Борщ для души. Рассказы

Лариса Репникова

Смотрите по сторонам – мир полон удивительных историй, которыми хочется делиться, чтобы наполнить жизнь смехом, слезами и учащенным сердцебиением.

Чесночная грядка

Воскресенье. Завтра снова нам в детский сад, родителям на работу. А так хочется на улицу! Там светит осеннее солнце, отражаясь в лужах, которые остались после дождя.

— Мам, можно пойти во двор?

— Нет. Я уже помыла ваши сапоги, приготовила на утро. Сиди дома, играй вон в игрушки.

Ничего не остаётся, кроме как вытащить на середину комнаты старую коробку из-под телевизора и попытаться придумать какую-нибудь игру с кучей игрушек. Только в голову ничего не приходит, и поэтому я тяжело вздыхаю с интервалом в одну минуту. Спорить с решение матери бесполезно, если «нет», значит «нет».

— Вот всегда так — ему можно гулять, а мне нельзя, — бурчала я себе под нос.

— Чего ты там бормочешь?

— Ничего…

— Ладно, иди погуляй во дворе, только в грязь не залезай — сапоги только помыла. Испачкаешь, сама будешь отмывать.

Ура, ура, ура. Собралась я очень быстро, и вот уже в шапке, домашней куртке и тёплых штанах, заправленных в красные резиновые сапожки, выбегаю на крыльцо.

Осенние солнечные лучи целятся прямо в глаза и не промахиваются. Я жмурюсь и улыбаюсь, бесконечно радуясь возможности побродить по двору, где ещё есть остатки травы и ворох опавших листьев.

— Ну, что будешь делать? — брат что-то ковырял около сарая.

— Не знаю, — ответила я, — буду играть во что-нибудь.

— Да во что тут играть? Пойдём в огород — там классные лужи и на город можно посмотреть, сама же знаешь, с бугра классный вид открывается.

— Но мама сказала не пачкаться.

— Так мы и не будем. Просто походим там и все. Пошли.

Я в сомнении топталась на месте, в то время, как брат уже направился по дорожке, ведущей в огород, где было много интересного: и родник, закрытый большой деревянной крышкой, и ванна для полива, и яблони, и бесконечная плантация вишни, и бочка деревянная в зарослях кустарника, железные вены труб для полива, и ещё много чего.

— Ну? Идёшь?

— Нельзя же…

— Как хочешь, — брат махнул рукой и исчез в глубине огорода.

Я посмотрела на окна, стараясь понять, наблюдает за мной мать или нет. Никого не увидев, я решила, что быстренько сбегаю в огород, посмотрю, что там делает брат, и вернусь во двор.

— Ты где?

— Иди сюда, смотри, что тут.

Голос брата раздавался из-за большого острова высоченных кустов черёмухи. Туда тянулись трубы для полива, которые завершали свой путь в железной бочке, вкопанной наполовину в землю, точнее не в землю, а в глину.

— Ого, у тебя ноги засосало! Там что болото?

— Ага, — брат стоял обеими ногами в какой-то жиже, которая явно не отпускала его.

— Чавк, чавк, — сказала жижа, когда брат попытался вытащить ноги.

— Я, я тоже так хочу! Дай я туда наступлю!

— Нет. Ищи своё болото.

Я пошарила глазами в поисках подходящего места.

— Вот! — рядом с бочкой была какая-то грядочка, — как думаешь, здесь ничего не растёт?

— Да нет. Скоро зима, что тут может расти?

Грядка была неправильной четырёхугольной формы. Буртики были невысокие, из мелких камушков. А вот поверхность была похожа на коричнево-рыжий разнос, залитый лаком.

— Здесь глина.

Я наступила сначала одной ногой в грядку, затем другой. Мягкая густая глина стала медленно обволакивать мои сапожки, которые пропадали прямо на глазах. Сердце мое замерло в предвкушении.

— Чааавк, чааавк! — издала жижа, когда я попыталась вытащить ноги, — чааавк, чааавк!

— Ого! Круто! Ну как, подвинься, я тоже хочу так.

Брат оттолкнул меня в сторону и сам залез в чавкающую жижу, а я в это время стала рассматривать свои сапожки. Да, вид у них был, мягко говоря, грязный, а по факту прямо-таки чумазый. Я вспомнила, что мама велела не пачкать обувь, вздохнула и решила почистить грязь палочкой, которая попалась под руку. В итоге размазала грязь ещё больше, извазякала руки, куртку, попыталась отмыть все это водой из бочки, но вода была холодной, да и грязь только больше размазалась — все-таки глина есть глина. Оглядев себя, я ещё раз вздохнула и решила, что надо оставить все, как есть, а вдруг не заметит.

Брат все это время топтался в грядке. Я посмотрела не него с завистью — несправедливо, это же я нашла эту чудо-грядку с удивительной жижей.

— Давай вместе? — с надеждой спросила я.

— Ладно, давай, — неожиданно сказал брат, и я шагнула в глиняную чавкающую жижу, и мы уже вдвоём стали весело месить грядку.

— Слушай, а это что? Похоже на луковички.

— Да нет. Какие луковички? Все уже убрали. Сама вспомни, как обрезали лук и чеснок. Это камушки.

И мы опять потопали друг за другом, с трудом вытаскивая из глины ноги с забавным звуком «чавк, чавк, чавк».

— Дети! Вы где? Хватит мерзнуть, быстро домой!

— Мама зовёт. Побежали скорей!

— Ага, сейчас только грязь вытру, — я выбралась из грядки и стала судорожно отчищать глину, но вы и сами уже поняли, какой был результат.

В итоге я бросила это бесполезное занятие и помчалась в дом, стараясь не упасть на мокрой траве.

— Я тебе что говорила?! — я стояла, опустив голову и рассматривая свои чумазые сапожки, а мать продолжала, — Я же только все вымыла, приготовила назавтра, а ты что наделала?

— Мы там вместе были…

— Сейчас и он получит. И где вы только нашли глину?

— Там, — я указала в сторону огорода, — там у бочки.

— У бочки? Там же грядки. Вы что не видели?

— Там нет никакой грядки…

— Пойдём, — мать взяла меня за руку, и мы вместе пошли к нашей чавкающей грядке, — Где? Здесь? — я кивнула головой, когда мы дошли, — Вы что не видели, что это грядка? Я же только сегодня чеснок здесь посадила, а вы что сделали? Все перемесили! Что вы за дети такие? Вот бери теперь и сажай все заново! — мать слегка подтолкнула меня к грядке, и мне ничего не осталось, как присесть на корточки и начать выбирать маленькие луковички чеснока и стараться посадить их рядками.

У меня ничего не получалось — глину мы очень хорошо перемесили, найти в ней луковички было почти невозможно, я только ещё больше пачкалась.

— Пошли отмываться! Вредители какие-то, а не дети!

Мы вернулись в дом, я быстро разделась у порога, вымыла руки и побежала в комнату, чтобы спрятаться под одеялом.

Мама ещё долго ругалась на нас с братом, а я была так расстроена и напугана, что старалась не показывать носа из-под одеяла. В итоге, я уснула, а во сне видела чеснок, который прыгал в глиняную лужу, а та весело отвечала: «Чавк, чавк, чавк…»