Прах человеческий

Кристофер Руоккио (2022)

Красный отряд пал жертвой предательства, но успевшие расползтись по Империи слухи о гибели Адриана Марло оказались ложными — он возвращается из сьельсинского плена. Адриану удается встретиться с императором Вильгельмом и предупредить о грозящей опасности: сьельсинам известен маршрут императорского турне и в любой момент они могут атаковать. Но Вильгельм отказывается прекратить путешествие, поскольку он не желает предстать трусом перед своими подданными. И Адриан получает от правителя очередное невыполнимое задание: захватить тайную базу экстрасоларианцев, безумных ученых, вступивших в союз со сьельсинами…

Глава 10

Выжившие

Далеко не впервые за свою жизнь я оказался пристегнут к кровати. По крайней мере, на этот раз это была моя собственная кровать, а не холодная жесткая койка в медике. Грудь и плечо были замотаны белыми бинтами, меня лихорадило, а послеполуденное солнце ярко и весело улыбалось мне из окна, усиливая действие обезболивающих и лекарств, сгущающих кровь.

Рядом на столе лежал мой терминал, цитируя отрывки из «Теософии» Орода. Искусственный женский голос зачитывал текст без выражения и акцентов, и слова древнеперсидского философа густым облаком повисали в воздухе.

«Не это ли говорил Ахурамазда Машье и Машьяне? „Вы люди, хозяева мира, ваше совершенство проистекает из вашего служения мне! Так выполняйте мою волю! Думайте о добром, говорите добро, делайте добро и не поклоняйтесь демонам!“»

Я мало знал об Ахурамазде и лишь после прослушивания понял, что это тот самый бог огня и порядка, которому до сих пор поклонялись джаддианцы.

По словам доктора Элькана, моя операция прошла хорошо. Допросы закончились, а от императора пришло послание: мне надлежит встретиться с ним на следующей остановке в его турне, на Картее. Венанциан неохотно дал на это добро.

Мы пробыли на Нессе меньше года, и я снова должен был его покинуть, не успев вновь почувствовать себя как дома в поместье Маддало. Мне предстояло еще несколько месяцев восстанавливаться после операции, но и император планировал задержаться на несколько месяцев на Ибарнисе. До отправления навстречу флотилии на Картее я должен был полностью поправиться.

Плечо было обездвижено, однако я шевелил отросшими пальцами, постукивал кончиками о большой палец. По порядку: указательный, средний, безымянный, мизинец. Указательный, средний, безымянный, мизинец. Аналогично тому, как когда-то заново выросшие зубы превратили мой рот в инопланетный ландшафт, новые пальцы мешали воспринимать руку своей.

«Чья это рука?»

Вопрос был сродни старым медитативным вопросам Гибсона и звучал почти что с его интонацией, смешиваясь с цитатами Орода с терминала.

«…лишь тогда зло проникло в сердца людей, и разум их помутился. Машья и Машьяна объявили, что вода и земля, растения и животные, солнце, луна и звезды были созданы злом…»

«Чья это рука?»

Голос Гибсона. Голос принца Филиппа Бурбона.

Удивительно, что после его смерти я стал сильнее ощущать его присутствие. А может, вовсе не удивительно. Мертвых друзей и близких у меня было гораздо больше, чем живых, — так бывает с каждым по прошествии времени. Когда мы стареем и приближаемся к вечности, мертвые становятся нашими спутниками. Они живут в нас, независимо от того, существует жизнь после смерти или нет.

Быть может, поэтому нам порой видятся призраки… потому что мы носим их в себе.

Я продолжал постукивать кончиками пальцев по большому пальцу. Указательный, средний, безымянный, мизинец, указательный, средний, безымянный, мизинец…

«Чья это рука?»

Не моя. Это не мои руки. Ни одна из них. Я их больше не узнавал. На левой, с искусственными костями и шрамами, оставшимися после дуэли с Иршаном, также виднелись следы криоожога на пальцах, где в плоть вмерзли кольца. На правой были схожие следы, белые и блестящие, контрастирующие с яркими красными отметинами на месте содранной истязателями кожи и плоти. Мои новые гладкие и чистые пальцы на этом фоне производили почти комический эффект.

