Золотая клетка

Линетт Нони, 2021

Кива Меридан пережила тюрьму Залиндова и смертельные испытания Ордалиями. Теперь она жаждет мести. Десять лет девушка мечтала воссоединиться с семьёй и уничтожить людей, разрушивших их жизни. Она сбежала из Залиндова и начинает новую жизнь в столице, но обнаруживает, что за минувшие годы её братья и сёстры сильно изменились. Теперь Кива вынуждена хранить секреты не только от врагов, но и от семьи – и она уже не уверена, кому в действительности хочет помочь. А к городским стенам тем временем подступают повстанцы. Ползут слухи о растущей угрозе со стороны северных королевств. Чтобы выжить на этот раз, Киве придётся сплести паутину виртуозной лжи. Иначе обе стороны конфликта могут обернуться против неё, и она потеряет всё… Долгожданное продолжение бестселлера «Мятежная королева»! Вторая часть цикла, полюбившегося российским поклонникам YA. Рекомендация Сары Маас. Захватывающая история о принцессе, выросшей в тюрьме и втянутой в политические интриги. Мрачная атмосфера, затягивающая с первых строк, и шокирующие сюжетные повороты.

Глава четвертая

Стальной скрежет и тяжелый топот из коридора — вот что доносилось до слуха Кивы, пока она медленно приходила в себя. Она тихо застонала: прощальный подарок сестры казался ей ножом, вонзившимся прямо в мозг.

Тошнота выворачивала желудок, темная комната вращалась вокруг, и это ощущение лишь немного утихло к моменту, когда прямо за дверью еще раз громко бухнуло и через порог ринулся чей-то силуэт.

— Боги, персик, что с тобой?

Киву охватило облегчение пополам с разочарованием: она узнала двоюродного брата Джарена, принца Кэлдона.

— Знаю, знаю. — Он быстро подошел ближе и потянулся к веревкам. Золотистые волосы сияли в полумраке, широкие плечи отбрасывали тень. — Ты вне себя от счастья, что видишь меня. Прям ликуешь. Не могу представить, кому бы ты была рада больше. Солнышко, мне жаль, но тебе лучше бы поумерить свои восторги. Аж неловко.

Когда все веревки были срезаны и принц вынул кляп, Кива застонала. Не успев предупредить, даже намекнуть, она свесилась со стула набок, и ее стошнило прямо на плесневелый ковер.

Кэлдон выругался, отскочил в сторону, и обошел ее, чтобы подержать волосы.

— Обычно люди при виде меня иначе реагируют. Постараюсь не обижаться.

— Прости, — слабо пробормотала Кива, утирая рот и прижимая ладонь к голове: ушиб был горячий на ощупь, там все вздулось и пульсировало.

— Да ничего, — ответил Кэлдон, встав перед ней. — Вот это фонарь у тебя. Но не переживай, он лишь подчеркивает цвет твоих прекрасных глаз.

Кива вновь застонала:

— Прекрати со мной заигрывать, а то меня опять стошнит!

Кэлдон, сдаваясь, поднял руки, и Кива наконец смогла сфокусировать взгляд и разглядеть, что он весь забрызган кровью.

— Ты не ранен? — спросила она, оглядывая его.

Кэлдон фыркнул:

— Чтобы мне навредить, понадобится что-нибудь посерьезнее, чем несколько хилых мятежников. — Вдали раздался шум, принц склонил голову, прислушиваясь, и добавил: — Но там идут еще, а раз уж ты у нас сегодня в непривычной роли девицы в беде, пора и нам двигаться.

Киве было слишком больно, чтобы возмущаться по поводу девицы, а Кэлдон тем временем бережно помог ей подняться и поддержал, пока она не обрела равновесие.

— Ты как, солнышко? — спросил он. Это прозвище он придумал ей, пока они вместе жили в зимнем дворце. Так он подшучивал над тем, что обычно настроение у Кивы было вовсе не солнечное.

— Нормально, — ответила Кива. Она давно уже бросила попытки уговорить его звать ее по имени, особенно после того, как он ответил, что, если ей не нравится «солнышко», он будет звать ее уголовницей. Тогда она с огромным удовольствием швырнула подушку прямо в его смеющееся лицо.

