Под крылышком у ректора. Дилогия в одном томе

Кристина Юрьевна Юраш (2024)

Молодой красавец — ректор нагло пользуется тем, что сиротка — студентка влюбилась в него по уши. Он решил сделать из нее королеву Академии, лучшую студентку, образец. Пока все шушукаются про любовь, бедная сиротка вынуждена отдуваться за весь факультет.Ведь по трагической случайности все целители Академии, кроме нее превратились в каменные статуи. Что это? Болезнь? Проклятие? Или в Академии обитает чудовище. Или ректор и есть то самое чудовище.

Глава 15

Развернув лист, я стала вспоминать, о чем были предыдущие газеты.

— Ладно! — зевнула я, доставая волшебную линейку и краски. Кое-как насобирав какого-то бреда про величие магии, я села выводить буквы заголовка.

Если с первыми буквами было попроще, то на третьей букве я застряла надолго. Два часа я выводила эту букву «В», которая получалась то кривая, то смазанная, то обвислая, то корявая.

Я пыталась украсить ее блестками, тщательно в сотый раз обводя по контуру. Время было уже ого-го сколько! А я все еще зевала, но очень старалась!

— Готово! — выдохнула я, глядя на блестящую букву «В». — Ура! У меня получается! Оказывается, все не так сложно!

В дверь постучали, а я дернулась, едва не испачкав огромный лист краской.

— В-в-войдите, — крикнула я, любуясь на свое творение. Нет, ну надо же! Прямо загляденье! И блестит!

На пороге стоял ректор в своем неизменном черном плаще с костяной застежкой. Его красивые волосы лежали поверх плаща, а серые глаза внимательно смотрели за тем, что я делаю.

— Пришел проверить, как успехи, — произнес он, стоя на пороге.

— Вот! — показала я красивую букву «В», зевая и все никак не налюбуясь на нее. — Ну как? По-моему, очень красиво получилось!

— Хорошо, — усмехнулся ректор, пока я стирала лишние блестки. — Только я не могу понять! При чем тут «в» в заголовке «Магия — сила»?

— Что? Ой! — простонала я, понимая, что написала не ту букву.

Наша Академия всегда славилась активной студенческой жизнью. В Академии постоянно проводились конкурсы и соревнования среди факультетов. В которых, разумеется, я почти не участвовала.

— Я не умею рисовать… — заметила я, растирая руку и жалобно глядя на ректора. — Понимаете, у меня руки из… из попы…

— Тогда положи газету ее на стул! Чтобы удобней было! — произнес ректор, взмахнув рукой. На стуле появился огромный лист бумаги, свёрнутый в трубочку.

— Я еще раз повторяю, я — не художник, — заметила я, вздыхая и нервно поглядывая на свернутый лист. — У меня нет таланта!

— А если найду? — прищурился на меня ректор.

— Ну не умею я… — упиралась я, поглядывая с ужасом на лист бумаги.

— Ты же — девушка! Разбуди в себе чувство прекрасного! — послышалось что-то похожее на приказ.

— Я вообще кисточку вообще в первый раз в руках держала! И не умею… рисовать… — я уже понимала, что отвертеться не получится.

— Рисовать стенгазету от «сейчас» до «готово!», — произнес ректор. Его лицо было непроницаемым.

— Хорошо! Но я не знаю, о чем писать! — удивилась я, с ужасом глядя на листок.

— Придумайте какие-нибудь цитаты великих чародеев! Почему я должен вас этому учить! — сверкнул глазами ректор.

— Я не умею рисовать! — сдавалась я. — Может, вы что-нибудь подскажете?

— Это просто! Берешь кисточку, берешь краски. Рисуешь где угодно, но только в центре! Все понятно? — произнес ректор. — Так, чтобы было ярко и скромно! Со вкусом лесных ягод!

Не успела я договорить, как дверь за ним захлопнулась так, что прошелестел весь мой чеснок.

Доковыляв до комнаты, я бросила журнал и попыталась поужинать. Но кусок в горло не лез. Приняв душ, я зевнула. Только — только я улеглась на подушку, как вдруг мой взгляд упал на свернутый лист бумаги.

— Газета! — простонала я, вылезая из-под одеяла. — Я совсем про нее забыла.

Развернув лист, я стала вспоминать, о чем были предыдущие газеты.

— Ладно! — зевнула я, доставая волшебную линейку и краски. Кое-как насобирав какого-то бреда про величие магии, я села выводить буквы заголовка.

Если с первыми буквами было попроще, то на третьей букве я застряла надолго. Два часа я выводила эту букву «В», которая получалась то кривая, то смазанная, то обвислая, то корявая.

Я пыталась украсить ее блестками, тщательно в сотый раз обводя по контуру. Время было уже ого-го сколько! А я все еще зевала, но очень старалась!

— Готово! — выдохнула я, глядя на блестящую букву «В». — Ура! У меня получается! Оказывается, все не так сложно!

В дверь постучали, а я дернулась, едва не испачкав огромный лист краской.

— В-в-войдите, — крикнула я, любуясь на свое творение. Нет, ну надо же! Прямо загляденье! И блестит!

На пороге стоял ректор в своем неизменном черном плаще с костяной застежкой. Его красивые волосы лежали поверх плаща, а серые глаза внимательно смотрели за тем, что я делаю.

— Пришел проверить, как успехи, — произнес он, стоя на пороге.

— Вот! — показала я красивую букву «В», зевая и все никак не налюбуясь на нее. — Ну как? По-моему, очень красиво получилось!

— Хорошо, — усмехнулся ректор, пока я стирала лишние блестки. — Только я не могу понять! При чем тут «в» в заголовке «Магия — сила»?

— Что? Ой! — простонала я, понимая, что написала не ту букву. Неужели все переделывать?

— А в целом газета как? — с надеждой спросила я, показывая рисунки и корявые статьи, восхваляющие магическое искусство и справа, и слева, и сверху, и снизу.

— Не хватает вдоль и поперек! — вынес вердикт ректор, пристально глядя на рисунок. — Дракон какой-то! Единорог, наверное!

— А в целом? — снова с надеждой спросила я, затаив дыхание. И даже губу закусила от нервов!

— Замечательно, изумительно, красиво, волшебно, — повернул голову на бок ректор. — Но хрень. Переделывать! Я не знаю, как должно быть, но вы делаете неправильно!