— Земля и император, — раздался знакомый надтреснутый голос, — ну и вид у вас…

С трудом оглянувшись, я увидел на пороге спальни ребенка, одетого в угольно-черную форму имперского офицера. Одной рукой, с серебряным кольцом на пальце, он придерживался за дверной косяк, а голову его обрамлял ореол коротких белых волос.

Я пошарил левой рукой по столику, нащупывая терминал, чтобы заглушить монотонную «Теософию» Орода.

«…я говорю тебе: Бог создал время, чтобы заключить…»

Я нашел кнопку и заставил женский голос замолкнуть. На глаза навернулись слезы, и вся комната поплыла.

— Лориан? — едва выдавил я.

Возможно, виной тому были лекарства, но я с трудом узнал крошечного коммандера.

— Это ты? Что с прической?

— Чего? — переспросил Аристид и, шагнув в комнату, провел ладонью по короткой непослушной гриве, торчащей из скальпа. — А, это? По уставу. Комендант Карцинель обвинил меня в несоблюдении традиций.

Интус медленно, словно контуженный, приблизился ко мне. Одурманенный обезболивающими, я все равно узнал его взгляд, пусть сейчас он и был пустым от внезапно нахлынувших жутких воспоминаний. Старые раны открылись не только у меня.

— Это правда вы.

— А кого ты ожидал? — спросил я, вздернув брови, и осторожным движением пальцев прицепил терминал на левое запястье.

— Что они с вами сделали? — указал на бинты Лориан.

— Врачи? Или Бледные?

— Что с вашей рукой?

— Это что, допрос? — спросил я и попытался усмехнуться. — Я уж думал, что с разведчиками отмучился.

Резкое движение причинило боль, и я закашлялся так, что стало еще хуже.

Бесцветные ясные глаза Лориана осмотрели мои бинты, задержались на новых пальцах и седых прядях в волосах. Маленький человечек был очень проницателен и наблюдателен не меньше заправского схоласта. Он был из тех, кто мог с закрытыми глазами играть в друажу, с одного только взгляда запоминая положение фигур на доске.

— Валка сказала, он вам пальцы откусил, — произнес он наконец.

— Дораяика? — уточнил я, отворачиваясь от Лориана к окну. — Откусил.

Я посмотрел на вечнозеленые деревья и стройные кипарисы над живой изгородью, окружавшей английский садик, словно башенные стены — зеленый замок.

— А еще с меня содрали кожу и подвесили за руку. Сбросили с тридцатифутовой высоты и оставили висеть… — Я замолчал, чтобы понаблюдать, как ветер колышет кипарисы. — Сам не знаю сколько. Не один день.

Со стоном повернувшись обратно к Лориану, я добавил:

— Плечевому суставу пришел конец. Порвал кучу связок. Срослись как попало. Венанциан нашел дюрантийского врача, чтобы меня подлатать.

— Почему вы живы?

— И тебе здравствуй.

— Я имею в виду, как вы сбежали?..

Лориан не моргнул ни разу с тех пор, как я повернулся к нему, и пусть в нем не было и пяти футов росту, казалось, что он нависает надо мной.

— Как оттуда можно было сбежать? Даже если весь отряд вступил в бой… мы были безоружны и уступали числом один к пяти или шести. Может, даже больше.

— Это все Валка, — объяснил я. — Они с Корво выжили на Падмураке, проникли на сьельсинский корабль, где везли «Тамерлан», и на нем добрались до Эуэ.

— Эуэ? — в недоумении повторил Лориан.

— Так называется та планета, — ответил я, не тратя времени на рассказ об истории Элу, расе энар и так далее.

Лориан был готов присесть ко мне на кровать. Я попробовал встряхнуть головой, чтобы прочистить мозги, но на это движение болью отозвалось мое прооперированное плечо, и я всхлипнул.

— Это их родная планета? — спросил Лориан, не обращая внимания на мое бедственное положение.

— Можно и так сказать, — выдохнул я. — Более подходящей нет.

— Как вы спаслись? — процедил Лориан сквозь сжатые зубы.

Я посмотрел на него — по-настоящему посмотрел. Его длиннопалые кисти в серебристых шинах, которые не допускали вывихов, были сжаты в кулаки. Я взирал на него удивленно — и по причине непонимания, и из-за эффекта от лекарств.

— Я же говорил, Валка меня спасла. Не она одна, конечно. Но без нее я бы не добрался до «Ашкелона».

— Тогда где остальные?

— А Валка не рассказала? Это она тебя впустила?

