Жених с испорченной биографией

Лана Одарий (2025)

Герцог Ричард Андевиальде освобождён. Два года пребывания на каторге по ложному обвинению настолько сильно подорвали здоровье молодого дракона, что даже любимая девушка не желает быть с ним. Но жизнь полна сюрпризов. И один из них Вероника, попаданка из другого мира. Чтобы разобраться, кто виноват в его злоключениях и повторно не угодить на каторгу, Ричард нанимает частного сыщика. Обложка создана с помощью программ Шедеврум и ibis Paint X.

Глава 1

Вечером после изнурительной работы в каменоломне, измотанные непосильным трудом заключённые, построившись в колонну, возвращались в барак. Измазанные угольной пылью, потные, в большинстве своём истощённые мужчины, с трудом переставляя ноги, звеня тяжёлыми цепями, босыми ногами медленно шли по пыльной дороге. По бокам колонны на лошадях ехали вооружённые надсмотрщики. То и дело то там, то здесь были слышны удары плетьми по спинам бедолаг и стоны каторжан. На каторжные работы отправляли по приговору суда его королевского величества Вильяма III. В подавляющем большинстве для приговорённых это был билет в один конец. Каторжане умирали от невыносимых условий жизни в бараках, тяжёлого труда в каменоломне, отвратительного питания, заболеваний, отсутствия медицинской помощи. Каждый попавший сюда лишался своего имени не только при жизни, но и посмертно. Осуждённым присваивались номера, с которыми они существовали до конца своих дней. Этот же номер указывался на могильной плите.

Медленно преодолев три километра от места добычи угля, колонна подошла к старому одноэтажному бараку, построенному из досок, кое-где сгнивших от времени. На входе в барак каждый получал алюминиевую тарелку с порцией дурно пахнущей похлёбки, кусок чёрного хлеба и кружку подслащённой воды. Держа в руках свой незатейливый ужин, каторжане входили в тёмный, плохо освещённый барак и рассаживались по деревянным нарам, стоящим рядами в три яруса.

В непроветриваемом помещении без окон было душно. Стоял запах сырости, плесени, испражнений, пота заключённых. Старые стены держались исключительно за счёт магии. Частыми гостями барака были крысы. Грызуны то и дело нагло сновали между нар, ощущая себя хозяевами.

Как и все, получив свою порцию ужина, заключённый под номером 23515 сел на отведённое ему место. Падающий с ног от накопившейся за день усталости, мужчина с жадностью хлебал похлёбку, закусывая куском чёрного, плохо пропечённого хлеба, словно это был шедевр кулинарного мастерства королевского шеф-повара. Ещё два года назад у него было имя: Ричард. Точнее, герцог Ричард Андевиальде. Единственный сын и наследник состояния знатного рода Андевиальде. Его предки честно и преданно служили короне. Многие из них занимали важные должности при дворе. Ричард, получив прекрасное образование, был готов служить на благо своей страны. Блестяще окончив Академию Государственного Управления, он вернулся в столицу королевства Фортавиании. На первом же балу он познакомился с очаровательной изысканной блондинкой с ласкающим слух именем Милица. Девушка являлась дочерью маркизов Лансуортов. После первого же танца она предложила герцогу охладиться бокалом прохладного лимонада, который очень предусмотрительно принесла сама. Ричард был польщён подобным вниманием. Завязалась непринуждённая беседа. В тот же вечер Ричард понял, что влюбился без памяти. Начались ухаживания за нежной, романтично настроенной блондинкой. Цветы, дорогие подарки, трогательные письма, стихи. Юная Милица отвечала Ричарду взаимностью. В высшем свете их считали идеальной гармоничной парой. Он уже планировал сделать предложение возлюбленной и обсудил свои мысли с родителями. Мать не одобрила выбор сына. Убеждённая, что, согласно давнему предсказанию гадалки, её любимый и единственный сын должен жениться на дочери короля, Наира взбунтовалась. В семье разразился грандиозный скандал. В конечном итоге старший герцог поддержал сына и потребовал от Наиры утихомириться. Родство со старинным почтенным родом маркизов Лансуортов устраивало амбициозного отца семейства. Вскоре в фамильном замке герцогов Андевиальде готовились комнаты для прелестной невесты Ричарда.

