Ты выбрал ее, предатель

Лила Каттен (2025)

— Я тебя вытащу из тюрьмы, — говорит любовница моего мужа. — Мне не нужна твоя помощь, Инна. Уходи отсюда! — огрызаюсь я. — Ты не смог в огромной Москве найти мне нормального адвоката? — обращаюсь я к Мурату. — Это заняло бы много времени, — отвечает он без заминки. — А у нас его нет, Рита, — говорит и выходит из помещения. — Чего ты упираешься, не понимаю, — качает блондинка головой. — Ты разве не спасла бы мне жизнь, попади я в вашу больницу в смертельном состоянии? — Спасла бы, конечно. — Вот поэтому ты должна понять и принять… Я вытащу тебя отсюда, но взамен ты исчезнешь из нашей с Муратом жизни.

Глава 7

— Убью любого, — снова рычит он и целует так, что мои губы горят.

Впрочем, как и моя душа и сердце от его эгоизма.

Мне с трудом удается протиснуть между нами руки и с силой надавить на его живот. Он сначала сопротивляется, но потом все же отпускает, позволяя отдалиться.

Я чувствую себя так, словно внутри вот-вот взорвется огромная бомба и к чертям снесет половину этого прекрасного дома, который мы с такой любовью выбирали.

— Как ты смеешь говорить подобное? Как смеешь выставлять меня идиоткой, при этом смотря в глаза так, словно ни в чем не виноват? Словно оскорблен здесь именно ты? А теперь и вовсе заявляешь на меня права?

— И я буду продолжать это делать, Рита, потому что я твой муж, а ты — моя жена.

Он не пытается говорить успокаивающе, наоборот, распаляется сильнее.

— Вот как? Вспомнил? А я, по-твоему, круглая дура? Мне что, пять лет, и я не смогу отличить флирт от работы? Или ты так уверен в том, что я буду терпеть твои измены и наличие других женщин? Кто я вообще в твоих глазах?

Мурат сжимает кулаки и выглядит таким сердитым, словно я его оскорбила.

— Ты опять за свое?

— За свое? Мы говорим о том, что есть. А есть мы, — я указываю на него, затем на себя, — причем на разных полюсах. Неужели так сложно быть откровенным и честным? Не теряя уважения ко мне, просто поставить точку. Или пока не пойман — не вор? Это твой принцип?

Он смеется, запрокинув голову, и отшатывается к столу, где лежат мои журналы. Психуя, закрывает один из них и, подняв, бросает на столешницу.

— Рита, ты так хочешь повесить на меня вину за связь с другой женщиной, потому что это для тебя удобно?

— Господи, как умело ты все выкручиваешь. Почему это я вдруг стала раздражающим элементом? Почему я стала виноватой, но при этом ты… — У меня не хватает слов, воздуха и силы, чтобы совладать с эмоциями. — При этом именно ты своими действиями даешь понять, насколько незначительны мы с Мироном в твоей жизни. Неужели ты… Неужели не видишь того, что теряешь? Когда ты растерял себя и превратился в этого мужчину? — Я окидываю его презрительным взглядом. — Я с трудом тебя узнаю. Но что еще хуже, я и сама меняюсь, будто пытаюсь быть похожей на тебя. В отместку становлюсь хуже.

Опускаю голову и отхожу подальше.

— Даже то, как ты каждый раз выкручиваешься, ужасно злит. А ты делаешь это намеренно. Манипулируешь тем, что я не в курсе твоих измен, что у меня нет прямых доказательств. Но знаешь что? Если я узнаю или не дай бог увижу, это будет концом всему. Слышишь меня? — Я сталкиваюсь с мужем взглядом и всю свою ярость направляю к нему, пусть видит и знает. — Никаких разговоров больше не будет. Не будет ничего, как и нашей семьи.

— Черт возьми, Рита! — кричит он, срываясь окончательно, а я вздрагиваю. — Твою ж… Хватит уже. Хватит. Все. Я не стану тебе изменять. Не хочу другую, понимаешь? Я тебя люблю. Неужели так сложно это понять? Так сложно просто верить мне?

Я задыхаюсь и пру на него, словно локомотив. Потому что моему возмущению нет предела. Толкаю Мурата в грудь, и он отшатывается.

— Верить? Тебе? — Я снова толкаю, пока он не садится на столешницу. — Как мне это делать? Как? Если я не вижу своего мужа. Не знаю, где он и с кем!

