Журнал «Юность» №04/2023

Литературно-художественный журнал, 2023

«Юность» – советский, затем российский литературно-художественный иллюстрированный журнал для молодёжи. Выходит в Москве с 1955 года. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

УЧРЕДИТЕЛЬ:

АНП «Редакция журнала “Юность”»

«ЮНОСТЬ» — зарегистрированный товарный знак. Правообладатель — АНП «Редакция журнала “Юность”»

ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР:

Сергей Александрович Шаргунов

Выпуск издания осуществляется при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Лиц. Минпечати № 112.

© С. Нрасаускас. 1962 г.

На 1-й странице обложки рисунок Настасьи Поповой «Семья»

Поэзия

Екатерина Хиновнер

Поэтесса, ведущая и организатор подростковой поэтической студии «Чуть живые поэты». Родилась в г. Красноярске в 1997 году. По профессии врач-реаниматолог, на данный момент работает по специальности. Финалист Литературной премии «Лицей» (2021), участник фестивалей «Петербургские мосты», «Волошинский сентябрь», мастер-классов от АСПИ (Екатеринбург), Школы критики имени В. Курбатова и др. Организатор молодежных поэтических фестивалей «Прямая речь» и «Порядок слов» в Красноярске, куратор красноярского этапа всероссийского поэтического слэма. Преподавала поэзию в центре «Сириус» (2022).

Эхо

Желтая радужка вкруг пруда

Сузилась в ожидании холода.

Чистый беззубый простор.

Черных стволов упор.

Девочка, беременная смертью,

Пьет еще-еще живую осень.

Ты допиваешь свое отраженье, печальная Эхо,

Страшно тебе?

Очень.

Ты допиваешь свое отраженье, печальная Эхо,

Страшно тебе?

Очень.

Букв не хватает на линии судеб, а так бы я вышла из мрака.

Имя, а я бы с перстами пурпурными

Вышла из мрака.

Смерть отступает, рябит и редеет у края зрачков,

Золото копий резных шелестит под ступнями —

Это последнее солнце ложится на голое место.

Ты выбираешь свое отраженье, печальная Эхо.

Страшно тебе?

Очень.

Мрак отступает, рябит и редеет

У края зрачков.

Мрак отступает, рябит и редеет,

Печальная Эхо,

Чтоб замереть беспросветным,

Печальная Эхо,

Чтоб замереть беспросветным на донце,

Печальная Эхо,

Я бы всегда выходила из мрака.

Из мрака

Что теперь будет?

Что теперь будет?

Что теперь будет?]

Прозерпина

В майском кафе после третьей бутылки пива ее становится две —

Красивые и не могут не плакать,

Извиняются, что не могут не плакать.

Он говорит: «Девочки, вы такие красивые,

У меня от слез ваших сердце трепещет!»

И одна смеется другая в смехе ее троится

И по правую руку они не отводят рук

А в глазах не отводят красного своего лица

Выпускают смеются своих мертвецов извиняются

То улыбками разбегаются то зубами с разбега стукаются

Девушка девушка повторите девушке пиво!

Пей, медичка моя! Пей, подружка моя, Прозерпина!

Сердце мое трещит — тяжелая кожура,

Я собираю пальцами с правого лица,

С левого лица

Прозрачное мясцо — хрупкие мертвые зерна-сердца́ — кровяные тельца.

А они ломаются.

Истекают гранатовым соком.

неловко и даже страшно

она подставляет лоб.

поцелуй

смеются.

извиняются.

им тоже страшно.

он останется, а она вернется.

Эвридика

Объятья — жгут.

И мучают, и жгут,

И как кисель под костью нёбной тают.

Я доношу до дома послевкусье,

Шаги считая,

Тенью уходя,

Пыталась оглянуться Эвридика,

И ступни зарывала в еще теплый

Орфеев след.

Но пальцы леденели,

Песок мертвел и комьями крошился.

Никто за мной к Аиду не приходит.

А я могу. Могу и возвращаюсь.

Что не случится —

Значит, так и надо.

