Усадьба госпожи Ленбрау

Лилия Орланд (2025)

Страстный сон обернулся реальностью. Я оказалась в чужом теле, в чужом мире и с чужим мужчиной. Прислуга называет его моим мужем и говорит, что после брачной ночи он отправился на учения. Надеюсь, вернётся нескоро. А мне пока придётся осваиваться в роли хозяйки полуразрушенной усадьбы и думать, как её обитателям выжить в тяжёлое время.

Глава 7

Я его узнала по описанию Еженики. Потому что, как бы мне ни хотелось подобрать более литературное выражение, жирный боров подходило мужчине идеально.

Дунгаль Флоси был высок и кругл. При этом шарообразной выглядела не только его фигура, но и лицо. Между широких щёк с трудом угадывались маленькие глазки. Нос и рот тоже были маленькими и терялись на этом лице.

Зато в глаза бросался тот изумительный оттенок розового, которого художники могут добиться лишь путём долгого и кропотливого подбора красок. А тут природа наградила без всяких усилий.

Нет, не боров, розовый поросёнок.

На мой взгляд, Флоси был довольно молод. Лет тридцать или немного больше. Однако очевидная любовь к жирной пище и возлияниям вряд ли позволит ему прожить долгую жизнь здорового человека.

Но меня это не касалось.

Я приехала сюда с другой целью.

Увидев хозяина дома, я улыбнулась. Как сумела, сыграла застенчивость и смущение.

Но, кажется, зря старалась. Судя по всему, хозяин Поречья страдал близорукостью. Маленькие глазки прищурились, а когда наконец меня разглядели, раскрылись, став в два раза больше.

Мой визит явно удивил Дунгаля. И ещё как удивил. Иначе, почему он так и стоит, не двигаясь, и смотрит на меня?

Что ж, элемент внезапности мне удался. Будем считать это хорошим началом.

Однако пауза затянулась.

То ли последняя встреча Флоси с Еженикой вышла чересчур эпичной, то ли он не мог поверить своим глазам. И всё смотрел и смотрел.

Мне очень хотелось покинуть транспортное средство, размять ноги и особо пострадавшие части тела. Но слезть самостоятельно я не могла. Разве что неженственно спрыгнуть, продемонстрировав зрителям свои чулки.

Поэтому я подняла взгляд, встретилась с глазами Дунгаля и прямо сказала:

— Не очень гостеприимно с вашей стороны, господин Флоси, держать барышню в дрожках.

Услышав мой голос, он моргнул и словно бы очнулся.

— Хруст! — крикнул Дунгаль высоковатым для мужчины голосом. И продолжил смотреть на меня тем же пристальным взглядом.

Несмотря на палящее солнце, по спине у меня побежали мурашки.

Этот поросёночек не так мил и безобиден, как кажется на первый взгляд. Вдруг подумалось, что он похож на опасного хищника, который мимикрирует под безобидную корягу, чтобы жертва подошла поближе и угодила ему в когти.

На крик подбежал мужичонка.

— Принеси пенёк для барышни, — Флоси кивнул в мою сторону.

Пенёк нашёлся неподалёку, на подъездном круге. Видно, его тут часто используют с подобной целью.

Мужичонке пришлось катить его до дрожек. Пыхтя, он установил пенёк, чтобы мне удобно было спуститься. И я уже начала подниматься, но тут заметила, что ко мне идёт сам хозяин усадьбы.

А вот двигался он легко, несмотря на полноту. Чем снова напомнил маскирующегося хищника.

Флоси протянул руку, и мне ничего не оставалось, как принять его помощь. Ладонь у Дунгаля была твёрдой и сильной. Он так крепко обхватил мои пальцы, что на миг я перестала дышать, чувствуя себя попавшей в капкан.

А стоило спуститься на землю, как Флоси поднёс мою ладонь к губам.

— Вот уж не думал, что мне придётся снова лицезреть вас в своём доме, Еженика, — по-прежнему не отрывая от меня внимательного взгляда, произнёс он, медленно целуя мои пальцы.

Я улыбнулась, смущённо затрепетав ресницами. А что ещё оставалось делать? Не вырывать же у него руку! Хотя и очень хотелось.

— Я подумала, что меж соседями распри ни к чему. И приехала к вам с дружеским визитом, — наконец мне удалось забрать у него ладонь.

И я тут же перехватила ею зонтик, чтобы у Флоси не возникло ещё какой мысли.

— Тогда вы позволите пригласить вас на прогулку, а затем разделить со мной трапезу? — после вопроса повисла пауза. Он будто сомневался, что я всерьёз.

