Кусучий случай, или няня для обреченного

Кристина Юрьевна Юраш

Таинственный красавец явился в мой дом и потребовал отдать ребенка. Детей у меня нет, но недавно у меня чудом появился … тигренок. Разбился обычный шарик из магазина. Прощай ремонт, да здравствует лоток! Красавец был в таком восторге от лотка, мисок и имени, что слегка озверел. И чуть меня не прикончил! Я бы рада отдать ему моего Титикаку и попрощаться с маленькой катастрофой, но пушистая задница вцепилась в халат когтями. Я вместе со всеми очутилась в новом мире, став няней для принца. Уже здесь я узнала, что это – не заботливый папа, а злой дядя! По дворцу ходят слухи, что он убил родителей принца. А еще есть страшное пророчество…

Глава седьмая. Доктор Айболит лечит только тех, кто не кусается!

— Нет! — ужаснулась я, слыша притаившуюся жуткую тишину в темной комнате. — Нет-нет-нет!

Искать раненого тигра в темной комнате я не хотела. К тому же он меня найдет быстрее.

А я, между прочим, уже видела, что тигры делают с дрессировщиками!

— Он никого к себе не подпускает! — убеждали меня, осторожно тесня к двери. — Но вас он не тронул целых два раза! Мало кто может этим похвастаться! Так что у вас есть шанс!

Хнык-хнык, я не хочу туда! Там затаилось раненое и разъяренное чудовище. А я не получала диплом по лечению раненых и разъяренных чудовищ!

— Он потом отойдет, и будет вам очень благодарен! — убеждали меня, пытаясь всеми силами не оставить мне выбора.

— А меня кто потом по кускам собирать будет? — взмолилась я, прижимая к груди бинты и флаконы.

Трень! Трень! Послышалось неподалеку.

— И смелая дева к зверю вошла… — пропел кто-то густым голосом. И тут же прокашлялся. — Не в той тональности!

— Я еще слишком молода, чтобы стать героем! — ныла я, упираясь из последних сил. — Давайте он там сам как-нибудь себя полижет! И рана заживет!

— И дверь закрылась за ней… — в другой тональности, уже намного выше, прозвучал голос. — Так, теперь мне не нравятся слова!

— Может, мы все дружно войдем, набросимся на него, запеленаем и осмотрим? А? — предложила я отличную идею. — Лапу только вытащим! И в рот что-нибудь дадим, чтобы не кусался… Нет, а что? Мы так кота купали с подругой! Поверьте, там еще страшнее было! А вообще, знаете, как котикам лекарства дают? В валенок его и пасть разжимают! У вас есть большой — большой валенок, чтобы туда поместилось все его величество? А если мерять температуру, то мордой вниз! В попу термометр… А потом нужно кинуть валенок в другой конец комнаты и… бежать… Да….

Я поняла. Озвучивать гениальные идеи дрожащим голосом ни в коем случае нельзя!

Меня провожали взглядом: «Иди, иди!». И желающих ловить его величество в огромный валенок не было. Мне кажется, даже рев в комнате притих. Слушает, видимо… На ус мотает…

— Ладно, я просто посмотрю! Все ли с ним в порядке! — выдохнула я, закрывая глаза и хныча. Мне пришлось выдохнуть, чтобы собраться с духом. — Но если что, я сразу выбегу! Договорились? И пусть этот… лекарь будет готов! Надеюсь, вы меня отобьете…

— Отобьем! — закивали мне. — Только иди!

— Ой, а у него, случайно не ужин по расписанию? А то просто у меня есть такое предчувствие… Нехорошее! — упиралась я.

— Иди!!! — хором провожали меня.

Я осторожно приоткрыла дверь, ступая в темноту. В комнате было темно до такой степени, что у меня прогнулись колени. Он может быть где угодно! Главное, чтобы не бросился….

Маленькими шажочками, словно японская гейша, я продвигалась в комнату.

— К-к-кис-кис-кис, — жалобно и тихо выдала я, готовясь в любой момент дать деру. — Вы г-г-где?