Всё рухнуло в один миг: бесследно исчез Инвар, старший брат Милицы. Почти месяц поисков мужчины не увенчались успехом. Следствие вёл граф Арнольд Тарлент. Ричарду он запомнился как молодой амбициозный мужчина, не наделённый большим умом. Именно граф высказал мысль, что брата Милицы убил герцог Андевиальде. Мотивом к совершению преступления, по версии Тарлента, послужило нежелание старшего брата выдать Милицу замуж за герцога. Непонятно, откуда на газоне перед замком герцогов появилась улика: окровавленный столовый нож, предположительно с кровью несчастного Инвара. Все попытки доказать невиновность Ричарда оказались безуспешными. Даже то, что не найдено тело убитого, явилось отягчающим обстоятельством. В итоге Ричард был лишён адвоката. Следователь высказал мысль, что подозреваемый принял драконью ипостась и сжёг до тла бездыханное тело невинно убиенного. Законы Драконьего Королевства отличались строгостью. За убийство дракона, принадлежащего к аристократии, полагалась пожизненная каторга. После вынесения приговора Ричард сразу же из зала суда был отправлен в горы добывать уголь. Несчастная мать в истерике кричала в зале, что её сын невиновен, что она не оставит такой несправедливости. Сердце престарелого отца не выдержало: старший герцог Андевиальде скончался на следующий день после вынесения приговора сыну.

За два года пребывания на каторге Ричард из красивого, статного, мускулистого блондина превратился в истощённого старца с грязной от угольной пыли косматой головой, грязной неухоженной бородой, чёрным прыщавым лицом, неухоженными израненными руками и ногами. На коже его туловища были многочисленные незаживающие воспалённые раны от ударов плетьми. Ещё одной проблемой были вши.

Условия жизни на каторге, а точнее существования, ежедневно приближали Ричарда к конечной точке. Он уже не чувствовал боли, не испытывал ненависти к надсмотрщикам. Его даже не раздражали грязь в бараке, вши, бесстрашно шныряющие везде и всюду наглые крысы. Единственным его желанием было умереть и как можно скорее. Каждый вечер, ложась на жёсткие деревянные нары, он закрывал глаза в надежде, что утро для него уже не наступит. Перед сном он вспоминал лицо любимой девушки, её голос. Было больно, что он не смог оставить после себя наследника, и теперь старинному роду герцогов Андевиальде наступит конец.

Так и сегодня, после ужина он лёг на нары и закрыл глаза. Сразу же в голове возникло лицо Милицы. Девушка улыбалась ему своими розовыми пухлыми губками. На щёчках милого лица образовались две ямочки. Серые, с поволокой, подобно лёгкому дыму, глаза смотрели на него с любовью и нежностью. Словно выточенные из мрамора обнажённые плечи хотелось поцеловать.

"Милица", — тяжело вздохнул Ричард и, закинув руки за голову, насколько это позволяли цепи, провалился в сон.

Спать долго не пришлось: около трёх часов ночи его разбудил бешеный крик. Ричард присел на нарах и открыл глаза. В бараке, в двух шагах от него дрались каторжане. Что послужило поводом, он не разбирался. Чаще всего ссоры возникали из-за еды, но, бывало, каторжане насиловали молодых миловидных парней. Ричард избежал такой участи: в своё время он свернул шею при попытке совершения насилия над ним. За это был жестоко наказан надсмотрщиками. Но по возвращении из карцера его уже никто не трогал. Сейчас от былой красоты ничего не осталось, внешность заключённого 23515 не располагала к плотским утехам.

— Мужики, прекратите! — крикнул дерущимся Ричард.

— Заткнись! Спать мешаешь! — крикнул ему в ответ лежащий рядом сосед и со всей силы ударил кулаком по голове.

Ричард, не задумываясь, так же врезал ему кулаком, насколько это позволяли кандалы. Завязалась драка. К ним присоединялись другие заключённые. Ричард уже не чувствовал боли. Окровавленный, он колотил всех подряд в надежде, что сегодня точно найдёт свою смерть. Услышав крики, в барак ворвались надсмотрщики. Раздались выстрелы, а затем крики убитых. Воздух наполнился запахом пороха и крови. По телу Ричарда несколько раз больно ударили плетью, после чего он потерял сознание.

Сколько он пробыл в беспамятстве, Ричард не знал. Так же он не знал, сколько раз по нему прошлась плеть. Он очнулся лёжа на земляном полу всё в том же бараке. Перед его лицом сидела огромная серая крыса и смотрела на него маленькими злыми глазками. Влажный нос грызуна втягивал воздух. Усики противно шевелились.

— Кыш! — злобно прошипел Ричард.

От звука его голоса крыса тут же убежала. Ричард медленно поднялся с земляного пола и, опираясь на руки и громыхая цепями, с трудом превозмогая боль во всём теле, влез на свои нары.

"Опять жив…" — тяжело вздохнул он. Поспать больше не удалось. В бараке открылась дверь, что означало, пора завтракать и отправляться в карьер. Ричард медленно, вместе с остальными каторжанами, переступая через лежащие на полу ещё неубранные тела погибших в ночной потасовке, последовал на выход.