— С удовольствием, — от улыбки уже сводило губы. Думаю, после этого визита не буду улыбаться неделю.

В глазах соседа мелькнуло и исчезло удивление. Похоже, он ожидал другого ответа. Дунгаль уже открыл рот, чтобы что-то сказать.

Но тут о себе напомнил Ерон.

— Барышня! Стрелка! — громко зашептал он, делая большие глаза и кося ими на лошадь.

— Ах да, совсем забыла, — я снова похлопала ресницами. — Господин Флоси, по дороге к вам произошла одна досадная случайность. И теперь лошадь необходимо подковать. Вы не поможете с этим делом?

Ложь легко сходила с уст. Я даже похвалила себя за находчивость.

— Конечно, — кивнул Флоси и велел стоявшему поодаль мужичонке: — Хруст, проводи. И скажи Доре, что за обедом у меня будет гостья.

Мужичонка так же молча поклонился и пошёл вперёд, махнув Ерону, чтобы следовал за ним. Тот чмокнул губами, и Стрелка медленно двинулась вдоль подъездного круга.

Мне же Дунгаль предложил руку, на которую пришлось опереться, потому что отказываться было бы невежливо. Он уже решил одну из моих проблем. К тому же нужно договориться с ним об аренде лугов, после того как я выгнала его взашей.

Конечно, не я, а Ежа, но сосед-то об этом не знает.

— Идёмте, Еженика. Я покажу вам усадебный парк. В прошлый раз у нас не было возможности его осмотреть. А вы расскажете, что случилось с вашей лошадью.

Что?

Меня бросило в жар, потом в холод. Я совершенно не разбираюсь в лошадях. До попадания сюда я их и видела-то пару раз издали. Ну ещё по телевизору.

Понятия не имею, зачем им нужны подковы.

Вроде, чтоб ходить было удобнее и по мостовой не скользить. Или наоборот, в подковах они скользят?

И как мне теперь быть?

Дунгаль вывел меня через калитку в деревянной ограде. В нос ударил запах свежескошенной травы, а взгляду открылся шикарный вид.

Местность уходила под уклон. Нахоженная тропинка вела к раскинувшей крылья мельнице. Ниже неё вилась лента реки Ласкухи. А левее виднелся небольшой лесок, и сквозь деревья голубела водная гладь озера.

На другой стороне раскинулась большая деревня. Ещё две — на противоположном берегу реки, через которую были перекинуты деревянные мостки. На них несколько женщин полоскали бельё.

Вокруг усадьбы шла косьба. Десятка два мужчин размеренно махали косами. На нас если и смотрели, то искоса, скрывая взгляды и не отрываясь от работы.

Меня поразила царившая среди них тишина. Не было ни разговоров, ни смеха, ни пения.

Я осознала, что с момента приезда в Поречье слышала только речь хозяина. А его люди молча выполняли порученную им работу. Словно были лишены голоса. Или боялись его подавать…

Мы с Флоси обогнули усадьбу, по узкой дорожке дошли до парка. Под тонкими подошвами туфелек похрустывал песок с вкраплениями гравия.

Я опустила взгляд и заметила, что вылетевшие на дорожку скошенные травинки раскрасили светлую материю зелёными пятнышками. Надеюсь, Бабура с Истой знают, как справиться с такой напастью. В отличие от прошлой жизни в этой у меня не слишком много обуви.

— Поречье очень красиво, — я заставила себя отвлечься от бытовых забот и переключиться на своего спутника.

— Вы находите? — делано удивился Дунгаль. — В прошлый раз моя усадьба показалась вам мрачным вместилищем порока.

Я покраснела. Служанки не предупредили, что Ежа уже бывала здесь и поссорилась с хозяином. Интересно, из-за чего они в тот раз поругались? И это было до того, как она выгнала его из своего дома или после?

Мне оставалось только импровизировать и спешно наводить разрушенные Еженикой мосты.

— Простите мои резкие слова, господин Флоси. В тот раз я была не в духе… — я сделала паузу, надеясь, что Дунгаль продолжит разговор и хоть немного прояснит ситуацию.

Однако он только хмыкнул:

— Я заметил, — и повёл меня дальше.

Мой первоначальный план — за лёгкой беседой подвести соседа к разговору о лугах — провалился. Я не знала, о чём с ним разговаривать. А он не желал мне помогать.

Между тем мы зашли в парк. Нас тут же окутала ажурная тень. Мы миновали лиственную аллею, ступили под сень хвойных деревьев. Тень стала гуще, превращаясь в сумрак.