Когда он рассказал, почему зовет ее персиком, она швырнула в него кое-чем потяжелее.

— Хотел бы я сказать, что можно не спешить, но я стараюсь не лгать красивым женщинам, — заявил Кэлдон, пока они шли к двери. Одной рукой он поддерживал Киву за талию, другой сжимал рукоять окровавленного меча. — Надо вернуть тебя во дворец и сообщить остальным, что ты в безопасности.

— А где они? — спросила Кива, морщась от яркого света, когда они выбрались в обшарпанный коридор.

— Пришлось разделиться, — пояснил Кэлдон, отпихивая ногой тело мужчины, которого зарезал по пути сюда. Кива торопливо отвела взгляд, отчасти чтобы не вспоминать о том времени, когда она видела подобную жестокость в последний раз — тогда в тюрьме вспыхнул кровавый бунт. А отчасти потому, что это Зулика приказала убитому остаться здесь и отдать жизнь ради дела мятежников. Ради дела ее семьи.

— Твои похитители не дураки, — продолжал Кэлдон. — Оставили кучу ложных следов, чтобы мы не сразу обнаружили, куда тебя на самом деле уволокли, особенно посреди праздничной суматохи. Джарен с Наари взяли на себя восточную часть города, капитан Верис с солдатами обыскивают север и юг, а я пошел на запад. — Он самоуверенно улыбнулся. — Как следопыт я не знаю себе равных. Кстати, пожалуйста.

— Мы еще не выбрались, — ответила Кива. Припомнив, что нужно играть свою роль, добавила: — И было бы неплохо понять, зачем я им вообще понадобилась.

— Они ничего не сказали? — с сомнением спросил Кэлдон. Они добрались до большой комнаты с высоким потолком; кажется, раньше здесь располагалась кухня.

— Я очнулась за пару секунд до того, как ты вошел в дверь, — сказала Кива. Она не врала, но и не говорила всей правды. Продолжая играть свою роль, она спросила: — Ты говорил про мятежников. Зачем я им?

Кэлдон сверкнул кобальтовыми глазами и стиснул зубы, но потом ответил:

— Тут я знаю не больше твоего, персик, — потянувшись к Киве рукой с мечом, он прижал палец к ее носу. — Но думаю, мы не ошибемся, если решим, что ты просто вкусненькая наживка для рыбы покрупнее.

Кива хотела хлопнуть Кэлдона по руке, но тот уже отстранился и, резко замерев на месте, напряженно всматривался в сторону двери в дальнем конце кухни: его внимание привлекло что-то, чего Кива пока еще не замечала.

— Что…

Кэлдон зажал ладонью ей рот и толкнул за скамью, что одиноко стояла посреди разгромленной комнаты.

— Тише, — прошипел он, прижимая Киву к полу. — Мы не одни.

Зулика говорила, что оставит с ней нескольких людей, но Кива полагала, что Кэлдон уже встретился с ними. Скольким еще придется сражаться — и умирать, — чтобы их уловка смотрелась правдоподобно?

— Кажется, наша удача иссякла, — сказал Кэлдон, доставая второй меч для себя и острый кинжал, который он вручил Киве. — Умеешь пользоваться?

Кива неуклюже взяла кинжал двумя пальцами за навершие.

— Я, э-э… Наверное?

Кэлдон буркнул себе под нос что-то, что звучало очень похоже на: «Боги, за что?»

— Веришь ли, — в свое оправдание заметила Кива, — в тюрьме не учат обращаться с оружием.

Принц фыркнул от смеха, но шум из соседней комнаты вернул его лицу редкое для него серьезное выражение.

Схватив Киву за руку, он сомкнул ее пальцы на рукояти, плотно сжал и прошептал:

— Если дела обернутся худо, убегай и прячься, я найду тебя потом. Вот это, — он указал на клинок, — используй, только если иначе никак. И, что бы ты ни делала, не напорись на него сама. Джарен меня прибьет. — Подумав, он добавил: — И меня тоже не прирежь, разумеется.