— Я ее сегодня не видел. Меня впустил какой-то агент с косичкой, — ответил Лориан и вполоборота повернулся к двери. — Вообще-то, косички тоже не по уставу…

— Олива, — догадался я. — Императорский надзиратель.

Лориан без предупреждения врезал мне кулаком по плечу. Я завопил и отполз назад, чувствуя, как стонут от напряжения новые мышцы. Возможно, Лориан собирался ударить во второй раз, но не смог. Ругаясь, он отшатнулся, прижимая руку к груди.

— Марло, будьте вы прокляты! Что там случилось?!

Мне тоже хотелось выругаться, но не хватало воздуха. Я не сразу понял, что продолжаю кричать. Боль в плече была такой, что никакие опиоиды не помогали. Я пощупал здоровой рукой повязку. К счастью, она оказалась сухой.

— Да пошел ты, Аристид! — тяжело дыша, прохрипел я.

Лориан присел на джаддианский ковер в ярде от меня, потирая ушибленную руку. Вытянув шею, я увидел, как он с хрустом вставил на место выбитое запястье. Кряхтя, интус пошевелил пальцами и поднялся.

— Никого? Совсем никого? — простонал он и с руганью вправил себе палец. — Вы ни одного человека не спасли?

— Я спас тебя! — проревел я и пожалел об этом.

Лориан не смотрел на меня, лишь продолжал прижимать к себе руку.

— Тебя там не было! — прошипел я, пользуясь его молчанием. — Бандит и Паллино пригнали шаттл, забрали меня и еще человек тридцать.

Кажется, в тысячный раз я принялся за рваный пересказ событий того ужасного дня, поведал, как на шаттл напало Ауламн, как Карим и Паллино погибли, защищая меня, как трамвайные пути на «Тамерлане» провалились подо мной. Я не стал упоминать о скорлупе Тихого и о том, как его вмешательство спасло мне жизнь. Лориан всегда сомневался в его существовании и не поверил бы сейчас.

Весь рассказ занял от силы пять минут. Пять минут… но столь мучительных, будто прошла целая жизнь.

Когда я закончил, Лориан по-прежнему сверлил меня бледными глазами с расстояния в ярд.

— Никого? — выдохнул он снова.

Его голос звучал отдаленно.

— Никого.

— Что тут творится? — спросила появившаяся в дверях Валка в рубашке с одним лишь правым рукавом. — Адриан, я услышала, что Лориан приехал, и…

Она сбилась, поняв, что за картина открылась перед ней. Я лежал, вжавшись в подушку и едва дыша, а Лориан нависал надо мной, потирая руку.

— Он меня ударил, — стрельнул я глазами в Лориана.

— Руку вывихнул, — прошипел Лориан.

— А не надо было бить, — огрызнулся я.

— Неужели в плечо? — побледнела Валка и поспешно проверила мою повязку. — Лориан, ты в своем уме? Пойду позову врача.

Я схватил ее за руку:

— Все в порядке. Швы не разошлись.

— А если там внутреннее кровотечение? — воскликнула она и двинулась на Лориана: — У тебя вообще мозги есть, идиот?

Интус с вызовом выпрямился во весь свой невнушительный рост.

— Зря вы меня отослали, — сказал он мне, игнорируя Валку. — Если бы я был с вами…

— Если бы ты тогда был с нами, — перебила Валка, жестом успокаивая миниатюрного коммандера, — то сегодня тебя бы с нами не было.

Она отвернулась и еще раз проверила мое плечо, осторожно прощупав повязку.

— Я бы что-нибудь придумал. Надежнее организовал отступление, — заявил Лориан и яростно потряс головой. — Что-нибудь!

Его бесцветные глаза как будто потемнели, словно свет в них спрятался в тоннеле где-то в черепе.

–…По крайней мере, занял бы место Корво.

— Она бы тебе не позволила, — по-доброму сказала Валка.

— Ты бы даже не добрался до «Тамерлана», — добавил я, зажмурившись, чтобы не видеть виноватое лицо Лориана.

Мы все умолкли на минуту. Трое выживших, воссоединившихся после черного пиршества.

— Лориан, я рада снова тебя видеть, — первой нарушила тишину Валка.

— А я — вас, — всхлипнув, ответил Лориан и с заминкой спросил: — Может, мне… врача позвать?