Я заозиралась по сторонам. И вдруг поняла, что мы с Флоси здесь одни. Вокруг не было видно ни одного человека.

Зато впереди, на берегу покрытого ряской тёмного пруда стояла беседка. Дунгаль вёл меня туда.

Мелькнувшую мысль, что Флоси собирается меня убить и притопить в пруду, я отбросила. Если бы он так сильно оскорбился, что хотел отомстить, то придушил бы Еженику сразу.

Кстати, жаль, что сосед этого не сделал. Тогда бы я жила своей привычной, спокойной жизнью и знать не знала ни о каких других мирах.

Фантастику можно по телевизору посмотреть.

В пруду квакали лягушки. Ухала какая-то птица, наводя на мрачные мысли.

Идея приехать сюда одной уже не казалась такой умной. Ситуацией я не владела и ничего не контролировала. Напротив, растерялась, чувствуя себя не в своей тарелке. И даже немного побаивалась соседа. Хотя и убеждала себя, что я в безопасности. И бояться мне нечего.

Дунгаль подвёл меня к беседке и выпустил руку.

— Прошу, — он сделал приглашающий жест.

Я быстро поднялась по ступенькам, чувствуя неимоверное облегчение оттого, что оказалась в нескольких шагах от него.

В центре беседки стоял круглый стол, по периметру которого расположились шесть садовых стульев. Я заняла ближайший из них и тут же пожалела об этом, потому что Дунгаль оказался прямо у меня за спиной.

Ещё и удобный садовый стул с округлой спинкой, переходящей в подлокотники, превратился в ловушку, не позволяя обернуться или быстро вскочить. Мне только и оставалось, что наблюдать за мужчиной через плечо.

Как я вообще позволила завести себя в эту глушь?

Правда, Дунгаль почти сразу развеял мои опасения. Он прошёл вперёд и занял место напротив.

Кажется, мой облегчённый выдох был до невежливого громким.

Впрочем, Флоси этого не заметил. Он положил на столешницу свои округлые ладони с короткими толстыми пальцами и сплёл их в «замок».

Мои же руки в это время нервно теребили подол. Я вспомнила о том, что платье светлое, и скопировала жест соседа.

— Зачем вы приехали, Еженика? — спросил он, по-прежнему не отрывая от меня взгляда.

Вот так просто? Взять ему всё и выложить? А почему нет? К чему тянуть? Всё равно переговорщица из меня вышла не очень. Скажу, что я передумала, что хочу наладить соседские отношения. И ради этого готова возобновить аренду лугов.

Я набрала воздуха, чтобы произнести это.

— Вы передумали? — вдруг озвучил Флоси мои мысли. При этом пристально глядя на меня и напряжённо ожидая ответа.

Неужели всё окажется так просто? — обрадовалась я. И сообщила:

— Передумала.

В глазах Дунгаля загорелся жадный огонёк.

— Вы уверены? — уточнил он.

— Да, — ещё бы не быть уверенной. Это единственный способ раздобыть деньги, без которых моя усадьба окончательно захиреет.

Маленький рот Флоси расплылся в улыбке, отчего стал похожим на щель в свинье-копилке.

Я быстро отвела взгляд, чтобы не пялиться на соседа и перейти уже к обсуждению цены. Как вдруг Дунгаль вскочил. Стул позади него с грохотом опрокинулся на доски. А сам он перегнулся через стол, хватая мои руки.

Я взвизгнула. Изо всех сил толкнула стул назад, одновременно вскакивая на ноги, и бросилась прочь из беседки.

Однако далеко убежать не удалось.

От резкого движения кожаные подошвы заскользили на полированном полу, заставив меня потерять равновесие. Я взмахнула руками и зацепилась за косяк висевшей на запястье сумочкой. Шнурок не выдержал напряжения и лопнул.

Это задержало мой полёт и изменило его траекторию.

Вместо того чтобы слететь по ступенькам и упасть на дорожку, я сделала крутой поворот… и полетела к чёрной поверхности покрытого ряской пруда.

К счастью, до самой воды не добралась. Упала на берегу, погрузившись ладонями в гостеприимно чавкнувшую грязь.

— Еженика! — ошарашенно выдохнули у меня за спиной.

А я была готова зарычать от злости и обиды. Или заплакать. Всё пошло наперекосяк.

За спиной раздались шаги и одышливое дыхание. Потом ко мне потянулась ладонь.

— Дайте руку, я помогу вам, — Дунгаль произнёс это одновременно с жестом. И в этом была его ошибка. Надо было сначала предупредить, зачем лезет.

