Правление волков

Ли Бардуго, 2021

Волки кружат вокруг добычи, а юному королю предстоит принять самый главный вызов своей жизни. Пока огромная армия Фьерды готовится к вторжению, Николаю Ланцову придется призвать всю свою изобретательность, обаяние и таящегося в глубине души монстра, чтобы выиграть эту битву. Только тогда он сможет устранить нависшую над Равкой угрозу, ведь на этот раз одной удачи будет недостаточно. Зоя Назяленская потеряла в этой войне слишком много. Наставник погиб у нее на глазах, а ее смертельный враг, напротив, стал еще опаснее. Зоя больше не готова хоронить друзей. Она должна стать той силой, которая защитит ее людей. И неважно, какой ценой. Нина Зеник находится под прикрытием в самом сердце вражеской столицы. Если ее разоблачат, живой она не выберется. Но ее желание отомстить может стоить стране свободы, а ей самой – возможности залечить раненое сердце. Король. Генерал. Шпион. Вместе они должны найти свет во тьме будущего. Иначе все, что им дорого, навсегда превратится в руины.

9. Зоя

Зоя устроилась у окна в спальне Николая, глядя, как зимний ветер играет в дворцовом саду, заставляет голые ветви деревьев скрипеть и вздыхать, словно смиряясь с приходом темных времен. В это время года сад, все еще не укрытый снегом, выглядел ужасно уныло. Эри забрали в Малый дворец, где она должна была находиться под присмотром тех же целителей-гришей, которые вернули ее двойника, Майю Кир-Каат, практически с того света всего несколькими неделями раньше.

Зоя слышала, как за ее спиной Николай судорожно втянул воздух. Он лежал на кровати, прямо поверх покрывала, пока целитель занимался его ожогами. Еще на месте он обработал его руки, которые пострадали сильнее всего, но на все остальное требовалось гораздо больше времени.

Зоя подошла к нему.

— Ты что, не можешь дать ему что-нибудь от боли?

— Я дал ему самое сильное лекарство из всех, что у меня есть, — ответил целитель. — Если принять еще что-нибудь, он может просто не проснуться. Я мог бы погрузить его в кому, но…

— Нет, — выдохнул Николай, распахнув глаза. — Ненавижу это чувство.

И Зоя знала почему. Когда он боролся с демоном, она месяцами поила его мощным сонным зельем, чтобы он спал всю ночь. Он тогда сказал, что по ощущениям это было похоже на смерть.

Целитель наполнил миску каким-то резко пахнущим раствором.

— Было бы проще, будь он под наркозом. Нельзя, чтобы он шевелился, пока я работаю.

Зоя присела на кровать рядом с Николаем, стараясь не задеть его.

— Ты должен лежать спокойно, — прошептала она.

— Не уходи.

Он прикрыл глаза и сжал ее руку в своей. Зоя знала, что целитель все видит, понимала, что он, возможно, начнет распускать сплетни. Но сплетни она могла пережить. Святые свидетели, она сталкивалась с вещами и похуже. И, возможно, ей самой нужно было ощутить его руку в своей после того потрясения, которое они сегодня пережили. Видение горящих заживо женщин никак не хотело покидать ее.

— Вам не стоит при этом присутствовать, — заметил целитель. — Зрелище отвратительное.

— Я никуда не уйду.

Целитель вздрогнул, и Зоя задумалась, не вылез ли опять на свет дракон, мелькнув серебром в глазах. Что ж, пусть посплетничают и об этом тоже.

Николай вцепился в Зою, едва целитель начал удалять обгоревшую плоть с его рук. Только после этого можно было начать восстанавливать кожные покровы. Казалось, процесс — сперва одна рука, за ней другая — растянулся на много часов. Стоило Зое отлучиться от кровати короля — взять прохладный компресс ему на голову, зажечь лампы, чтобы целителю хватало света, — как Николай тут же открывал глаза и бормотал: «Где мой генерал?»

— Я здесь, — отвечала она снова и снова.