Кисло взглянув на принца, Кива решила не уточнять, что вообще никого не хочет резать.

— Судя по звуку, там их с полдюжины, может, чуть побольше, — сказал он, прислушиваясь к чему-то, что слышал только он.

— Нельзя их обойти? — спросила Кива.

— С другой стороны их будет еще больше, — ответил Кэлдон. — Парадная дверь прямо в следующей комнате, это самый быстрый путь наружу, — он взъерошил Киве волосы. — Не трясись, солнышко. Полдюжины — это пустяки. Со мной ты в безопасности.

Кэлдон, может, и был неисправимым ловеласом, но Кива кое-что поняла о нем за прошедшие полтора месяца. Он не испорченный принц, который любезничает с дамами дни напролет, даже если почему-то таким себя выставляет. Оружие он носил не для красоты: Кива видела, как они с Джареном тренируются в зимнем дворце, молниеносно нанося и отражая удары, видела их силу и умение. Когда Кэлдон сказал, что с ним она в безопасности, Кива поверила, но беспокоилась она не о себе. Ему предстояло пробить им дорогу через повстанцев — и все ради того, чтобы не выдать интриги ее семьи.

— Сделай мне одолжение: постарайся снова не заблевать все вокруг, — попросил Кэлдон, перехватывая мечи и поднимаясь. — Ты пойдешь за мной, и я окажусь прямо на траектории удара. Одежде придет конец.

Он оправил зеленый камзол, и без того забрызганный кровью. Вышивка серебром теперь была цвета красной ржавчины, и Кива понимала, что он просто пытается успокоить ее.

Внутренне подготовившись к тому, что их ждет, Кива помчалась вперед вместе с Кэлдоном, но они и полпути не одолели, как группа мятежников ворвалась в кухню, издавая яростные вопли и вздымая оружие.

Выругавшись, Кэлдон отпихнул Киву назад и прокрутил оба меча, готовясь встретить нападающих. Происходящее совсем не напоминало тренировку с Джареном. Та почти казалась Киве прекрасным видением, где каждый шаг был легок, выверен. Сейчас было не так: суматоха, неразбериха, волны ярости от мятежников и ледяное спокойствие, исходящее от принца-воина.

Первый мятежник упал еще до того, как Кива вновь обрела равновесие, второй — прежде, чем она подняла руку с бесполезным кинжалом. Она была лекарем, всю жизнь она посвятила тому, чтобы помогать людям, а не вредить. Но она понятия не имела, как много Зулика рассказала этим мятежникам: знали ли они, что она одна из них, или верили, что она враг?

Кэлдон с легкостью поверг третьего и четвертого, клинки свистели в воздухе, когда он стремительно подныривал и парировал удары. В двери вбежали еще пятеро: трое направились прямо к принцу, а два здоровых мятежника обошли схватку, не сводя взгляда с Кивы.

Та попятилась, до боли в пальцах сжимая кинжал. Двое повстанцев приближались, облизываясь и многозначительно поглядывая друг на друга с мрачным предвкушением.

— Думается мне, мы повеселимся, — первый говорил с акцентом, который выдавал в нем уроженца Мирравена. Кива слышала, что повстанцы набирают людей за пределами Эвалона, но не ожидала увидеть тому доказательство. — Не боись, куколка. Тебе понравится.

От их похотливых рож, от радости, с какой они обшаривали взглядами ее скромную фигурку, Киве стало дурно. Кинжал трясся в руке, но она не опускала его, сжимая до побелевших костяшек.

Кинув быстрый взгляд в сторону Кэлдона, она выяснила, что тот все еще сражается сразу с двумя, и оба они поискуснее тех, кто валялся на прогнившем полу, так что принцу требовалась полная сосредоточенность. Но это не помешало ему оглянуться на Киву и заметить двух здоровяков рядом с ней.

— Чего стоишь? — заорал он, блокируя удар, который иначе разрубил бы его голову напополам. — Беги!