Ещё не услышав слов, я разглядела жест тянущегося ко мне маньяка.

— Нет! — вскрикнула, отмахнувшись. — Не прикасайтесь ко мне!

Флоси отшатнулся назад. Однако сорвавшаяся с моей руки грязь разлетелась веером, окрашивая брюки, сюртук, жилет, рубашку, а также лицо Дунгаля тёмными крапинками.

Он зажмурился от неожиданности, а потом распахнул глаза. Во взгляде, обращённом на меня застыли непонимание и обида, тут же сменившиеся гневом.

— Вы что творите?! Ненормальная! — выдохнул он.

— Это вы ненормальный! — парировала я. — Зачем полезли ко мне?! Напугали! Всё это из-за вас!

— Но вы же сами сказали, что передумали…

— И что? Нужно набрасываться на меня и пугать?! Вы дикарь, Флоси!

— Но я хотел сделать вам предложение…

Это стало последней каплей. И меня прорвало. Причём в этот момент я совершенно забыла о том, что Еженика уже вышла замуж. Меня вывел из себя идиотизм ситуации. Прежний испуг сменился злостью.

И теперь я с остервенелым удовольствием изливала её на соседа. Высказала всё, что о нём думаю. Он даже опешил от неожиданности.

А я начала выбираться из грязи.

Отпускала она неохотно. Ладони скользили, не находя опоры. Что-то брызнуло мне в лицо, заставив отплёвываться.

Наконец я сумела подняться на ноги и окинула себя быстрым взглядом. То, что было мне доступно.

Впрочем, и этого оказалось достаточно, чтобы сделать правильный вывод.

Испачканное платье, руки по локоть в грязи, растрепавшиеся волосы.

В общем, это было полнейшее фиаско.

К тому же сумочка улетела в неизвестном направлении. Я досадливо сдёрнула шнурок с запястья и зашагала мимо остолбеневшего Флоси.

— Отведите меня туда, где можно привести себя в человеческий вид! И поживее! — велела ему. Не дожидаясь ответа, пошла вперёд.

— Ты всё равно будешь моей, — услышала позади восхищённый шёпот.

— Обойдётесь! — бросила через плечо.

Злость придавала сил и уверенности. А злилась я на всех и на всё. На эгоистку Ежу, которая выдернула меня сюда из привычной жизни. На Флоси, которого так не вовремя одолели матримониальные потуги. На эту гадскую сумочку и гадский пруд.

Злость придавала сил. Я шагала вовсе не так, как полагается благовоспитанной барышне. Но сейчас мне было на это глубоко наплевать.

Я прошла мимо косарей, застывших и недоумённо наблюдающих за моим эпохальным возвращением с прогулки. И даже пыхтевший позади Флоси не вывел их из оцепенения.

Остановилась я у крыльца господского дома. Злость ушла в движение, сменившись глухим, тлеющим внутри раздражением. И ещё усталостью. Мне хотелось привести себя в порядок и убраться отсюда поскорее.

Или просто убраться.

А руки можно и в речке помыть.

— Велите подать мою коляску! — обернулась я к Флоси. — Я уезжаю.

— Вы не можете уехать, Еженика, — беспардонно сообщил мне он.

— Это ещё почему?! — взвилась я и, забыв о грязи, упёрла руки в боки.

— Ваша лошадь у кузнеца.

— И долго она там пробудет?

Флоси пожал плечами и оглянулся на мужичонку, который уводил моего Ерона со Стрелкой, а теперь стоял у входа в дом, ожидая барских приказаний.

— Сколько Зидан провозится? — спросил у него Дунгаль.

— Два-три часа, может, больше, — быстро ответил мужичонка, изо всех сил стараясь не пялиться на меня.

— Сколько?! — удивилась я.

Это что, мне придётся торчать здесь с этим маньяком ещё столько времени? Если б сразу знала, ни за что не согласилась на подобное. Пусть бы пока походила Стрелка так, а потом за деньги к кузнецу отправилась.

— Там запущено совсем было, — пояснил мужичонка.

А я поняла, что опять попала впросак. И теперь сосед знает, что я ему соврала о происшествии на дороге.

Я устало опустила руки и вздохнула:

— Это всё так не вовремя.

— Дора! — крикнул Флоси вместо ответа.

На зов из дома вышла высокая худая женщина. Увидев меня, она ахнула и всплеснула ладонями.

— Дора, помоги барышне! — велел Дунгаль и начал подниматься по лестнице, больше не глядя на меня.