Когда целитель закончил работу над обожженными руками короля, на них не осталось даже волоска, но вот шрамы на ладонях — прожилки теней, оставленные Дарклингом, — никуда не делись.

— Ему нужен отдых, — сказал целитель, поднимаясь и распрямляя спину после отлично выполненной работы. — Повреждения были довольно поверхностными.

— А принцесса Эри? — спросила Зоя.

— Я не знаю. Ее ожоги значительно более серьезны.

Целитель ушел, и Зоя принялась ждать, пока дыхание Николая станет глубоким и ровным. Наступили сумерки. В саду зажгли фонари, похожие на скопления звезд, раскиданные по окрестностям. Она скучала по этой комнате и по тому, каким Николай был в этой комнате, когда позволял мантии королевского авторитета скользнуть с плеч, по тому, как он доверял ей, погружаясь в сон под ее присмотром. Ей нужно было вернуться в Малый дворец, проверить, как там принцесса Эри, поговорить с Тамарой, разработать план. Но, возможно, это последний раз, когда она видит его таким.

Наконец она поднялась и погасила лампы.

— Не уходи, — попросил он сквозь сон.

— Мне нужно помыться. От меня пахнет горелым лесом.

— От тебя пахнет полевыми цветами. Как обычно. Что мне сказать, чтобы заставить тебя остаться?

Его слова превратились в невнятное бормотание, и он снова погрузился в сон.

«Скажи, что ты говоришь мне эти слова не только из-за войны и тревог. Скажи, что они могли бы означать, не будь ты королем, а я — твоим солдатом». Но на самом деле она не желала ничего из этого слышать. Сладкие слова и обещания были для других людей, для другой жизни.

Она убрала прядь волос, упавшую Николаю на лицо, и поцеловала его в лоб.

— Я бы осталась навсегда, если бы могла, — шепнула еле слышно. Он все равно ничего не вспомнит.

Несколько часов спустя Зоя сидела в своей гостиной, полной людей. Она никого не приглашала; они сами собрались здесь, устроившись у камина и попивая сладкий чай. И, видят святые, она была этому рада. Обычно она тщательно оберегала свое уединение, но сегодня нуждалась в компании.

Несмотря на принятую ванну, ей казалось, что запах смерти пристал к ней — к ее волосам, к ее одежде. Она свернулась калачиком рядом с Женей, на диване у огня. Его подушки были вышиты парчовой нитью, и обычно она не позволяла людям забираться на него с ногами, но сегодня ей было абсолютно все равно. Она отхлебнула из кружки приличный глоток подогретого вина. Чая ей сегодня было недостаточно.

Давид и Надя устроились за круглым столом в центре комнаты. Он раскладывал небольшие аккуратные стопки бумаги в, вероятно, очень важном порядке и с головой погрузился в ряды сложных вычислений. Время от времени он передавал какую-нибудь бумагу Наде, которая работала над собственными расчетами, уместив ноги на коленях Тамары. Толя сидел на коврике у выложенного плиткой камина и смотрел на огонь. Сцена была бы более чем уютной, но ужас произошедшего этим утром навис над ними черной тучей.

Женя изучала свои эскизы свадебного платья традиционно золотого цвета, с дополнением в виде расшитого драгоценностями кокошника. Она выбрала один.

— Это не слишком?

Зоя коснулась пальцами искусно разрисованного подола платья.

— Для королевской часовни? Нет. Чем больше блеска, тем лучше.

В часовне было довольно мрачно.

— Я понимаю, — сказала Женя. Она поправила повязку на отсутствующем глазу. — Если бы только мы могли провести церемонию в саду.

— В середине зимы? — спросил Николай, заходя в гостиную и направляясь сразу к графину с вином, стоящему на боковом столике. Выглядел он так, словно недавно и не лежал раненый, совершенно беспомощный. Он принял ванну, надел свежий костюм. И теперь просто излучал уверенность. — Ты хочешь заморозить всех приглашенных насмерть?

— Что ж, это был бы неплохой способ выиграть войну, — предположила Женя.

