50 и одно дыхание глубже

Лина Мур

Когда шагать уже некуда, а прошлый путь перечёркнут полностью и бесповоротно, то остаётся только дышать. И даже это делать безумно сложно, ведь воспоминания продолжают изъедать, как и жизнь, продолжаясь, преподносит неприятные подарки. У меня не осталось ничего, кроме боли. Именно этого чувства, излюбленного тем, кто опустил меня на колени и заставил испробовать вкус шампанского на своём теле. Некуда больше двигаться. И теперь мне предстоит вновь научиться дышать. Хотя бы дышать… Книга содержит нецензурную брань.

Четвёртый вдох

Неприятный звонок в дверь, который обещаю сменить сегодня же, будит меня. Подскакиваю на постели, моргая и не понимая, где я нахожусь. Вздыхаю, прикладывая руку к груди, чтобы утихомирить сердцебиение. До сих пор ещё не привыкну к тому, что теперь всё вокруг меня другое.

— Хоть бы ты палец сломал, — бурчу я на уже постоянное трезвучие от входной двери. Бросив взгляд на часы, висящие в спальне, отмечаю, что уже полдень. Это и не удивительно, вчера я всё же, заставила себя заниматься и даже написала одну работу по микроэкономике. И теперь натыкаясь на коробки, ругаясь себе под нос, ищу спортивные штаны, натягивая их на ходу.

— Что? — Зло спрашиваю, добравшись наконец-то до двери, набив достаточно шишек на ногах, чтобы не встречать кого бы то ни было с улыбкой.

— Вот ты соня!

— Офигеть, мы так испугались, а она спит! Совсем с ума сошла?

В один голос нападают на меня Ами и Сара, толкая меня и проходя в квартиру. Протираю заспанные глаза и зеваю, слушая их бубнёж, а затем уже восклицания о моей квартире. Они носятся по всему пространству, ловко перепрыгивая коробки, или же огибая их, что-то кричат друг друга. Я проснуться не могу, голова болит, немного кружится, а эти две дуры как помешанные носятся по квартире.

— А ты чего стоишь тут? — Спрашивает Сара, уже хрустя чипсами, которые купил Марк.

— Спать хочу. Что вы здесь забыли? — Потираю лоб, затем глаза, чтобы не грохнуться на пол от бессилия.

— Пришли помогать. Нас мой братик пригнал сюда. Мы бы и раньше приехали, но заехали в супермаркет, потом в магазин, купили новые платья и тебе, кстати, тоже. Думали, что к этому времени ты должна проснуться. Звонили тебе, а ты в ауте. Мы уже подумали самое страшное, — перепрыгивая с темы на тему, торопливо говорит Ами, вырывая из рук Сары чипсы и довольно похрустывая ими.

— Девочки, спасибо, но…

— Ты же ещё не завтракала. Сейчас я приготовлю тебе сэндвич, а ты иди переоденься, — отмахивается от меня Сара, а Ами уже толкает в спину к ванной комнате.

— Мне тоже приготовь, раз взялась за это, — говорит Ами.

— Да пошла ты. Ты сожрала бургер с утра, а мне не дала даже кофе купить! — Возмущается Сара.

— Тебе худеть надо и кофеин на тебя плохо влияет…

Захлопываю дверь, ограждая себя от перепалки двух девушек. Этого ещё мне не хватало для полной красочной картины бардака в моей жизни.

Упираюсь руками в раковину и смотрю на своё помятое лицо. Ужасное зрелище. Да плевать, я хочу тишины. Тишины, как сейчас, внутри меня и такой же снаружи. Слова Адама, до сих пор, остались в моей голове. И я поняла, насколько он прав. Никто мне не поможет, кроме самой себя. Если раньше мне требовалась поддержка, я не представляла себя без неё. То сейчас я вернула свою любовь к одиночеству и единению с собой. Только разобравшись в себе и своём прошлом, чувствах, которые отодвинула на дальний план, но они постоянно рвались из меня, смогу осознать — как мне жить. А сейчас мне предстоит выставить за дверь подруг и вернуться к своим делам.

Быстро умывшись и собрав волосы в спутанный хвост, выхожу из ванной, слыша смех. Войдя в гостиную, нахожу девочек, расположившихся на диване с сэндвичами и газировкой, смотрящих телевизор, который я даже не включала ни разу.

— Миша, завтракай, и приступим, — говорит Сара, указывая на мою порцию.

— Девочки, я очень благодарна вам, но это лишнее, — собираю волю в кулак и произношу это. Они приподнимаются с дивана, бросая друг на друга удивлённый взгляд, и поворачиваются ко мне.