— Идёмте, барышня, в баньку, — женщина сделала приглашающий жест. — Я сейчас девок пришлю. Они быстро вас в порядок приведут.

Мне ничего не оставалось, как поверить этому обещанию и последовать за Дорой.

Как только Флоси исчез из вида, я успокоилась. Несмотря на безобидный внешний вид, его присутствие угнетало. Я не могла понять причины такого отношения. Ведь сосед не сделал мне ничего плохого.

А что бросился в беседке, так это мы с ним неправильно друг друга поняли, как оказалось.

И всё равно при нём мне становилось не по себе. Будто по позвоночнику гулял холодок. Я зябко повела плечами и переключилась на то, что видела вокруг.

Дора вела меня через усадьбу, которая была устроена совершенно иначе, чем Любово.

Здесь хозяйственные постройки не старались из романтических соображений перенести на другую сторону, разделив возвышенную и приземлённую части.

В Поречье господский дом стоял во главе всего комплекса, а по обе стороны от него рядами шли службы. Конечно, коровник, птичник и тому подобные сооружения разместили не в первом ряду. Но звуки и ароматы до усадьбы доносились.

Людей в Поречье было много. Все занимались делом. И взрослые, и дети. Никто не отвлекался, чтобы поглазеть на нас, разве что посматривали искоса.

Баня располагалась чуть в стороне от остальных построек. Внешне она напоминала небольшой симпатичный домик с двускатной крышей и окошками.

Дора подвела меня к двери и приглашающе толкнула створку.

— Вы, барышня, проходите, располагайтесь. Сейчас Лерка с Веркой прибегут.

Я зашла внутрь сумрачного помещения. Здесь было прохладно и пахло травами.

Под окном стояла широкая лавка. Над ней в стену были вбиты крупные кованые гвозди. Угол занимал буфет с видневшейся сквозь стеклянные дверцы посудой, рядом — небольшой стол с единственным стулом.

Похоже, это господская баня. И господин здесь не только моется, но и перекусывает. Впрочем, судя по телосложению Флоси, перекусывает он всегда и везде.

Я заглянула в распахнутую дверь, ведущую в соседнее помещение. Здесь была помывочная, с предбанником её объединяла общая печь. Я хмыкнула подобной предусмотрительности. Даже не сомневалась, что мой сосед любит комфорт и предпочитает раздеваться в тепле.

Чуть подумав, я скинула туфельки, стянула чулки и босиком пошлёпала в помывочную. Кто знает, когда эти Лерка с Веркой прибегут. А я пока грязь с ладоней смою. А то засохла уже и при каждом движении осыпается маленькими кусочками.

Внутри стояла большая деревянная бочка, наполненная водой. Холодной. Я зачерпнула из неё ковшом и принялась по очереди лить на руки.

Размокнув, пореченская грязь стала липкой и приставучей. Почти как её хозяин. После пары литров воды она лишь размазалась по всей поверхности ладоней и ещё по ручке ковша.

Скрипнула наружная дверь. В предбаннике послышались шаги, негромкие голоса, и тут же ко мне заглянула полная девушка с курносым носом и длинной косой.

— Доброго дня, барышня, — она склонила голову и тут же обернулась назад, сообщив: — Туточки она.

Следом за первой в помывочную просочились ещё две девушки. Обе невысокие, худенькие, похожие между собой, словно сёстры, и тоже с косами почти до пояса.

Все трое были в простых домотканых платьях цвета холстины. Их различала только вышивка по подолу.

— Доброго дня, барышня, — хором поздоровались сестрички. У них даже голоса оказались похожи — тонкие, звонкие. Такими песни на народных фестивалях петь.

— Здравствуйте, — я подсознательно скопировала их жест с быстро склонённой головой.

И только по вытянувшимся лицам и быстрому обмену взглядами поняла, что снова ошиблась. Видимо, здесь как-то иначе принято приветствовать прислугу. Или сама Еженика успела составить о себе мнение.

— Сейчас, барышня, сейчас, миленькая, — приговаривала толстушка, пока они снимали с меня платье.

Я сначала смутилась и даже попыталась сопротивляться, но снова наткнулась на непонимающие взгляды. Видно, у них здесь не принято барышням мыться самостоятельно. Чуть подумав, я решила не противиться. Еженика наверняка позволила бы себя вымыть.

Когда одежду сняли, толстушка подхватила мои вещи, замочила в ведре с водой и куда-то унесла.

Я осталась наедине с сёстрами. Вскоре по их негромким, коротким репликам, бросаемым друг другу, поняла, что это и есть Лерка и Верка.