— Тебе не стоит пить вино, — укорила Зоя. — Твой организм еще не успел очиститься от обезболивающего.

Николай наморщил нос.

— Тогда, полагаю, мне придется пить чай, словно какой-нибудь пожилой даме.

— В чае нет ничего плохого, — возразил Толя.

— Я далек от того, чтобы вступать в споры с великаном размером с гору. — Николай налил себе чаю и принялся рассматривать бумаги, лежащие на столе. — Это все расчеты для нашей системы запуска? — Давид кивнул, не отрываясь от бумаг. — И как они продвигаются?

— Никак.

— Почему?

— Меня все время отвлекают, — многозначительно сказал Давид.

— Чудесно. Приятно знать, что я тоже внес свой вклад.

Николай устроился в огромном кресле рядом с камином. Зоя видела, что он пытается собраться с мыслями, чтобы подколоть Давида или восславить преимущества, которые дадут им новые ракеты против фьерданцев. Но даже неиссякаемый оптимизм Николая пасовал перед тем, что они увидели сегодня на дворцовой лестнице.

Наконец он опустил свою чашку на колено и сказал:

— Помогите мне понять, что произошло этим утром.

Тамара с Толей обменялись взглядами.

— Это было послание от королевы Макхи, — сказала Тамара.

— Так она не одобряет свадьбу? Могла бы просто выразить сожаления по этому поводу в письме.

— Она сделала ход, — продолжила Тамара. — И почти выиграла. Если бы ей удалось убить Эри, у нее появился бы и повод развязать войну, и возможность хорошо обыграть свой план покушения на тебя.

— Нам было бы чертовски нелегко, если бы пришлось объяснять все произошедшее как есть, — добавила Зоя. — Как бы мы объяснили смерти восьми важных заключенных, находившихся на нашем попечении?

— Эри видела, что произошло, — спокойно сказал Толя. — И от нее зависит, скажет ли она правду. Всю правду.

— Всю, — повторила Тамара.

Надя положила ручку на стол и взяла жену за руку.

— Вы полагаете, что королева Макхи действительно прибудет на свадьбу?

— Прибудет, — заверила Тамара. — Но я бы не стала исключать возможности того, что она использует этот визит для какой-нибудь провокации. Она коварный тактик.

— Хорошая королева, — заявила Зоя.

— Да, — не стала спорить Тамара. — Или, лучше сказать, решительная. Ее мать проводила политику запретов в отношении экспериментов над гришами и даже начала наделять их определенными правами в обмен на согласие служить в армии или работать на государство.

— Как в Равке, — сказал Николай.

Толя кивнул.

— Пусть гришам по-прежнему не разрешалось владеть никакой собственностью или занимать государственные посты, но начало было весьма неплохим.

— Там нас никогда не считали неправильными, — продолжила Тамара, — просто опасными. Но не все поддержали реформы. Некоторым шуханцам не по вкусу пришлась идея, что гриши могут считаться обычными людьми.

— Так Макхи тоже не нравилась политика ее матери? — спросил Николай.

Теперь Тамара нахмурилась. Она взяла свою и Надину чашки и направилась к сервировочному столику, чтобы наполнить их.

— Еще до того, как получила корону, Макхи высказывала собственные идеи того, как укрепить Шухан. Когда изобрели юрда-парем, у нее был выбор. Она могла бы попытаться сохранить все в секрете, уничтожив Бо Юл-Баюра. Вместо этого Макхи решила восстановить старые лаборатории и начать использовать парем как оружие.

— Именно это привело к появлению кергудов, — подхватил Толя, и голос его был полон скорби, как у человека, указывавшего на пробоину в судне, а затем ставшего свидетелем кораблекрушения. Вот когда все пошло не так.

Кергуды были самым смертоносным оружием Шухана, хотя правительство никогда и не признавало их существования официально. Они были перекроены портными-гришами под воздействием парема, получив в процессе обострение всех чувств, а также укрепленный и отчасти измененный скелет. Некоторые даже могли летать. Зоя вздрогнула, вспомнив, как ее оторвали от земли, как сомкнулись на ней стальными обручами руки кергуда.