— Мне не нужна сейчас помощь. Мне не нужна компания, со мной всё хорошо. Привыкаю к новой жизни, к обстоятельствам и я должна это сделать сама. Не хочу вас обидеть, я, правда, очень ценю то, что вы сделали для меня и делаете. Сейчас это для меня груз, который тянет обратно. Понимаете? — С надеждой смотрю на них.

— Ага, — медленно кивает Ами, проглатывая кусок сэндвича. — Мы тебе мешаем?

— Конечно, мешаем, она только что об этом сказала, — отвечает за меня Сара.

— Хорошо. Ну тогда мы остаёмся, — пожимает плечами Ами, снова падая на диван и переводя взгляд на телевизор.

— Но…

— Миша, мы просто соскучились по тебе. Она меня достала, если честно. Можно я останусь? — Спрашивает Сара. — А эту можешь выгнать.

— Что? Да я тебя вожу везде, принцесса, недоделанная! Иди на права сдавай тогда! — Восклицает Ами.

— Всё! — Поднимаю руки, останавливая ответ Сары и новый ненужный шум. — Ладно, оставайтесь. Только со мной невесело.

— Это как раз мне и надо. С этой девицей я то и дело отхожу от похмелья, — хмыкает Ами.

— И мы же купили кое-что! — Сара ударяет девушку по колену и подскакивает, хватая пакет, который валяется на диване.

— Точно. Как же я об этом забыла. Вот говорю же, с ней все мозги пропила, — кривится Ами, доедая свой сэндвич, и отставляя тарелку.

— Марк упоминал что-то о том, что тебе надо помочь начать новую жизнь. А какая новая жизнь без нового образа? — Сара достаёт из пакета бутылки и коробочки, раскладывая на столе.

— И что это? — Опасливо интересуюсь я.

— Мы перекрасим твои волосы! — В один голос отвечают они.

— О, нет… — машу руками, отступая назад, — увольте.

— Почему нет? — Удивляется Сара.

— Потому что… потому что не хочу, — мотаю головой.

— Ты всегда сможешь перекраситься обратно. Мы сделаем тебе модное окрашивание. Корни оставим, а концы выбелим. Мы советовались с двумя стилистами. И они нам подобрали краску, а ещё тонирующую ерунду и написали, что нам делать, — убеждает меня Ами, выуживая из кармана джинсов смятый лист.

— Вот меня это и пугает, что будете делать это вы, — с сомнением отвечаю я.

— Не бойся. Ну давай, подготовимся к вечеру. Марк в обморок грохнется, — Сара тоже встаёт, и теперь они обе смотрят так просяще на меня.

— На обморок Марка я бы посмотрела, — сдаюсь, вздыхая и кивая им.

— Еху! — Кричат они, и снова начинают носиться по квартире, готовя место моей казни. А мне как-то всё равно. Ну потеряю я часть волос, одной проблемой больше, одной меньше, какая разница. Хотя бы они уберутся отсюда быстрее и оставят меня одну.

— Я никогда этого не делала, — раздаётся шёпот от кухонной стойки, где девочки смешивают краску.

— Я тоже, но мы должны. Ради неё, развеселим немного. Полчаса, не больше, — отвечает так же Сара, и они поворачиваются ко мне, сидящей на стуле и отпивающей воду.

— Так, сначала надень защитный фартук. Сейчас завяжу. Ой, мы забыли воротник. Снимай, Мишель. Ага. Не туго? Нормально, завязала. Ну, мы готовы, — хлопает в ладоши Ами, издеваясь надо мной и утянув завязки на моём горле.

Смотрю на их возбуждённые лица, и хочется улыбнуться от такой детской радости. Я как подопытный кролик, которому они вырывают волосы, пока расчёсывают их. Что-то там отделяют, ругаются и мажут мои волосы вонючим раствором, от которого нос щиплет, и приходится открыть балконные двери. Кажется, будто вечность дерут мои волосы. Оставляя меня наконец-то в покое, устанавливают таймер на полчаса в телефоне.

— Мы тебе сейчас твоё платье покажем, — говорит Сара, выходя в коридор, где она оставила пакеты.

— Мне не нужно платье, — мотаю я головой.

— А как же? Сегодня вечером за тобой Марк заедет, и мы встретимся на аукционе. Я Сару себе в парни взяла, всё равно от него не отличается, — отвечает Ами.

— Это я парень? У меня сиськи больше, чем у тебя! — Возмущённо восклицает Сара, возвращаясь в гостиную.