Дело они своё знали. Под их умелыми руками пореченская грязь легко смывалась, вместе с водой уходя сквозь щели в досках. Волосы тоже пришлось вымыть. Да и вообще пятна и брызги находились в самых неожиданных местах по всему телу.

Вода в одной из кадок оказалась тёплой, видно, Флоси с утра мылся. А через несколько минут толстушка принесла ещё ведро горячей.

Спустя час отмытая до скрипа я сидела в предбаннике, смотрела, как одна из сестёр наливает в кружку травяной отвар из пузатого чайника. А вторая в это время расчёсывала мои волосы.

Одежду принесли ещё через час. Платье было отпаренным и ещё тёплым, самую малость влажным, но без единого пятна.

— Потрясающе! Вы настоящая искусница! — восхитилась я, рассматривая вещи. На туфельках оставались еле заметные зелёные разводы, но это если приглядываться.

Толстушка порозовела от удовольствия.

Девушки помогли мне одеться. А когда я вышла на улицу, увидела, что у бани стоит Дора.

Окинув меня оценивающим взглядом, женщина одобрительно кивнула и протянула мне… зонтик.

— Ой, а где вы его взяли? — после эпичного завершения прогулки я совершенно о нём забыла.

— В дальней беседке, где вы его и оставили, — произнесла Дора, слегка поджав губы.

Похоже, она не одобряет моего поведения. К счастью, больше женщина никак не выразила своего недовольства.

Сообщила ровным голосом:

— Обед подан. Господин уже вас ожидает.

— А лошадь моя ещё не приехала?

Глаза Доры лишь чуть шире раскрылись, продемонстрировав удивление, но тут же вернулось прежнее выражение лица.

— Я велю узнать, где ваша лошадь. Идёмте за мной.

— Спасибо, девушки! — я обернулась к своим помощницам, благодарно им улыбнулась и лишь после этого последовала за Дорой.

Чувствовала я себя обновлённой и уверенной, готовой к разговору с соседом. В конце концов, я явилась сюда, чтобы сдать луга в аренду. И без выгодной сделки уезжать не собираюсь!

Дора привела меня обратно к дому. Только двинулась не к центральному входу, куда я приехала изначально, а обошла вокруг.

Справа мне открылся чудесный вид на долину реки Ласкухи, зелёные склоны, деревеньки на противоположном берегу и далёкий лес.

Всё-таки чудесно, что усадьбы возводили в таких живописных местах. Кажется, здесь даже сам воздух пропитан неизъяснимой прелестью. Дышишь и дышать хочется.

Из дома на эту сторону выходило широкое крыльцо, под крышей, опирающейся на четыре белые деревянные колонны, и окружённое такой же белой деревянной балюстрадой.

На крыльце был накрыт стол под белой скатертью. На приставном столике попыхивал дымком медный самовар. А на одном из двух приготовленных стульев с высокими спинками сидел сам хозяин.

Дунгаль не стал дожидаться меня и предпочёл приступить к обеду. Видно, успел хорошо проголодаться во время прогулки. Или заедал стресс. Я тихонько хмыкнула, вспомнив выражение лица Флоси, когда гостья от его предложения руки и сердца рыбкой нырнула в грязь. Тут немудрено стресс заработать.

Услышав наши шаги, сосед поднял голову. Его рот продолжал жевать, а губы и подбородок покрылись маслянистым блеском.

Увидев меня, Дунгаль бросил на тарелку кусок блина и с укором сообщил вместо приветствия:

— Наконец-то, я уже вас заждался.

Ну да, бедняжечка, так оголодал, что рёбра торчат. И всё из-за меня.

Подниматься из-за стола, чтобы меня встретить, он не счёл нужным. Пришлось следовать за Дорой, которая отодвинула для меня стул и помогла сесть.

Флоси, упрекнув меня в задержке, тут же вернулся к трапезе. На блюде перед ним лежала высокая стопка блинов. Толстяк снял верхний, тонкий, ажурный, похожий на кружево, скатал его в трубочку, опустил в креманку со сметаной, затем с повидлом и откусил сразу половину.

При этом стол был сервирован на две персоны. Передо мной стояла суповая тарелка с золотой каёмкой и растительным орнаментом. Точно такую же придвинул себе Дунгаль, покончив с блином. Причём блюдо с оставшейся стопкой он отодвинул на середину, предварительно облизав пальцы.

Вот козёл! Терпеть не могу, когда едят из общей посуды. А ведь блины такие аппетитные на вид, я бы не отказалась от парочки-другой.