Тамара поставила полные чашки на стол, но садиться не стала. Она возглавляла разведывательную службу Николая. И знала лучше, чем кто-либо из присутствующих, что творили с гришами под руководством и с благословения Макхи.

— Создание кергудов… — Она замялась. — Это процесс проб и ошибок. Гриши, которых приводят в лаборатории, считаются добровольцами, но…

— Нам-то лучше знать, — прорычал Толя.

— Именно, — согласилась Тамара. — Выбор, предоставляемый этим гришам, в основном иллюзорный. Власть, которой наделено правительство Табан, слишком близка к абсолютной.

— Так, значит, это и не выбор вовсе, — подытожила Женя.

Толя пожал плечами.

— Именно таким образом Дарклинг собрал свою Вторую армию.

Услышав это, Зоя ощетинилась.

— Вторая армия была убежищем.

— Может, для кого-то и так, — не стал спорить Толя. — Дарклинг забирал гришей у родителей, когда они были еще совсем детьми. Они учились забывать родные места и тех, кого когда-то знали. Они служили короне, чтобы не пострадали их семьи. Разве это выбор?

— Но экспериментов на нас не ставили, — возразила Зоя. «А некоторые из нас были просто счастливы забыть родителей».

— Нет, — подтвердил Толя, устраивая свои огромные ладони на коленях. — Вас просто сделали солдатами и отправили сражаться в чужих войнах.

— Не скажу, что он не прав, — сказала Женя, вглядываясь в свой бокал. — Разве вы никогда не задумывались, какой была бы наша жизнь, не окажись мы в Малом дворце?

Зоя откинула голову на шелковую спинку дивана. Да, она задумывалась. Когда она была маленькой, эти мысли преследовали ее в кошмарных снах, заставляя просыпаться с криком. Она закрывала глаза и видела себя, идущую между рядами скамей. Видела тетушку, истекающую кровью на полу. А еще в этих снах всегда была ее мать, подталкивающая Зою вперед, озабоченная тем, чтобы дочь не наступила на подол своего маленького подвенечного платья золотого цвета, и отец, молча сидящий на скамье. Он тогда опустил голову, вспомнила Зоя. Но не сказал ни слова в ее защиту. И лишь Лилиана осмелилась возразить. Но Лилиана уже давно умерла. Была убита Каньоном и непомерными амбициями Дарклинга.

— Да, — сказала Зоя. — Я думаю об этом.

Тамара пробежала рукой по своим коротким волосам.

— Наш отец пообещал матери, что у нас будет выбор. Поэтому после ее смерти он отвез нас в Новый Зем.

Был бы этот путь лучше? Может быть, и Лилиане стоило посадить ее на корабль, чтобы пересечь Истиноморе, вместо того чтобы приводить ее к воротам дворца, где обучали гришей. Николай положил конец обычаю разлучать маленьких гришей с родителями. Не существовало никаких правил, обязывающих забирать детей из их домов. Но для гришей, у которых не было дома, для тех, кто никогда не чувствовал себя в безопасности там, где всегда должно быть безопасно, Малый дворец всегда был убежищем, местом, где можно укрыться. И Зоя должна была уберечь это место, что бы ни устраивали фьерданцы, шуханцы или керчийцы. И, возможно, когда завершится эта нескончаемая война, наступит будущее, в котором гришам не нужно будет жить в страхе, в котором они сами перестанут вызывать страх, в котором «солдат» станет для них лишь одним из возможных путей.

Она поднялась и встряхнула свои браслеты. Хотелось и дальше сидеть у огня, спорить с Толей, рассматривать Женины наброски и наблюдать, как Николай хмуро всматривается в свой чай. И именно поэтому пришла пора уходить. Времени на отдых не было. По крайней мере, пока ее страна и народ не будут в безопасности.

— Ваше величество? — позвала она. — Мы и так слишком долго откладывали.

Николай поднялся на ноги.

— По крайней мере, не придется больше пить чай.