Внезапно меня едва не снес жуткий рык. От этого рыка чуть не вылетели стекла. Я посмотрела на кровавую дорожку, которая уже тянулась по ковру куда-то прямо и налево. Сколько же он крови потерял?!

— Так, скорую помощь вызывали? — прокашлялась я, понимая, что меня еще не съели. — На что жа-жалуетесь?

— Рррр, — слышалось затаенное рычание слева. От зашторенного окна падал тусклый свет, придавая предметам очертания.

И тут я увидела его. Возле кровати лежал огромный зверь, к которому вела кровавая дорожка. Он разлегся на роскошном окровавленном ковре, вылизывая лапу. Из лапы бурой струей текла кровь. Вся морда его была в крови. Такое чувство, что он кого-то сожрал до меня!

Ого! Да тут хуже, чем я думала! Ничего себе рана!

— Ваше величество! — позвала я, слегка осмелев. — Вы… А, вот вы где…

«Арррр!», на меня тут же оскалили окровавленные клыки, как бы намекая, что заживет, как на собаке.

Вот так всегда бывает. Живешь себе, и не знаешь, сколько у тебя скрытых талантов.

Я не знала, что умею прыгать задом на два метра. Если бы знала, то давно уже вошла бы в какую-нибудь олимпийскую сборную по прыжкам попой вперед, выиграла бы золотую медаль и гордилась до самой смерти.

Нужно было с чего-то начать диалог. С чего-то успокаивающего, нейтрального. Главное — говорить нужно уверенно и спокойно.

— Вы знаете, что такое… гангрена? — спросила я, едва не выронив флакончик с зельем.

— Аррррр…. — послышался тихий и зловещий рык.

«Не показывай свой страх!», — твердил мне внутренний голос. «Хищники его чуют и тут же нападают!», — продолжал капать мне на нервы все тот же голос.

— Рррррахххх! — дернулось вперед его величество, заставив меня замереть. «Не вздумай отступать! Не показывай страха! Я кому говорю!», — рычал внутренний голос. — «Напади на него! Он этого не ожидает!».

Ага, сейчас, завещание разглажу!

«Если вас съели, у вас есть два выхода!», — утешал меня внутренний голос. — «Представь его величество, которое мучается изжогой по твоей вине!».

— Не м-м-могу! — вздохнула я, зажмурившись.

— Арррр! — снова дернулся в мою сторону огромный зверь, намекая, что подойти к себе не даст!

Так, ладно! Сначала шокируем, а потом лечим! Все-таки он жизнь спас! «Помни, он еще и мужик!», — намекнул внутренний голос. «Интересно, кто в нем сильнее? Зверь или мужик? Как бы проверить?», — задумался внутренний голос.

— Арррр! — набросилась я на него расставив руки, понимая, что это последнее, что сделаю в жизни. В ответ мне был такой же страшный рык. У меня чуть волосы не сдуло. Стекла в окне задрожали, а в коридоре послышался перепуганный топот. Меня отмело на несколько шагов назад.

— Ладно, — вздохнула я, расстегивая куртку. Огромный зверь вылизывал свою рану, искоса глядя на меня.

— Опа! — распахнула я куртку и тут же запахнула ее обратно.

Челюсть тигра отпала. Он застыл, глядя на меня странным взглядом. У него челюсть отпала. Он, видимо, ожидал всего, но не этого.

— А теперь давайте сюда лапу, — осторожно попросила я, слегка осмелев — Мы ее посмотрим… Я ничего делать не буду… Просто посмотрю…

— Аррр, — оскалились на меня, подгребая раненую лапу под себя.

— Ой, да ладно тебе! — вздохнула я. — Ну-да, сначала «аррр», потом нагноение, потом сепсис, а потом торжественные похороны! Вы этого добиваетесь?

— Рррр! — угрожающе рычал огромный зверь. Он всем видом как бы намекал, что сожрал уже не одного доктора Айболита.