Приказ растопил ее застывшие мозги, и она смогла развернуться и выскочить из кухни. Она мчалась по коридору в поисках места, где можно спрятаться, а за спиной грохотали две пары ног. Головная боль только еще раз доказывала то, что она и так с ужасом понимала: она совершенно не способна дать отпор хоть кому-нибудь, не говоря уже об этих здоровяках. Из-за присутствия Кэлдона она не могла открыть, кто она, но у нее не будет и шанса отбиться, если они…

Вот! Открытая дверь в середине коридора.

Кива вбежала в нее и оказалась в темной комнате, которую освещала лишь полоска лунного света, что сочилась из грязного окна. Не видя другого пути, Кива захлопнула дверь и задвинула засов, молясь, чтобы он выдержал.

Дверная ручка затряслась, один из преследователей громко врезался в дверь плечом.

— Правда думаешь, что эта дверь нас остановит, куколка? — спросил он под стон петель.

От следующего толчка по гнилому дереву пошла трещина. Кива всем телом налегла на дверь, ощущая, как колотился сердце. Понимая, что еще несколько секунд, и дверь развалится, она крепче сжала кинжал.

В ушах еще грохотал последний, самый громкий треск, затем последовала оборвавшаяся ругань и удар, от которого затряслись стены. Тогда Кива поняла, что пора. Не получится объяснить, что она на их стороне, они и не поверят, даже если бы она попыталась. Выбор только один: бороться.

В дверь, разбивая дерево вокруг засова, врезался тяжелый ботинок, и от следующего удара та распахнулась, а Кива улетела на пол. Не допуская сомнений, Кива развернулась и зарычала прямо в лицо нападавшему, который нависал над ней в темноте, не глядя махнула кинжалом и с тошнотным чувством поняла, что лезвие вошло в тело.

— Твою мать, Кива, ты что творишь?!

Ее мгновенно разоружили и грубо выпихнули обратно в более освещенный коридор; там Кива увидела, как на нее яростно воззрился Кэлдон, а из-под ладони, которой он зажимал плечо, сочится кровь.

— Я же говорил, не прирежь меня! — сердито сказал он. — Ни о чем больше не просил!

— Кэлдон… — она машинально потянулась к ране. — Прости, я…

Она резко охнула и, отдернув руки, спрятала их за спиной.

Нет.

Нет-нет-нет.

Ей просто почудилось, вот и все. Просто адреналин в крови бурлит, просто ее по голове били, вот ей и мерещится всякое: например, золотистый свет, что охватил ее пальцы, когда она потянулась к принцу.

Золотистый свет дара исцеления.

Ее дара, о котором никто не должен был знать.

И уж тем более не принц из Валлентисов.

Кива так сжала кулаки, что ногти впились в кожу, и рискнула поднять взгляд на Кэлдона. Увидев, что тот хмуро осматривает рану, словно и не заметил ничего подозрительного, она облегченно выдохнула.

— Ты как? — вяло поинтересовалась Кива.

Кэлдон пронзил ее взглядом кобальтовых глаз.

— Это, — он указал на плечо, — не лучший способ найти друзей. А тем более сохранить их.

— Прости, — повторила Кива сдавленным от раскаяния голосом. Руки она все держала за спиной, хотя лекарские привычки требовали осмотреть рану. — Я решила, ты…

— Да знаю я, что ты решила, — ответил Кэлдон, кивая на двоих нападавших на полу. Кива побледнела. Принц вздохнул и, с трудом поборов раздражение, протянул ей руку.

— Пошли, давай выбираться отсюда.

Кива уставилась на его ладонь, а грудь сжало вернувшимся страхом.

Кэлдон смягчился, неверно истолковав ее взгляд.

— Ты в безопасности, обещаю.

Он махнул рукой, и Киве оставалось лишь разжать кулаки и облегченно вздохнуть, обнаружив, что с руками все в порядке.

В конце концов, может, сияние ей и почудилось.

Но… Силу, что билась под кожей, это напряженное, навязчивое ощущение, жажду высвободиться она игнорировать не могла. Вся ее воля ушла на то, чтобы подавить это чувство и унять зуд. Лишь тогда она рискнула взять Кэлдона за руку, а он крепко и уверенно обхватил ее ладонь и повел обратно по коридору наружу, в ночь.