деятельность! 500 эрлингов, — произнес кто-то из инквизиции. — Штраф за нарушение общественного порядка, 500 эрлингов. Ваши соседи выразили недовольство шумом.

Ага, «прекратите свой шабаш, а то я инквизицию позову!» Да они меня за банкомат держат! Я что? Главный налогоплательщик? Неужели на моих хрупких плечах лежит фискальная функция всего города-государства? Я почувствовала себя градообразующим предприятием. Чиновники разводят руками перед бедными пенсионерами, мол, пенсий пока нет, но вы держитесь. Анабель Эрланс еще не погасила штрафы! Такое чувство, что за мой счет существует весь госаппарат! Я что? Главный инвестор? Или кому-то не хватает на премию?

— Передайте своему канцлеру мой пламенный привет! — ответила я, злобно глядя на инквизицию, прижимая к груди честно заработанное. — Такое чувство, что я держу в страхе весь город! Терроризирую окрестности! Все, спасибо за внимани… Что вы делаете? Уберите руки от таблички! Я кому сказала!

Ну все, накрылась мое индивидуальное предпринимательство. А у меня как раз были планы быстро сколотить «наливайку» и «вечно переезжающий бордель». А там и до казино рукой подать. Вот так экскаватором закона был демонтирован фундамент моей будущей бизнес — империи!

— Да чтоб ему так жена давала, как он мне заработать! — буркнула я, а потом меня осенило. Я хитро улыбнулась, понимая, что делиться надо не только ведерком в песочнице, тортиком на собственном дне рождении и бациллами со всем автобусом в разгар эпидемии гриппа. Я схватила молчаливого главаря этой шайки и оттащила его подальше от общей массы подчиненных.

— Давайте решим этот вопрос полюбовно. Обещаю, начальство ничего не узнает! — сладеньким голосом заметила я, оглядываясь на застывшую на месте мрачную компанию. — Я понимаю, что времена тяжелые, кушать хочется всем и так далее. Как на счет небольшой прибавки к вашей зарплате? Процентов тридцать от выручки вас устроит?

Я снова оглянулась, в надежде, что нас никто не подслушивает. Нет, не потому, что боюсь, что кто-то доложит, а потому, что придется делиться со всеми!

— Хорошо, сорок процентов! — я смотрела на маску. — Я предлагаю сорок процентов! Если так посчитать, то получится вполне неплохая сумма! Вы сколько зарабатываете? Думаю, что немного! Так вот, я предлагаю вам реальную возможность немного подзаработать. Вы делаете вид, что меня нет, а я делюсь с вами прибылью. Все по-честному! Никто не узнает, я вам клянусь!

Очевидно, инквизитор обдумывал предложение. Еще бы! Не каждый день предлагают заработать на ровном месте.

— Поймите, это — не взятка, а ма-а-аленькая благодарность за то, что вы закроете глазки и пройдете мимо! — настаивала я, закатывая глаза. — Хорошо, это — откат! Откат от вполне прибыльного бизнеса!

Я прижала к груди коробочку с деньгами. Где здесь продаются медальоны с эффектом +5 к красноречию?

— Я все понимаю, это говорит ваш долг и все такое, но вы только посмотрите на роскошные особняки! А на цены! Вот вы приходите домой с работы. Супруга смотрит на вас и спрашивает: «А почему так мало?», а тут еще детки бегают голодные и заглядывают в пустые тарелки, мол, папа, а когда мы будем кушать? — моя фантазия разыгралась не на шутку. Зря я вспомнила честного гаишника. — А вы вздыхаете, мол, потерпите немного, и папа начнет зарабатывать! Вот увидите, жизнь наладится! А пока попейте водички и ложитесь спать! Я предлагаю вам не ждать милости от руководства. Я предлагаю вам наладить жизнь прямо сейчас! У нас с вами все получиться. Не переживайте!

Он молчал. Фу-у-ух! Так, пробуем с другой стороны. Остап Бендер! Благослови меня!

— Хорошо! Мир несправедлив. Давайте мы будем справедливы хотя бы друг с другом? А? Я предлагаю вам пятьдесят процентов от выручки! Пятьдесят! Почти, как родственнику! Считайте, пятьсот эрлингов в день! Пятьсот! В среднем, — прокашлялась я, гремя своей мелочью. — Да это же целое состояние! Поверьте мне, противозаконно только то, о чем все знают! А это будет нашей маленькой тайной! Давайте поможем друг другу в эти сложные и тревожные времена!

Ноль эмоций. Я прислушалась, в надежде услышать чавканье и причмокивание чужой совести, но тщетно. Может, она сейчас бьется в конвульсиях, пока ее зверски душат? А вдруг ей сейчас рот заклеивают?

— Мне проще заплатить вам, чем государству! — вздохнула я, глядя на него снизу вверх. — Какая разница, мой штраф и так пойдет вам на зарплату, если благополучно не осядет в кармане вашего начальства, а так мы просто немного сократим эту цепочку на пару звеньев. Так как? Вы согласны? Давайте будем дружить?

Что-то я не слышу писка калькулятора в голове или его калькулятор работает в беззвучном режиме?

— Обещаю, что ваш любитель корабликов ничего об этом не узнает. Клянусь, — торжественно произнесла я, делая самые честные глаза на свете. — Ну войдите в мое положение, я вас прошу. Будьте же человеком, в конце концов! Давайте дружить!

— Ручку, — подал голос мой собеседник, протягивая руку в черной перчатке.

Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Конечно, мне бы самой было бы неловко озвучивать сумму вслух. Я спешно подала свой планшет и ручку, тревожно оглянувшись. Остальные стояли в постройке смирно, глядя на меня одинаковыми масками. Ну же, дружочек, чего ты так долго? Нули рисуешь? Ты там сильно не разгоняйся, я еще не олигарх!

Мой собеседник аккуратно что-то выводил. Он что? Тригонометрические уравнения вспоминает? Через минуту инквизитор протянул листок и бросил его поверх коробочки с моей добычей. Инквизиция удалилась, оставив меня наедине со штрафами и запиской.

«Я подумаю над предложением!» — гласила записка.