Гримасы навязанной молодости. Вторая книга трилогии «Неприкаянная душа»

Лариса Малмыгина

Приключения прекрасной Алисы продолжаются. Волею судеб она оказывается в гареме султана Марокко Мулаи Исмаила, встречается с Лаврентием Берией и Иосифом Сталиным, за которого решает выйти маркиза, прибывшая из прошлого в Советский Союз тридцатых годов, спорит на религиозные темы с самим Сатаной. Необычайная красота героини очаровывает и демона Астарота, мечтающего во что бы то ни стало сделать возлюбленную своей женой…

Глава 8. Назад, в будущее

Лететь было тяжело. Промокшее платье, вызывая пренеприятнейший озноб, упорно прилипало к озябшему телу и настойчиво тянуло вниз. К тому же, минуты полета тянулись исключительно долго, создавая иллюзию обреченной бесконечности. Пугающая тишина и беспросветная тьма с поверхности родной планеты угнетающе действовали на обостренные нервы. Народ, не имеющий никакого понятия об электричестве, почивал или читал заумные средневековые трактаты при дешевых свечах, насаженных на старинные канделябры, за которые любой коллекционер из двадцать первого столетия отдал бы колоссальные деньги.

Наконец-то небо успокоилось и перестало плакать, а мы опустились возле замка, встретившего исчезнувших хозяев пугающей настороженностью.

— Уж очень большой мой новый дом, — поеживаясь от страха и холода, вздохнула я.

Улыбнувшись, домовой хлопнул в ладоши, и в мгновение ока все окна таинственного дворца осветились яркими огнями.

— Вперед! — скомандовал он, и теплая струя воздуха послушно подхватила мое промерзшее тело, чтобы бережно отнести его в горячую ванну, наполненную доверху ароматной водой. Согревшись и смыв с себя остатки отрицательной энергетики Пале-Рояля, я полетела в столовую, где усталую путницу ожидал превосходный ужин.

— Скоро отучусь ходить, — пожаловалась я разомлевшему от коньяка Жемчужному.

— Не отучишься, — проглатывая шоколадную конфетку, усмехнулся он, — не дадут.

— Что будем делать с бедной маркизой? — осведомилась я, с наслаждением отпивая глоток горячего чая.

— Пожалей лучше Лавальер, — предложил Карлос и откусил большущий кусок любимой «Нарады».

— Атенаисе крупно не повезло, — поморщилась я, с удивлением наблюдая, как аппетитный килограммовый тортик проваливается в безразмерный рот нематериального существа. — Тщеславная Монтенон увела у нее возлюбленного, коварная Бренвилье, пока была жива, всеми силами старалась принести не в меру доверчивой бедняжке как можно больше вреда. И обе прикидывались верными подругами.

— На чужом горе счастья не построишь, — вставая из-за стола, заявил дух. — Таков закон небес.

— Мы полетим завтра к страдалице? — следуя его примеру, с надеждой прошептала я.

— Я бы не советовал, — сурово сдвинув брови, хмыкнул элементал. — Она вовлечет нас в какую-нибудь прескверную историю.

Всю ночь я провертелась в постели, словно пущенная умелой рукой юла: размышляла о привередливых мужчинах, незаслуженно меняющих нас, таких красивых и преданных, на первых встречных, жалела прекрасную маркизу и мечтала ей помочь. Но как? Черствый Жемчужный меня поддерживать явно не собирался.

Утром, чуть свет, я выбежала из дома, и, не соображая, что делаю, имея в кошельке всего несколько луидоров, поднялась в воздух, намереваясь лететь в далекую столицу на помощь новой подруге. Взмахнув руками, я понеслась со скоростью стрелы, выпущенной из лука, по славным небесным просторам благословенной Франции.