— Я уже позвала, — сказала Валка, постучав двумя пальцами по лбу. — Скоро будет.

— Я в порядке, — натянуто пропищал я.

— Тихо, — шикнула на меня Валка, слегка сжав мою здоровую руку.

— Извини, — ломающимся голосом произнес Лориан.

— И ты тоже, — кивнул я в ответ.

Когда прибыл врач и определил, что удар каким-то чудом не нанес мне серьезных повреждений, Лориан по настоянию Валки отправился обратно в форт Горн. Мне не понадобилась новая операция, но Элькан распорядился по голографу увеличить дозу обезболивающих. Кажется, я беспробудно проспал трое суток.

По истечении недели доктор вернулся и объявил, что постельный режим мне более не нужен; теперь мне позволялось передвигаться в парящем кресле при условии, что рука будет на перевязи. Он снял дренаж и смазал ранки бетой, вследствие чего они затянулись уже к вечеру. Только после того как я достаточно пришел в себя, чтобы самостоятельно управлять креслом и перемещаться в нем по дому, Валка снова пригласила Аристида в гости.

Лориан дожидался в той же гостиной, где меня принимал лорд Венанциан. Простыни давным-давно убрали, и темная резная мебель с кожаными сиденьями, блестящие латунные лампы с мозаичными абажурами и широкие круглые окна теперь были на виду. Маленький интус стоял, сложив за спиной руки в шинах, и со смесью восхищения и отвращения разглядывал масляный портрет обнаженной палатинки, развалившейся на софе. Эта картина была одной из немногих, оставшихся от прежних владельцев.

— Нравится? — спросил я, остановив кресло сразу за порогом.

Лориан нехотя отвел глаза и сказал:

— Никогда бы не подумал, что это в вашем вкусе.

— Не в моем, — согласился я, отмечая фривольную позу женщины и серебристый держатель для сигарет между ее пальцами. — Хотел снять, да Валка не дает. Ей нравится меня смущать.

Я осмотрелся и заметил, как чисто вытерта от пыли моя коллекция старых книг и журналов, которую когда-то перевез сюда с «Тамерлана».

— Хоть что-то не меняется, — фыркнул Лориан.

— Это верно, — кивнул я и подлетел к тахте, на которой сидел во время беседы с магнархом. — Слава Земле.

Лориан снова посмотрел на картину, открыл рот, будто желая что-то спросить, но не стал.

— Опять будешь меня бить? — задал я провокационный вопрос.

— Я… нет, не буду, — пообещал он, отвлекаясь от полотна. — Извините, просто…

— Понимаю.

Беловолосый интус бросил последний взгляд на одалиску с картины и все-таки спросил:

— Кто она?

Не имея возможности пожать плечами, я развел руками.

— Наверное, одна из любовниц старого лорда Маддало, — ответил я, поправляя вязаное покрывало у себя на коленях. — А может, кого-то из прежних хозяев. Точно не знаю. Это поместье много раз меняло владельцев. Но ее, очевидно, очень любили.

— Интересный способ продемонстрировать любовь, — снова фыркнул коротышка-коммандер.

— Одни люди выражают любовь, скрывая объект любви от посторонних глаз, другие хвастаются при любом случае, — сказал я, махнув рукой, словно отнекиваясь от этой логики.

— Как ваше плечо?

— Неплохо! — Я опустил взгляд на повязку и коррекционный пластырь под свободным шелковым халатом. — Врач говорит, через неделю-другую смогу совершать рукой простые действия. Мне и кресло-то нужно только для того, чтобы лишний раз ее не тревожить. Потом понадобится несколько месяцев, чтобы довести ее до нужной кондиции, но нас вроде бы еще никуда не гонят.

— То есть я ничего не испортил? — с любопытством спросил Лориан.

— Не в этот раз! — усмехнулся я и жестом предложил ему присесть в лучшее кресло. — Коммандер, одними вашими усилиями со мной не совладать.

Интуса это не слишком успокоило, и он скривился, усаживаясь напротив.

— Я тут все думал… с тех пор, как меня разморозили, да и до этого тоже. Бледные совершили серьезную ошибку, — заявил он.

Не ожидая такого поворота беседы, я вздернул брови, безмолвно приглашая бывшего офицера-тактика продолжать.

