Швейная лавка попаданки. Ненужная истинная

Ксения Игоревна Руднева (2024)

Я оказалась слабостью самого правителя черных драконов, и после единственной ночи, о которой я мало что помню, от меня приказали избавиться как от опасной опухоли. Но вместо неминуемой смерти в водах незнакомого моря я получила еще один шанс на жизнь. Новый мир, открытие собственной швейной лавки, лапочка-дочка с непростым характером. Несмотря на все трудности, я стала хозяйкой своей судьбы и была уверена, что наконец заживу счастливо. Но в один не прекрасный день в наш городок прибыла делегация с королем драконов во главе. И по закону подлости я, конечно, попалась ему на глаза. Его величество не собирался скрывать своего интереса, а мне отчего-то его лицо начало казаться знакомым…

Глава 6

Последние слова следователя заставляют тут же от него отпрянуть. Внутренности разъедает ощущением брезгливости.

— Так вы мне свое покровительство предлагаете? — я наконец осознаю причину, по которой этот Эрре вцепился в меня как клещ. И как я раньше не замечала его липкий масляный взгляд, его намеки и неприкрытый интерес? Что ж, мне нечем порадовать господина следователя. — Поверьте, вы будете сильно разочарованы. Примерно, как мой почивший муж. Вы же не хотите закончить подобным образом? — улыбаюсь. Выходит криво. Потому сдержать то, что до сих пор причиняет боль, не удается, и я невольно демонстрирую свое состояние постороннему человеку.

— Мне расценивать это как угрозу следствию? — хмурится Эрре. И хоть он все еще старается казаться уверенным в себе и наглым, моя откровенность его пронимает.

— Делайте, как хотите, — взмахиваю рукой. Я разочарована и устала. Пожалуй, действительно подозревай меня в убийстве следователь, а не пытайся этим манипулировать, я и то отнеслась бы к нему лучше. — А сейчас прошу меня простить, я вынуждена с вами попрощаться — слишком много дел.

Демонстративно подхожу к извозчику, расплачиваюсь и прощаюсь, не обращая более внимания на своего нового ухажера. Пускай идет с миром и занимается по-настоящему важными делами. Или в нашем городке мало нераскрытых преступлений?

Засунув руки в карманы брюк, Эрре какое-то время пристально наблюдает за мной, чуть покачиваясь с носка на пятку, а потом все-таки покидает двор, бросив напоследок:

— Мы с вами еще не закончили, прекрасная госпожа Лондри. Увидимся.

Ответить любезностью не нахожу в себе сил. Да и с какой, собственно, стати расшаркиваться перед тем, кто так откровенно заявляет о собственных грязных намерениях? Я, конечно, за вежливость, но только не с теми, кто переходит грань.

А стоит только зайти в дом, на меня набрасывается Лея. Обнимает сначала, тыкаясь личиком в живот, а потом заглядывает в глаза и интересуется требовательно:

— Мама, что этому уроду от тебя нужно было? — едва не рычит моя малышка.

Глажу дочку по голове, успокаивая. Очевидно, к мужчинам у нее такое же отношение, как и у меня. Насмотрелась на скотскую жизнь родителей, вот и не испытывает теперь к сильному полу симпатии. Ничего удивительного. Остается только надеяться, что, когда вырастет, дочка сможет преодолеть эту детскую травму, а не решит остаться одиночкой на всю жизнь, как мама.

— Нельзя так говорить, родная, это невоспитанно, — взываю к светлому.

— А воспитанно у нас пастись без приглашения? Или ты сама его позвала? — прищуривается. Все ее маленькое тело напрягается в ожидании ответа.

— Нет конечно, моя хорошая, — говорю ласково и снова глажу. Хочу подарить своей натерпевшейся девочке всю любовь, чтобы хоть так компенсировать годы вынужденной неблагополучной жизни. У меня такое сильное чувство вины перед Лилией, что оно трансформируется в огромный жгущий внутренности ком и распирает живот, грудь, перехватывает горло. — Никого больше не будет, только мы с тобой. Обещаю.

— Точно?

— Точно, — киваю с нежной улыбкой. Моя девочка такая красивая, такая хорошенькая и сладкая — век бы ей любовалась. И гладила. И обнимала.

К сожалению, ее нежности теперь перепадают мне редко. Лея растет и дистанцируется. А раньше я могла часами купаться в нашей с ней неге, пока Каррен был в море и не требовал внимания к себе. Лучшие времена…

— Хорошо, — дочка словно сдувается. Ей больше не нужно держать оборону. — Но, если этот тип снова припрется, я в него сковородкой запущу!

Конечно, мне не нравится воинственность малышки, но я не хочу растить из нее покорную, все терпящую куклу. Поэтому вместо нравоучений смеюсь:

— А на чем же мы готовить будем тогда? На новую утварь мы пока еще не заработали.

— Но ведь заработаем же, да, мам? И будем жить вдвоем и ни от кого не зависеть… — мечтательно тянет Лея.

А во мне снова распухает ком вины за то, что почти в семь лет моя малышка мечтает не о куклах или поездке к морю, а о свободе. Или хотя бы отсутствии тирана.

— Все зависит только от нас, — жму пальцем на любимый веснушчатый носик. — Идем разбирать покупки.

Но прежде, чем разложить ткани и фурнитуру, нам приходится заняться первым этажом дома, условно разделенным на две части. В одной, большей по площади, Каррен разделывал рыбу, сушил, вялил, фасовал, хранил запасы, во второй — принимал покупателей и торговал.

Я планирую использовать пространство примерно так же. В закрытой от посторонних комнате шить, в открытой — выставлять платья и принимать клиентов.

Большую часть инструментов и снастей, оставшихся от мужа, я сегодня продала, но все равно внизу пылится еще много всего. Никому ненужного и занимающего прорву пространства, я уж молчу о запахе.

— Боюсь, сперва придется избавиться от хлама, — тяну я, осматривая фронт работ. — Ладно, давай все, что горит, вытаскивать во двор. Сегодня у нас будет большой костер.

Лея только рада выкинуть все, что напоминает об отце. Вприпрыжку бежит и помогает таскать ставшие ненужными вещи. Старые расшатанные стулья, сундуки, какое-то тряпье, пропитанные рыбной вонью разделочные доски и прочий хлам. Складируем все это во дворе одной большой кучей. Остается вытащить тяжелый дубовый стол и пару шкафов, которые просто так с места не сдвинуть.

— Нам нужен топор, наверное, — резюмирую я. — Иначе мы с тобой рискуем надорваться.

— Зачем, мам? — озадаченно смотрит на меня Лея, а потом берется за огромный стол и легко переставляет его. Как пушинку.