Ты выбрал ее, предатель

Лила Каттен (2025)

— Я тебя вытащу из тюрьмы, — говорит любовница моего мужа. — Мне не нужна твоя помощь, Инна. Уходи отсюда! — огрызаюсь я. — Ты не смог в огромной Москве найти мне нормального адвоката? — обращаюсь я к Мурату. — Это заняло бы много времени, — отвечает он без заминки. — А у нас его нет, Рита, — говорит и выходит из помещения. — Чего ты упираешься, не понимаю, — качает блондинка головой. — Ты разве не спасла бы мне жизнь, попади я в вашу больницу в смертельном состоянии? — Спасла бы, конечно. — Вот поэтому ты должна понять и принять… Я вытащу тебя отсюда, но взамен ты исчезнешь из нашей с Муратом жизни.

Глава 4

Мои полные надежды глаза впиваются в его лицо. Если бы он только смог прочесть мои мысли, то услышал бы, как я молю его о правде. Как молю о том, чтобы у нас был шанс…

В голове всплывают картинки длиной в девять лет. Каждая деталь сейчас так ясна и жива…

Первые поцелуи и встречи, прикосновения, которых было так много… Мы любили, словно безумцы. И это при всей строгости моего Мурата к публичным проявлениям любви.

На коже горят воспоминания его прикосновений и ласки. Я была единственной, кому выпала честь знать этого прекрасного мужчину нежным, открытым и обнаженным до глубины души.

«А ты помнишь?» — спрашиваю мысленно, но в ответ — тишина.

Горло сдавливает. Я чувствую, как во рту скапливается слюна. А от его улыбки на глаза набегают слезы. Большие ладони обхватывают мое лицо. Пальцы нежно поглаживают кожу.

Мой подбородок дрожит, но все надежды рассыпаются пеплом, когда он начинает говорить.

— Конечно, нет, Рита.

В пепел превращаются и мои надежды, и его клятвы… и то уважение, которое было между нами. Он стоит на этом пепелище и уничтожает все это, даже не замечая, как больно делает всем нам.

— Ну с чего ты это взяла, м? — Его губ касается усмешка, один уголок поднимается вверх.

Такой простой вопрос. Он лжет мне прямо в глаза, а потом спрашивает, откуда я это взяла?

Почему в его глазах я стала вдруг женщиной, о которую можно вытирать ноги? И при этом ему не хватает смелости сказать все самому? Честно и откровенно!

— Послушай. — Мурат понижает голос до того самого шепота, которым когда-то сводил меня с ума, шепча на ухо всякие пикантные словечки, словно пороча и эти воспоминания, отнимая их у меня. — Мы со всем разберемся. Но позже.

— Позже? — не найдя силы для нового вопроса, переспрашиваю хрипло. Уверенная, что он и не услышал меня.

— Завтра мне рано вставать на работу. — Муж смотрит на часы, которые висят в нашей гостиной. — Тебе, кстати, тоже. Давай пойдем в спальню.

«А там повернемся набок, каждый смотря в свою стену, и будем просто соблюдать правила мужа и жены. Ведь они обязаны ночевать в одной постели, хотя при этом могут даже не касаться друг друга. Чувствовать себя почти чужими», — договариваю за него, излагая истину своему мозгу.

Я скидываю с себя его руки и первой разворачиваюсь, чтобы уйти. И уже поднимаясь по лестнице, говорю:

— Я в душ, а ты ложись.

Больше не оборачиваюсь. Больше ни слова. Он предпочел ложь, а не меня. И точно не нас.

***

А ты солгал, возможно, не впервые.

Пока смотрела я с надеждою в глаза.

Уже не нежные… А будто бы пустые,

«За что ты так?» — спросила про себя.

Холодный душ мои укрепит нервы.

Таблетка растворит остатки боли.

Ты был моим единственным и первым,

А я твоей крупицей морской соли.

Я вхожу в нашу спальню, быстро забираю из комода белье, комплект для сна и ухожу в ванную комнату, закрывая дверь на замок. И сразу слышу его шаги. Мурат останавливается сначала на пороге спальни, а затем рядом с ванной.

На дверь ложится его рука, и мы замираем в этом молчаливом… Я не знаю, как назвать этот момент. Но мне до ужаса больно говорить слово «прощание». Как такое возможно?

Сколько себя помню, я постоянно была влюблена в этого мужчину, за которого вышла замуж. И вот мне приходится проходить через такое? Почему? Почему меня ему оказалось недостаточно? И почему наш сын не стал преградой для его предательства?

Я тихо отхожу от двери и включаю воду в душе. Скидываю одежду и ступаю под умиротворяющие капли. Они прохладные, как раз то, что мне нужно. По коже бегут мурашки и расползаются по телу. Мыслям нет конца и края. Я переключаю воду на теплую, чтобы не заболеть, и больше не могу себя сдерживать.

Я просто плачу.