— Зачем они отправили меня с посланием? — сказал Лориан. — Раздавили бы нас всех, и дело с концом. Тогда бы в Империи не узнали о предательстве лотрианцев. Лотрианцы вломились бы в Пояс Расана и ударили нам в тыл, пока основные силы заняты на другом краю галактики. А теперь нас в клещи не возьмешь, мы к этому готовы.

— Думаешь, это банальное высокомерие? — спросил я. — Или тут кроется какой-то хитрый замысел?

— На Беренике точно было высокомерие. Дораяика грозен, но чересчур самоуверен.

— Самоуверен, — согласился я.

На Беренике Дораяика переоценил свои возможности, позволил мне тянуть время, чтобы наша флотилия успела вернуться. Мог ли Пророк повторить ошибку?

— С другой стороны, — прибавил я, — он хотел бы намеренно напугать нас лотрианским вторжением, чтобы мы разделили силы.

— То есть, думаете, это уловка? — наклонившись вперед, спросил Лориан и подпер голову ладонями.

— Сьельсины наверняка понимают, что даже их объединенные силы серьезно уступают в численности легионам, — сказал я, регулируя положение спинки кресла и не глядя на Аристида. — Дораяика знает, что до сих пор главной слабостью сьельсинов была их разрозненность. Теперь эта проблема решена, и можно попробовать поставить нас в такое же положение.

— Разделяй и властвуй, — кивнул интус.

— Вот зачем ему император.

— Что?

Болезненная улыбка рассекла мое лицо, и я непременно дотронулся бы до шрама за ухом, будь моя правая рука не подвязана.

— Сьельсины знают маршрут императорского турне, — сказал я, борясь с воспоминаниями о ямах Дхаран-Туна.

— Откуда? — мгновенно помрачнел Лориан.

Его лицо вновь напомнило мне череп, обернутый тонкой пленкой кожи. Я представил, будто вижу, как в его голове крутятся шестеренки догадок.

Разделить силы Империи и отсечь ей голову.

Я разжал кулаки и поморщился, когда движение болезненно отозвалось в восстановленном плече.

— Не важно.

Мой взгляд скользнул на фрагмент лепнины, откуда за нашим разговором наверняка следили люди Оливы. Что это там мерцает в радужном сиянии проникших сквозь окно лучей? Просто пыль или микроскопические камеры?

Лориан поджал губы, из-за чего они стали почти невидимыми. Я не признался в своих грехах ни людям Венанциана, ни инквизитору Мариусу, ни Дорру. Маршрут императора был известен Сириани Дораяике еще до того, как он выбил его из меня, полностью сломив мою волю. Я понимал, что не должен терзаться виной, но до сих пор терзаюсь. Даже здесь, спустя сотни лет.

— Император знает? — прошептал Лориан ключевой вопрос.

Я напомнил себе, что интуса наверняка не посвящали в подробности событий, случившихся после его возвращения на Несс. Разведывательная служба легионов выбила у него все, что он мог рассказать, и отправила в фугу, пока мое возвращение не послужило поводом для разморозки. Он был важной картой в игре и знал очень много обо мне и имперских тайнах, чтобы просто сослать его на какой-нибудь захолустный корабль.

— Давно тебя разморозили? — спросил я.

Лориан посчитал на пальцах.

— Пять недель назад. До начальника местной разведки дошло, что мне больше нечего добавить к вашим с Валкой показаниям, и теперь Карцинель грозится снова меня заморозить.

— Кто это?

— Карцинель? — Лориан по-заговорщицки нахмурил лоб. — Комендант форта Горн. Крутой сукин сын. Я ему не по нраву. — Он спародировал имперский салют. — Даже Беллер был лучше.

Беллер был первым командиром Лориана, у которого я увел юного интуса, когда стал рыцарем.

— Они с Венанцианом толком не знают, как со мной поступить. Перед тем как заморозить, они поговаривали о том, чтобы отправить меня на Форум. Теперь, видно, передумали.

— Почему именно на Форум?

Лориан надул щеки и вскинул руки.

— Что касается твоего вопроса, — вновь направил я разговор в прежнее русло. — Император наверняка знает. Твой доклад сразу передали на его корабль и оставили распоряжение, чтобы меня в случае возвращения сразу же привезли сюда. Тебе не говорили?

— Мне вообще ни о чем не рассказывают, — буркнул Лориан, снова подпирая голову ладонями.