Однако Флоси не собирался смущаться из-за отсутствия манер. Напротив, он с довольным видом вытер рот тыльной стороной ладони и крикнул в открытую дверь:

— Подавай!

Тут же из дома вышла Дора с красивой супницей. Поставив её на край стола, женщина сняла крышку.

В ноздри ударил аромат рыбного бульона и специй. Флоси потянул носом воздух и довольно произнёс:

— Люблю уху. Сегодня рыбный день.

Я немного разочарованно подумала, что вчера уже ела и уху, и жареную рыбу, но вслух говорить этого не стала. И так знакомство не задалось.

Сначала Дора наполнила тарелку своего господина. Я никак не выказала удивления. Сидела с лёгкой улыбкой на лице. Видно, тут так принято, что барышни потом.

К тому же Флоси был голодный, поэтому снова не стал меня ждать. Сразу схватил ложку и начал есть, прихлёбывая и довольно прикрывая глаза.

Я абстрагировалась от этих звуков. Бывает, человек привык жить один. И не собирается менять свои привычки даже ради гостьи.

А потом Дора поставила наполненную тарелку передо мной. И тогда я поняла, что вчера ела не уху, а её жалкое подобие.

В Поречье уху варили из нескольких видов рыб. И это были не окуньки, разваренные и лежавшие на дне костями наружу. Сейчас у меня в тарелке плавали куски разной текстуры и цвета. Зачерпнув ложкой, я не заметила ни одной косточки или плавника. Да и бульон был несколько раз процеженный, прозрачный как слеза. С маслянистыми темно-желтыми каплями на поверхности.

На вкус уха оказалась такой же божественной. Я поняла, почему Флоси довольно жмурится после каждой ложки. И сама едва сдержала искушение последовать его примеру.

— Ну как? — спросил он, когда наши тарелки опустели. Причём его во второй раз.

— Очень вкусно! — искренне призналась я.

Дунгаль предвкушающе причмокнул губами.

— Сейчас лещ будет. Фаршированный.

Словно услышав его слова, из дома вышла Дора с большим блюдом в руках. На нём лежала огромная рыбина, запечённая вместе с головой и хвостом. Она была начинена чем-то, излучающим ещё более божественные ароматы. Края брюха широко разошлись и сверкали румяной сырной корочкой.

Несмотря на то, что я уже съела тарелку ухи, во рту собралась обильная слюна.

Если в Поречье всегда так вкусно и много готовят, неудивительно, что хозяин усадьбы похож на шар.

Внутри рыбы оказалось мясо. Мягкое, нежное, сочное, с лёгкой пряностью. Да ещё и под сырной корочкой!

Это был настоящий восторг.

— У вас потрясающий повар, господин Флоси, — похвалила я, отправив в рот очередной кусочек блюда. — Никогда бы не подумала, что мне понравится такое странное сочетание — мясо в рыбе.

— Это не повар придумал, — вдруг сообщил Дунгаль.

— А кто же? — удивилась я.

— Лось в речку упал, а лещ его сожрал и нафаршировался, — заржал Флоси, брызгая едой во все стороны.

Я поняла, что это шутка.

— Забавно, — вежливо улыбнулась.

— Хватит забав, Еженика, — Флоси так резко перестал смеяться, что я опешила. — Говорите, зачем вы приехали на самом деле?

Он вытер губы белой салфеткой и бросил её на стол. Маленькие глазки смотрели на меня, не отрываясь.

И я решила, что действительно, хватит уже ходить вокруг да около. Пора поговорить о важном.

— Я приехала, чтобы сделать вам деловое предложение.

— Хм, — удивился Флоси. — И какое же? Всё-таки хотите за меня замуж?

Она даже приосанился.

— Что? Нет! — кажется, я возразила слишком поспешно.

А может, на моём лице отразились истинные мысли по этому поводу. Даже не может, я и сама почувствовала, как губы скривились от отвращения. И тут же пожалела о бурной реакции, но было поздно.

Дунгалю мой ответ явно пришёлся не по нраву. Его глазки сузились, превращаясь в тонкие щёлочки.

А у меня по спине снова побежал холодок. Подумалось, что Флоси не простит такого явного отвращения к своей особе. Как бы не начал мстить мне. Помнится, он уже угрожал Еженике проверкой инквизиторов.

Я поспешила исправить свою оплошность. К счастью, у меня была по-настоящему уважительная причина.

— Простите, господин Флоси, я не могу стать вашей женой, поскольку я уже замужем.