Париж встретил путешественницу туманом. Я материализовалась возле небольшого фонтанчика и спросила первого же прохожего, где обитает мадам де Монтеспан. Статный мужчина в пышных бакенбардах осуждающе покосился на приставучую бабенку и посоветовал ей нанять карету. Недалеко сиротливо стояла открытая коляска. Сонный кучер маялся от желания погрузиться в блаженную дрему, но я своим внезапным появлением нарушила его смиренный покой.

Ехали мы недолго. Красивый особняк показался в конце улицы и приковал к своей особе мое пристальное внимание.

— Здесь проживает Ее Сиятельство госпожа маркиза, — останавливаясь возле железных резных ворот, мягко произнес водитель.

Я протянула ему луидор.

— У меня нет сдачи, — гипнотизируя богатство, неожиданно свалившееся ему на плечи, побледнел кучер.

— И не надо, — наслаждаясь его неимоверной радостью, мило прощебетала я.

— Спасибо, — надеясь поцеловать дающую руку, рванулся ко мне мужчина.

— Не стоит благодарности, это всего лишь чаевые, — улыбнулась я и легко спрыгнула со ступенек конемобиля.

— Чаевые? — икнул будущий жмурик.

Как же легко, имея деньги, сделать счастливым ближнего своего! Почему же олигархи и крутые предприниматели не помогают нуждающимся, ведь это так приятно?

Возле замка меня встретил вышколенный дворецкий и, почтительно выслушав, без слов проводил к хозяйке, которая этой ночью тоже не сомкнула воспаленных глаз. Обрадовавшись появлению «маркизы де Ламарт», бедная женщина горько разрыдалась на ее плече.

— Надеюсь, ты поживешь у меня, дорогая? — спросила она, умоляюще заглядывая в лицо самозванке.

— Хорошо, — не смея отказать несчастной, ласково проворковала я.

— Вечером мы отправимся в то место, где мне обещали помочь, — мстительно поджимая пухлые губки, всхлипнула Атенаиса.

— Идет, — согласилась я и обняла вздрагивающие худенькие плечики бывшей фаворитки.

День пролетел довольно быстро. Мы гуляли по саду, ели на изысканной посуде великолепные блюда и разоблачали неблагодарных мужчин. Я, опустив ненужные фантастические подробности, рассказывала ей о Сергее и Максе. Она вспоминала дворцовую жизнь, рождение маленького сына, которого отобрал всесильный отец и отдал на воспитание коварной Франсуазе де Монтенон.

Вечер подошел незаметно. Накинув на меня синий плащ, маркиза потащила свою гостью к ослепительно красивой карете, на которой две брошенные женщины прибыли к мрачному каменному дому с закрытыми ставнями.

«Похож на жилище Экзили», — ежась от страха и отвращения, подумала я.

Высокий старик, страдающий косоглазием, встретил нас гробовым молчанием и также безмолвно повел в темную глубину большой комнаты.

— Если ты желаешь мне счастья, не говори ничего, — сверкая шальными очами, попросила новоявленная подруга.

Мне стало не по себе. Съежившись под угнетающим взглядом массивного старикана, я обреченно плюхнулась на небольшую скамейку, примостившуюся на выходе в коридор.

Недолго думая, прелестная Атенаиса низвергла с себя обворожительные одежды и, подбежав к приземистому ложу, выставленному на середину зала, растянулась на его отвратительной поверхности. Внезапно крик маленького ребенка прорезал зловещую тишину затаившегося здания. Безумный дед, облачившийся в черную рясу, привычно схватил орущее дитя и неожиданно вонзил в него острый клинок искривленного кинжала. Темная кровь невинного существа моментально оросила пленительное тело покоящейся на лавке аристократки.

— Астарот, Асмодей и дружественные князья! — заорал убийца женоподобным голосом. — Я призываю вас принять в жертву этого ребенка, которого подношу вам с просьбой, чтобы король и дофин продолжали дружить со мной, чтобы меня почитали принцы и принцессы двора.

— Сюзанна, — позвали меня из темноты, — Сюзанна!