— Как только доктор даст добро, мы с Валкой вылетим навстречу императору на Картею. Мне приказали лично доложить ему обо всем.

Коммандер опустил руки и выпрямился:

— Думаете, у лотрианцев хватит мощи, чтобы нам угрожать?

— Думаю, они колосс на глиняных ногах.

Все, что я видел на Падмураке, свидетельствовало об упадке и безнадежности их государства.

— Они, по сути, ферма. Их конклав массово отправляет людей генералам Дораяики. Видел бы ты Ведатхарад. Почти пустой город. Готов поспорить, что в Содружестве так ничего и не изменится, пока они не заселят все новыми людьми.

Новые люди. Новоюк, как их называли в Содружестве. Не мужчины и не женщины. Я полагал, что конклав нашел-таки способ избавиться от старой природы — старых тел. Этот негласный геноцид вызывал у меня отвращение.

Лориан окончательно помрачнел и сказал:

— Даже на глиняных ногах колосс все равно опасен. Чтобы разделить наши силы, им не нужно представлять серьезную угрозу. Достаточно разорить пару колоний и промчаться по Поясу Расана, чтобы посеять панику. — Он хрипло втянул воздух. — На их месте я одновременно напал бы на Пояс и флотилию императора. Внес бы в наши ряды сумятицу и заставил обороняться.

— Возможно, это они и замышляют, — ответил я. — Тем более нужно как можно скорее встретиться с кесарем. Заставить его вернуться на Форум.

— Согласен, — кивнул Лориан и снова посмотрел на полотно с изображением любовницы лорда Маддало. — Ладно хотя бы джаддианцы за нас.

— Джаддианцы? — изумился я. — Джаддианцы!

Я и забыл об их армаде. На помощь нам шли двадцать тысяч кораблей из Внешнего рукава Персея. Двести миллионов клонов-мамлюков под командованием самого Аль Бадроскуро, Темного Полумесяца, князя Каима дю Отранто.

— Они уже прибыли?

— Пока нет, — отведя взгляд от картины, сказал Лориан и скорчил кислую мину. — Думаю, ждать еще лет десять-двенадцать.

— До Картеи отсюда тоже примерно столько, — заметил я.

На этом разговор перестал клеиться. Мы надолго замолчали. В гостиной стало сумрачно, и лишь тени деревьев, проскользнувшие внутрь сквозь мозаичные окна, слабо колыхались.

— Лориан, я рад, что ты цел, — сказал я наконец. — Экстрасоларианцы… ничего с тобой не сделали?

Всю жизнь я слышал истории об ужасах, которые экстрасоларианцы вытворяли с пленными нобилями. Для провинциальных князьков с античных времен обычным делом было присылать обратно отрубленные головы послов и требовать выкуп за еще живых наследников своих оппонентов. В одной особенно жестокой легенде говорилось о том, как воинственный барон, желавший пойти войной на варваров, получил от них золотую шкатулку с еще бившимся сердцем своего сына.

— Меня просто заморозили, — ответил Лориан. — Инквизиторы осмотрели меня с головы до пят, но один из малочисленных плюсов моего состояния — это то, что мне ничего не вживишь без риска для жизни. Я — точно я.

Он потянул за рубашку, намекая на свое тщедушное тело, и воздержался от дальнейших пояснений, повесив голову. С остриженными волосами интус казался еще меньше. Как будто скукожился.

Аристид вдруг резко вдохнул и уставился на меня. Я увидел, что его глазам вернулся былой блеск.

— Возьмите меня с собой на Картею, — попросил он.

Сначала я удивился.

— Только если пообещаешь больше меня не бить, — ответил я машинально, сдержав смех.

Должно быть, Лориан почувствовал это, потому что едва заметно улыбнулся тонкими губами.

— Надо будет, ударю.

— А тебя отпустят? — спросил я. — Карцинель не будет возражать?

— Да он ухватится за любую возможность от меня избавиться, даже не сомневайтесь.

Я хотел ответить, но не смог. Почему-то был настолько тронут, что потерял дар речи.

— Ты… просишь вернуться ко мне на службу? — смущенно произнес я, не зная, что еще сказать.

Лориан поднялся настолько уверенно, насколько позволяли его непослушные конечности, и подошел ко мне. К моему изумлению, он преклонил колено на красно-золотом ковре и взял меня за левую руку.

— Милорд, я ее и не покидал.