— Тихо, тихо! — успокаивала я это чудовище. — О, как тут все плохо…

Надеюсь, он не видит, как дрожат мои руки, сгружая пузырьки на окровавленный ковер.

— Аррррррр! — дернулся тигр, а я опрокинулась, готовясь отползать. Где огромный валенок? Мне срочно нужен валенок!

— Короче, ваше величество! У вас есть распоряжения по поводу ваших грядущих похорон? Пожелания? — заметила я, доставая последний козырь. — Вообще-то, мне целитель сказал, чтобы я попыталась. А если попытка провалится, то мне нужно выяснить распоряжения на счет похорон. Итак, я внимательно слушаю!

Огромный белый зверь рычал, не сводя с меня нехорошего взгляда.

— Все ждут, не дождутся вашей скорой кончины, — заметила я, мысленно беря себя в руки. — Так как? Вас как-то приодеть? Закопать или сжечь? Пожелания есть? Я все запомню!

— Рррр, — послышалось недовольное рычание, а больная лапа медленно выдвинулась ко мне. Отлично! Мы почти договорились!

— Так, я смотрю, а вы стараетесь не откусить мне голову, — предупредила я, бросая мельком взгляд в глаза хищнику. — Ой, мамочки! Ой-е-ей! Кровищи сколько! О, да тут гранд-каньон! Хотя нет! Тут… есть на что посмотреть… Квалифицированному специалисту! Так! Лапу пока не убирайте! Сейчас я посмотрю, что у меня тут есть…

И маленький доктор Айнекусай, ближайший родственник доктора Айболита, стал перебирать флаконы.

«Обеззаразить», — прочитала я чей-то кривой почерк на флаконе. Я вытащила пробку зубами, вдыхая едкую вонь. От такой вони, я чуть не окосела. Когда глаза вернулись в прежнее положением, я протянула руку к окровавленной лапе.

Лапа опять потянулась к туловищу, как бы намекая, что все, посмотрела? Посмотрела! Достаточно! Лапу мне отказывались выдавать. Зато звиздюля — пожалуйста!

— Ну-да, ну-да, спасайте свои бактерии и всякую бяку! Правильно! Ну-ка, одну минутку! А! У собачки болит, у кошечки болит, у блошки болит, а у его величества все заживи-заживи-заживи! Как дал лапу, так и полечила! А теперь прикидывайте, как будет здорово смотреться с вашим именем прозвище Одноногий! — вздохнула я, видя, как дрожит в руке флакон.

Лапа милостиво выехала.

— Не ссы, Капустин, — сказала я себе, пытаясь понять, где среди меха и пуха затаилась рана. Он так страшно дышит, что у меня руки трясутся!

Я дотронулась до лапы. А зря! На меня бросились так, словно я не рану обрабатываю, а прищелкнула ножницами со словами: «Весна придет, то не для тебя, пушистик!».

— Да знаю я!!! — рявкнула я в ответ. — Больно! Знаю! Вы мужик! Терпите! Нашла! Ой!

Отвернувшись и подсматривая я стала поливать рану. Мне казалось, что половина флакона уже расплескалась вокруг. Но я утешала себя мыслью, что в рану тоже наверняка что-то попало.

— Арррррррр! — страшный рев едва ли не заставил меня выронить флакон. Я вжала голову в плечи. Огромные челюсти клацнули прямо перед самым носом. — Рррр…

Мне показалось, что у меня лицо сейчас сдует. В последний раз смерть дышала мне в лицо, когда мы с приятельницей везли кота на кастрацию. Она вызвала меня, поскольку одна она не справится. Хотя, я подозревала, что в процессе запихивания кота в переноску должен выжить хоть кто-нибудь, чтобы рассказать о несчастной судьбе товарища.

— Вот и славно, — выдохнула я, трясущимися руками беря еще один флакон. Нет, не то! — Вот и славно…

Одной рукой я осторожно кралась к «эрогенной зоне» возле уха. А второй перебирала флаконы. Нашла!