Я открыла глаза и тотчас пожалела об этом. Ужасная, покрытая лиловыми прожилками, физиономия палача склонилась над моей поверженной физической оболочкой и впилась в нее безжизненным взглядом опустошенных глазниц.

— Я ручаюсь за госпожу де Ламарт, Гибург, — как ни в чем не бывало, щебетала уже одетая соучастница преступления, — она никому ничего не скажет!

— Свидетелей убивают, — хватаясь за рукоятку кинжала, не согласился с сообщницей злобный мокрушник.

— Не надо! — бросаясь к безумному сатанисту, отчаянно взвизгнула нежданная защитница.

Я взмахнула руками, чтобы преобразиться в легкое облачко и выпорхнуть из чудовищного человеческого жилища, превращенного в кровавую бойню.

— Нет! — цепляясь за шею разъяренного деда, продолжала вопить легендарная фаворитка.

— Убью! — тщетно вырываясь из ее крепких объятий, рычал тот, кого нежные губки состоятельной клиентки назвали Гибургом.

Лишь на мгновение неукротимая маркиза свалила упирающегося противника на пол, а сама тут же, словно голодная пиявка, намертво впилась в меня. И тогда неистовый вихрь подхватил нас и швырнул вверх. Мы благополучно прошли сквозь потолок и полетели навстречу судьбе, которая кому мать родная, а кому — злая мачеха.

Крутило так, что, казалось, внутренности выскочат из наших хрупких тел и разлетятся по океанам и континентам. Повергнутая в ужас, любовница средневекового монарха затравленным зверем озиралась по сторонам и негромко подвывала.

— Кто ты? — раздражающе хныкала она и еще теснее прижималась ко мне.

— Алиса Смирнова, — сдалась я и постаралась не опрокинуться вниз головой.

Описав приличный круг, струя ошалевшего воздуха внезапно швырнула нас назад, словно решила доставить на место преступления.

— Не хочу в лапы к Гибургу, — пискнула я и плюхнулась на маркизу.

— Ты — ведьма? — послушно укладываясь на спину, проорала перепуганная спутница.

Темная полоска земли показалась на горизонте.

— Расшибемся! — по-змеиному извиваясь, заверещала высокопоставленная особа.

Но не успела я напыщенно изречь, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, как что-то твердое больно вонзилось в спину, и бешеный полет прекратился.

Мы возлежали возле высокого каменного забора, а на другой стороне улицы древний, незнакомой марки, автобус гостеприимно раскрывал двери, приглашая пассажиров в неуютный салон.

— Что это? — икнула путешественница, указывая испачканным в луже пальчиком на невиданное ею ранее транспортное средство.

— Карета, — буркнула я, отчаянно соображая, куда же мы все-таки угодили.

Статный мужчина в форме военнослужащего Советского Союза старого образца медленно отделился от глухой серой стены двухэтажного здания и нерешительно подошел к валяющимся на грязном асфальте дамам, чтобы подать им свою надежную руку.

— Вы из цирка? — подвергая скрупулезному анализу наши чумазые физиономии, подозрительно изрек он.

— А где лошади? — высокомерно игнорируя неизвестного представителя недостойной черни, на чистейшем русском языке деловито осведомилась француженка.

Мужик растерянно поискал глазами благородных животных, но не нашел их, а потому принял решение незамедлительно продолжить допрос:

— Из театра? — состряпав из тонких губ некачественную улыбку, поинтересовался любопытный военный.

— Что за глупости болтает этот плебей? — прекратив икать, маркиза презрительно оглядела незамысловатую, без самоцветов, форму приставалы.

— Я — полковник! — покраснев до кончиков волос, обиделся обладатель умопомрачительных галифе.

— Не ври! — хихикнула парижанка и, чихая, забавно сморщила хорошенький носик.

Хватаясь обеими руками за огромный баул, мимо протопала истощенная гражданка, выряженная по моде довоенных или послевоенных лет.