— Девочки, вы обе прекрасны. Но я не иду, — произношу, и наступает молчание. Пакет из рук Сары падает, а Ами поджимает губы. И я, действительно, честна, Адам дал мне понять, что даже ради благодарности не стоит ломать себя.

— Согласилась, но потом подумала тщательнее и решила, что сейчас это лишнее для меня. Я в трауре, не готова идти туда. Не хочу улыбаться, не хочу поддерживать общение, только опозорю твоих родителей, Амалия, — продолжаю я, смотря на девушек.

— Что за глупости, Мишель. Да, ты в трауре, но пора выйти из него, — мягко произносит Ами.

— Если ты не хочешь, то мы не имеем права заставлять тебя. Делай так, как тебе будет комфортно, — говорит Сара, подходя ко мне и опускаясь на колени. Берёт мою руку, а другую Ами, и я смотрю на них, а сердце отзывается теплом. Но всё же, ладони покалывает неприятно, вызывая тягучую волну боли внутри.

— Я не знаю, что сейчас происходит в моей жизни, пытаюсь разобраться, но это сложно. И сегодняшний вечер, боюсь, не даст мне ответов. Вдруг будет хуже? Вдруг кто-то что-то да скажет про моего отца или мать, про меня и…

— И? — Спрашивает Сара, когда я замолкаю и закусываю губу, не смея продолжать.

— Если там будет он? Я…я не знаю, где он и что с ним сейчас. Я не читаю газеты, не знаю последствий, ничего не знаю. Реакции от той статьи и что было дальше. Боюсь, так боюсь, что это причиняет боль. Необъяснимую и острую. Я задыхаюсь, когда вижу его в своих воспоминаниях. Я…я боюсь, — признаюсь шёпотом, снова переживая эту тяжесть в сердце.

— В газете появилось опровержение того, что ты рассказала это втайне от него. Он не показывается на людях после конференции, которая прошла на следующий день после той ночи. Там он и сказал, что разрешил тебе выставить это фото и выложить правду о нём. Он вывернул всё иначе, чем «Канадский вестник». За тобой вины никакой нет, как и он признал, что состоял с тобой в отношениях, и это не касалось бизнеса. А то… ну про его увлечения оставил без комментариев, сказав, что у каждого в жизни должна быть тайна. И их право думать так, как они хотят. Сейчас о нём пишут газеты, но фотографий с каких-то публичных мероприятий нет. Да и по телевизору спрашивают, где он. Акции… его возросли. И… думаю, хватит. Много всего… и, сейчас он завидный жених Канады. Я слежу за этим, прости, — тихо отвечает Сара.

— Понятно, — выдыхаю я и облизываю губы. И хочется спросить больше, но не позволяю себе. Не желаю думать, что другой. Это всё тактика… его… против меня. Нет… не позволяй, нет… не возвращайся туда…

— Хотите пива? — Быстро спрашиваю я, вставая со стула, и вырываю свои руки из их. — А ещё есть… что-то вроде пищи быстрого приготовления. Марк купил, — нервно смеюсь, стараясь сдержать слёзы, которые уже скопились в глазах, — сейчас я достану. Ни разу не готовила. Даже плитой не умею пользоваться. Но попробую. Или может быть, закажем пиццу? У меня есть деньги, мне дал Адам в долг. Я…

— Мишель, — останавливает меня Сара вставая. А я уже достаю из холодильника эти упаковки с ужином.

— Не хотите? Тогда, может быть…

— Мишель, всё хорошо. Оставь эту ерунду в покое. Мы ничего не хотим, только успокойся, — тихим голосом произносит Амалия, и они подходят ко мне, забирая из рук еду, и складывают обратно.

— Я…

— Мы понимаем. Правда, понимаем, как болезненно любое воспоминание о нём. Воспоминания никуда не уйдут, пока ты не смиришься с ними. А чтобы это сделать, надо продолжать жить. Придёт время, и ты сможешь сама разобраться. Сейчас просто успокойся. Мы не будем больше о нём говорить, хорошо? Его нет. Никогда не было и не будет, — медленно говорит Ами, и они с Сарой, подводят меня к дивану и усаживают на него.

Дышу рвано и не могу глотнуть кислорода больше. Его лицо вспыхивает перед глазами, жмурюсь, мотаю головой. Закрываю глаза и дышу, опускаю голову и дышу. Боль проносится по телу и уже зажившие раны вспыхивают огнём, словно вскрылись, словно снова ударил.

— Выпей, — мне в руку вкладывают бокал с водой. Делаю глоток, затем ещё один и жадно выпиваю всю воду, открывая глаза, встречаюсь туманным взглядом с девушками, с искренней жалостью смотрящих на меня.

— Когда-нибудь станет легче? — Шепчу я.

