Лобанов-Ростовский и Н.С. Арсеньев. Путешествие в Италию
Среди бесед в Калининграде и в письмах Никита Дмитриевич ответил на мои вопросы о встречах с Николаем Сергеевичем Арсеньевым, как и всегда, с громадной отзывчивостью.
22-летний Никита с Николаем Сергеевичем Арсеньевым совершили путешествие в 1957 году в Италию из Франции на поезде, останавливались в разных городах. Николай Сергеевич читал наизусть на итальянском языке (Арсеньев знал 12 языков) Данте Алигьери. Со свойственным Никите Дмитриевичу юмором рассказывал он о своих неудобствах бытового уклада в этой поездке: Лобанов-Ростовский — человек исключительной самодисциплины, твёрдого распорядка, высокой степени самоорганизации, аккуратности — увидел рядом с собой человека, совершенно свободного от подобных «условностей», особенно пренебрежительного к полосканию в ванной, куда невозможно было войти потом.
Но, конечно, Никита Дмитриевич был покорён эрудицией Николая Сергеевича, широтой кругозора и глубиной знаний: «Во время путешествия было два типа разговоров, а более правильно сказать — “монологов”: ввиду того, что у дяди Миколы феноменальная память, он мог цитировать почти полностью целые книги. Например, во время поездки из Парижа во Флоренцию он цитировал всю поэму “Божественная комедия”, а также из древнеримских авторов. Второй тип — это во время посещения руин или музеев: он знал наизусть содержание картины, несмотря на свое плохое зрение, то, что он прочел о картине, он отлично помнил, и суждения о ней, и ее описания. Поэтому мне было чрезвычайно полезно и интересно с ним съездить в Италию».
А вот рассказ, который Никита Дмитриевич назвал «Экспертиза Арсеньева». Джон Трейн[19], выдающийся обозревать газеты «Уолл-Стрит Джорнал», из тех эрудированных американских богачей, в общем, интересовался философскими взглядами Арсеньева. Как-то, когда мы были в имении Рок-Крик-Парк под Нью-Йорком, Джон Трейн спросил Арсеньева, знает ли он что-нибудь о такойто христианской ереси в Персии в XII веке. Арсеньев задумался и через 2–3 минуты ответил, что таковой ереси не существовало. Спустя несколько дней Трейн нам сказал, что он выдумал название ереси, стараясь поймать на этом «дядю Миколу».
Путешествие по Италии в 1957 году с Н.С. Арсеньевым запомнилось Лобанову-Ростовскому ещё одним эпизодом — посещением виллы Демидофф. В Оксфорде он подружился с младшей дочерью его Высочества князя Павла Югославского[20] Елизаветой Карагеоргиевич, которая приезжала на уик-энд к крёстной Никиты Лобанова-Ростовского Катрин Риддей, уже упоминаемой выше внучке графа Александра Бекендорфа, последнего посла России в Великобритании.
Елизавета пригласила Никиту на виллу Демидофф[21], которую ее отец унаследовал в 1955 году. «С гордостью и глубоким знанием предмета, — рассказывал Никита Дмитриевич, — князь Павел Югославский говорил о нескольких поколениях Демидовых в Италии, создавших виллу в Пратолино, в предместье Флоренции, о богатейших и разнообразнейших коллекциях, собранных Демидовыми в течение двух веков, показывал портреты Демидовых кисти Левицкого[22] и Боровиковского[23], масло Верещагина[24] «Тагил», город на Урале, где Демидовы начали лить русские пушки».
Запомнилась статуя Венеры из мрамора скульптора Кановы[25], бюст Наполеона Третьего, изваянный Карпо[26].
Посещал виллу Демидофф в 1823 году великий художник Карл Брюллов[27], которому Анатолий Демидов заказал знаменитую картину «Последний день Помпеи»[28].
В 1969 году сокровища виллы Демидофф были проданы Павлом Югославским на аукционе «Сотбис»[29] во Флоренции.
Молодой Никита перед поступлением в Колумбийский университет, жил некоторое время в семье Юрия, Николая и Натальи Арсеньевых в Си Клиффе, куда те из Европы перебрались в 1948 году. Арсеньевых навещали многие интересные люди. Среди них выделялся огромным, двухметровым ростом и захватывающими рассказами о днях минувших Василий Васильевич Тютчев. Он торговал русскими книгами, которые возил в чемодане, а иногда — картинами. И у него Никита Лобанов-Ростовский купил первую работу маслом за 100 долларов в рассрочку. Это картина Николая Егоровича Сверчкова[30] «Погоня за похищенной невестой».