— Нужна компания? — спросила Женя.

Зое она была нужна. Ей бы хотелось, чтоб за спиной стояла целая армия. Но она видела, как Женя сжала в руках свои наброски, как Давид кинул на нее встревоженный взгляд, ведь лишь желание защитить жену могло оторвать его от работы.

— Когда ты будешь готова, — спокойно ответила Зоя. — Не раньше. — Она хрустнула костяшками пальцев. — Кроме того, — добавила она, уже выплывая из комнаты, — этому платью необходим подобающий шлейф. Мы же не хотим, чтобы королева Шухана сочла нас деревенщинами.

— Это был правильный поступок, — сказал Николай, когда они шли по дворцовому парку в сторону старого зверинца. Поднималась полная луна.

Зоя комплимент проигнорировала.

— Почему здесь все не может быть так же просто, как на войне? Противники встречаются в честном поединке. Но нет, наш противник — какая-то чудовищная зараза.

— Равка заставляет оставаться в тонусе, — сказал Николай. — Разве тебя не радуют новые испытания?

— Меня радует возможность вздремнуть, — отрезала Зоя. — Я уже и не помню, когда в последний раз мне позволяли выспаться.

— Ни в коем случае. Целая ночь крепкого сна приведет тебя в благодушное настроение, а ты нужна мне в сильнейшем раздражении.

— Продолжай молоть чепуху и сможешь увидеть его собственными глазами.

— Святые угодники, так ты утверждаешь, что сильнейшей степени твоего раздражения я до сих пор не видел?

Зоя перекинула волосы на спину.

— Не видел, иначе сидел бы тихонько под одеялом, бормоча молитвы.

— Неординарный способ затащить меня в постель, но кто я такой, чтобы оспаривать твои методы.

Зоя демонстративно закатила глаза, но на самом деле была благодарна за этот отвлекающий обмен колкостями. Это было безопаснее, проще, ничуть не напоминало тишину его спальни и их соединенные руки. А что она станет делать, когда Николай женится и между ними стеной встанут приличия?

Она выпрямила спину и потуже затянула ленту в волосах. С этим она справится, как всегда. В конце концов, она боевой генерал, а не жеманная девчонка, чахнущая от недостатка внимания.

Старый зверинец расположился в небольшой рощице в западной части дворцовых владений. Его забросили много поколений назад, но почему-то здесь до сих пор пахло зверями, которых держали в неволе. Зоя как-то разглядывала ветхие иллюстрации: леопарда в драгоценном ошейнике, лемура в бархатном жилете, показывающего трюки, белого медведя, привезенного из Цибеи и покалечившего трех смотрителей, прежде чем ему удалось сбежать. Его так и не поймали, и Зоя надеялась, что он смог добраться до дома.

Зверинец был построен в форме гигантского круга, состоящего из клеток решетками наружу, которые практически целиком заросли ежевикой. В центре возвышалась башня, на вершине которой когда-то располагался вольер для хищных птиц. Теперь он стал домом для другого хищника.

Взбираясь по лестнице следом за Николаем, Зоя чувствовала, как внутри пробуждается древняя сущность — размышляя, рассчитывая. Казалось, к жизни ее всякий раз пробуждает Зоин гнев или страх.

«Каньон разрастается. Николай произнес это так буднично, словно говорил о погоде. Я слышал, на завтра обещают дождь.

Каллы снова в цвету.

Ничто медленно поглощает наш мир, и мы должны найти способ остановить это. Еще чаю?»

Но так было всегда. Мир вокруг мог рушиться на куски, а Николай Ланцов, придерживая потолок одной рукой, другой небрежно стряхнет пылинку с лацкана, когда все пойдет прахом.

Они с Зоей тщательно строили эту тюрьму, оставив от птичника лишь каркас. Стены здесь теперь были полностью стеклянными, позволяющими солнечным лучам освещать камеру целый день. А по ночам свет поддерживали солнечные солдаты, наследники Алины Старковой, многие из которых сражались с Дарклингом в Каньоне. Со всех них взяли клятву неразглашения, и Зоя надеялась, что они ее не нарушат. Дарклинг воскрес в новой жизни без прежних своих сил — или так казалось на первый взгляд. Они не хотели рисковать.