— Маркиза, куда мы попали? — обозревая великий советский народ, завопила недорезанная дворянка. — Грязь, вонь, серость! Что за платье надето на мадам?

— Маркиза? — заинтриговано переспросил полковник. — Мадам?

Мало-помалу любознательный невыездной люд сгруппировался подле диковинных эксцентричных дамочек в ярких театральных одежках.

— Это Татьяна Окуневская, — зашептал рыжеволосый молодой человек скорбной девушке с комсомольским значком на груди.

— Нет, Зоя Федорова, — предположил подросток с авоськой через плечо.

— Бросьте, Любовь Орлова, — фыркнула старушка с низенькой коляской, в которой заливался упорным плачем будущий строитель коммунизма.

— Товарищи, разойдитесь! Гражданки пройдут со мной! — заволновался забытый обществом офицер.

— Пошли, — покрываясь мурашками, невежливо рванула я дурочку, при виде всеобщего внимания принявшую обворожительную позу бывалой куртизанки.

Приземистый серый дом встретил залетных птичек весьма настороженно. Невысокий лысоватый мужчина в старомодном пенсне спешно вылетел нам навстречу.

— Здравствуйте, — с неподдельным интересом ощупывая острыми зрачками средневековые одежды странных теток, хрипловато произнес он, — давайте знакомиться.

— Сначала представьтесь сами, сударь, — самовольно усаживаясь в кожаное кресло, капризно протянула бывшая фаворитка несуществующего уже короля.

— Разве есть человек в стране, не знающий Лаврентия Павловича Берию? — удивился настоящий полковник.

Я поперхнулась слюной, закашлялась и лихорадочно начала заглатывать тяжелый воздух неуютной длинной комнаты.

— Вы — правитель этого государства? — обрадовалась глупая француженка.

— Почти, — с важностью нахохлился именитый член Политбюро ЦК ВКП (б).

— И какой чин имеет такой приятный господин? — кокетливо поправляя прическу, справилась неугомонная маркиза.

При слове «господин» Берия скорчил невообразимую рожицу и стал походить на недовольную обезьянку:

— Маршал, мгм, Председатель Совета Министров, министр внутренних дел, герой…, — тем не менее начал перечислять он.

— Герой! — ахнув, подпрыгнула в кресле де Монтеспан. — А вы женаты, герой?

— Да, — почему-то застыдился почти правитель, — но хотел бы поближе узнать таких красивых женщин.

— Как это — поближе? — пропищала я и спряталась за изящную фигуру любительницы сатанинских заклинаний.

— Товарищ Сталин учит нас быть бдительными, — с восточным акцентом торжественно, словно клятву, продекламировало доверенное лицо Иосифа Виссарионовича.

— Монарх? — хватаясь за левую, вымазанную в грязи, грудь, томно простонала Атенаиса.

— Почти, — наслаждаясь восторгом любопытной красотки, с готовностью подтвердил Берия.

— Сделайте милость, познакомьте меня с почти королем, — осветилась улыбкой светской львицы сообщница детоубийцы.

— В семье есть арестованные? — внезапно насупился Лаврентий Павлович.

— Нет, — быстро отреагировала эксплуататорша, словно всю жизнь ждала этого коварного вопроса.

— Отлично! — потирая руки, зарадовался хозяин дома. — И так, как зовут мою загадочную гостью? Кто она?

— Анастасия Минасьян, артистка театра из Еревана, — наступая на кончик туфельки предприимчивой дворянки, громко отчеканила я.

— Армянка? Соседка по Кавказу! — еще больше зарадовался герой Советского Союза. — Вы — полукровка, красавица?

— Да, — пока Атенаиса раздумывала над лживыми словами диковинной Сюзанны де Ламарт, поспешила ответить я.

— Прекрасно! — заявил министр внутренних дел. — Приглашаю вас к себе на ужин.