Возле двери он протянул повару кружку и тарелку, получил свою порцию каши и сладкой воды, кусок хлеба. На улице он присел на землю, чтобы позавтракать. Закончив нехитрую трапезу, он подошёл к грубо сколоченному из деревянных досок столу и поставил на него посуду, чтобы вечером вновь получить свою порцию еды.

— Заключённый номер 23515! Быстро сюда! — громко закричал один из подошедших надсмотрщиков.

Ричард напрягся, не ожидая ничего хорошего. Медленным шагом он направился в сторону кричавшего. В голове была только одна мысль:"Расстрел… Как избавление от мучений…"

— Я повторяю! Заключённый номер 23515! Немедленно ко мне! — снова закричал надсмотрщик.

— Прибыл! — тихо ответил Ричард.

Надсмотрщик критично окинул его взглядом с головы до ног.

— Приказываю следовать за мной! — сквозь зубы процедил он.

Ричард спешно, насколько это было возможно после побоев, последовал за ним. Надсмотрщик привёл его к зданию, где находился кабинет начальника каторги. Зажиревший, совершенно лысый, с отвратительными толстыми губами начальник каторги, держа толстыми пальцами какую-то бумагу, ожидал их на улице.

— Прикажите завести в ваш кабинет? — вытянулся по стойке смирно конвоир Ричарда.

— Нет, — поморщился толстяк, не скрывая своей брезгливости по отношению к заключённому. — Он слишком грязный. Испачкает мне ковёр.

— Заключённый номер 23515 по вашему приказанию прибыл! — непонятно зачем отчеканил конвоир, когда и так всё было ясно.

Толстяк развернул бумагу и начал читать.

— По высочайшему указу Его Величества короля Вильяма III, правителя королевства Фортавиании, приговорённый к пожизненной каторге за убийство Инвара Лансуорта Ричард Андевиальде помилован в связи с отсутствием преступления как такового. Ричард Андевиальде подлежит немедленному освобождению.

Толстяк скрутил королевский указ о помиловании в трубочку и брезгливо протянул Ричарду.

— Что стоишь как каменная глыба? Бери указ и сваливай отсюда! — прикрикнул на него начальник каторги.

— Я… Я свободен? — с трудом шевеля сухими потрескавшимися губами, не веря услышанному, переспросил Ричард.

— Да… Снимите с него кандалы, и пусть улетает поскорее. А то запах от него… Я сейчас блевану! — брезгливо поморщился начальник каторги и прикрыл крупный нос белоснежным носовым платком.

К Ричарду, незамедлительно выполняя распоряжение начальства, подскочил один из надсмотрщиков, худой долговязый молодой мужчина с прыщавым лицом. На бедре у него блестела связка ключей, которая звенела при ходьбе. Ричард часто задавался вопросом: почему при достаточно развитой магии в королевстве надсмотрщики по старинке продолжают пользоваться обычными ключами? На этот вопрос он не мог найти ответ. После длительных поисков наконец-то нужный ключ был найден. Сковывающие руки и ноги заключенного оковы с характерным металлическим звуком упали на землю. Ричард, не веря, что всё это происходит с ним, стоял и ладонями по очереди потирал багровые кровоподтёки на предплечьях. Рассеянным взглядом он смотрел на надсмотрщиков. Начальник каторги, устав ждать, когда заключённый номер 23515 соизволит взять у него королевский указ, просто бросил его на землю к ногам Ричарда и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, прикрывая нос носовым платком, спешно скрылся в здании. Надсмотрщики тоже поспешили на свои рабочие места, за исключением одного, того самого, который привёл сюда Ричарда. Ричард медленно наклонился и поднял указ с земли. Он ещё раз перечитал его.

"Свобода!" — по щеке Ричарда покатилась скупая мужская слеза.

— Хватит стоять как постамент. Пошли на выход! — недовольно прикрикнул надсмотрщик, которому вся эта церемония порядком поднадоела.

Ричард в его сопровождении дошёл до ворот. Противно заскрипел металлический, давно не смазываемый маслом засов на тяжелой двери, отделявший заключённых от свободы. Ричард, словно во сне, сделал неуверенный шаг вперёд. Ворота за ним тут же захлопнулись. Немного постояв, пытаясь осознать, что он больше не заключённый и всё происходящее с нам в данную минуту не сон, он принял драконью ипостась, пару раз взмахнул ослабленными крыльями, вспоминая ощущения свободы, и поднялся в небо. Воспалённая драконья кожа после трансформации болела настолько сильно, что хотелось кричать. Раны кровоточили. Измученный и больной белый дракон возвращался домой.