В этот момент я ощущаю себя настолько потерянной и одинокой… Хочется надеяться, что, когда я сейчас выйду за эту дверь, все испарится. Каждая секунда, принесшая мне боль, каждая жестокая мысль окажется лишь плодом моего воображения. А мой Мурат будет ждать меня с улыбкой в постели.

Но когда моя рука касается ручки и, нажав, толкает ее вперед, истина смеется мне прямо в лицо. Из спальни будто веет холодом, пока я подхожу к кровати, смотря на спину мужа. Пока ложусь на свою половину и, отвернувшись от него, накрываюсь одеялом. И засыпаем мы вот так уже больше недели.

Где же ты находишь нежность и ласку, если не в постели со мной, Мурат?

Он просто спит, а я ворочаюсь еще полночи, прежде чем мой организм не выдерживает и не отключается.

Утром все так же, как всегда. Я просыпаюсь первой. Готовлю завтрак, затем поднимаюсь к Мирону и начинаю его будить, слыша, как Мурат бродит по нашей спальне, собираясь на работу.

Мы завтракаем. Говорим в основном о сыне, обсуждая его дела и будущие мероприятия в школе, куда он просит нас обоих прийти.

— Конечно, мы придем. — Я запускаю пальцы в его волосы и ерошу их.

— Ну мам! — Он наигранно хмурится и убегает наверх — одеваться.

— Пятнадцать минут, и мы выезжаем, сынок! — кричу ему вдогонку, собирая посуду со стола.

— Хорошо, мам.

С улыбкой на губах я подхожу к раковине и отношу тарелки.

— Рит, ты езжай на работу, а я сам его отвезу, — внезапно говорит муж, и я оборачиваюсь в странном смятении.

— Что? Ты отвезешь?

— Да, почему нет? — Он пожимает плечами, словно говорит о чем-то обыденном, что случается постоянно, но я могу пересчитать по пальцам, сколько раз за этот год он отвозил сына в школу.

Тем не менее я не спорю.

— Конечно. Отлично. Ладно. — Я суматошно ополаскиваю руки и ухожу в гостиную.

Да, меня немного сбило с толку это внезапное предложение, но ответить себе сейчас, к чему все это, я не могу.

Вытаскиваю помаду и крашу губы. К тому моменту, как я заканчиваю расчесывать в прихожей волосы, сын бежит по ступеням.

— Мам, мам, я чистил зубы ровно две минуты. Я засекал на тех песочных часах!

— Надо же. — Я поворачиваюсь к нему, радуясь тому, какой он сегодня активный. — Мой сын взрослеет? Это приятно.

— Поехали?

— Сегодня я тебя отвезу.

Мирон поворачивается с таким выражением на лице, что я готова подпрыгнуть от счастья, потому что мой сын тоже счастлив.

Мы вместе выходим из дома и садимся в разные машины. Я желаю им хорошего дня и аккуратной дороги, затем завожу двигатель и уезжаю, смотря в зеркало заднего вида до тех пор, пока не сворачиваю за угол.

Через полчаса пути и пятнадцатиминутной пересменки на работе я сижу на диванчике в своем кабинете с чашкой кофе и молчу. Рядом так же молча сидит Надя. Подумать только, я уложила всю свою боль в короткий рассказ. А мне казалось, что вчерашняя агония длилась бесконечно.

— Ты молчишь слишком долго! — Я толкаю ее своим коленом.

— Я просто думаю обо всем этом с холодной головой. Прости, но ты у нас лицо предвзятое.

— Конечно. Иначе сидела бы я сейчас тут перед тобой.

— Я сижу тут, потому что ты меня любишь, это во-первых. А во-вторых, я твоя подруга.

— Мне нужно, чтобы было “в-третьих”.

— Только после того, как ответишь на мой вопрос. Честно. — Надя угрожающе тычет в меня пальцем.

— Только правда. — Я поднимаю ладонь.

— Ты поверила ему?

— Господи, Надя. Я люблю мужа, но… — Я замолкаю для большего драматизма и потому, что не могу дальше ничего сказать. — Это слишком, понимаешь? Конечно, не было чистосердечного признания или ловли с поличным, но я не хочу быть дурой. Кажется, он уже какое-то время считает меня идиоткой, а я была слишком занята работой и самокопаниями, чтобы это заметить.

— И что? Ты теперь виновата?

— Нет, но я должна была раньше все это почувствовать или заметить.

— Ага, мы же все Шерлоки в юбках, на нюх чувствуем этих гадов. Угомонись и лучше подумай о том, кто такая эта мисс Гидроперит.

Это так смешно звучит, что я начинаю хохотать и чуть не проливаю кофе.

— Что?

— Я на нее посмотрела, и поверь, денег на себя эта дама не жалеет.

— Хм… — Бровь подруги поднимается. — Она сама богата или кто-то тратит на нее много денег?

Ее вопрос застает меня врасплох, и я не знаю, что ответить. Потому что подруга явно имеет в виду Мурата.