Когда дверь открылась, пленник поднялся со своего места на полу, двигаясь с таким изяществом, которого в Юрии Веденине никогда не было. Юрий, молодой монах, проповедовавший Евангелие от Беззвездного святого, возглавил культ, который славил Дарклинга. Они верили в то, что Беззвездный принял мученическую смерть в Каньоне и что он воскреснет. И к величайшему удивлению Зои, Юрий и его помешанные фанатики в черных хламидах, восхвалявшие мертвого диктатора, оказались правы: Дарклинг воскрес. Его сила наполнила тело самого Юрия, и теперь… Зоя не знала, кем или чем является этот человек. На узком лице с бледной гладкой кожей мерцали серые глаза под темными бровями. Длинные черные волосы отросли почти до ключиц. Он был одет лишь в темные брюки, грудь и ступни оставались голыми. Тщеславен, как всегда.

— Визит королевских особ. — Дарклинг изобразил едва заметный поклон. — Польщен.

— Надень рубашку, — потребовала Зоя.

— Тысяча извинений. Здесь жарковато из-за постоянного солнечного света. — Он накинул на плечи домотканую рубашку, которую Юрий носил под монашеской рясой. — Я бы предложил вам присесть, но… — Он обвел рукой пустую комнату.

Мебели здесь не было. Не было книг, которые помогли бы убить время. Был лишь проход в соседнюю камеру, где он мог помыться и справить нужду. Между лестницей и уборной расположились еще две двери, запертые на мощные замки.

Новая резиденция Дарклинга была пуста, но вид из нее открывался отличный. Сквозь стеклянные стены Зоя могла разглядеть территорию дворца, крыши и сады верхнего города, огни на судах, плывущих по опоясывающей его реке, и лежащий дальше нижний город. Ос Альта. Столица стала ее домом с тех пор, как ей исполнилось девять, но Зое крайне редко удавалось взглянуть на нее с такого ракурса. Она почувствовала, как закружилась голова, и тут вспомнила. Конечно. Этот город был знаком ей, как и его окрестности. Она когда-то уже пролетала над ним.

Нет. Не она. Дракон. У него было имя, известное лишь ему самому и, когда-то очень давно, ему подобным, но сейчас оно не хотело всплывать в памяти. Хоть и вертелось прямо на кончике языка. Это злило.

— Я всегда рад компании, — заявил Дарклинг.

Зоя ощутила внезапный всплеск его злобы, ярости из-за того, что его пленили, — гнев Дарклинга. Присутствие дракона в ее голове делало ее уязвимой. Она втянула в себя воздух, заставляя мысли вернуться сюда, в эту странную стеклянную тюрьму, ощутить каменный пол под своими ногами. «Что бы ты узнала, — голос Юриса или ее собственный? — чему бы смогла научиться, если бы только позволила себе открыть эту дверь?»

Еще один вдох. «Я — Зоя Назяленская, и меня начинает серьезно раздражать эта вечеринка в моей голове, ты, старая ящерица». Она могла поклясться, что в ответ раздался смешок Юриса.

Николай прислонился к стене.

— Прости, что не навещаем чаще. Идет война и, знаешь, ты никому не нравишься.

Дарклинг приложил руку к груди.

— Твои слова ранят меня.

— Всему свое время, — вмешалась Зоя.

Дарклинг поднял бровь. Легкая улыбка коснулась его губ — вот в этом выражении лица она ясно увидела того человека, которого помнила.

— Знаешь, она меня боится.

— А я нет.

— Она не знает, что я стану делать. Или что я могу.

Николай махнул одному из солнечных солдат, чтобы принесли стулья.

— Может, она боится того, что о ней в ее присутствии станут говорить так, словно ее тут нет.

Они все уселись. Каким-то образом Дарклинг, даже сидя на обшарпанном стуле, казался сидящим на троне.