— Что?! Когда ты успела? — от удивления он совсем забылся и перешёл на «ты».

— Да вот, буквально позавчера, — я пожала плечами и смущённо улыбнулась. Мол, ничего не могла с собой поделать, любовь застала врасплох.

— И за кого? — выражение лица соседа мне совсем не нравилось.

Кажется, всё же не стоило упоминать скоропалительный брак Еженики. Надо было начать с лугов.

Но теперь уже скрывать имя мужа стало бессмысленно, поэтому я призналась.

— За доктора Ленбрау.

Как назло, имя доктора выскочило из головы. Получилось чересчур официально, мало похоже на любовную историю.

А Флоси всё продолжал мрачнеть. При этом его подбородки слегка подрагивали в такт возмущённо раздувающимся ноздрям. Это было забавно.

Я, не сдержавшись, тихо фыркнула.

— Ты считаешь, это смешно?! — голос Дунгаля стал низким от злости.

Флоси начал медленно подниматься с места, нависая горой над столом. Я же, напротив, замерла, словно мышка перед гадюкой или кузнечик перед жабой. В общем, ноги стали ватными, и всё, что я могла, это наблюдать, за наливающейся краснотой физиономией.

— Я кажусь тебе смешным?! — сосед дёрнул воротничок, словно тот начал его душить.

Я закачала головой. Смешным он мне вовсе не казался, скорее жутким.

— Ты приехала, чтобы посмеяться надо мной?! — и двинулся ко мне.

Я снова закачала головой и выпалила:

— Я приехала, чтобы предложить вам снова арендовать луга.

— Луга? — приближающийся ко мне Флоси остановился, будто наткнулся на препятствие.

— Да, — я зацепилась за это слово и поспешила развить успех. — Заливные луга Любово. Я хочу снова заключить с вами договор аренды. Так сказать, вернуть мир между соседями.

Дунгаль ещё с полминуты смотрел на меня. Я никак не могла распознать, о чём он думает. Но хотя бы надвигаться на меня перестал.

А потом Флоси расхохотался. Я от неожиданности вздрогнула. Однако он вернулся на своё место, продолжая смеяться. Затем резко замолчал. Отёр вспотевшее лицо салфеткой и произнёс с презрением, будто плевался:

— Значит, ты припёрлась сюда и вертела у меня под носом хвостом, чтобы одурачить и втюхать мне свои луга? Что совсем прижало? И докторишка деньгами не помогает?

При этом он оттопырил нижнюю губу и двигал ею, словно чавкающий поросёнок. Боров он и есть!

— Да как вы смеете!

Теперь я скомкала салфетку и, бросив её на стол, поднялась. Уже было понятно, что никакого договора мы не заключим. Пора уходить. Слушать оскорбления я не собиралась.

— У меня есть встречное предложение, — вдруг вставил Флоси. Я инстинктивно остановила движение, чтобы его выслушать. — Ты проведёшь со мной ночь. И я дам тебе золотой. Один, потому что девка ты уже порченная.

В этот миг я была солидарна с Еженикой. Руки сами потянулись к блюду с блинами, подняли его и перевернули над головой Флоси.

Как раз этот момент застала вышедшая на террасу Дора. Она начала говорить и даже не сумела сразу замолкнуть, хотя и глядела на меня большими от испуга глазами.

— Барышня, вашу лошадь подковали… — на этом женщина наконец сумела прерваться.

Но мне было достаточно. Я бросилась вниз с крыльца, не оглядываясь на Флоси. Вряд ли бы мне понравилось то, что я могла увидеть. И ещё отчётливо понимала, что он этого не простит. Не после того, как я унизила его на глазах у служанки.

А значит, нужно убираться отсюда как можно быстрее и больше никогда не пересекаться с соседом.

Я сбежала с крыльца, обогнула дом и с облегчением увидела свои дрожки. Ерон сидел на козлах и скучал.

— Быстро! — крикнула я на бегу. — Поехали отсюда!

Возница обернулся. На его лице только начало проступать изумление. А я уже подбежала к дрожкам. Без раздумий наступила на деревянную спицу колеса и быстрым движением забралась наверх. Упала на сиденье, даже не обратив внимания, попала на подушечку или нет.

— Да гони ты уже! — крикнула, толкнув Ерона в спину.

Только после этого возница очнулся и хлестнул вожжами. Стрелка пошла вдоль подъездного круга, всё ускоряя ход. На повороте я обернулась.

Флоси стоял у крыльца и смотрел мне вслед. Похоже, теперь у нас будет настоящая война.