Охотник на кроликов

Ларс Кеплер (2016)

“Охотник на кроликов” продолжает цикл романов об уникальном сыщике Йоне Линне. Перед нами шестая книга в этой череде мировых детективных бестселлеров, написанных Ларсом Кеплером (псевдоним супругов Андорил — Александра и Александры Коэльо), чьи триллеры неизменно безукоризненны и жутки. Для расследования преступлений Охотника на кроликов Йону Линну освобождают из тюрьмы, где тот отбывает срок, полученный в ходе предыдущего дела о сталкере. На этот раз череда жестоких убийств, начавшаяся расправой с министром иностранных дел страны, уходит корнями в прошлое героев, вовлеченных в эту леденящую душу историю. Все началось с далекого эпизода в престижной школе, где они учились: мальчики из самых привилегированных семей создали тайный клуб для избранных под названием Кроличья нора, и однажды там произошло то, что перевернуло их жизни…

Глава 23

Проигнорировав подъехавшее к дверям телецентра такси, Рекс пошел пешком. Ему надо было отдышаться, собраться с мыслями.

Несколько месяцев назад он успокоил бы себя большим стаканом виски, за которым последовали бы еще три.

Он шагал вдоль запруженной транспортом Лидингёвеген и пытался понять, чего будет стоить ему его поведение, когда позвонил Диджей.

— Ты меня видел?

— Да, чертовски хорошо смотрелось! Ты выглядел, и правда, как с похмелья.

— Сильвия тоже так подумала. Она решила, что я напился.

— Она так сказала? Я могу приехать и засвидетельствовать, что вчера ты пил только воду… впрочем, очень много морской воды.

— Ну, не знаю… Это как-то смешно — притворяться алкоголиком, чтобы не потерять работу.

— Но это же не ошибка, что ты спокойно принял…

— Хватит, я больше не могу, — перебил Рекс.

— Я не имел в виду ничего плохого, — тихо сказал Диджей.

Рекс вздохнул и взглянул через ограду на двор перед большой спортивной ареной, построенной к Олимпийским играм 1912 года.

— Ты слышал, что умер министр иностранных дел? — спросил он.

— Естественно.

— У нас были сложные отношения. — Рекс шел вдоль черной ограды.

— В каком смысле?

— Я его не любил. — Рекс вошел в ворота и шагнул на красную гаревую дорожку, тянувшуюся вокруг лужайки.

— О’кей, но необязательно говорить об этом сразу после его смерти, — тихо заметил Диджей.

— Дело не только в этом…

Давид Джордан молча слушал, пока Рекс тихо признавался, как его, пьяного, угораздило помочиться в бассейн министра иностранных дел.

Рекс закончил признание рассказом, как он собрал всех садовых гномов — семьдесят сантиметров в высоту — и побросал их в освещенный бассейн.

Рекс вышел на футбольную площадку и остановился в центре.

Пустые трибуны обступали его со всех сторон, и он вообразил, что какие-то из тех гномов стоят, а какие-то лежат на дне, колючие от мелких пузырьков воздуха.

— Ну ладно, — сказал Диджей, помолчав. — Еще кто-нибудь знает об этом?

— Камеры видеонаблюдения.

— Если будет скандал, инвесторы отыграют назад, сам понимаешь.

— И что мне делать? — уныло спросил Рекс.

— Отправляйся на похороны, — медленно сказал Диджей. — Я прослежу, чтобы ты получил приглашение. Выскажись перед журналистами, скажи, что умер твой лучший друг. Отзывайся о нем и его политических действиях с величайшим уважением.

— Все вскроется, как только на сцену явятся записи с камер.

— Да, я понимаю, но надо предвосхитить это, уже сейчас рассказать о ваших грубых словечках и дурацких шутках… иногда вы заходили слишком далеко, но такими уж друзьями вы были. Однако не делай никаких особенных признаний, избегай подробностей. Будем надеяться, что записей не осталось.

— Спасибо.

— А чем тебе не угодил министр иностранных дел? — с любопытством спросил Диджей.

— Он всегда был лживая скотина… и в качестве последней шутки я нассу на его могилу.

— Только не под запись, — рассмеялся Давид, и разговор закончился.

Рекс посмотрел, как стайка голубей взлетает с трибуны, описывает в небе полукруг, вытягивается медленным эллипсом, собирается и снова садится.

Когда Рекс вошел в палату, Самми сидел на застеленной койке и вытирал волосы полотенцем.

— Классный грим, папа, — сказал он хрипло.

— Точно. Я прямо из телецентра.

Рекс шагнул к кровати. Беспорядочные картины промывания желудка и его собственный страх из-за смерти министра постоянно давили изнутри.

Он напомнил себе: единственно верное решение сейчас — оставаться спокойным и не выносить суждений.

— Как ты? — осторожно спросил он.

— Так себе. Горло болит. Как будто мне в глотку сунули шланг.

— Вернемся домой, и я сварю суп.

— Врач только что ушел, ты чуть-чуть его не застал… я должен поговорить с куратором, прежде чем меня отсюда выпустят.

— Ты договорился о времени?

— Он придет в час.

— Тогда я еще успею повидаться с Диджеем. — Рекс сообразил, что через полчаса ему надо быть на встрече анонимных алкоголиков. — Но потом я сразу приеду сюда… и мы уедем домой на такси.

— Спасибо.

— Самми, нам надо поговорить.

— Ладно. — Сын немедленно замкнулся.

— Я не хочу больше попадать в такие ситуации, — начал Рекс.

— Тебе вчера пришлось нелегко, — сказал Самми, отвернувшись.

— Да.

— Папа — знаменитость. — Самми криво улыбнулся. — Папа — звездный повар из телевизора, ему нельзя иметь такого никчемного сына — гея, который красится и…

— Это мне все равно, — перебил Рекс.

— Тебе надо продержаться всего несколько недель.

— Я все-таки надеюсь, что нам будет неплохо вместе — но и ты обещай приложить усилия.

— Ты о чем? — Самми поднял бровь. — Речь о Нико?

— Мы сейчас говорим не о морали, — пояснил Рекс. — У меня нет предубеждений на этот счет, я считаю, что любовь бывает всякая.

— При чем здесь любовь, — промямлил Самми.

— Ну секс.

— Ты был влюблен в маму? — спросил Самми.

— Не знаю. Я тогда еще не повзрослел по-настояще — му, — честно ответил Рекс. — Но уже потом я понял, что она — та женщина, с которой мне следовало остаться… как я хотел бы прожить всю свою жизнь с ней и с тобой.

— Но мне уже девятнадцать. Папа, чего ты хочешь от меня?

— Для начала — чтобы не было больше промываний желудка.

Самми медленно поднялся и вышел, чтобы повесить полотенце.

— Я думал, Нико проверил, что за таблетки он в меня впихнул, — сказал он, вернувшись. — Но их оказалось слишком много.

— Впредь проверяй сам.

— Я слабый… и мне можно быть таким, — быстро ответил сын.

— Тогда ты не выдержишь… слабость непозволительна.

— Ладно, папа.

— Самми, это не я так говорю. Это так и есть.

Сын привалился к дверной раме, скрестив руки на груди. Он покраснел и тяжело сглотнул.

— Просто не делай ничего, что опасно, — попросил Рекс.

— Почему бы и нет? — прошептал Самми.