— Ненавижу быть предсказуемым, — обратился к Зое Николай. — Может, нам сейчас уйти? Пусть понервничает?

— Он знает, что мы не уйдем. Знает, что нам что-то нужно.

— Я это почувствовал, — поддержал Дарклинг. — Тень наступает. Каньон разрастается. И ты тоже это чувствуешь, правда, Ланцов? Эту силу, впитавшуюся в мои кости, силу, все еще просачивающуюся в твою кровь.

По лицу Николая скользнула тень.

— А самое главное, это та сила, которая создала Каньон.

— Говорят, некоторые теперь называют это чудом.

Зоя поджала губы.

— Не бери в голову. В наши дни чудесами зовут все подряд.

Дарклинг склонил голову набок, разглядывая их обоих. Под тяжестью его взгляда Зое захотелось с разбега пробить одну из стеклянных стен, но она не подала вида.

— В этом месте у меня появилась масса времени, чтобы поразмышлять, чтобы вспомнить свою долгую жизнь. Я допустил множество ошибок, но всегда находил новый путь, новый способ двигаться к своей цели.

Николай кивнул.

— Не считая этого маленького недоразумения с твоей смертью.

Теперь помрачнел Дарклинг.

— Оглядываясь назад в попытке понять, когда же все пошло не так, где мои планы были нарушены, я нахожу лишь одну причину, приведшую к катастрофе, — доверие, оказанное мной пирату по имени Штурмхонд.

— Корсару, — поправил Николай. — И я, конечно, ничего не утверждаю, но если корсару, которого ты нанял, можно довериться полностью, то он, вероятно, не самый лучший корсар.

Но Зоя не могла говорить о прошлом в столь же шутливой манере.

— И это причина? Не попытка манипулировать юной девушкой, чтобы лишить ее силы, не уничтожение половины города с невинными людьми, не истребление гришей и ослепление собственной матери? Ни один из этих поступков не стал толчком к размышлениям?

Но Дарклинг лишь пожал плечами и развел руками, словно демонстрируя, что у него нет тузов в рукаве.

— Ты перечисляешь эти злодеяния, словно надеешься, что я устыжусь содеянного. Я бы, может, так и сделал, если бы не сотни подобных преступлений, совершенных ранее, и еще столько же после них. Одна человеческая жизнь ценна. А жизни многих людей? Они приходят и уходят безликой массой, не качнув чаши весов.

— Какой замечательный расчет, — вставил Николай. — И очень удобный для массового убийцы.

— Зоя понимает. Дракон знает, насколько людишки жалки, насколько утомительны. Они как мотыльки. Искры, гаснущие в ночи, в то время как мы продолжаем пылать.

Всех глубоких вздохов мира не хватило бы, чтобы сдержать вспыхнувший внутри Зои гнев. Как Николаю удается сохранять самообладание, да еще и болтать без умолку? И зачем они вообще тратят время на то, чтобы воззвать к рассудку Дарклинга? Ее тетя, ее друзья, люди, которых он поклялся защищать, ничего не значили в масштабах его чудовищно длинной жизни.

Она наклонилась вперед.

— Ты — украденное пламя, и время твое взято взаймы. Не ищи у меня поддержки. — Она обратилась к Николаю: — Зачем мы здесь? Когда он рядом, мне хочется что-нибудь разбить. Давай отвезем его в Каньон и убьем там. Может, так мы все исправим.

— Это не сработает, — сказал Дарклинг. — В твоем короле живет демон. Его тоже придется убить.

— Не подкидывай ей идеи, — попросил Николай.

— Единственный способ исцелить разрыв, появившийся в Каньоне, это закончить то, что вы начали, и провести обисбайю.

Толя предполагал то же самое. Обряд Тернового огня. Попробовать провести обряд их убедила Елизавета, которая надеялась использовать его для того, чтобы убить Николая и воскресить Дарклинга. Если бы им пришло в голову повторить обряд, сейчас, когда Дарклинг лишился своих сил, а фьерданцы убрались зализывать раны, было бы самое время. Но риск был слишком велик. И даже если бы они решились на него, у них не было средств.