Да будет твое имя невредимо.

Да буду я живей, чем Эвридика.

Весна

Мы выгребаем павшие листы —

Кремировать, перезахоронить.

Убитые под снегом ждали часа

И крючили сухие черенки.

Запомни состояние цветка,

Когда листок — зеленая рука —

Неуправляемо стремится к свету,

Глаз прикрывая,

Тянется к земле

Мой дед

И держит детство лета на ладони —

Головки гладиолусов.

Моих

Корней гряду удобрил пепел,

И зубы мудрости порвали рот,

А руки — бесполезны-подневольны —

Дрожат.

Укладываю зиму по мешкам —

Как мало времени от ветки до земли,

Вот-вот тела трава пронзит стрелою.

Я, в старость утыкаясь головою,

У нежности в подмышке вою:

«Убежища!»

И нежность-старость отвечает мне:

«Ах, луковое горе персефонье!

Не плачь, не то я тоже не сдержусь».

Иван Удальцов

Родился в 2002 году в Москве. Окончил школу с медалью. В настоящий момент — студент факультета международной журналистики МГИМО МИД России. Многократный победитель и лауреат всероссийских и международных олимпиад и конкурсов в области филологии. Автор ряда научных и поэтических текстов, публицистических работ, участник всероссийских и международных научных конференций. Член Российской ассоциации преподавателей английской литературы.

Стихотворения

Dixi et апгтат mean salvavt.

«Привет, немытая Россия…»

Привет, немытая Россия,

Где нет простора для мечты!

Себе прощенье испросил я,

Но здесь — повсюду — снова ты.

В твои безвольные широты,

Пашей все так же не любя,

Я возвращаюсь. Есть красоты,

Но правды — нет вовне тебя.

14.06.2018

SOS

Наши души устарели

И не грузятся вообще.

Утомительны недели

Средь поношенных вещей.

Тесно, тесно в старом теле:

И противно, и не тренд —

Словно черно-белый телик,

Где токсичный happy end.

Хоть бы кто-нибудь помог!

Вот он, вот он, русский Бог.

04.05.2021

«Тусклое солнце…»

Тусклое солнце

Взошло над Иерихоном.

Бледное солнце,

Холодная зимняя кровь.

Все цветы всех земель

Никогда не сравнятся с великой

Розой Иерихона,

Расцветшей под солнцем зимы.

Это утро, и дрожь, и туманы.

Бесчисленных наших врагов

Это воля стальная и сила.

Так зачем вдалеке

Собираются флаги героев?

Для чего звуки труб

Долетают до наших садов?

О великий и древний,

О священный отеческий город,

Разве стены твои

Устоят против мощи такой?

11.10.2020

«Черные птицы на фоне вечерней зари…»

Черные птицы на фоне вечерней зари.

Черное в розовом, красном, багряном, затем —

Синем и черном. «Умри, дорогая, умри, —

Скажешь душе своей, — впредь да пребуду я нем».

Вот ведь досада — кто-то зажег фонари.

11.08.2022

«Когда превращается в музыку свет…»

Когда превращается в музыку свет,

У мытаря ничто не позвякивает в горсти.

«Не напрасно мы не читали газет», —

Те говорят, кто себя в тишине взрастил.

У других из-под ног уходит всякий настил —

Остается разве что табурет.

Ну и т. д.

Это время пришло для свершения всех обещаний.

Переворот

Не дает ничего, а вот взрыв,

Безразлично сносящий названия вместе с вещами,

Может очень помочь.

Ну, хотя бы создать перерыв,

«Кофе-брейк», как нам новые скажут мещане,

Для собрания сил, не включенных в игру до поры.

Так больной, сам себя стерегущий ночами,

Теребит сквозь повязку

готовый взорваться нарыв.

20.03.2022

Самоутешение

Несовершенство сделанного мной

В один прекрасный (?) день

Само себя искэпит,

И я тогда возьму —

Взамен всех бывших прежде

Макетов, и набросков, и начал,

Концов не знающих,

И середин безвольных,

Уродливых подобий мастерства —

Взамен их всех возьму я с полным правом

Пусть лишь одну,

Мельчайшую,

Но все же —

Правдивую частицу совершенства.