— Я работаю! — Он обхватывает мои запястья и притягивает к себе, но не успевает обнять, потому что к нам, шлепая босыми ногами, выходит сын.

— Доброе утро, мама. Доброе утро, папа. — Мирон смешно зевает, а Мурат разворачивает меня к себе спиной и специально обнимает, зная, что я не стану устраивать сцен при Мироне.

— Привет, сынок. Выспался?

— Угу. Есть хочу.

— Уже все готово. И как только твой отец меня отпустит, мы поедим. — Я успеваю увернуться от поцелуя в щеку и выскальзываю из его объятий. — Не смей больше так делать. И мы не закончили, — шиплю ему, грозя пальцем, и ухожу к сыну.

Он улыбается так, будто все уже решено. Но перед глазами — те самые часы, о которых я не стала говорить. Посмотрим, для кого они куплены. Цену им я знаю, потому что это популярный дорогой бренд.

Накрыв на стол, я разговариваю с сыном, пока Мурат отходит, чтобы ответить на звонок. Когда мы почти заканчиваем есть, Мирон спрашивает, можно ли ему пойти на улицу.

— Нет, родной. У твоего дедушки Диньяра сегодня день рождения, и мы поедем к ним с бабулей в гости до вечера воскресенья.

— Ура! — Сын стучит по столу ладошками и улыбается.

О да, он их любит так же сильно, как и моих родителей.

— Можно идти собираться?

— Конечно. Бери по минимуму, нам нужно выехать как можно скорее. — Я поворачиваю голову к мужу и говорю так, чтобы он знал, к кому я обращаюсь. — Потому что мы не купили подарок для твоего дедушки.

Мурат сжимает ложку и делает вид, что в его тарелке что-то более важное и интересное. Однако я знаю, что он в курсе своего проступка. Но он не ребенок, чтобы его отчитывать, а я не хочу быть грубой по отношению к свекру.

Сын убегает наверх, быстро доев свой завтрак. Я неспешно мою посуду, а муж встает и уходит на улицу, сказав, что ему нужно проверить масло в двигателе, прежде чем мы выедем.

В дороге особых разговоров мы не ведем. Единственное, что мы обсуждаем достаточно бурно — это сам подарок.

— Пожалуйста, просто отвези меня туда. Я знаю, что мы подарим твоему отцу.

— В антикварном магазине? — Мурат смотрит на меня так, словно я сказала какую-то шутку. — Отец ненавидит всякое старье.

— Ага. — Не желая обсуждать ничего в этом духе, я просто не спорю.

В магазине я не хожу между витринами. Я знаю, что ищу.

— Здравствуйте. — Подхожу к стойке, где стоит пожилой мужчина. — Я посмотрела на сайте вашего магазина, что у вас имеется набор коллекционных ножей.

— Здравствуйте, а как же. Имеется. Только я их отдельно продавать не буду.

— Могу я на них взглянуть?

— Пойдемте. — Кряхтя, он подходит к стеклянному шкафу и, открыв дверцу ключом, вытаскивает какой-то сверток из кожи. Положив на витрину, медленно разворачивает.

В предвкушении я ожидаю нечто восхитительное. Потому что Диньяр Тагирович коллекционирует ножи. Он просто одержим ими. Хотя не скажу, что он постоянно мониторит коллекционеров и ищет. Но если попадается что-то стоящее, он точно не упускает возможности приобрести новый предмет.

— Восемьдесят второй от Imperial Prov. Состояние исключительное, как вы видите. Их три, но отдавать по одному не хочу. Они выпускались вот так, три за раз.

Я беру в руки исключительное изделие и рассматриваю. Хоть свекор и рассказывал кое-что о том, как правильно изучать предмет коллекции, я все забыла и растеряла знания. Но… Почему-то здесь я верю в правдивость слов продавца. История и годы словно отражены в каждой детали.

— Могли бы вы найти красивую шкатулку? Или… ну, знаете, куда их красиво положить как подарок.

— О, разумеется! — Он вынимает деревянный ящик, обитый внутри черным бархатом, и аккуратно раскладывает там ножи.

— Они идеально сюда подходят! — замечаю я, внезапно обрадовавшись.

— Я просто не убрал обратно. Показывал недавно другому покупателю.

— Вот как? Я рада, что их не купили.