— Да, — кивает Сара, улыбаясь мне. — Когда-нибудь боль уйдёт.

— Когда? — Спрашиваю я.

— Когда ты сама этого захочешь. Давай, мы забудем об этом, и уже подходит время смывать краску. Посмотри, они светлые, — предлагает Ами, указывая на выбеленные пряди моих волос.

— Да, сейчас сожжём их к чёрту. Пошли, — меня подхватывают за подмышки и буквально тащат в ванную.

— Девочки, мне больно, — шепчу я, сбрасывая их руки с себя. Все, чувства от прикосновений вернулись, значит, я закрыла воспоминания в своей голове.

— Ну тогда давай сама, настрой воду и мы смоем краску, потому что надо полить ещё вот этим фиолетовым составом, — говорит Ами, подталкивая меня к ванне.

Вздыхаю и нагибаюсь, притягивая душ к себе, включаю воду. Настроив её, передаю в руки Сары, и она осторожно смывает краску. Закрываю глаза, пока они снова спорят, кто будет поливать меня раствором. В итоге это делает Ами, и через ещё одну вечность мои волосы оборачиваются в полотенце, и я поднимаюсь на ноги.

— Теперь всё? — Спрашиваю я.

— Нет, сейчас высушим и посмотрим, — мотая головой, Сара ищет хоть что-то для этого в ванной. Но здесь только зубная щётка, паста и дезодорант.

— В коробках, — говорю я.

— Надо было их сначала распаковать, — бурчит Ами, отправляясь на поиски фена.

Поворачиваюсь к Саре, тихо смеющейся над этим и собирающей полиэтиленовый разорванный фартук с пола.

— Миша, ты ведь знаешь, что мы рядом? — Неожиданно спрашивает она выпрямляясь.

— Да, знаю, — киваю я.

— И ты хочешь побыть одна? — Уточняет она.

— Да. Я всегда была одиночкой, Сара. В своём мире, в своих мыслях, фантазиях. И сейчас мне комфортно быть в себе. Наверное, так я восстанавливаюсь. Я не думаю о суициде, если ты из-за этого переживаешь. Мне просто хорошо наедине с собой, — честно отвечаю я.

— Хорошо. Но возвращайся к нам, мы скучаем по тебе. Очень. Я люблю тебя. Возможно, я не хороший человек, и подруга из меня хреновая, но я люблю тебя. Ближе у меня никогда не будет никого, и хочу, чтобы ты была счастлива. Ты заслуживаешь это. Однажды я сделала ошибку, но больше этого не сделаю, — шепчет она, а её зелёные глаза наполняются слезами.

— Я знаю, Сара. Ни в чём тебя не виню, всё хорошо, — заверяю я её.

— Нашла! — Крик Ами вызывает у нас улыбку, и мы выходим из ванной, а навстречу к нам девушка, играющая в руке коробкой с феном.

— Устроим салон красоты на дому? Ещё я нашла это, — поднимает другую руку с ванночкой для рук.

— Маникюр. Можно я тебе сделаю? — Спрашивает Сара.

— Да, только потом вы свалите отсюда на хрен, — улыбаясь, отвечаю я. И девушки заливаются смехом, кивая мне и уводя в гостиную.

Бесконечные минуты издевательства надо мной вызвали головную боль, желание выставить этих двух вон. Удалось поесть сэндвич, пока вытягивали мои волосы, изрезали пальцы. Терпела до критической точки, когда в ход пошли щипчики. В руках Сары это казалось оружием, и я подскакиваю с места, пряча свои руки за спиной.

— Всё, с меня хватит, — заявляю я.

— Но ты хотя бы посмотри на себя, — просит Ами.

— Потом… завтра. А сейчас идите, вам нужно подготовиться к вечеру, — указываю им на дверь.

— Ладно. Тогда до завтра. Позвони нам, может быть, в кино…

— Вон! — Повышаю я голос, смотря, как подруги, перешёптываясь друг с другом, идут к коридору и машут мне.

И только через несколько секунд я могу вздохнуть и осесть на пол, слушая тишину. Кажется, что моя голова огромная от их голосов и шума. Благодарна им… буду… завтра, а сейчас я устала от них. Понимаю, всё понимаю, но не могу принять эту весёлость и жизнерадостность. Не для меня она сейчас. Вздыхаю и встаю, возвращаясь к маникюру. Доделать хотя бы надо, а то Сара практически живого места не оставила на моих пальцах. Это занимает меня и даже расслабляет. Наслаждаюсь тишиной и одиночеством. Прекрасно, сейчас это для меня лучшее лекарство от боли.