08.03.2022

Михаил Максимов

Родился в городе Слав-городе Алтайского края. Лауреат фестивалей «Издано на Алтае» (2019, 2020), победитель поэтического фестиваля «Крылья» (г. Бийск). Коллективные сборники: «Между», «Взгляд молодых», «Говори», «Паром». Книги: сборник рассказов «Соленые огурцы», поэтический сборник «Пережи/евать». Живет в Барнауле.

Акынское первое

Алга, алга —

Кричали соседи,

Алга, алга —

Кричала страна.

И вот я алга,

В казахские степи,

В которых делить все

На восемь и два.

В которых нет

Старого деда.

И шум новостей

Слышен едва.

И дети, играя

С велосипедом,

Счастливо кричат:

Алга, алга!

Акынское второе

Мультинация, кафе в Семее,

Три рок-группы

Играют квин

Все по-разному.

На дистанции дыхалки

Мало,

Но стараются.

Как акын,

Сижу и пялюсь,

Без двойных,

Скрытых смыслов.

Молодежь

За соседним столиком

Колу пьет,

О пустом болтают.

Как и я,

Так же пуст,

Только не болтаю

Ни с кем.

Хей, лала ей, и ей

Подпеваю, как могу,

Хей, ла-ла, ла-ла и хей.

Не хочу. Но.

Акынское третье

Аслан пригласил на поминки деда.

Это странно, но я согласился.

Аслана я знаю совсем ничего,

Деда его не знал никогда.

Вместе со мной пришло человек сто:

Родственники, соседи, знакомые.

Имам читал молитву,

Я возносил руки вместе со всеми.

Начали есть, кумыс, чай, казы,

Сладости, сухофрукты, лепешки.

Вспоминал деда родной брат,

Еще несколько человек вспоминали.

Я мало чего понимал, конечно,

Но чувствовал больше, чем понимал.

Терять родных всегда горе,

Знаю прекрасно и по себе.

Имам почитал еще молитву,

Сказал небольшую проповедь.

Думаю, там было про важность своих корней,

Служение Корану, про человечность.

После все стали из-за столов.

А я вспомнил отпевание своего папы,

Потом службу в буддийском храме и

Старый католический костел в Армении.

Вспомнил это все. И ощутил

Дыхание Бога через пространство вокруг.

Через этих незнакомых людей.

А в Аслане увидел глаза его деда.

Обычное первое

Мертвые не танцуют,

Не смотрят по вечерам фильмы,

Не качают игры через торрент.

Не подчиняются законам живых.

Мертвые просто лежат,

Вернее, не могут двигаться,

Уставились в одну вечную точку,

В которой нет добрых и злых.

В точке этой танцуют

Огни больших родных городов

Надежды на чудо, обиды,

Дети, собаки, дома и машины.

И мертвым, возможно,

Хотелось бы это вернуть.

Но если ты умер — тихо лежи.

Обычное второе

Пустое, большое, похожее на

самобичевание, нырок в глубину.

Вижу, ныряю, за окном вышина —

падение снега в самую мглу.

Я застываю, недвижим, смотрю:

Шторы, сумрак и холод окна,

Так единица стремится к нулю,

температура, цифры, слова.

Если усну, но как я усну.

Если, какое дурацкое если.

Серый волк встретил луну —

Во дворе орут пьяные песни:

Про коня и про рыбу мечты.

Про движение по вертикали.

Высока глубина у зимы,

Через трубы теплоцентрали.

Обычное третье

Сны — это да!

Сны — это ад.

В них — я такой

параллельный, чужой.

В них — я брожу.

Шаги — не слышны,

В них — я живой,

В реальности сны:

там — про меня —

работу менять,

жизнь на измене

и прочая хня.

Там, на столе,

Ваза — цветы,

Там, не во сне,

развернуты сны.

Я — заплутал,

Я — кто и где?

Сплю и не спал,

Ночь как бы день.