— Вот и хорошо. Кстати, они дорогие, — словно предупреждает он и смотрит, выискивая тень сомнений на наших с мужем лицах.

— Я видела стоимость. Все в порядке.

Оплатив покупку, мы с Муратом возвращаемся в машину.

— Поверить не могу. Ты вообще уверена, что они ему нужны?

— Мурат, ты прекрасно знаешь, что твой отец обрадуется этому подарку.

— Я думал, он прекратил их собирать.

— Зачем ему прекращать любимое занятие?

— Я понял, — кивает муж и словно дает понять, что этот разговор закончен.

Следующей остановкой становится магазин по дороге. Мирон захотел купить открытку дедушке и настольную игру для всех на эти выходные, а Мурат — коллекционный алкоголь.

— Ты решил сегодня отдохнуть по полной, — усмехаюсь я, потому что его отец если и выпьет, то лишь маленький глоток.

— Да. Мы ведь до вечера, ехать никуда не надо.

Пожимаю плечами и, взяв пакеты, жду его с сыном, стоя в сторонке.

Когда мы приезжаем к родителям Мурата, мужа как подменяют. Многочисленные родственники на большом празднике — и такое же количество вопросов. При этом самый частый — от женщин, как скоро я снова забеременею. Но вот что самое забавное, отвечал чаще всего именно муж. Ластился ко мне и обнимал при каждой возможности, пользуясь ситуацией. Я же вынужденно улыбаюсь каждому новому комплименту.

— Уверен, вы все узнаете вовремя. Моя жена — молодая и здоровая женщина.

Подарок для его отца стал словно самым дорогим.

— Дочка, — улыбается свекор, рассматривая каждый нож отдельно. — Вот уж не ожидал! — Благодарно обняв меня, он смотрит на Мурата. — Спасибо, сын. — Скупое рукопожатие и не более.

— Это Рита вспомнила о твоем увлечении.

— Увлечение, — смеется свекор. — Это больше чем увлечение, Мурат. Гораздо больше.

В конце этого замечательного вечера я уже и сама поверила в будущее нашей семьи. Как будто Мурат говорил мне правду этим утром. Как будто все остальное, что было до этого дня, придумано мной. Мой муж был рядом, обнимал и так много улыбался… Сын вообще уснул рано, насытившись вниманием своего отца и родных.

— Ты идешь? — спрашивает Мурат, прижимаясь ко мне со спины, пока не видит никто.

— Мне нужно закончить с посудой и кое-что обсудить с твоей мамой. — Я наслаждаюсь забытой лаской, подставляя шею для поцелуев горячих и любимых губ.

Посуду может помыть и домработница. Я скорее тяну время, но для чего — сама не знаю.

— Тогда я пойду, а ты поднимайся ко мне. Хорошо?

— Хорошо, — хрипло отзываюсь я, с трудом открывая глаза и возвращаясь обратно из накатывающей неги.

Слышу его тихие шаги и выдыхаю.

— Я так рада, что вы приехали! — раздается за спиной голос свекрови.

— Ну что вы, мы не могли пропустить такой день.

— Ох… они как малые дети. А вот вы вдвоем… ну до чего же чудесная семья, Риточка.

Она так открыто улыбается, что невозможно остаться равнодушной, даже если половину вечера я играла роль и только устав от этого, приняла все правила странной игры между мной и мужем.

— Оставляй тут все. Тамила все уберет.

— Хорошо. Доброй ночи вам, Дилара Семеновна.

— И тебе, дочка.

Протерев еще раз стол, я внимательно оглядываю кухню. Высушив руки, поднимаюсь по лестнице в комнату, которую мы с мужем занимаем, приезжая сюда.

Из ванной доносится звук льющейся воды. Я вынимаю из шкафа комплект для сна, так как тут достаточно нашей одежды. Оставляю его на кровати и подхожу к комоду, где лежит нижнее белье, но стоит мне открыть верхний ящик, лежащий наверху телефон Мурата светится от уведомления.

Я не проверяю телефон мужа и никогда не делала этого, тем более с целью шпионажа. Но сейчас, смотря на экран, думаю, что, возможно, зря я никогда в нем не сомневалась. Следовала каким-то принципам, а все оказалось гораздо проще. Всего-то надо посмотреть и смыть с себя грязь, в которую он меня планомерно и долго окунал.

«Где ты? Я ждала тебя, а ты так и не появился, Мурат».

Контакт: “Инна”.