— Ар! — мотнуло головой его величество, а потом замерло.

— Анестезия! — вздохнула я, потрепав его за ухом. — Но могу и подуть на рану! Афу-у-у! Афу-у-у! Так легче?

«Остановить кровь», — прочитала я на пузырьке, зубами вытаскивая пробку. Ой! Мама дорогая! Фу-у-у-ух!

— Не дергайся! — предупредила я, помолившись Айболиту напоследок. — Сейчас может щипать! Тут так написано! Давай на счет три? Ра-а-аз, два-а-а…

И тут я плеснула! От неожиданности его величество взревел, пытаясь встать. Меня опрокинуло на ковер. Но огромный зверь тут опустился обратно, рявкнув мне напоследок в лицо.

— И у нас остается зелье заживления! Ничего, завтра вы будете как огурчик! — нервно искала я в пушистом ковре последнее зелье. Вот оно! Чуть не раздавила! — И я неплохо буду смотреться в гробу в белых тапочках! Ну! Поехали! Так, терпите! Просто терпите!

Я снова вытащила зубами пробку, сплюнула ее в сторону и плеснула на рану.

— Ррррааххх! — бросили на меня, выбивая из рук флакон. Меня опрокинуло на ковер. Я пыталась заслониться руками, как вдруг почувствовала боль. Тигр был уже в другом конце комнаты, зализывая рану и злобно глядя на меня.

— Жить будете! — нервно выдохнула я, хватая бинты и прикрывая рану на животе. Даже смотреть не хочу, что там.

Вроде бы не так страшно, раз я еще жива и могу ходить. Я встала и направилась к двери.

— Ну что там? — напали на меня, не давая вставить словечко.

— Пропустите ее! — рявкнули на всех волки, сверкнув желтыми глазами. Все тут же угомонились.

— Что случилось? Ты пахнешь кровью? — встревожились «коврики».

— Целителя бы мне, — простонала я.

— Пойдем, пойдем, — торопили меня, уводя подальше от любопытных глаз. — Мы сами все сделаем!

— А почему нельзя целителя? — удивилась я, чувствуя неприятную боль и видя, как бинты наполняются кровью.

— Представьте себе, — послышался голос бородатого, а меня вели в сторону моих покоев быстрым шагом. — Народ уже узнал, что у наследника есть няня. И теперь все узнают, что няня — ранена. Наследника мы стараемся не показывать лишний раз, чтобы спасти жизнь. Встанет вопрос, а что с наследником? Его величество против того, чтобы лишний раз рисковать жизнью принца. Народу ничего не объяснишь. Опять начнутся волнения. Так что вам лучше потерпеть до комнаты. Еще немного осталось… Потерпите! Вам придется сохранить это в тайне!

— Значит, все-таки нет, — послышался голос второго, который открывал перед нами двери. — Нам показалось! Если бы «да», то он бы не смог ее ранить…

— Ты всех меряешь по нам, волкам. У кошек может быть все иначе, — буркнул бородатый. — На кровать ее! Сейчас попробуем осмотреть и стянуть рану.

Дверь закрылась, а ко мне сунулся Титикака. Как всегда вовремя.

— Да малыш, мама занята-а-а! Мама умира-а-а-ает! — пискнула я, чувствуя, как приятное покалывание заклинания перерастает в острую боль стягиваемой кожи.

— Вот, кое-как! — отряхнул руки начинающий хирург. — Только несколько дней постарайтесь воздержаться от наклонов!

— Послушайте, — простонала я, пытаясь наложить на себя повязку. — Это до восемнадцати лет наклоны полезны для здоровья! А после восемнадцати — это риск для жизни! И резко наклоняться можно только в присутствии реанимационной бригады скорой помощи, зарезервированного места на кладбище и нотариуса с завещанием в руках…

Я ощупала повязку, понимая, что не так страшно, как я придумала. И успокоилась.

— Никому не говорите об этом. И мы не скажем! — послышались голоса возле двери. — По угрозой смерти никому не слова!