— У нас нет тернового леса, — заметила Зоя. — Он превратился в пепел, когда погибли святые и пали границы Каньона.

— Но мы можем найти новый, — заявил Дарклинг.

— Понятно. И где же?

— У монахов.

Зоя вскинула руки.

— Ну почему всегда монахи?

— Из тернового леса, когда он был еще юн, вынесли плод. Его семена хранились в ордене Санкт-Феликса.

— И где же он находится?

Теперь Дарклинг уже не казался столь уверенным.

— Я точно не знаю. Меня он никогда не интересовал. Но я могу рассказать вам, как его найти.

— Чую в твоих словах намек на сделку, — сказал Николай, потирая руки. — И во что нам обойдется эта информация?

В искусственном свете глаза Дарклинга сверкнули, как драгоценные камни.

— Приведите ко мне Алину Старкову, и я расскажу все, что вам нужно знать.

Дурашливое выражение разом исчезло с лица Николая.

— Чего ты хочешь от Алины?

— Возможность извиниться. Шанс увидеть, что стало с девочкой, вонзившей нож в мое сердце.

Зоя покачала головой.

— Я не верю ни одному слову, выходящему из твоих лживых уст.

Дарклинг пожал плечами.

— Это взаимно. Но мои условия вам известны.

— А что, если мы не согласимся? — спросила она.

— Тогда Каньон продолжит расти и поглотит весь мир. Наш юный король падет, а я навеки упокоюсь в этой клетке.

Зоя встала.

— Мне все это не нравится. Он что-то задумал. Даже если мы найдем монастырь и семена, что мы станем с ними делать? Нам нужен будет фабрикатор невиданной силы, чтобы вырастить из них лес, как это сделала Елизавета.

Дарклинг улыбнулся.

— Так, значит, ты не освоила все, чему Юрис тебя научил?

Зоя ощутила, как дамба, сдерживающая ее гнев, дает трещину. Она бросилась к Дарклингу, но Николай успел схватить ее за руку и потянул назад.

— Не смей произносить его имя. Попробуешь еще раз, и я вырежу твой язык, а потом сделаю из него брошь.

— Не надо, — попросил Николай тихо, перехватив ее покрепче. — Он не достоин твоего гнева.

Дарклинг смотрел на нее так же, как в те времена, когда она была ученицей, словно в ней было нечто, видимое только ему одному. И это его забавляло.

— Они все умирают, Зоя. Рано или поздно. Все, кого ты любишь.

— Да неужели? — удивился Николай. — Как печально. Успокоилась, Зоя?

Она стряхнула руки Николая.

— Ненадолго.

— Как она бьется, — восхитился Дарклинг, и в голосе его звучало нескрываемое веселье. — Как бабочка, пришпиленная к листу.

— Поэтично, — одобрил Николай. — У тебя что-то в бороде застряло.

К изумлению Зои, Дарклинг поднял руку к своему гладкому подбородку и тут же уронил ее, словно обжегшись. Во взгляде его полыхнуло нечто, весьма похожее на ненависть.

Теперь пришла очередь Николая улыбаться.

— Так я и думал, — заявил король. — Юрий Веденин все еще там, внутри тебя. Поэтому твоя сила к тебе не вернулась?

Дарклинг окинул короля взглядом сузившихся глаз.

— Какой умник.

— Вот почему ты хочешь, чтобы мы вырастили терновый лес и провели новый обряд обисбайи. Тебя ни капли не беспокоит, какой вред наносит Каньон. Ты хочешь избавиться от Юрия и стать хозяином моему демону. Хочешь вернуть себе власть.

— Я сказал вам, чего хочу. Приведите ко мне Алину Старкову. Это мое условие.

— Нет, — отрезала Зоя.

Дарклинг повернулся к ним спиной и посмотрел вниз, на огни раскинувшегося под ними города.

— Тогда я и дальше буду жить слабаком, а вы сможете собственными глазами увидеть гибель мира.